Психея

В мире есть реальность, в существовании которой мы не сомневаемся, так как мы этой реальностью владеем, мы ее чувствуем и за проявлениями ее наблюдаем каждую минуту. Реальность эта - наша душа.

Решится ли кто-нибудь из смертных требовать от нас доказательства существования души, когда никто из представителей подлинной науки никогда не сомневался в ее существовании? Спор среди ученых возникал не о том, есть ли душа, а о том, что следует подразумевать под этим термином?

Даже французский философ Декарт, в систему познания которого было положено "усомниться во все м", что до него считалось истинным, пришел к выводу, что усомниться в существовании собственной души было бы равносильно самоотрицанию. "Как бы далеко ни простиралось мое сомнение, - рассуждал он, - я не могу сомневаться в собственном существовании, потому что само мое сомнение свидетельствует о том, что существует "Некто" сомневающийся".

Но не только один Декарт пришел к признанию бытия души. К этому приходит неизбежно всякий мыслящий человек.

Великий физик Ампер учил, что существование души человеческой отвечает научному доказательству в той же мере, как и великие законы астрономии.

Эммануил Кант писал: "Признаюсь, что я очень склонен к утверждению существования в мире НЕМАТЕРИАЛЬНЫХ существ и к сопричислению к ним моей собственной души".

Пирогов, натуралист Кювье, Вирхов, Кеплер, Клод Бернар, геолог Дан, Ньютон, Фарадей, Либих, Тихо де Браге и другие- были людьми, веровавшими в бессмертие души и открыто исповедывавшими свою веру в Бога.

Математик Коней, признававший существование души, говорит: "Я - христианин, я верю, что Иисус Христос - Бог, сошедший на землю; верую, как Паскаль, Коперник, Лейбниц и другие".

Мы указали на некоторых из тех, кто открыто заявлял о своих убеждениях и стремился сообразовать свою жизнь с исповедуемой верой, а сколько еще других? Какое неисчислимое множество тех, кто прошел путь земной жизни без Бога и только на смертном одре обратился к вере?

Английский философ Пристлей, отрицавший Бога, к концу жизни приступил к исследованию Евангелия и глубоко уверовал в Его бессмертные истины. Перед смертью Пристлей благодарит Бога за жизнь, которая увенчалась познанием Христа и уповает на христианскую кончину.

Генрих Гейне, всю жизнь томившийся в неверии, жестоко издевавшийся над всем святым, мот бы, пожалуй, представиться тем человеком, которого вопрос о душе и вечности никогда не беспокоил, ибо он, как бы шутя, проходил мимо подобных вопросов. Но в своем завещании Гейне говорит, что уже четыре года, как отбросил всякую философию и умирает с верой в Бога, прося у Него прощения за легкомысленно прожитую молодость.

Из приведенных примеров мы видим, как ошибочна мысль, что человеческая душа оказывается всегда неразрешимой загадкой. Не менее ложно и утверждение материалистов, что в душе человека нет ничего загадочного. Как те, так и другие "отмахиваются от этой темы, как от пчел. И, из боязни, как бы не укусила пчела, они забывают о меде. Но люди, честно искавшие разрешения вопроса о душе, нашли этот мед. Их не смутила боязнь показаться отсталыми, недостаточно книжными, недостаточно похожими на тех, кто прославлен недальновидной толпой.

История философии - это нескончаемый спор между "спиритуалистами" и "материалистами", людьми, признающими духовное начало в человеке и людьми, скептически относящимися к этому началу. Материалисты не признают души, главным образом, из "чудо боязни". Они заявляют: "Если признать душу в человеке, значит, надо признать весь, так называемый, ДУХОВНЫЙ мир, принять все чудеса и весь мир чудесного и тем самым идти как бы против науки, которая отвергает чудеса".

И, действительно, как принять эту область "чудесного", как вместить ее - безграничную - в нашем маленьком человеческом уме? Но даже Ренан, один из столпов воинствующего материализма, при всем желании отмахнуться от назойливого "мира чудес", все же должен был сознаться в не постижимости чудес, нас окружающих. Он говорит: "Солнце есть чудо, потому что наука далеко не объясняет его; зарождение человека - чудо, потому что физиология молчит еще об этом; наша совесть - чудо, потому что она составляет совершенную тайну; всякое животное есть чудо, ибо мы бессильны разрешить тайну его земного бытия". "А всякий орган человека, взятый отдельно, сам по себе, не есть ли чудо? - спрашивает профессор Погодин. - Какая слепая сила могла "сочинить" человека, образовать его тело из миллионов клеточек, дать ему глаза с зрительным нервом, создать ухо, горло, язык со вкусом, нос с обонянием, осязание, мозг, дыхание, питание, кровообращение, сердце, печень, легкие, нервную и лимфатическую системы? А память, воображение, творчество, совесть, область идей, веры, иллюзий, - разве все это не чудо? Да, это чудеса, признанные наукой! Но разве эти тайны, этот "мир чудес" постигнуты наукой? Почему же признавать одно чудо и отвергать другое, если, в сущности, оба они покоятся на той же загадке? Какая тайна глубже и непостижимее тайны нашего человеческого бытия? Решимся ли мы отвергать наше бытие по той только причине, что мы не понимаем его смысла? Удивительно, как некоторые решаются верить и утверждать, что чудо перестало быть чудом только потому, что ему дали какое-то "научное" определение и разъяснение".

"Все непонятно и все необходимо, - говорит Розанов.-Несомненно, в мире есть и будет очень много таинственного, неразгаданного и все же как-то связанного со всем реальным и необходимым. Премудрость, заложенная во всем строе вселенной, в явлении человека на земле, в устройстве его органов, в жизни каждого животного и растения, в мельчайшей капле моря и песчинке пустыни - так велика, что ум отказывается объять хотя бы один намек этой тайны. Ни один самый мудрый философ не может доказать, почему голубь, со своим примитивным мозгом и крошечным сердцем, покружившись одну минуту в воздухе, безошибочно находит путь к дому за тысячи миль; почему аист на крыше горящей хаты жертвует собою, спасая свое потомство? Не являемся ли мы свидетелями чудесного акта, овеянного дыханием вечности? И это веление инстинкта не подчинено ли чьей-то огромной и могучей воле, обращенной к душе каждого существа?".

И вот, именно то, что "непонятно", что является самым главным, важным, существенным, все это пребывает в "области чудес", все это ускользает от наблюдений и не поддается никакому анализу.

Никто, конечно, не знает, что такое жизнь, хотя люди науки склонны рассматривать жизнь, как нечто решенное и объяснимое ими. Но вопрос о зарождении и сущности жизни остается и по сей день вопросом неразрешенным. Его никоим образом нельзя истолковать только физико-химическими процессами, не признав во всем этом воздействия непостижимой нами, сверхъестественной творческой силы.

Учение о так называемом произвольном зарождении и постепенном совершенствовании видов растений и животных произвело в свое время в науке потрясение основ, но вскоре лучшие представители науки убедились, что эта самая "эволюция"- один из бесчисленных видов с научного заблуждения". Учение это, как известно, базировалось на "инфузории" и "клеточке", на принципе уже данного в природе зародыша. Зародыш в учении Дарвина - нечто вроде "трех китов", на которых стоит земля, как уверяли наши предки. И поэтому вопрос - откуда появился зародыш - столь же логичен, как и вопрос: на чем же стоят киты?

Вселенная - это неиссякаемый, торжественный праздник жизни. Жизнью одухотворена каждая пылинка и каждая капля. Жизнью насыщен самый воздух, который нас окружает и которым мы дышим. Но знаем ли мы, что такое жизнь? Как образовалась, создалась материя? Какой дух оживил ее и превратил отдельные ее клеточки в зародышевые?

Одно не подлежит никакому сомнению, что сама "природа" бессильна породить жизнь, и когда жизнь прекращается, наступает неизбежное разрушение. По тайным законам вещества тело, лишенное духа, лишается жизни, гниет, распадается.

Иегер связывает происхождение жизни с электричеством. Но как электричество, эта мертвая и слепая сила природы, могла бы осмысленно распределить атомы и молекулы в протоплазме? Электрическая сила должна была бы обладать тогда собственным разумом, чтобы превратить отдельные клеточки в зародышевые. Но над подобными вопросами материалисты стараются не задумываться. Они выводят разумное из неразумного, мыслящее из немыслящего, жизнь из мертвой материи.

Вот что говорит по этому поводу профессор С. А. Франк: "Материализм, как философское учение, утверждает, что единственная "субстанция" или основа бытия есть МАТЕРИЯ, что все подлинно сущее - материально и что, следовательно, все "психическое", душевное и духовное, по настоящему вовсе не существует или существует только, как производное проявление материальных вещей или процессов, как продукт материального мира или как иллюзорная, кажущаяся видимость того, что на самом деле материально".

"Но это не соответствует фактам. Психическое по своему содержанию глубоко отлично от материального и не может быть тождественно ему. Чувства, мысли, настроения, представления, желания - все, что составляет нашу духовную жизнь, так же мало похоже на материальные вещи или процессы, как звук - на цвет или как круг на квадрат.

Наши наблюдения подтверждают зависимость психического от материального, а также и обратную зависимость телесных процессов от душевных".

"Допустим, - говорит дальше проф. Франк, - что материя действительно производит психическое, рождает его из своих собственных недр или, как это еще иначе формулируется, что психическое есть только "свойство", "функция" материального. Тогда материализм опровергает сам себя. Ибо что же это за "материя", которая с самого начала одарена способностью рождать психическое? Или в которой в качестве одного из основных ее свойств находится "психическое"? Тут кончается уже всякая определенность понятий. Материя есть материя в подлинном смысле, только если мы отличаем ее от психического в своих основных свойствах, но если материя содержит и психическое, то это уже не материя в обычном смысле этого слова, а нечто гораздо более глубокое и загадочное, объемлющее обе стороны бытия, - материальное и психическое".

"Вы видите, - говорит Франк, - что материализм сколько-нибудь точно выраженный должен придти к сознанию, что он вовсе не есть материализм. Если бы весь мир, все бытие состояли сплошь из одних слепых сил, в мире не было бы ни нужды, ни подлинно нравственной борьбы. Животному существу, стоящему как бы на одном уровне с природным миром и насквозь состоящему из его сил, бессмысленно было бы проповедовать трезвость, ибо ТРЕЗВОСТЬ предполагает наличие некой духовной инстанции, предписавшей правило или закон духовной гигиены".

"Проповедники материализма-не скептики, а скорее - невежды. Они утверждают, что то, что мы называем ПРОЯВЛЕНИЯМИ ДУШИ, суть "продукты" нашего тела, что наши мысли и чувства - только функции мозга. Материалисты игнорируют тот факт, что если некоторые функции души и зависят от тела, то все же духовные функции высшего порядка являются совершенно обособленными от тела и ни в коем случае не могут быть связаны физиологическими узами. То, что мы воспринимаем из окружающего нас внешнего мира, мы воспринимаем средствами наших непосредственных чувств, но более глубокие действия нашей души - память, разум, суждение, совесть, воображение - могут быть действиями только духовными. Передовые физиологи не допускают возможности возникновения нашего сознания из материальных функций мозга. Они единодушно признают, что сущность сознания для них совершенно темна", - заканчивает Франк.

Человек, этот венец земных созданий, царь природы, до сих пор еще не познал самого себя. "Человек, - говорит Паскаль, - удивительнейшее в мире создание: он не может понять, что такое тело, еще меньше может понять, что такое дух, и меньше всего, каким образом дух может находиться в соединении с телом; это для него кульминационный пункт трудности понимания, и все же - именно в этом его сущность!".

Человек от животного отличается именно тем, что жизнь для него - проблема: он постоянно занят тем, как бы примирить ту жизнь, которой он в своем представлении желает, с той жизнью, какова она есть на самом деле.

Человек - загадка. Земля и небо, время и вечность, Бог и тварь соприкасаются в нем.

Кант показал с изумительной очевидностью, что самая сущность души никогда не будет познана человеческим умом. У нас нет соответствующих органов познания, которые были бы способны охватить всю многообразную мощь и свойства нашей души. Мысль, чувство и воля не поддаются исследованию различными приборами и аппаратами. К ним можно применить только внутренний опыт, связанный с верой в Божественное Откровение. Изучая окружающий нас мир трудно не согласится с тем, что самое изумительное существо на земле - человек, и самое важное в человеке - его душа.

Да, у каждого из нас есть душа!

Что у нас есть душа, - в этом можно убедиться путем самого поверхностного размышления:

Подумайте только, насколько ограничены мы во времени и пространстве; однако, мы имеем поразительную способность как бы покидать нашу "телесную храмину", прорываться через преграды времени и пространства, уходить мыслями в даль веков, переноситься на острова и материки. И при всем .этом тело наше не препятствует нам, ни следует за нами.

Кроме того, мы томимся и грустим по совершенном, полном, бесконечном, безграничном, в то время, как сами весьма ограничены, несовершенны и немощны. Животное, насытившись, удовлетворено, а человека это не насыщает. Мы всегда ищем и жаждем того, что вне этого материального мира и чего нет ни в близких нам людях, ни в нас самих. Это можно объяснить только наличием в нас самих нематериального элемента, который стремится к нематериальному благу.

Душа ищет радости, ясности, любви... Не есть ли это воспоминание души об утерянном блаженстве и стремлении к нему?

Дешевое наслаждение - разыгрывать вольнодумца, отрицающего все положительно. Но еще более сомнительное удовольствие - соглашаться со всем, что слышишь, без всякой проверки. Гордое неверие не лучше смиренного невежества. Неверие и невежество - близнецы.

Мало сказать: "У меня есть душа" или "Я признаю бытие души", - нужно быть человеком, глубоко в этом убежденным. Как прийти нам к должной убежденности?

- Путем всестороннего ознакомления с этим вопросом. Только человек воистину знающий может быть человеком воистину убежденным.

"Глупый не любит знания" (Пр. С. 18г.).

"Мудрый приобретает знание" (Пр. Сол 21 г.).

"Кто любит Бога, тому дано знание от Него" (Кор. 8 г.).

В ежедневном житейском обиходе мы пользуемся словом "душа" так часто, а иногда с такой убежденностью, что трудно было бы заподозрить нас в неискренности или не признать за нами серьезных познаний о душе, подкрепленных личным опытом.

Вспомним хотя бы такие выражения, как "тайники души", "без души человек", "душа болит", "душа радуется", "отзывчивая душа", "тяжело, грустно на душе" и др. Кто найдет во всей этой "душевной" терминологии что-либо непонятное, неприемлемое? Кто скажет, что все это пустые слова, случайные фразы, без смысла и значения? Напротив, люди не возражают против существования души, верят в нее, но верят с некоторой осторожностью, серьезно опасаясь, чтобы вопрос о душе, со всеми утверждениями и выводами, как-нибудь не скатился в область религии. Не в этом ли кроется причина, почему до нынешнего дня душа никогда еще не являлась главным предметом изучения? Философы и ученые всех рангов и положений старались как бы обойти душу, отделываясь общими фразами из опасения, что признав собственную свою душу, они должны будут признать в вытекающую из этого признания ответственность перед Создателем их души. Люди эти сравнительно мало интересовались собственной душой, не пытались проникнуть в ее сущность, не следили за ее развитием, не задумывались над ее запросами, склонностями и побуждениями. Не странно ли, что вопрос, который должен был бы интересовать человека больше прочего, остается в каком-то преступном пренебрежении. "И вот приходят люди, - говорит блаженный Августин, - и дивятся высоким горам и широким морским приливам, шумным потокам и океану, течению небесных светил, но о самих себе забывают". Людям некогда думать о душе. "Человеческое несчастье состоит в том, - говорит Метерлинк, - что -человек живет вдали от своей души, стремится быть в стороне от духовной жизни". При таком безрассудном удалении человека от всего самого насущного надо ли удивляться, если он заявляет о своем неверии открыто? На вопрос: верите ли вы в бессмертие души? - человек, никогда не интересовавшийся душой, отвечает из боязни обнаружить свое невежество: "Что за вздор? Конечно, не верю!". И невежество звучит тогда "модно" и "научно".

Одно время скептики утверждали, что у человека "нет души" и ссылались на существование в мире идиотов, юродивых, слабоумных. Но вскоре было установлено, что в подобных случаях мы имеем дело не с отсутствием души, а с поврежденностью мозгов, чрез которые душа проявляет себя. Это своего- рода "фальшивый аккорд поврежденной арфы".

Напрасно люди пытаются разрешить загадку человеческой души своими силами и средствами. Напрасно люди подбирают ключи или действуют отмычками в духовных вопросах. ХРИСТОС - истинный ключ, легко и просто открывающий все тайны невидимой духовной жизни. "Я Свет миру, кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни". Этот свет Божий озаряет и вопрос бытия нашей души.

Священное Писание открывает нам, что человек состоит из духа, души и тела. Об этих трех ипостасях единой человеческой сущности мы читаем в послании апостола Павла к Фессалоникийцам: "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш ДУХ, И ДУША, И ТЕЛО во всей целости да сохранятся без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа".

Слово Божие пользуется словом "душа" в разных значениях. В одном случае, люди исчисляются душами: "По числу душ в шатре"... В другом, душа означает "жизнь": "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих"... Иногда "кровь" жертвенных животных называется "душою" (Лев. 17 гл., Втор. 12 гл.). Говоря о "душе", которая в "крови", Слово Божие, конечно, говорит о душе, как о "жизни" и "дыхании", а не о духе; но есть "духовные буквоеды", невежды, которые безрассудно смешивают принцип жизни с духовным началом и, таким образом, зачисляют и человека в разряд несознательных "животных". Слово Божие всегда проводит весьма строгое различие между скотом и человеком, потому что у них совершенно разное происхождение, назначение, задачи и цели. В начале Словом Божиим небеса и земля составлены из воды водою", а тело человека создано Богом "из праха земного". Причем, сперва было создано "тело", а позже - "душа". Бог дал ЖИЗНЬ всякой твари, человеку же дал не только жизнь, но и душу, разумную и свободную.

Душа всегда разумеется, как некая неразрывная совокупность всех наших чувствований, сокровищница нашего мышления, источник внутренней привлекательности и красоты, отображение Бога, синтез нашей личности, организующий нашу сущность, объемлющий наши свойства и способности. Душа - скрытая в нас верховная власть, очаг индивидуальности, местопребывание нашего "внутреннего человека". Душа-субстанция, возникающая в момент воссоединения духа с телом, сущность, связующая духовное начало в человеке с началом материальным. Душа - "храм Божий, если Дух Божий живет в нас".

Человек - обладатель бренного тела и бессмертного духа. Душа-это воплощенный дух.

Что же мы знаем об этой связи духа с телом, и почему нужно было ввести термин "душа" для определения этой связи материального с духовным?

Приходится смиренно сознаться, что после тысячелетий человеческой истории, самоуглубления и самоисследования, человек для самого себя и для других остается неразгаданной тайной.

Если врачи и физиологи, изучающие телесную "оболочку" человека, становятся в тупик, признают свою ограниченность и неведение, то что можно сказать о людях, изучающих эту изумительную область, в которой действует невидимый, бессмертный дух человека?

"И сотворил Бог человека по образу Своему... И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни и стал человек ДУШОЮ живою" (Быт. 1 гл. 26-27 ст.; 2 гл. 7 ст.). - Так сказано в Писании о тройственности нашей человеческой природы при ее создании. И вот что говорится о "распаде" этой тройственности, в момент физической смерти человека: "И возвратится прах в землю, чем он был, а дух возвратится к Богу, Который дал его...". В этом стихе не только Сам Бог открывается нам, как Создатель, но Он заявляет также, что по Его божественной воле мы, люди, получили от Него и духовное, и материальное начало, мудро соединенные им в единое целое, назвав это целое ДУШОЮ. Душа-это ничто иное, как сумма двух слагаемых-духа и тела; это синтез духовных и телесных проявлений человека. Спросите врача, что такое человек, и он ответит: телесный "организм" с многоразличными органами и системами: нервной, лимфатической, пищеварения, кровообращения Н пр. Спросите об этом же психолога, и он ответит:-"душа". Спросите богослова, и он скажет: - "дух". И все эти три ответа будут вполне правильными, ибо все эти три области человеческого существа так тесно связаны, что ни доктор, ни психолог, ни богослов не могут точно определить установленные Творцом границы проявлений духовных, душевных и телесных. Нам, людям, трудно понять друг друга и, часто, мы не способны понять и анализировать самих себя.

Но такая наша ограниченность в познании самих себя, не должна служить преградой к принятию верой того божественного откровения о человеке, какое мы находим на страницах Священного Писания.

Вы можете, если хотите, считать эти утверждения недоказанными или отрицать то, что душа человеческая исходит от Бога, все ваши слова, пусть даже самые громкие, всегда останутся пустыми словами. Человеческая логика никогда не сможет опровергнуть факта существования души, ибо этот факт, так сказать, по ту сторону всякой человеческой логики. Священное Писание предлагает нам свои истины без объяснений и доказательств. Бесполезно объяснять и доказывать то, что само по себе очевидно и неопровержимо.

Рассказывают об одном атеисте враче, который, встретив пастыря у постели больного, иронически заметил: "А вы все еще продолжаете охотиться за душами?".

"Да,- ответил пастырь,-"следуйте за Мною, повелевает Христос, и Я сделаю вас ловцами человеков".

"Но, скажите откровенно, пастырь, видали ли вы когда-нибудь человеческую душу?".

"Нет!" - ответил пастырь.

"Тогда, может быть вам приходилось испробовать ее на вкус, как мы пробуем вкусное блюдо, и вы можете сказать, каков он?". Доктор, увлеченный собственным остроумием, даже расхохотался.

"Нет, мне вкусовые ощущения ничего не говорят о человеческой душе", - ответил пастырь.

"Странно! Ну тогда вам когда-нибудь приходилось вероятно ее обонять и вы, конечно, знаете ее запах?".

"И на этот вопрос я не могу, к сожалению, ответить утвердительно", - сказал пастырь.

"Разрешите тогда предложить вам еще один вопрос", - заранее празднуя свою победу воскликнул доктор,- "чувствовали ли вы когда-нибудь душу человека?".

"Да! Слава Богу! Я чувствовал ее и чувствовал ее неоднократно", - ответил пастырь, пользуясь словом "чувствовал" - в переносном, конечно, смысле.

"Вы представили мне несколько отрицаний и одно только утверждение", - сказал врач. "Одно ваше сомнительное доказательство существования души меня не удовлетворяет!"...

Тогда пастырь в свою очередь начал задавать вопросы врачу и спросил его, действительно ли он является доктором медицины?

"Да!" - ответил доктор.

"Видели ли вы когда-нибудь боль?"

"Нет!".

"Слышали ли когда-нибудь боль?".

"Нет!".

"Пробовали ли боль?".

"Нет!".

"Обоняли ли боль?".

"Нет!".

"Чувствовали ли вы боль?".

"Да! Много раз чувствовал", - ответил доктор.

"Как видите", - сказал пастырь,-"ваше утверждение, что вы чувствовали боль так же убедительно, как и мое утверждение о постижении чувством человеческой души. Ваша логика, доктор, оказывается под большим сомнением и, тем не менее, из сделанных мною предпосылок вы отказываетесь вывести трезвые заключения. Ваше знание о душе весьма скудное, предвзятое и неглубокое".

Да, мы душу чувствуем! Мы интуитивно ее воспринимаем. Глаза, тон и манера речи, выражение лица человека говорят больше, чем самые горячие утверждения и отрицания. Это противоречие, которое мы наблюдаем между истинным душевным состоянием человека и смыслом его речи, русский человек хорошо подметил и оттенил -в афоризмах своей житейской мудрости: "Говори так, чтобы я тебя видел", "Что в сердце варится, на лице не утаится".

В Священном Писании мы находим много примеров, когда людские слова идут вразрез с тем, что переживает человек:

- "Люблю тебя", а сердце твое не со мною", - говорит Далида Самсону. "Уста их мягче масла, а в сердце их вражда; слова их нежнее елея, но они суть обнаженные мечи", характеризирует своих современников царь Давид. "Как в воде лице к лицу, так сердце человека к человеку", - пишет Соломон.

Душу человека мы всегда чувствовали, и не можем не чувствовать ее даже и в наше трудное время, когда человек нравственно опустился, обезличился, когда душа его находится в каком-то доселе невиданном состоянии оцепенения. Сбываются, как видно, те проклятия, которые издревле были предназначены богоотступникам: "поразит тебя Господь сумасшествием, слепотою и оцепенением сердца. И ты будешь ощупью ходить в полдень, как слепой ощупью ходит впотьмах, и не будешь иметь успеха в путях твоих, и будут теснить и обижать тебя всякий день, и никто не защитит тебя". "Грех начертан на скрижали сердца их". "В сердце у них зло". "Ты закрыл сердце их от разумения". Когда душа человеческая находится в таком тяжком состоянии, не приходится удивляться, если на вопрос: что ты знаешь о душе твоей? Человек отвечает словами Свящ. Писания: "Я не хочу знать души моей!" Или, подталкиваемый мелким своим человеческим любопытством и предрасположенностью к поверхностному изучению и познанию души, начинает смудрствовать сверх того, что написано", "вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом.

В предыдущей главе мы старались показать, что человек, - по словам божественного Откровения, - при внешнем своем единстве, таит в себе три сущности - дух, душу и тело. Мы рассматривали вопрос о душе, обращались к ее многообразным выявлениям и свойствам. В настоящей главе мы будем говорить о назначении души человека. Нам предстоит определить ту роль, какую душа играет в триединой человеческой сущности и наметить приблизительные границы ее взаимоотношений с духом и телом. В этом разграничении мы последуем за Св. Писанием, где Дух Божий прежде всего упоминает о <духе>, потом о "душе" и, наконец, о "теле".

Следует теперь же отвергнуть тот общеизвестный, но весьма превратный взгляд, согласно которому "дух" и "душа" являются как бы двумя совпадающими понятиями. Странным, даже невероятным представляется подобное заблуждение, когда подумаешь, что оно могло утвердиться в христианстве и проникнуть даже в творения, так называемых "отцов церкви". Невероятно, но это так. И трудно искоренить то, что основано и зиждется на подобном "авторитете" и что старательно внедрялось и укоренялось в умах людей на протяжении многих веков. Тем не менее возрожденный и убежденный христианин должен знать и знает, что наивысшим авторитетом нужно считать не "отцов церкви", ни богословов с мировой известностью, а Священное Писание и во всех спорных вопросах только ему одному следует предоставить последнее и решающее слово.

Евангелие, в греческом тексте, дает нам три самостоятельных наименования:

(пневма) -дух;

(психи) -душа;

(сома), (или саркос)-тело.

Мы уже говорили, что Библия пользуется иногда словом "душа", говоря о "жизни", но и в этих случаях всегда легко понять, о чем идет речь. Греческий подлинник для определения "жизни" пользуется двумя словами:

(зои)-сущность, принцип жизни.

(биос) - жизнь в своих проявлениях.

Спрашивается, - что же общего между этими двумя понятиями и словом "психи", которым Слово Божие пользуется для определения человеческой "души"?

В связи с этим подразделением Слово Божие называет проявления:

плоти - "плотскими",

души - "душевными",

духа- "духовными".

"Я не мог,- пишет ап. Павел,- говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотским и"...

В другом послании он определенно учит, что "душевный человек не принимает того, что от духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может"... И еще: "ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа...". Можно было бы привести еще и другие аналогичные места Св. Писания, но приведенных текстов вполне достаточно, чтобы покончить с вековым заблуждением многих и часто лучших людей, убежденно и наивно веровавших, что человеку даны только душа и тело, и совсем забыв о духе - изначальном повелителе человеческого естества, или же признававших дух и тело и отрицавших душу только потому, что не знали, куда ее отнести и какое назначение души в человеке?

В Симфонии слово "дух" занимает пять страниц и столько же страниц занимает "душа". Вот какое различие Дух Святой положил между этими двумя понятиями!

"Душа" по-еврейски - "нефеш", а "дух" - "руаф".

Такая же строгая разница соблюдена и в переводах Библии у всех культурных народов.

Станем ли мы после этого утверждать, что слова "душа" и "дух"-это одно и то же?

Нужно сказать, что среди отцов церкви мы все же встречаем некоторых богословов, постигших и уразумевших эту триединую сущность человеческого бытия. Одним из них был Тертуллиан. В своих посланиях к христианским общинам первых веков Тертуллиан подчеркивает ту истину, что человек является совокупностью духа, души и тела, и называет плоть человека - "телом души", а душу "сосудом духа". По утверждению того же Тертуллиана душа занимает срединное место между духом и телом. Трудно не заметить, что это же срединное место, определено душе и на страницах Св. Писания. Душа господствует над телом и в то же время оказывается подчиненной духу. Она - соединительное звено между духом и плотью. "Господь образовал дух человека внутри его". (Зах. 12:1).

Дух человека - светильник Господа (Пр. Соломона, 20:27).

Ириней писал: "Три вещи, из которых состоит весь человек: плоть, душа и дух. Душа - посредница между плотью и духом. Иногда душа подчиняется духу и, следуя ему, возвышается им, а иногда она принимает сторону плоти и впадает в земные вожделения".

Человек, создание Божие, является производным духовного начала и материального естества, и тем самым принадлежит двум мирам: невидимому и видимому. Телом он - гражданин земли, духом - "небожитель", житель Царства Небесного. Его земное гражданство временно, небесное же жительство - вечно. Создавая человека, Господь создал тело его "из" праха земного", и этот "прах" оживотворил, "вдохнул в него дыхание жизни". Подчинив материю "духу жизни" и образовав единую сущность человека, Бог назвал ее "душою живою" или человеком.

Бог "вдунул в него дыхание жизни", а не просто дал жизнь, как Он сделал при сотворении других Его созданий.

Почему?

Потому, что Бог создал человека "по образу Своему, по образу Божию сотворил его". Бог уподобил человека Себе в известной, конечно, мере. Те же свойства и способности, которые находятся в Боге, переданы и человеку, только в миниатюрном виде. У Бога эти свойства - в совершенстве, полноте, а у человека "только отчасти". У Бога они безграничны, а у человека ограничены. Стакан воды, взятый из океана, заключает в себе все элементы океана, однако, в стакане может плавать разве только муха или тропическая рыбка, тогда как в океане плавают громадные корабли и морские чудовища.

Человек без тела, это - бесплотный дух, "светильник Господа". О его пребывании в теле человека мы судим по тем пяти духовным проявлениям, которые не связаны с пятью телесными или физическими чувствами, или органами чувств: зрением, слухом, обонянием, осязанием и вкусом.

Этими духовными проявлениями или способностями являются:

УМСТВЕННАЯ СПОСОБНОСТЬ. Способность мыслить, рассуждать, сопоставлять, сравнивать, умозаключать, вспоминать, предвидеть, заниматься будущим, жить будущим.

ДАР РЕЧИ. Способность говорить, выражать свои мысли словами или знаками.

ВОЛЯ. Способность предпринимать решения, добиваться осуществления поставленных пред собою целей или стремлений.

СОВЕСТЬ. Способность различать добро и зло. Внутренняя оценка своих поступков и мыслей. Чувство нравственной ответственности за свое поведение. Чувство стыда за несправедливый, нечестный, неделикатный поступок или слово.

СОЗНАТЕЛЬНЫЕ И ПОДСОЗНАТЕЛЬНЫЕ ЧУВСТВА И ПРЕДЧУВСТВИЯ, ИНТУИЦИЯ. Способность ощущать и воспринимать явления объективной действительности. Совокупность психических и физических ощущений, испытываемых человеком. Выражение душевного настроения или отношения к чему или к кому-либо. Способность осознавать свою ответственность, долг. Чувство любви и чувство ненависти и т. д.

Все эти способности свойственны только личности или индивидууму. Бог есть личность, и человек, созданный по Его образу, - тоже личность.

Своими обычными органами чувств и другими свойствами тела человек воспринимает мир внешний, материальный, духом же своим он возносится в мир духовный, невидимый. Возносясь духом к Богу, человек, если он "рожден свыше", обретает духовную жизнь и силу и управляется ими на земле. Душа, устремленная одновременно к духу и материи, является тогда тою стезею, по которой дух снисходит к материи и материя возносится к духу. Тело низводит человека к началу животному, земному; дух, напротив, объединяет человека с высшим Божественным началом. На страже этих взаимоотношений всегда оказывается душа - посредница этих чуждых друг другу начал, столь чуждых, что без души непосредственное общение между духом и плотью оказывается невозможным: "Рожденное от плоти есть плоть, рожденное от Духа есть дух... ибо плоть желает противного духу, а дух - противного плоти"(Ев. Иоан. 3 гл.; Гал. 5).

Душа со своим даром свободной воли, самоопределения, даром мышления, чувствования и желания, выражает и полностью раскрывает все человеческое естество, всю его триединую личность.

И так, созданная "по подобию Божию" человеческая душа, одарена способностями познавать себя, познавать окружающий ее мир, познавать Бога, мыслить, выражать свои мысли, чувства и желания, рассуждать, взвешивать, сопоставлять, приходить к тем или иным выводам, предпринимать те или иные решения, руководствуясь совестью, здравым смыслом и опытом в распознании добра и зла.

Душа получила от Бога также творческую способность. Она может создавать, творить, производить изыскания, делать открытия, изобретать, преображать, совершенствовать. Никто из других созданий Божиих не обладает такими высокими и разнообразными качествами, способностями, талантами и дарами.

И этими способностями душа наделена для усвоения жизни Божией, для познания и исполнения воли Творца, для прославления Его святого Имени, "ибо все для Него создано" и "в Его руке ДУША всего живущего и ДУХ всякой человеческой плоти" (Иов. 12:10).

Мы уже говорили, что существует множество взглядов, мнений и толкований о том, какая разница между духом и душой. Некоторые из них утверждают, что нет решительно никакой разницы, что эти два слова - синонимы, означающие одно и тоже. Другие, напротив, заявляют, что дух человека, только он - личность и поэтому господствует над душой и телом. Третьи, - душа подчиняет себе дух и тело человека. Четвертые, - душа является только связующей нитью или звеном между телом и духом человека.

Почему возникли такие противоречивые взгляды?

Потому что триединая сущность человека является почти такой же тайной, как и Троичность Божия. Мы верим в то, что Бог Един, но в трех Лицах: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой, Троица единосущная и нераздельная. Но не было еще и, вероятно, никогда не будет человека, который разграничил бы и определил Божественные взаимоотношения этих Трех Лиц.

Тоже самое можно сказать, в данном случае, о душе. "Мы знаем отчасти", а поэтому было бы неправильно догматизировать прежде времени то, что теперь открыто нам Богом "только отчасти".

Трудности наши в том, что дух человека, его душа и тело настолько тесно связаны друг с другом, а их проявления и взаимоотношения настолько сложны и переплетены между собою, что наш разум теряется в подыскании точных определений.

Одно все же не подлежит никакому сомнению, что душа, как совокупность жизни тела и жизни духа, является организующим началом в человеке только до тех пор, пока человек жив. В тот момент, когда наступает смерть тела, человек перестает уже быть "душою живою" в теле; - он становится "духом бесплотным", вне тела. Поэтому, во всех случаях, где Священное Писание говорит о смерти, имеется в виду не "душа", а "дух". Смерть разлучает "триединство" человека. Дух уходит к Богу, Который дал его, а прах (тело) - в землю, "из которой взят". Душа же, как земное жизненное начало, объединявшее в себе все проявления тела и духа, теряет свое назначение, перестает существовать; ибо дух имеет способность жить без тела, но тело без духа - мертво, а душа - без духа и тела, - немыслима.

"Душа" или "весь человек" в момент телесной физической смерти распадается на свои составные части, но распад этот временный. Тело Христа воссоединилось опять с Духом при Своем славном Воскресении из мертвых. Он - "Первенец из умерших". При "первом" и "втором воскресении" тело и дух снова воссоединятся: "Первенец Христос, потом Христовы в пришествие Его". "Сеется в тлении, восстанет в нетлении; сеется в уничижении, восстанет во славе; сеется в немощи, восстанет в силе. Сеется тело душевное, восстанет тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное-но не духовное прежде, а душевное, потом духовное" (1 Кор. 15).

Человек, при жизни, - дух, душа и тело, а по смерти - только дух. Находясь еще в теле, Христос говорит: "Душа Моя скорбит смертельно", а покидая Тело, Он молится: "Отче! в руки Твои предаю дух Мой". О Стефане сказано: "И побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! прими дух мой".

О Сапфире говорится: "Вдруг она (Сапфира) упала... и испустила дух".

Иногда Слово Божие пользуется словом "душа" и после физической смерти человека: "я увидел под жертвенником души убиенных за Слово Божие", но этот случай единственный в своем роде. Иногда в случаях смерти "выходит душа", иногда "испускается дух". Говоря же о духовном преуспевании человека Слово Божие упоминает иногда все три естества человека: "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух, и душа, и тело во всей целости да сохранится без порока", а в некоторых случаях только два: "Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших" (1 Фес. 5 и 1 Кор. 6).

Благодатное спасение Христово распространяется не только на дух человека, но и на тело, и Душу. Христос желает спасти не только дух наш для вечной жизни, но и нашу временную земную жизнь для служения Богу. Мы спасаемся не только от вечных мук, но и от "суетной жизни, переданной нам от отцов".

Воплотившийся в человеческом теле, бесплотный дух человека, будучи "душою живою", способен проявляться видимым, реальным образом, благодаря чему и может духовно возрастать, меняться к лучшему или к худшему. Он способен совершенствоваться и достигать "полного возраста Христова" или духовно опускаться до преисподнего ада.

Этими способностями дух обладает только, живя в теле. Дух лишается этих свойств, когда тело перестает жить своей физической жизнью. Выйдя из тела, дух не может больше изменяться к лучшему или к худшему. Он идет к Богу в таком состоянии, в каком был при жизни тела. Поэтому, находящийся в аду богач, думал уже не о себе, а об оставшихся еще в живых пяти своих братьях, "чтобы и они не попали в это место мучений", ибо после смерти нет возможности покаяния, исправления или какой бы то ни было духовной перемены, так как "человекам положено однажды умереть, а потом - суд".

Великий духовный мыслитель Пембер, касаясь вопроса о духе, душе и теле, говорит: "Тело можно назвать-"чувство - сознанием", душу-"самосознанием" и дух - "Богосознанием". В восприятии мира видимого тело пользуется органами чувств, тогда как душевные процессы человека протекают в условиях деятельности его интеллекта, воли, эмоций, интуиции и пр. Для восприятия жизни невидимой, духовной, человек пользуется Духом Святым, исходящим от Бога: - "дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение" (Иов. 32:8). Только духом человек способен постигать Бога и в духе - поклоняться Богу. Ибо сказано: "Бог есть дух и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине... таких поклонников Отец ищет Себе" (Иоан. 4 гл.).

Духовный мыслитель Андрю Муррей разделяет это воззрение Пембера и говорит: "Чрез тело человек, "душа живая", обладает способностью воспринятия внешнего, чувственного мира; чрез духа человек находится в прямом и непосредственном родстве с миром духовным".

Человек - живой инструмент с разными струнами, которые на' строены и должны издавать одну полную гармонию. Тело - орган души, а душа- орган духа. Почему тело - орган души? - Потому что душа управляет телом; она повелевает телу, чрез его нервную систему и мозг, выполнять ее волю. Она, душа, ходит ногами, осязает руками, говорит устами, смотрит очами и т. д. За всеми проявлениями тела стоит душа, а за всеми проявлениями души стоит дух. Но стоит ли кто еще за проявлениями духа? Есть ли еще более высшая инстанция, которой подчиняется дух? - Да, несомненно, есть! Если Дух Божий возрождает дух человеческий и чрез него воздействует на душу, и при ее содействии "усмиряет и порабощает плоть" его, человек по вере в Иисуса Христа наследует жизнь вечную. Если же, наоборот, человек пойдет вслед за плотью и возлюбит мир, в котором "похоть плоти, похоть очей и гордость житейская" "угасит" и "огорчит Духа Святого", то такой человек, по словам Спасителя, "потеряет душу свою". Наше человеческое "триединство" может оказаться для некоторых не вполне ясным, но наша "двойственная" участь открыта нам Богом с большой очевидностью: мы можем или спастись, или навеки погибнуть. Чтобы наследовать жизнь вечную, недостаточно принятия тех или иных догматов и символов веры; нужно, чтобы наше тело было обиталищем освященной души, чтобы душа была храмом духа, а дух святилищем Духа Святого. Апостол Павел молится о том, чтобы у верующих фессалоникийцев "весь человек" был бы в полной гармонии: "Сам же Бог мира да освятит вас ВО ВСЕЙ полноте и ваш ДУХ, ДУША И ТЕЛО во всей ЦЕЛОСТИ да сохранится без порока". Как приятно видеть здоровое тело, освященную душу, высокий дух, - без болезней, пороков, уродства и поврежденности! По благодати Божией такими мы должны быть, и такими мы способны быть и можем быть.

Дух человеческий без неизменной поддержки Духа Божьего всегда окажется в рабстве у плоти, всегда обречен на духовную _ смерть. Для торжества своего над плотью и успешного духовного развития и роста человек должен постоянно исполняться Духом Божиим, быть в постоянной у Него зависимости и под Его благодатным руководством, одерживать духовные победы, ибо "Дух животворит... плоть не пользует ни мало" (Иоан. 6).

В теле - все чувственное; в душе - все собственное, самосознательное; в духе - все Божие.

Бесплотный Бог должен был как бы "воплощаться" в каждом человеке, то есть обитать в его душе и проявляться в его теле. Богу надо было вочеловечиваться, чтобы человек мог обожествляться. Эта Божественная тайна общения человека с Богом должна была возникнуть, расти и окончательно созреть в человеческой душе. "Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, - Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять смиренных и оживлять сердца сокрушенных" (Ис. 57).

"О, бездна богатства и премудрости, и ведения Божия - восклицает, ап. Павел, "как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему?" (Рим. 11:33).

При Божьем воздействии на душу человека освящением и одухотворением свыше, человек может духовно возрастать, уподобляться Богу, "быть совершенным, как и Отец наш Небесный совершен есть".

В стремлении к совершенству человеческая душа находит здесь, на земле, свое призвание, свой идеал, - путь к лучезарной, неоскудевающей радости. Поэтому, нормальное состояние души - это постоянная тяга к Богу, тоска по далекому небу, жажда вечного блаженства. "Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому, живом у... Только Он - твердыня моя и спасение мое, убежище мое: не поколеблюсь. В Боге спасение мое и слава моя; крепость силы моей и упование мое в Боге", - воспевает в своих бессмертных псалмах царь Давид.

Для своего земного и небесного счастья душа "требует" Бога и на меньшее не соглашается. Ее можно на время "забавить", отвлечь земными благами или мирской мишурой, но удовлетворить душу этими преходящими вещами невозможно. И эти извечные запросы человеческой души - реальны и законны. Отсутствие в человеке религиозного чувства исканий Бога и потребности примирения с Ним всегда оказывается искажением человеческой природы. Эту ненормальность души нам приходится наблюдать только при совершенном умственном и нравственном отупении человека.

Принадлежать всецело Богу, быть в Его полном распоряжении, уподобляясь и подражая Ему во всем, - в этом назначение души человека, и в этом наивысшее ее блаженство.

Если согласиться с тем, что человек - венец творения, то одновременно нельзя не признать, что человек неизмеримо выше и "драгоценнее" всех других живых существ, обитающих на нашей планете. Если задаться при этом вопросом, что именно в человеке самое возвышенное и драгоценное, то неизменно придется ответить, что наивысшей драгоценностью человека является душа.

Чтобы нас не обвинили в голословности такого утверждения, постараемся подойти к оценке человеческой души с тою же мерою, с какой люди подходят к оценке различных материальных предметов. Один из немецких богословов приводит несколько основных данных для определения той или иной ценности. Упомянем некоторые из них:

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ ВЕЩИ всегда влечет нас к себе.

Предмет высоко расценивается, когда он является творением гения, единственным в мире. Картина или статуя в Лувре или в Третьяковской галерее, подобных которым не сыскать во всем мире, действительно не имеют цены. А человеческая душа? Разве она менее драгоценна, менее оригинальна, чем картина в Лувре или в Третьяковской галерее? О, нет!

Тысячу раз нет!

Душа вышла из рук Великого Мастера. Кроме Него мы не в состоянии помыслить о другом Создателе. Создать душу человеческую - кто бы из людей отважился на это? В материальном мире возможны всякого рода подделки и ухищрения, но нельзя с ухищрениями и подделками подходить к человеческой душе. Наука утверждает, что в природе нет двух животных, насекомых, растений, которые с точностью воспроизводили бы друг друга. Если таков закон самобытной оригинальности в природе, то что сказать о людях? Не является ли каждая человеческая душа единственным в своем роде созданием неподражаемого Мастера?

Чувство прекрасного, возвышенного бесконечно пленяет нас, потому что с ним связано понятие о чем-то исключительном, неизмеримом, непостижимом. Человека сравнивают с книгой. Что ни человек, то - книга. Действительно, тот, кто научился "эту книгу" читать, может засвидетельствовать, что каждая из подобных книг содержит в себе поразительный материал и представляет собою исключительную ценность.

Признаком ценности мы считаем ПОЛЕЗНОСТЬ ПРЕДМЕТА, прямую выгоду, доставляемую нам таким предметом. Часы, которые не идут, не показывают точного времени, оцениваются уже только по стоимости того металла, из которого они сделаны, или по стоимости починки часов, если эта починка еще возможна. Утопающий готов заплатить за спасательный круг все, что он имеет, - ведь этот круг дарит утопающему ускользающую от него жизнь. Голодному арабу в пустыне финики были бы дороже и желаннее найденной им сумки с жемчугом.

Душа человеческая является не только личной драгоценностью каждого человека, но драгоценна она также по той пользе, которую может сослужить в жизни ближнего. Мы высоко, искренно ценим душу, любящую нас и всецело, беззаветно нам преданную. Как определить "материальную" стоимость такой души и кто отважится на такое определение? Кто и чем может уплатить душе за ее возвышенные порывы, кто установит напряжение всей ее жертвенности или определит силу обаяния ее нетленной красоты? Мы восторгаемся привязанностью человеческих душ. Нам всегда памятен случай дружбы Давида с Ионафаном, памятны великие по красоте и ценности библейские слова: "Душа Ионафана прилепилась к душе Давида, и полюбил его Ионафан, как свою душу". Нас глубоко трогает преданность Руфи, привязанность Марии Магдалины, любовь Акилы и Прискиллы. Люди всегда весьма высоко ценят истинную дружбу, родительскую любовь, супружеское согласие. И Слово Божие говорит: "Кто найдет добродетельную жену, цена ее выше жемчугов".

И не только мы, люди, способны оценить все те свойства и качества, которыми одарена душа. Обладать душой, этим кладезем безмерных сокровищ, стремится и сатана. Приходят на ум слова одного из героев Максима Горького: "Душа-то, чай, у всех одной величины и одинаково дьяволу любезна"... Сатана не помышляет о материальных благах земли и не стремится к ним. Он не стремится завладеть мировыми запасами нефти, золота, жемчуга, драгоценных камней. Сатана устремляет все свои силы к тому, чтобы завладеть душой человека, чтобы она, свободная, живая, обладающая высоким даром любить и жертвовать собою - принадлежала бы ему по доброй своей воле и беззаветно. Он ясно сознает, что, завладев душою, он уже овладеет и всем человеком и может направлять его стопы по своему желанию, использовать жертву-человека для своих сатанинских целей. О, какая происходит борьба на арене человеческой души за ее обладание! Сатана раскидывает свои сети, и сколь бесчисленны и разнообразны его приманки! Чем только ни привлекает он человека, чтобы обратить на себя внимание души: прелести, очарования, обольщения, ложные надежды, мелочные интересы и стремления, земная власть, честолюбие, слава, - вот они диавольские блага, достижение которых сопряжено с бесконечным томлением, боязнью, страхом, опасениями, завистью, ревностью, соперничеством, гневом, яростью, бешенством, сумасшествием, отчаянием, убийством... Сатана знает цену человеческой души и не скупится в щедрых затратах ради ее приобретения. Как же после всего этого не пользоваться душою человека, как не возжелать ее, когда она настолько прекрасна и драгоценна, что ни "в мире тленья", ни в духовном мире - никто и ничто не сможет заменить ее.

Условием, определяющим ценность всякой вещи, является также ЕЕ ДОБРОТНОСТЬ, тот долгий срок службы, на который может рассчитывать ее обладатель. С таким расчетом мы, обычно, приобретаем обувь, одежду и различные предметы нашего домашнего хозяйства. Но добротность нашей души? С чем ее сравнить, что ей противопоставить? Душа не утрачивает своей ценности даже тогда, когда в смертный час покидает тело человека. При жизни человека и после его смерти душа всегда остается равна себе самой, и поэтому ценность души неизменна даже в вечности. Стоимость некоторых предметов на земле сегодня взвинчена, баснословно высока, но завтра она падает, сходит почти на нет; ценность же души не подвержена такому риску. Душа всегда равно драгоценна, ибо она всегда живет, всегда обладает нетленными свойствами, качествами и способностями. Скажем больше, - душа, по мере того, как живет, обогащается опытом, укрепляется силой, ей доступны все новые и новые возможности, сфера ее деятельности ширится, а поэтому ценность души только увеличивается и никогда не уменьшается.

Известно много случаев, когда дети бедных родителей вырастали в самых плачевных условиях, однако, усилиями своей души превозмогали все препятствия, справлялись с болезнями, физическим уродством, нравственными недостатками, пополняли свое образование, преодолевали беспросветную материальную нужду и выходили на славный путь веры в Бога, подвига и служения человечеству. Пройти такую жизненную школу, закалиться в неравной борьбе, выходя постоянно победителем, - это ли не подтверждение добротности души, это ли не доказательство прочности, выдерживающей решительно все испытания?

Значительность вещи, та или иная ее оценка связана также с ПРИГОВОРОМ ЭКСПЕРТОВ, рассматривающих ее, авторитет которых всеми признан. Мальчик нашел на улице стеклышко, привлеченный его блеском. Никто из проходящих мимо и не подозревает, что в руках мальчика не простая стекляшка, а крупной величины бриллиант, кем-то утерянный. Но ювелир, проходя мимо и взглянув на находку, сейчас же распознает вещь и определяет ее высокую стоимость.

Во время последней русской революции в руки крестьянина попало несколько картин из соседнего барского дома. В глазах простого человека картины не представляли какой-либо значительной ценности. В его избу случайно заглянул человек, разбирающийся в произведениях искусства. Взглянув на картины, он распознал в них творения великих мировых мастеров. Посвященный в это открытие, крестьянин немедленно изменил к ним свое отношение, теперь он знал им настоящую цену и если бы подвернулся покупатель, не отдал бы их за гроши.

Во время этой же самой революции солдат, производивший обыск в доме какого-то "бывшего" вельможи, шарил по всем комнатам и упорно искал за драгоценными картинами, спрятанные будто бы барином "керенки" (ничего не стоящие денежные знаки). Для этого бедного человека "керенки" были несравненно дороже картин, произведений первейших мастеров мира.

Из сказанного мы можем заключить, как важно, вообще, составить правильную оценку любого предмета и как часто человек, обладатель редкостной вещи, не знает ее истинной стоимости. Только знатоки своего дела устанавливают верную цену вещам. Но к кому мы должны обратиться за оценкой человеческой души? Кого считать тем величайшим духовным экспертом, кто постигает душу? Кому довериться?

Мы можем и должны ответить, что нет никого в мире, кто бы знал душу человека так, как знает ее Христос. Все наше доверие, поэтому, устремлено к Нему одному, ко Христу. Он один непогрешим. Его взгляды и определения души драгоценны и непреложны для нас, только на них мы можем спокойно положиться. Забудем, что говорят о душе люди - ученые и неученые. Поскольку "мир лежит во зле", людские суждения о различных ценностях материальных, а тем более духовных - весьма сомнительны и в корне извращены.

Только со Христом даруется нам признание подлинной ценности каждой человеческой души. Христос первый вознес ценность человеческой души на недосягаемую высоту. Никто раньше до Него и никто после Него не мог этого сделать. Даже и теперь вне истинного, убежденного христианства, ценность души считается весьма проблематичной и сомнительной. Но у Христа, в этом вопросе, нет и тени сомнения. Христос для искупления человеческой души умер на Голгофском кресте. И этой смертью так упрочена, так вознесена ее ценность! В очах Божьих душа наша столь драгоценна, что Он Сына Своего Единородного "не пощадил, но предал за всех нас". Бог дарует все потребное для нашей духовной и земной жизни, для нашего приготовления к жизни вечной. Бог в Своем долготерпении и милосердии переносит все наши несовершенства, нашу неопытность, прощает всякий раз, когда мы каемся, все наши ошибки и грехи. Его долготерпение обращено не к нескольким избранным душам, нет, Он терпит весь мир, все человечество, несмотря на людское отступничество, вражду и богохульство, в надежде, что грешник "покается и жив будет".

"Говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся" (Луки 15:10).

Провозглашая истинную ценность человеческой души, Христос спрашивает: "Что пользы человеку, если он весь мир приобретет, а душе своей повредит?". Ясно, что в глазах Христа, этого непогрешимого, совершенного Исследователя души человеческой, душа - дороже всех материальных богатств мира, ценнее всех мирских радостей, удовольствий и наслаждений.

"Что пользы человеку?". Могут ли они, эти плотские наслаждения, возместить грядущую потерю вечности, неземное блаженство, небесную славу? Скрасит ли "весь мир" те вечные мучения, к которым он приневоливает человека? Усладит ли горечь неизбежного разочарования?

"Если приобретет весь мир"...

Нет человека, который бы приобрел весь мир и владел им. Сатана предлагал "все царства мира и славу их" Христу, искушая Его в пустыне, но Господь отверг это искушение, не принял его. "Приобрести весь мир"... Но разве такое приобретение, если бы оно осуществилось, не повлекло бы за собою томительного беспокойства, забот, горя, бессмысленного труда, всевозможных издержек, потери времени, здоровья и, наконец, потери самой жизни? Жизнь человека, в сердце которого таится такое ненасытное притязание, непременно будет заполнена вечной озабоченностью, постоянным беспокойством, непрерывным раздражением.

"Что пользы человеку?"... Что, в сущности, приобретается этим "приобретением мира"? - Преждевременная старость, преждевременная могила!

Но допустим, что человек сумел приобрести "весь мир". Сможет ли он воспользоваться своим "приобретением"? Человек ведь - существо с ограниченными возможностями и мы никогда не должны этого забывать. Разве можно захватить для себя "все"? Возможно ли исключительно самому пользоваться "всем"? Возможно ли приобретенным миром наслаждаться всегда: на земле и в вечности?

Допустим даже, что человеку была бы дана возможность - воспользоваться всем миром. Удовлетворит ли его это пользование в полной мере, осчастливят ли его все приобретения? Обычно случается так, что после удовлетворения наших плотских, житейских нужд сейчас же возникают различные духовные потребности, удовлетворить которые этот материальный, видимый мир не может. Александр Македонский, владевший половиною мира, знал, как горьки слезы разочарования. Крез, скопивший богатства чуть ли не всего мира, умирая, в тоске воззвал к Солону, к тому именно философу, который неоднократно указывал ему на всю суетность, на всю призрачность его, Крезовых, стремлений. Царь Соломон, слава которого гремела по всему миру, убедился в суетности и сказал: "Суета сует и томление духа". Наш великий Суворов, умирая, прошептал: "Долго я гонялся за славой - все мечта; покой души - у престола Всемогущего".

"Что пользы человеку"?

"Одни, - говорит Паскаль, - ищут блага или счастья во власти, другие - в науке, третьи - в сластолюбии. Те же люди, которые, действительно, близки к своему благу, понимают, что оно не может быть в том, чем могут владеть только некоторые люди, а не все."Они понимают, что подлинным благом

могут обладать все люди разом без раздела и без зависти; оно таково, что никто, никогда не может потерять его, если он сам того не захочет...".

"Душе же своей повредит"...

Душу свою лишить высочайшей, благороднейшей радости пребывания в Боге. Какая неоценимая потеря! Приобретение "всего мира" не только сомнительно, но и немыслимо, потеря же души - потеря возможная и часто неизбежная. Приобретение мира возможно только в воображении, потеря души - вещь вполне реальная. Приобретение - мимолетно, временно; потеря - навсегда, навеки. Погибшая душа лишена возможности спасения, ее потеря ничем не может быть возмещена. Можно, например, потерять здоровье, но вскоре, снова его восстановить и чувствовать себя даже более здоровым, чем до потери здоровья. Можно лишиться имущества и вновь разбогатеть. Можно, наконец, остаться без друзей и потом снова приобресть друга более верного и беззаветно преданного. Но с утратой души - теряется все. С гибелью души все гибнет безнадежно и навсегда!

"Душе своей повредит"...

Сколько таких поврежденных душ в наше время, растративших себя в духовной пустыне и ничего не приобретших!

Пряности "мира сего" всегда роковым образом вредят нашей душе. Они губят нашу духовную жизнь. С ними утрачивается любовь, самоотверженность, человечность, теряется здоровая трезвость духа, ясность мысли, контроль над собою; они рассеивают наше внимание, ослабляют волю. И личность, драгоценная человеческая личность, разрушается, растекается во вне, стушевывается, гибнет. Всем известно, как деньги и богатство коверкают характер человека, когда это богатство для него дороже любви, дороже души, дороже Бога. Материальное богатство порабощает нас, обостряет наш эгоизм, смущает сердце, гнетет нас заботами, страхами, требует постоянных жертв в угоду себе, как ненасытный демон. Не богатство служит нам, но мы, обычно, служим богатству. Оно взвинчивает нашу гордость, ибо трудно владеть богатством и не гордиться им. Наше сердце в плену у богатства, ибо трудно, обогатившись, не вложить в богатство своего сердца. Богатство делает нас самонадеянными, ибо трудно, располагая богатством, не возложить на него своего упования. Богатство уводит нас от Бога. Богатство уродует нашу душу, и в таком уродстве мы оказываемся существом черствым, холодным, гордым, жадным, замкнутым в самом себе.

"От трудов праведных не наживешь палат каменных", - говорит пословица. История некоторых "каменных палат", дворцов и замков, украшенных фамильными родовыми гербами, часто более чем трагична, и честному человеку страшно и омерзительно иногда бывает заглянуть в прошлое, отодвинув эту кровавую завесу... Где тот человек, которого облагородили бы дворцы или освятили сундуки с золотом? И кто измерит все зло, на которое был способен человек, приобретая себе дворцы и обогащаясь золотом? "Корень всех зол - сребролюбие", - говорит нам Слово Божие. В сребролюбии - отвержение Бога, потеря любви к людям, поклонение "презренному металлу". Не даром Священное Писание называет всякого сребролюбца-скопидома "идолослужителем" и предупреждает, что "таковые Царствия Божия не наследуют".

"И какой выкуп даст человек за душу свою?".

Бог вручил нам драгоценную жемчужину - душу. Мы обладаем истинным сокровищем, и мы ответим за нее пред Богом в день Суда. Пренебрегать этой истиной, не сообразовать своего поведения с нею -• наше несчастье, наша нравственная смерть. Обладать дворцами и золотом в продолжение быстротекущих земных дней, и при всем этом прозябать всю жизнь в духовной нищете-все равно, что быть пьяным и мнить себя повелителем мира, а, протрезвившись, нуждаться в куске хлеба. Страшное протрезвление! Но сколь ужаснее то пробуждение, которое в вечности ожидает всякого человека, повредившего своей душе. Страшно, тяжело, горько смотреть на человека "поврежденной души", наблюдать, как он старается исцелить изъян своей души, отринуть кошмарное прошлое, загладить вину свою пред Богом. "Какой выкуп" может избавить такого человека от грядущего. Суда Божия, если он сам не раскается пред Богом и не будет уповать на Божье милосердие? Какой выкуп даст человек, кроме выкупа, принесенного Иисусом Христом на Голгофском кресте?

Рассказывают, что один богатый купец выстроил храм, на освящение которого пригласил священника, прославившегося исключительной духовной прямотой. В своем пастырском слове, произнесенном по случаю освящения храма, священник сказал: "Красив и обширен твой храм, очень обширен, и все же не вместить ему всех тех, кого ты обидел, притеснил, обобрал, пустил по миру. Не вместить ему и пролитых слез, и непрестанных проклятий, прорывавшихся у людей, имевших с тобою дело"...

"Какой выкуп даст человек за душу свою?"

К сожалению, ценность некоторых вещей познается нами только тогда, когда мы уже навсегда утратили их. Так часто поступаем мы и с нашей душой, и столь поздно оплакиваем ее потерю. Нас удивляют дикари, и мы осуждаем и жалеем их, когда наблюдаем, с каким простодушием, с какой детской наивностью они вручают европейцам горсть жемчужин в обмен за ничтожную безделушку нашего фабричного производства, отдают слоновые кости за жалкое карманное зеркальце. Но умнее ли этих "детей природы" поступаем мы, когда меняем блага вечные на временные, душу живую на "чечевичную похлебку", или когда в негодовании против кого-либо забываем истинную ценность его души и говорим: "Стоят ли люди того, чтобы ради них страдать, или чтобы их счастье, улучшение их житейского быта, спасение их бессмертной души являлось целью нашей собственной жизни?".

Люди хлопочут в тысячу раз больше о том, чтобы нажить богатство, чем о том, чтобы не повредить душе и сохранить ее в чистоте. Для нашего счастья то, что живет в душе человека, в тысячу крат важнее и значительнее того, что есть у человека. По учению Священного Писания участь души человека зависит не от "иметь", а от "быть". Лучше ничего не иметь, но быть такими, какими Бог желал бы нас всегда видеть.

Наша душа - это тот талант, который мы готовы "зарыть в землю", пренебрегая его ценностью, вверить этот талант только "земному" и таким образом потерять и земное и небесное.

Итак, ценность души представлена нам Христом с очевидной ясностью. Как мудры те люди, которые стремятся к ограждению своей души от всего, что способно исковеркать, изуродовать ее, и как безумны те, которые не заботятся и не хлопочут о ней.

Первые христианские мученики знали, как велика ценность их души и, не задумываясь, отдавали за нее свою жизнь. Когда римский правитель предложил одному из таких мучеников "подумать о душе" и принести жертву идолам, бесстрашный исповедник ответил: "Вот я и подумал о душе! Жертвую телом ради спасения души!".

"Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить!"

Читатель! Вручил ли ты свою душу Христу? Если нет, то отдай ее Христу еще сегодня!

Братья и сестры! Работайте над своей душой! Истинная ценность и величие человека в его спасенной для вечности душе.

"Бог не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы"...

"Жив Господь и жива душа твоя!.."

"Живые знают, что умрут...", - говорит Екклесиаст. В факте и неизбежности смерти никто не сомневается. Наша смерть - вопрос времени. Одни из нас - раньше... другие позже...

С. А. Андриевский, в "Книге о смерти" уже воображает то дерево, которое пойдет ему на гроб, и задает вопрос: - где оно? растет ли еще в лесу, или уже распилено на доски? "На какую отвратительную близость, - заключает он, - мы оба с ним осуждены!"

"Не определено ли человеку время на земле, и дни его не то же ли, что дни наемника"? Как раб жаждет тени, и как наемник ждет окончания работы, так каждый из смертных приближается к закату своей жизни... Ибо что такое жизнь наша? - пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий... Жизнь - дуновение...

"Живые знают, что умрут", и меньше всего об этом задумываются. Приятнее забыть о смерти, чем постоянно возвращаться к мысли о ней. Есть привкус даже чего-то неловкого, почти неприличного, когда заговаривают о смерти в обществе. Да, для многих эта истина более, чем грустна.

"Живые знают, что умрут"! С такою мыслью примириться людям очень трудно. Вольтер умоляет врача продлить свою жизнь на шесть месяцев, когда врач сообщает Вольтеру, что он не может гарантировать ему и шести дней жизни. Королева Елизавета, умирая, дает врачу сто тысяч фунтов стерлингов за пять минут жизни. Но ни один "человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе". У миллионов людей одни и те же переживания в час расставания с жизнью. Бог заложил в душу человека стремление к беспредельному, к бессмертию, к жизни без смерти. Наше "настоящее" не может являться целью земной жизни, ибо цель наша всегда в будущем. Мы не живем, а только "собираемся" жить. И когда смерть уже готова заглянуть нам в душу, и мы уже ощущаем мрак и плесень могилы, мы, подобно многострадальному Иову, задаем себе вопрос: "Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?" Другими словами: существует ли загробная жизнь? Есть ли у нас основание верить в бессмертие души, в грядущее воскресение умерших?

"Будет ли он опять жить?" -

Этот ответственный вопрос, терзавший умы лучших людей на протяжении многих веков, грозно восстал у раскрытой могилы первого умершего человека - Авеля. На этот вопрос пытались ответить мудрецы древности - философы, но они облекли вопрос в философскую мишуру и на него не ответили. Основатели языческих и других религий извратили представление о смерти и ввели множество доверчивых людей в пагубные заблуждения. Материалисты всех времен, с их неизменным отрицанием, оставили нам, вместо ответа, груду нагроможденных друг на друга громких, но пустых слов и утверждений, лишенных истины. Только одно Священное Писание может раскрыть пред нашими духовными очами всю правду, только одно оно способно представить нам исчерпывающий ответ.

Слово Божие говорит о двух мирах: о мире духовном и материальном, о "видимом и невидимом". Наблюдения над миром видимым неизменно приводят человека к познанию не только мира невидимого, но и к мысли о Творце и Создателе этих двух миров. "Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира, чрез рассматривание творений видимы". Оба эти мира - реальны. Для Христа душа такая же реальность, как и тело. Душа покидает тело, и человек умирает, но вернее говоря, умирает только телесно и только временно, до дня всеобщего воскресения мертвых. "Факт смерти подтверждает нам реальность того, что мы считали призрачным и призрачность того, что считали реальным",- сказал некто.

Слово Божие не доказывает, а "открывает". В Слове Божьем главную роль играют не слова, а факты, факты доступные восприятию не чувствами и не разумом, а верою. Слово Божие предлагает нам именно то, "чего не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку". - Одной притчей "о богаче и Лазаре" Христос раскрывает душе нашей тайны загробного мира, которые никогда не были бы способны возникнуть в человеческом воображении. В этой притче Христос, как бы переносит нас за грань, отделяющую видимое от невидимого, и мы, доверяясь Его непреложным словам, постигаем истину бессмертия. Пред нами - муки и вечное блаженство, закон возмездия и безусловность конечной Божественной справедливости, воздающей "каждому по делам его". Земная жизнь богача не заканчивается пышными церемониями его погребения. В книге небесной нам открывается бессмертная душа богача и ее трагическая развязка.

Некто выразил удачную мысль, что есть только одна идея, главенствующая в душе человека, идея, без которой не может жить человек, идея, из которой все другие идеи вытекают, - идея бессмертия. Как не старались безбожники-материалисты объяснить происхождение мысли о бессмертии души "чувством страха", "заблуждением", "самолюбием", "невежеством", но все эти старания не привели ни к чему. Надежда жить вечной жизнью всегда была и всегда будет высшим благом каждого человека на земле. В этой надежде черпали свою силу и вдохновение лучшие люди всех времен. Авраам, принося в жертву единственного своего сына Исаака, "верил, что Бог силен из мертвых воскресить". Иов, разочарованный утешавшими его друзьями, утешается этой надеждой, и восклицает: "А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого увидят Его". Страдания не могли поколебать у Иова этой благословенной уверенности, напротив, они эту уверенность только очистили, углубили, усилили. Даниил с дерзновением пророчествует о том, что "...многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление. И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде - как звезды, во веки, навсегда". Христос подтверждает все эти чаяния верующих людей, говоря: "Ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца. Воля же пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день. Воля пославшего Меня есть та, чтобы всякий видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день"...

Сократ, Платон, Толстой и множество других "совопросников мира сего" верили в "духовное" воскресение, но Священное Писание говорит не только о воскресении духовном, но и телесном: Бог воскресит "из праха распадающуюся кожу мою сию", и "уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет подобно славному телу Его". Немногие приемлют это утверждение Священного Писания. Большинство же людей не только не приемлют, но каждый на свой лад отрицает и кощунствует над этим утверждением.

Опыт духовной жизни, покоящейся на факте "возрождения свыше", подтверждает истинность бессмертия. Мысль, что только расставшись с земной жизнью мы становимся бессмертными - ложная мысль. Мы не "тогда только", а "всегда" - бессмертны; бессмертны по своей духовной сущности, бессмертны вне всякой зависимости от нашего земного поведения или выявления нашего характера. Чрез смерть мы вступаем во врата вечности, суждены ли нам вечные мучения или вечное блаженство. Еще при жизни возрожденному свыше верующему человеку представлена полная возможность жить той жизнью, какой он будет жить в небесах. Еще при жизни нераскаянный грешник пользуется правом выбора и живет той жизнью, которой ему придется жить вечно в аду. "Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление; а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную".

Человек порочный, утопающий в греховном омуте, уже здесь на земле переживает весь кошмар своей больной души. Он знает, и никто не разубедит его в том, что беспутная жизнь, какую он ведет, безусловно требует возмездия. С другой стороны, человек духовный, держащийся "узкого пути", преуспевающий в трудном христианском подвиге самоотвержения и самораскрытия часто переживает уже здесь счастье души, предвкушая сердцем будущее блаженство. "По плодам их узнаете их",-сказал Христос. У бессмертной души человеческой есть особый дар, ниспосланный ей с неба, проявлять небесные качества, неземные добродетели: любовь, милосердие, сострадание, веру, раскаяние, надежду, упование, кротость, мир, радость, воздержание, терпение. Кто, кроме возрожденного человека, обладает подобным даром? Животные также имеют душу, но они живут только чувственно, созерцая окружающее их настоящее. Они не имеют души мыслящей, души, способной устремлять свой взор в будущее и размышлять над прошедшим. У них нет души, способной верить, каяться, самосовершенствоваться, приготовлять себя к смерти и к вечности.

Ученые психологи признают, что душа человеческая одарена способностью страдать и наслаждаться. На каком бы языке и с какой бы точки зрения не упоминалось о душе, она всегда отождествлялась с ощущением удовольствий и перенесением страданий и олицетворяла собою глубочайшие выражения симпатии и чувства. Только душа человеческая способна наслаждаться Богом и нравственно страдать за свои искаженные чувства, худые слова и поступки. Когда человек ведет богоугодную жизнь, он только повинуется внутреннему своему влечению, удовлетворяет запросам живущего в нем внутреннего закона. Здесь разрешается загадка бесспорного и ни чем не устранимого человеческого инстинкта Богопочитания и страстного и, как бы необъяснимого всеобщего стремления к бессмертию. Атеисты, эти безбожники французской революции, отвергнувшие всякую религию, воздвигали алтари "богине разума". Настолько сильна эта жажда Бога в душе человека! Вольтер не мог не сказать: "Если бы Бога не было, то Его надо было бы выдумать". Душа создана Богом и для Бога. Она владеет даром познавать Бога, любить Его, принадлежать Богу, наслаждаться сознанием Его к ней близости: переживать "полноту радости пред лицеи Его".

Макс Мюллер говорит: "Из всех животных тварей один только человек одарен способностью поднять свой взор к небу, и это его исключительная привилегия добиваться чего-то такого, чего не могут ему доставить ни чувства, ни разум".

Душа всегда решительно отказывается удовлетвориться одним земным, временным, тленным. Она, как ребенок, отнятый от матери, - плачет до тех пор, пока снова не возвратится к матери, и возвратившись, успокаивается. "Только в Боге успокоивается душа моя", - говорит псалмопевец. Только в Боге! А вне Бога - один мрак, "суета сует и томление духа", иллюзии, разочарование, обман, грех, беззаконие, вечная смерть и вечные страдания.

Люди, посвятившие жизнь свою изучению душевных свойств человека, говорят: в душе своей мы обретаем сильное чувство своего несовершенства, сознание своей духовной нищеты и, сознавая это, стремимся к самосовершенствованию. В глубине каждой человеческой души всегда реальна тяга к жизни и страх смерти. Там, в тайниках нашей души, - идеи добра, порядка и справедливости, любовь к истине, к человечеству, социальные проблемы, запросы нравственного, эстетического характера, жажда чего-то простого, искреннего, хорошего, возвышенного, прекрасного. Мы всегда ценим в людях их нравственные качества и добродетели и порицаем безнравственность и пороки. Наши аппетиты и желания плоти встречают противодействие в нашем разуме, чувствах, совести. Чем объяснить этот внутренний антагонизм? Если бы мы были только плотские существа, подобные другим животным, мы никогда не знали бы этой борьбы. Мы позволили бы своему телу без сожалений и угрызений совести плыть по течению его низших стремлений. Но мы видим, что наша воля находится всегда в открытой войне с нашими животными инстинктами и порочными наклонностями. И войну эту объявляет наша бессмертная душа, а не наша кровь и наши мускулы. Нам говорят, что чем выше природа человека, тем более требовательные приносит он с собою в мир запросы и тем труднее эти запросы удовлетворить. Эти "безграничные" запросы души требуют для своего удовлетворения жизни бесконечной. Отзывчивое живое сердце в человеке нуждается в привязанности. Широкая душа жаждет тех же возвышенных абсолютных чувств, какими полна она сама. Человек создан для всего этого и всеми силами к нему стремится.

Жажда счастья является также одним из драгоценных качеств души человека. Эта жажда при земной жизни никогда не бывает удовлетворена. Как бы счастливо ни слагалась у человека жизнь, страданий в ней больше, чем радостей. Да, мы созданы для блаженства, и жажда всепоглощающего, захватывающего счастья, жизни, полной смысла, красоты и правды, томит нас неотступно. Лишь в духовных порывах, в мимолетном экстазе души приближаемся мы к этому счастью.

Разве лучшими устремлениями нашего сердца мы не чувствуем, как чужды мы земли, как мало нас земля удовлетворяет, как что-то совсем иное, неизведанное нами, но столь властно влекущее к себе, нужно для нашего счастья ?Душа-как голубь, выпущенный из ковчега, не находит в сем мире твердой почвы, на которую могла бы опуститься: "Кто дал бы мне крылья, как у голубя? Я улетел бы и успокоился бы..." - говорит Давид.

В душе мы носим как бы некий безмерный и в то же время ощутимый масштаб вечности, жаждем всего абсолютного и неизменного, безусловно прекрасного, истинного, а жизнь дает нам одно преходящее, изменчивое, непостоянное, ложное.

Душа, живущая вне времени и пространства, не может быть счастлива во временном и пространственном. Только умирая телесно, человек вступает в область неизведанных радостей, радостей вполне его душу удовлетворяющих. У некоторых верующих людей в час приближения смерти просветляется лицо и светится какой-то неземной радостью, и они высказывают иногда поразительные по глубине своей мысли. Вспоминаются слова Священного Писания: "Кто обращал взор к Нему, те просвещались". Тайна этого необычайного просветления не кроется ли в том, что их дух, освобождающийся от чувственных оков и приближающийся к истинной своей обители, уже зрит эту обитель и ликует?

Дух, как индивидуальная сила, неразрушима и должна продолжать свое существование по распадении телесного организма. Никакая сила во вселенной, как в мире феноменальном, так и в сверхъестественном, уничтожиться не может, а тем более сила самостоятельная и разумная. Душа, примиренная с Богом, не боится телесной смерти и, часто случается, как бы сама идет ей навстречу. Что душа действительно бессмертная, самостоятельная, духовная единица, это было признано во все времена людьми, дух которых не мог ограничиться тем, чтобы только скользить по поверхности вещей. Крайне узкое материалистическое представление об уничтожении "всего" со смертью человеческого тела, теперь удел только одних недалеких, неумных людей. О том, что ничто в природе не погибает и что человек не может ни создать, ни окончательно уничтожить малейшей частички материи, одного атома вещества, знают даже школьники. Если же материи "отказано" в гибели, то зачем предрекать ее душе, охраняющей и животворящей тело?

Некоторые ученые идут в этом вопросе еще дальше. Вейсман, например, с удивительным мастерством разработал свое учение о беспрерывном существовании зародышевой плазмы. Он, действительно, утверждает, что самое ничтожное из живых существ, представляющее только зародыш жизни, поистине "бессмертно", и что в самом последнем продукте органической природы находятся элементы, не перестававшие жить с тех пор, как жизнь появилась в мире.

Если так устойчива и непрерывна жизнь материи, то, что должно сказать о духе? Материя разлагается, распадается на свои простейшие составные элементы, дух же --предвечно сущая субстанция, он - не может разлагаться и терпеть какое-либо опрощение. Дух не может быть уничтожен, разве только по воле Божией. "Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь", - говорит муж Божий. Дух не умирает и не может умереть. Если бы он умер, тогда бы умер не дух, а нечто производное от него. Умирающему на кресте разбойнику Христос обещает: "Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю". Ученикам заповедует не бояться смерти: "Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более того, кто может и душу, и тело погубить в геенне". Профессор Шилтов весьма верно рассуждает о постоянстве и неизменяемости нашего человеческого "я". Нам известно, что материальные частицы тела беспрестанно обновляются, причем старые частицы разрушаются и удаляются из организма, а на их месте зарождаются в теле новые частицы; другими словами, молекулярный состав тела всецело обновляется в известный промежуток времени.

Нужно, следовательно, принять, что у того или другого субъекта в двадцатилетнем возрасте было одно тело, с известным составом, а в 30 лет у того же лица, из старого тела не осталось никаких материальных частиц, а образовалось совершенно новое тело с новым молекулярным составом. А за все это время, за целых десять лет, внутренняя природа человека, его личность осталась тою же, какою была раньше, и никаких изменений не последовало. Если бы внутреннее наше "я", душа человека находилась в прямой зависимости от тела, тогда с изменением и обновлением всего тела, она не могла бы оставаться неизменной, тогда наше сознание и личность потерпели бы изменение, связанное с изменением в теле.

В этой неизменяемости нашего "я", при неоднократном полном обновлении всего организма в продолжение всей жизни, кроется одно из серьезнейших доказательств бессмертия нашей души. Внутреннее наше "я" в отпущенный ему срок земного бытия многократно меняет телесную оболочку, само же "я" остается неизменным.

Кто из нас не знает, что внешние впечатления и представления запечатлеваются и сохраняются в душе долго, иногда на всю жизнь. Если бы хранилищем этих представлений служил мозг, - рассуждают ученые, - то с обновлением материальных частиц мозга, казалось бы, должны исчезнуть и все таящиеся в нем представления и образы. Тело изнашивается, душа же остается бодрой, юношеской. "У меня такое чувство, - говорит один из героев Чехова, - как будто я никогда не умру. Ой, - думаю себе, - старый хрен, умирать пора! А в душе какой-то голосочек: не верь, не умрешь!".

"Голосочек" этот и помогает слабому человеку жить ложной надеждой неверия.

Верующий человек не ищет смерти, но и не боится ее. Он уже здесь на земле живет жизнью духа, который не умирает при смерти тела. "Ибо знаем, - говорит ап. Павел, - что когда земной наш дом, эта хижина разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный". Больше того, если бы душа и тело были одно и то же, то как бы мог человек испытывать одновременно чувство удовольствия и неудовольствия? И при больном теле мог ли бы оставаться здоровым самодеятельный ум, и, наоборот, при здоровом теле могла бы так страдать морально душа и быть подвержена своим душевным недугам?

Мы уже говорили, что человек - в земной жизни не находит полного духовного удовлетворения, он вечно стремится к нравственному и" умственному совершенствованию. Неудовлетворенность эта объясняется обреченностью всех доступных нам на земле знаний, условных и неглубоких. Дух человека стремится к знанию совершенному, а такое знание недостижимо в этой жизни: "ибо мы отчасти знаем... видим же теперь, как бы сквозь тусклое стекло".

Если бы душа наша не была бессмертной, а функции ее только отражали и контролировали функции тела, то едва ли у человека зародилось бы безграничное стремление к беспредельному знанию; тогда удовлетворение одних телесных потребностей оказалось бы достаточным для полного благополучия и довольства жизнью. Но, мы видим обратное: каким бы благополучием человек ни пользовался, он удовлетвориться им не может.

Противоречит также здравому смыслу и то представление, согласно которому разумное существо, обладающее стремлением к беспредельному усовершенствованию себя самого и себе подобных, являлось бы созданием, награжденным разумной жизнью, действующим только в краткий срок своего земного бытия. "Зачем, - говорит тот же герой Чехова, - мозговые центры и извилины, зачем зрение, речь, самочувствие, гений, если всему этому суждено уйти в почву и, в конце концов, охладеть вместе с земной корой, а потом миллионы лет без смысла и без цели носиться с землей вокруг солнца?". И, действительно, при таком самоощущении бессмыслицы жизни человек должен прийти к прострации, к душевной катастрофе, а мир, в котором он живет, будет для него заколдованным кругом, из - которого нет выхода. Но достаточно внести в эту печальную картину мира дивные штрихи истинности бессмертия, как вся вселенная из незаконченного творения превращается в шедевр гения. "Бог распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем. Он заключил воды в облаках Своих, и облако не расседается под ними. Он поставил престол Свой, распростер над ним облако Свое. Черту провел над поверхностью воды, до границ света со тьмою... Силою Своею волнует море, и разумом Своим сражает его дерзость. От духа Его великолепие небес".

Истинность ^бессмертия души, открытая нам Священным Писанием, подтверждается также, если мы рассматриваем этот предмет с психологической и физиологической точек зрения. "Как разуметь, - спрашивают ученые, - эту трансформацию одной живой формы в другую живую форму, превращение хотя бы гусеницы в бабочку, какого-нибудь ползающего шелковичного червя в порхающее легкокрылое существо? Не есть ли это пробуждение после сна, воскресение после смерти?". И в Священном Писании мы встречаем указание на подобную метаморфозу, на связь форм истлевающих с формами в них воскресающими: "есть тела небесные и тела земные... сеется в тлении, восстанет в нетлении, сеется в уничижении, восстанет во славе, сеется в немощи," восстанет в силе; сеется тело душевное, восстанет тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное".

И еще вопрос, над которым трудились люди науки: может ли живое существо с потерей сознания продолжать жить?

- Конечно, может!

Уже в самом чередовании сна и бодрствования мы наблюдаем эту смену сознания и забытья. У нас нет даже мельчайшей капли сознания в период утробной нашей жизни, и все же мы живем. Нужно сказать, что во время нашего созревания в юности вполне развившееся сознание приходит к нам не сразу, мы владеем им только в годы нашей зрелости. Наконец, треть нашей жизни, отданная сну, протекает вне трезвого сознания. Прав был Кант, сказавший: "Все действительное разумно и разумное действительно".

Едва ли стоит говорит о тех людях, которые столь "умны в своих глазах", что боятся даже произнести слово "бессмертие", как "несозвучное эпохе", как "пережиток суеверия". Мы знаем, с каким упорством люди часто отказывались и отказываются признать очевидные для всех истины. Очень полезно иногда усомниться в своих взглядах и пересмотреть их во свете Священного Писания, отбросить без всякого милосердия все то, что ложно и принять то, что истинно.

Мы убеждены, что отрицание бессмертия души и существования загробной жизни основано не на выводах разума, не на достижениях и открытиях науки и знания, а на инертности всего умственного склада отрицателей, на их духовном невежестве. Люди отрицают предложенную им истину, чтобы успокоить свою совесть, оправдать свои поступки; отрицают - "по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения"... Но такой, например, ум, как Стюарт Милль, отдавшийся кропотливым размышлениям о столь высоком предмете, должен был признаться, что у науки нет ни одного положительного доказательства против бессмертия души. Наш академик Павлов отказался дать союзу безбожников какое бы то ни было научное "доказательство", подкрепляющее общераспространенное "убеждение", что со смертью тела "все кончается". Проповедникам "безбожия" и "бездушия" не удалось получить от Павлова "научных данных", чтобы ими подтвердить "свои вымыслы". В вопросе отрицания души безбожникам пришлось ограничиться своими излюбленными "агит-фразами" и "агит-словами".

Что страшнее для разумного существа, чем полное уничтожение? Представление о полном личном уничтожении так сильно противоречит всей нашей натуре, что мы совершенно неспособны обнять это понятие со всеми его ближайшими последствиями. А последствия эти лучшие мыслители суммировали так: -

Если нет бессмертия, тогда нет никакой возможности объяснить себе эту тягу нашей души к беспредельному.

Если нет бессмертия, устои нравственности лишаются прочной почвы и неизбежно рухнут, ибо подлинно нравственная жизнь неразрывно связана с идеей бессмертия.

Если нет бессмертия, тогда всякая общественная моральная жизнь оказалась бы пустой утопией, лабиринтом одних лишь несообразностей и противоречий.

Если нет бессмертия, тогда отсутствие совершенного порядка и абсолютной справедливости в этом мире не убеждали бы нас в том, что вместе с телесной смертью не кончается жизнь разумного существа и что каждому "воздастся по делам его". Избежав суда людского, мы не уйдем от Божьего суда.

Но, душа бессмертна! Наша телесная смерть - только перемена одежды души: умирая, мы снимаем только платье.

Но, душа бессмертна! Дух не умирает, он не разлагается, а поэтому и не может умереть. Прав был один ученый, сказав: "Без "нематериальных" сил мир не мог бы ни возникнуть, ни явить себя во всем раскрытии. Без души немыслим человек, как высшее, разумное существо в природе, а дух, как духовное начало, немыслим вне бессмертия".

"Грех вошел в мир и грехом смерть". "Вол знает владетеля своего, и осел ясли господина своего, а человек не знает Меня, народ Мой не разумеет".

Уже на первых страницах Библии мы знакомимся с двумя ужасными трагедиями: с падением первого ангела и грехопадением человека. Грех вошел в бессмертную душу человека и произвел разрыв между "тварью" и Творцом.

Человек - "звучит гордо"! Да, человек - венец творения, царь природы, носитель Божественного начала, обладатель бессмертной, разумной, свободной души, был возведен Богом превыше всех других существ, населяющих землю. "Немногим Ты умалил его пред ангелами"! - восклицает псалмопевец.

Носитель имени "ч е л о-в е к а" уже этим одним именем приоткрывает нам величие и славу своего прошлого. Мы можем легко представить себе, какими высокими способностями и каким проницательным умом должен был обладать первый человек до своего грехопадения, когда читаем такое свидетельство Слова Божьего: "И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и веем зверям полевым". "Нарек" нужно понимать не как "дал кличку", но как "определил внутреннюю сущность" каждой твари и выразил эту сущность одним словом или "именем". Как низко пал этот владыка земли и как мало осталось от его былого величия. Однако, следы его утраченного могущества и гениальности можно еще и сейчас распознавать по тем делам и подвигам, какие совершал и все еще совершает человек на земле, будучи существом греховным. В этих великих открытиях и достижениях человека ему содействовали те исключительные качества его души, которыми Бог одарил его и которыми не обладают другие существа на земле.

Человек одарен способностью познавать вселенную, наблюдать за стихиями природы, изучать их, противодействовать им, эксплуатировать их силы, приспособлять себя к природе и, приспособляясь, пользоваться многими ее благами. Мы читали еще в детстве, что человеческая рука простерта за океаны, человек роется в недрах земли, погружается в бездны морей. Он смело, все вперед и вперед, простирается в тропических дебрях, его не страшат снежные тундры, высочайшие горы, он проникает всюду на острова и безграничные пустыни, он открыл новые земли, новые материки. Его глаза созерцают в неизмеримых от земли пространствах звезды, планеты, небесные туманности, и те же глаза исследуют мир микроорганизмов, проникают во мрак подземного царства руды, царства угля, царства соли. Человек - единственное существо на земле, распространяющее свою власть над огнем, электричеством, водой, воздухом, он владеет сокровищами науки, техники, искусств, он исчисляет время, измеряет пространства, взвешивает планеты, изобретает машины, он изучает, исследует, открывает. Голос человека мы слышим теперь на любом расстоянии; из неведомой дали к нам доходят чарующие звуки музыки, несутся вести об открытиях, "полетах в космос" и других подвигах, достижениях. Да, человек одарен способностью познавать тот мир, в котором он живет, и пользоваться услугами этого мира.

Человек обладает даром самопознания, самоанализа, самоисследования. Ему дано вникать в себя, сожалеть о содеянном, раскаиваться в своих неправильных поступках. Только у человека и ни у кого другого может возникнуть и возникает желание самосовершенствоваться и появляется естественная потребность приготовить себя к загробной жизни.

Совесть и память подсказывают ему этот порыв, эти движения души.

Совесть - одно из главных и очевидных свойств нашей души. Филон Александрийский указал, что совесть и воспитание тесно связаны друг с другом. Бог вручил нас заботам этой именно воспитательницы - нашей совести. Ее стараниями Бог хочет нас приблизить к Себе, привести нас через самопознание к Богопознанию, к покаянию, к Богослужению и Богоподобию. Совесть часто уподобляется магнитной стрелке компаса: стрелку можно вывести из ее естественного направления, но в ней все же заложено устремление к северу или "к Норду", как говорит в своем стихотворении Иван Бунин:

Совесть может быть подолгу угнетаема, но как часто, пробудившись, она жестоко мстит своему угнетателю. Вспомним трагедию совести в произведениях: "Макбет" или "Борис Годунов". Нередко самые жуткие преступники и убийцы добровольно отдаются в руки правосудия спустя много лет после совершения ими преступления, лишь бы только избавиться от нестерпимых угрызений совести. Угрызения совести связаны с свободной волей и с вечной душой человека, а поэтому не излечиваются временем, как другие страдания. Совесть становится тем чувствительнее, чем решительнее совершается процесс нашего внутреннего очищения. Нравственность античных мудрецов только потому импонирует нам своей чистотой, что совесть наша всегда была и всегда будет "неписанным законом", "неподкупным судьей". Наблюдение за требованиями своей совести и исполнение этих требований делает человека сильным, энергичным, неустрашимым. Величие большинства выдающихся людей зижделось на совести. У всех у них было известное право сказать, как сказал Цицерон: "Моя совесть для меня представляет большую ценность и больший авторитет, чем все людские толки". Память - также великий дар души, помогающий людям на их путях самоусовершенствования. Профессор Ф. Бетекс, восторгаясь человеческой памятью, говорит: "Какая это власть над временем и пространством, словно некое подобие вездесущия Божия! Когда-то, давным-давно, душа человека была охвачена теми или иными впечатлениями. Прошли годы: много за это время было пережито и перечувствовано, продумано, сказано, сделано. Потоки страданий прошли над головой. И теперь, когда между этими впечатлениями и настоящим стоит, быть может, целая человеческая жизнь, душа все еще имеет силу вызвать по своему усмотрению из океана далекого прошлого те или иные впечатления. Восьмидесятилетний старец видит еще комнату, в которой играл ребенком, слышит голос давно умершей матери. Нужно сказать, что человеческая душа вообще ничего не забывает, но что то или другое воспоминание лишь временно заслоняется чем-то иным, новым. Иногда из таинственных глубин души снова восстает все пережитое; и каждый поступок, и каждое слово, и даже мысль оживают тогда во всей полноте правды, и душа судится сообразно всем своим явным и тайным деяниям".

Человеку дан чудный дар - способность Богопознания.

Величайшая из всех жизненных проблем - "проблема бытия Божьего", подлежит решению на земле одному только человеку. Все знают, что "не хлебом одним будет жив человек". Миллионы людей убедились и убеждаются, что строить свое счастье, свои чаяния на материальных благах жизни, значит прийти к неудовлетворенности души, разочарованию, или, как говорит Августин: "утверждать свою душу на песке".

На путях Богоискания и Богопознания человек пользуется тремя книгами, написанными Самим Богом: - книга природы: - "небеса проповедуют Славу Божию и о делах рук Его вещает твердь", книга совести и книга Откровения Божьего - Священное Писание.

Кант, усвоивший содержание только двух первых книг: "книги природы" и "книги совести", сказал: "Вечно новым и постоянно возрастающим удивлением и благоговением две вещи наполняют душу, чем и постояннее ими занимается размышление: звездное небо надо мною и закон нравственности во мне".

Легко предвидеть замечание, что Богопознание - удел немногих, что оно доступно, так называемым, "святым" и "угодникам", но что рядовым людям Богопознание не открыто, и они великолепно обходятся без него.

На это замечание можно ответить словами много путешествовавшего в своей жизни греческого писателя и историка Плутарха: "Обойдите вы всю землю, вы увидите много во всем различий; вы увидите селения, где нет никаких законов; увидите людей, которые не знают, что такое деньги; встретите города без укреплений; целые племена, не имеющие жилищ; но нигде вы не найдете страны или народа, среди которых не строились бы алтари и жертвенники, не сжигались бы жертвы и не возносились бы молитвы к Небу".

Человек - единственное на земле существо, руководящееся моральными законами и убежденное, что, действуя вразрез с этими законами, он, человек, действует против самого себя, против своих самых насущных интересов.

Таким представляется человек в свете собственных его деяний, своих внутренних запросов и общеизвестных человеческих взглядов. Послушаем, что говорит Христос о человеке. Христос как Сын Божий "знал, что в человеке", и посему Его свидетельство о человеке - непреложно, - "если мы принимаем свидетельство человеческое, свидетельство Божие больше".

Христос учит нас, во-первых, что человек - развенчанный владыка. Падший, низвергнутый царь природы, - блудный сын, испорченное порочное существо, вверженное во тьму греха. Христос открыл, что человек, признавший своим отцом диавола, "исполняет похоти отца своего", который был "человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи". Человек - ничто иное, как сын - отступник, с помраченным умом и удаленным от Бога, ожесточенным сердцем. Человек потерял связь с Отцом Небесным, лишился общения со своим Создателем, Творцом. Дальше, Христос говорит, что человек - заблудшая овца, прозябающая вдали от "Пастыря и Блюстителя душ", где ей грозят опасности и неизбежная гибель. Подобно заблудшей овце, человек не сознает своего ужасного, беззащитного положения, а поэтому, он безразлично относится к вопросу спасения души и вечности. Он порабощен своими животными инстинктами, наклонностями и потребностями и вполне удовлетворяется ими. О каждом человеке можно сказать, что он - фарисей и законник, "мудрствующий лукаво", самонадеянный, слепой духовно энтузиаст. Человеку ни по чем прожить всю свою жизнь без Бога, а в предсмертные минуты вдруг одуматься и в страхе и трепете каяться и умолять Бога простить его за все содеянное по нерадению, неверию и неведению. Какая печальная участь человека! Он стремится к благополучию и безмятежной жизни, жаждет покоя, свободы, справедливости, где-то на стороне, хотя отлично знает при этом, что вне Бога такие блага недостижимы. Какое безумие всю жизнь нуждаться в свете и всю жизнь продолжать оставаться человеком, "делающим злое, ненавидящим свет и не идущим к свету, чтобы не обличились дела его". Странно, что даже к истине человек предпочитает идти окольными путями. Почему? - Потому что в человеке все решительно искажено, извращено, испорчено, свидетельствуя о каком-то глубоком изъяне, причиненном человеку, о какой-то трагедии, перевернувшей всю его душу.

Трагедия души человеческой именно в том и заключается, что душа через грехопадение раз и навсегда утратила благодатное над собою господство Духа Святого и подчинилась произволу собственной своей плоти. Небесная по своим качествам душа, "рожденная летать", парить, она после грехопадения стала "ползать" и пресмыкаться. Под словом "плот ь" Священное Писание разумеет все, что исходит не от Бога и совершается человеком не по воле Божией, все -• душевное, земное, животное, "противящееся духу". Между духом и плотью, со дня грехопадения человека, существует постоянный раздор: "плоть желает противного духу, дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы" (Гал. 5:17). Плоть находится также в постоянном конфликте с Богом, ибо "помышления плотские суть вражда против Бога".

"Рожденное от плоти есть плоть", а плоти никогда не дано стать "духовной", она всегда пребывает в круге, очерченном ее плотскими вожделениями, ибо "живущие по плоти о плотском помышляют". Поэтому, в тлении - развязка всех таких наших вожделений: ибо "помышления плотские суть смерть". Наше тело, плоть наша, создано для бессмертной жизни, но вследствие грехопадения оно подчинилось злому закону смерти, оно, тело, отделяется от души, распадается, обращается "в прах, из которого взято".

Человек пал. Высшее его начало подчинилось низшему. Дух оказался порабощенным плотью. Капрал стал управлять и командовать обезоруженным генералом. Последствия такой трагической узурпации, естественно, должны были сказаться. Этот новый решительный властитель должен был привести человека к его полному духовному банкротству. Вместе с потерей господства духа над плотью человек утратил ту силу, опираясь на которую он легко мог сопротивляться греху и всякому беззаконию. Состояние духа, в котором "оказался человек перед потопом, определенно выражено словами Самого Бога: "велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердец их были зло во всякое время".

Трагическое падение человека было вызвано одновременно в трех его ипостасях: в теле, душе и духе: "И увидела Ева, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание". Сатана базировал свое искушение прародителей на 3-х вещах: на разрешении "материального вопроса", на удовлетворении наших чувств, - "приятное для глаз"; и, наконец, - на замене "духовного" начала, началом "интеллектуальным":- "вы будете, как боги", вы достигнете мощного прогресса в области знания, вы свободны будете от власти Создателя. Принимая во внимание низшие запросы человеческой природы, сатана сулил людям: хлеб, зрелища и произвол! Искушение сатаны выразилось также и в прельщении человека знанием. Нет сомнения, что Бог имел ввиду вооружить человека знанием, но Он хотел привести человека к этому знанию путем плодотворного опыта и мудрости свыше. Наши прародители претерпели такое же искушение, какое свергло в преисподнюю ада и самого искусителя: "буду подобен Всевышнему!" - сказал искуситель Богу. Прародители получили от Бога великие полномочия и владели многим, но сатана предложил им "немножко больше"... Они забыли, что их знания останутся ограничены телом, "созданным из праха земного", и что душа, способная оценить подлинно духовное знание от Бога, должна была возрастать и уподобляться Богу, хотя не сразу, а постепенно. Познание зла должно было открыться им тоже не сразу, но тогда только, когда человек достаточно возрос бы духом и укрепился в познании добра, укрепился настолько, чтобы постижение зла уже не могло угрожать ему. Этот путь постепенного, духовного развития человеческой души был прародителями отвергнут. Человек, перед которым открывался путь свободного выбора и определения своей дальнейшей судьбы, обрек себя и свое потомство на земные страдания и на вечную гибель. В краткий срок времени человечество, развращенное плотской жизнью, снизошло до таких глубин падения, что Господь должен был положить конец Своему долготерпению: "Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть... Земля растлилась пред лицом Божиим и наполнилась злодеяниями. И воззрел Бог на землю, - и вот она растлена: ибо всякая плоть извратила путь свой на земле".

Последствия грехопадения отразились не только на прародителях, но и на их потомстве. Адам, созданный по образу и подобию Божию, утратил образ Божий (утратил святость), но сохранил подобие (бессмертие). Адам родил детей, но не по образу Божию, а "по образу своему", где плотское начало преобладает над началом духовным. Человеческая душа пала, человек унаследовал от прародителей их греховную натуру, "мертвую по грехам и преступлениям".

Но ничто так не поразительно в этой страшной трагедии, как именно то, что человек уверен в своей правоте, уверен, что он стоит на правильном, твердом духовном пути, что он живет правильной нормальной жизнью. О попытках каких бы то ни было внутренних перемен душа, опустившаяся в клоаку греха, не хочет и думать. Она склонна выразить свои настроения словами поэта:"Не называй меня небесной. И от земли не отрывай"...

Трагедия души в том, что она стремится создать свое счастье не на небе, а на земле, и не вечное счастье, а временное, не духовное, а материальное, и не с Богом, а собственными ' плотскими потугами, ограничив это свое счастье только мелкими земными целями, претензиями и аппетитами. Такая перестановка ценностей, благодаря которой главное оказалось на заднем плане, извратила у человека понятие о духовных вещах и вечности и навсегда завела его в тупик. Человек погряз в тине пороков, опустился нравственно и продолжает опускаться все ниже и ниже.

Пренебрегая Божьей силой, человек бессилен противостоять властному влечению плоти. Он вынужден пожинать ее горькие плоды, отравляющие всю его жизнь. Если бы мы не пренебрегли Богом и не изгнали Его из нашей души, о как мудро, свято и счастливо жили бы мы на земле! Но оставив Бога> мы близки уже к превращению в животных. Не доказано и никогда не будет доказано, что человек "произошел от обезьяны", но что он может стать обезьяной, опуститься на ее моральный уровень, - такая возможность вполне допустима, и многие наблюдаемые факты и явления, в этом смысле, становятся угрожающими. Поистине, человек делается животным, как только перестает ценить небесное, ограничивается только насущными потребностями и плывет по течению жизни, понукаемый растленной грехом плотью.

Трагедия и весь ужас подобной жизни и безвыходности человека весьма определенно выражены ап. Павлом там, где он говорит о своих переживаниях до обращения ко Христу: "Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху, ибо не понимаю что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... Ибо знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю... Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий .закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?".

Этим весьма важным вопросом: "кто избавит?", кто избавит душу от ее трагического конца, мы займемся с вами в следующей главе.

"Все концы земли увидят спасение Божие".

"Вам послано слово спасения сего".

"Господь соделался моим спасением".

(Пс. 117; Д. Ап. 13; Ис. 52).

Понятие, связанное со словом "спасение", настолько принижено, умалено недостойными христианами, что всегда, когда случается говорить о нем, возникает опасение какого-либо неподобающего к нему отношения заранее предубежденных, невежественных людей. Понятие это извращено в большей мере лицами, "торгующими спасением", лжеспасителями, лжепророками, лжеучителями, лжецелителями и рядом других предприимчивых людей.

Но, кто может ослабить исключительную значительность этого понятия? Кто способен уничтожить его высочайший духовный смысл? Спасение души - всегда было и всегда будет высшей, как бы предельной задачей человеческой жизни. Спасение - главная тема Св. Писания; все другие его темы вытекают из этой главной основы. Боговоплощение, искупление, освящение, служение и жизнь вечная прямо связаны с вопросом спасения. Церковь, проповедь Евангелия и Второе пришествие Христа также утверждают себя на основе спасения.

Св. Писание часто заменяет слово "спасение" другим словом - "избавление", определяющим то же понятие.

В предыдущей главе мы старались раскрыть то безнадежное состояние души человека, в котором он пребывает. Здесь мы желали бы показать - каким путем Бог нас избавляет?

Мы уже говорили, что человек является существом, принадлежащим к двум мирам: духовному и материальному, невидимому и видимому; что он может быть подчинен двум началам - высшему, духовному, низшему - плотскому. Мы также видели, что грехопадение, эта трагедия души человека, заключалась в смене власти в самом человеке, в ущерб его духовному началу. В связи с таким духовным "переворотом" мы, люди, оказались во власти плоти, "помрачены в разуме", "отчуждены от жизни Божией", "мертвы по преступлениям и грехам своим", живущими "по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего в сынах противления", поступающими по своим плотским похотям, исполняющими желания плоти и помыслов, будучи по природе чадами гнева... несмысленными, непокорными, заблудшими, рабами похотей и различных удовольствий, живущими в злобе, зависти и во взаимной вражде.

Человек, предназначенный Богом быть носителем божественных планов и целей и исполнителем Божьей воли, оказался благодаря .своему падению человеком "душевным, не имеющим духа", не имеющим силы и неспособным оправдать свое высокое назначение. Подчиняясь низшему началу, человек подчинился "владыке" этого низшего начала сатане, " который уловил его в свою волю", и во власти которого он находится по сей день.

В этом причина существования зла в мире и нашей человеческой беспомощности пред этим мировым злом.

Люди, конечно, вольны судить, как им угодно о происхождении зла, о всей силе его страшного натиска на мир, о нашей порабощенное(tm) этому злу, но мы не можем ни отрицать наличия зла, ни избавиться от него собственными нашими усилиями.

"Мы знаем, - дерзновенно заявляют апостолы, - что весь мир лежит во зле!". Мир - во зле... Зло - его сфера. Как воздух для птицы или вода для рыбы, так зло для мира. Мир "возлюбил тьму более, нежели свет" и оказался во власти этой тьмы: "ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего".

"Мир лежит во зле". Лежит, как паралитик, неспособный подняться. Лежит, как тяжко страдающий, больной смертельной болезнью. Человек всецело подчинился и управляется законом греха. И нет края и предела этим проявлениям греха.

Грех ума выражен в неверии, скептицизме, сомнениях, в самообольщении, самоутверждении, самообоготворении. Человек дерзко "ставит ум свой наравне с умом Божиим" (Иез. 28:2), ибо "бог века сего ослепил ум", ослепил настолько, что люди уже не различают самых простых и очевидных истин. Люди утверждают себя на разуме, признают ум высшей, безапелляционной инстанцией любого знания, забывая то, что ум наш "поврежден" (1 Тим. 6:5), "развращен" (2 Тим. 5:8) и "осквернен" (Тит. 1:15).

Грех воли - в личном, самонадеянном произволе, в упрямстве человека, в его непокорности высшей, святой и совершеннейшей воле Божией. Будучи "уловлены в его (сатанинскую) волю", - люди "отвергают волю Божию" (Лук. 7:30), "пренебрегают волей Всевышнего" (Пс. 106:11), "поступают по воле языческой" (1 Пет. 4:3).

Грех духа - в гордости, властолюбии, неверности и непостоянстве человека. "Дух его ожесточился до дерзости" (Дан. 1:20), человек уподобился "роду упорному и мятежному, неустроенному сердцем и неверному Богу духом своим" (Пс. 77:8).

Господство плоти, как мы видим, выразилось в полной деградации души, помрачении ума, порабощении воли, порочности и ожесточенности сердца. Вместо водительства Божия - произвол; вместо святости - беззаконие; вместо любви - эгоизм и ненависть.

Разве все бедственное состояние, в котором люди неизменно находятся с их страданиями, страхами, превратностью понятий и весь их душевный распад, не служат достаточным доказательством всеобщей человеческой испорченности?

Мировая и русская литература с тонким мастерством раскрывает нам, что с человеком и его душой обстоит не все благополучно. Гоголь, этот великий созерцатель демонического начала в человеке, видит вместо людей - чудовища, рожи, морды, хари, рыла... Вместо возвышенных образов у него - Пацюки, Ноздревы, Плюшкины, Хлестаковы, Чичиковы... Вместо "мужей Божиих" - пошляки, тираны, эгоисты, скупидомы, обманщики, лжецы... По словам Чехова, - "нет ничего такого хорошего, что в своем первоисточнике не имело бы гадости... Когда мыслящий человек достигает возмужалости и приходит в зрелое сознание, то он невольно чувствует себя, как в ловушке, из которой нет выхода"...

Не было такого времени, когда бы лучшие люди не сознавали, что корень з л а в душе человека. Если бы удалось улучшить человеческую натуру, пересоздать человека, тогда человечество оказалось бы, наконец, на верном пути, ведущем к желанному счастью, к земному раю, к золотому веку.

Натура падшего "царя природы" не поддается улучшению. Человек все глубже и глубже погружается в беззаконие и грех, мало или совсем *не помышляя о собственной своей гибели.

Человек регрессирует морально. Если присмотреться к содержанию современной литературы, разобраться в сюжетах театральных пьес и фильмов, художественных картин, скульптуры, если обратиться к тем темам, на которых зиждется мировая пресса, то ясно станет, что мир катится по наклонной плоскости к узаконенному бесстыдству, бесчестию и безнравственности.

Человек регрессирует интеллектуально. Современное народное образование мало хлопочет о том, чтобы человек оказался духовно возрожденным и преображенным христианином. Все приобретаемые в школах знания исключительно направлены к обогащению ума, а не души человека, сводятся к усвоению множества научных сведений, исторических фактов, жизненная же мудрость, наука о том, как "ладить с людьми" - всегда в загоне. Поэтому умственное превосходство некоторых людей часто совмещается с величайшей низостью души и порочностью его характера. Верно сказал Достоевский: "Чтобы умно поступать, одного ума мало..." Мало и образования. Иногда образованные люди более несчастны, чем "простые" люди. С ростом культуры трагизм жизни переносится извне внутрь человека.

Человек регрессирует даже физически. Наш рост, наши силы уменьшаются, годы жизни сокращаются, зрение притупляется, мы теряем зубы и волосы раньше положенного времени, и все наше тело быстро изнашивается. Природа верно и неизменно сводит свои счеты с нарушителями ее неумолимых законов: "Что человек посеет, то он и пожнет". Хотя люди науки пытаются убедить нас в совершенно обратном: "болезни побеждаются одна за другой! Вскоре все мы будем достигать 150 летнего возраста!".

История человечества - вот та арена, на которой разыгрывалась, да позволено будет сказать, страшная комедия спасения "человеками" - человека, от его же собственной падшей, греховной природы. Арена бесчисленных, бесплодных экспериментов в целях "обновления" и улучшения самого человека - бесконечный ряд разочарований в поисках "нового человека".

Вот они, те некоторые методы и теории, которыми пользовались люди в трудном деле "созидания" нового человека.

Индивидуализм, достойный представитель которого - Фридрих Ницше, пытался дать миру нечто новое. Его знаменитый Заратустра, проживший десять лет в пещере, устами самого Ницше пытается доказать существование в нас, людях, некоего, высшего сверхчеловеческого начала. Ницше сошел с ума, а его выдуманный, больной Заратустра отошел в область философских утопий, не осчастливив ни одного человека.

Идеализм долго ратовал о реформе человеческого существа. Сущность всех тенденций идеалистических философских построений сводилась, в общем, к уверенности и утверждению, что человек не безнадежен и собственными своими усилиями может "исправиться". Ж. Ж. Руссо и Л. Н. Толстой, вскормленные этой философией, были далеки от истинного познания природы человека. Причину испорченности и извращенности человеческой природы они усматривали в ненормальности современной человеческой жизни. Отсюда произошла только "Толстовская" лжеистина, лжедобро, лжесвятость, лжеспасение, сам же человек не поддался обработке идеализма и по сей час остается таким же, каким был со дня грехопадения.

Коллективизм явился на смену потерпевшим полный провал индивидуализму и идеализму. Эти поборники "жизни для жизни" утверждают, что все зло в мире от неправильного, несправедливого, неравномерного распределения земных благ и, что - у человека "все на брюхе построено"! Духовное начало, греховность человека, душа, Бог, спасение - все это "выдумано попами"... Достаточно дать каждому человеку право на труд, на отдых, обеспечить его материально, устроить дома для беспризорных, лагери для классовых врагов, дать всю власть "народу", сообща сооружать всякие удобства и культурные ценности, сообща ими пользоваться, тогда настанет рай на земле, и зло будет навсегда искоренено, - проповедуют коллективисты. Мы видим и хорошо знаем, каким "раем" оказываются эти социальные новшества. В этот их "рай" легко попасть, но как трудно из него выбраться...

Национализм, - под знаменем грубо и дерзко рекламируемых им патриотических идей, содействовал укреплению животной стороны человека, и в этом укреплении национализм видел разрешение всех человеческих проблем. Безумные идеи привели к безумным последствиям. Только опасный маниак и злодей, творя зло, мог заверять, что он делает это во благо ближним, губя людей; утверждать, что так надо - "для спасения человечества".

Человечество устало от проделываемых над ним экспериментов и изнемогло под тяжестью своих собственных заблуждений и неудачных опытов. Отсюда - всемирный вопль: "К кому нам идти?" Кто избавит? Кто исправит? Кто переменит, возродит человеческое сердце? - Мир всегда находится в поисках "нового человека" и доверчиво принимает всех лжеспасителей, у которых никогда не хватало мужества заявить о себе, как заявил Иоанн Креститель:

"За кого почитаете вы меня? я не тот!", (Д. Ап. 13).

Как не похоже это заявление Иоанна Крестителя на призывы всех так называемых "спасителей человечества"!

На протяжении последних двух столетий к людям был обращен заведомо ложный зов науки: - доверься мне, и я сделаю тебя "новым", культурным человеком.

Мы видели, как много возлагалось надежд и чаяний на образование вообще, и на "высшее" образование, в особенности. Одно время казалось даже, что человечество как бы нащупало выход из своего тупика, что достаточно будет искоренить безграмотность, невежество и суеверие, как человек совершенно исцелится от тяжких недугов своей души. Но и здесь - разочарование. Наука, искусство, техника ценны и необходимы! - но как ничтожна их роль в вопросе искоренения мирового зла или возрождения человеческой натуры. Наука не меняет нашего сердца, не избавляет нас от эгоизма. Наука оказывается беспомощной пред мировым злом. Зло царствует! И взвалить все беззаконие, творящееся в этом царстве зла, на непросвещенные массы никак нельзя. Войны, революции, расовые и религиозные преследования ведутся "культурными" и даже "гениальными" людьми. Верно кто-то сказал, что если бы "умные" и "образованные" люди были в то же время и людьми высоконравственными, они вызывали бы слишком большое пред собою преклонение.

Мы легко допускаем возражение, что наука никогда не претендовала на спасение человечества. Ей только приписывается роль, на которую она никогда своих прав не предъявляла.

Но, если это возражение справедливо, тогда почему у науки не было мужества решительно отмежеваться от подобного массового заблуждения и во всеуслышанье заявить: "я не тот!"

Известные надежды на спасение связывались также и с политикой. Несмотря на то, что ее роль всегда была и есть только подсобной ролью в жизни человечества, политика этой своей подсобностью не удовлетворяется и мечтает о большем. Она также обещает человеку: "следуй за мною, и я приведу тебя к справедливости, свободе, равенству, братству"... Человек доверился этому обольстительному зову. Ведь обещанные блага казались теми, которых он жадно искал и домогался.

Но, какая там справедливость! Глухой и безразличный ко всем нравственным запросам души, человек поставил целью своей жизни решение материальных проблем. Он начал строить свое счастье "на прахе", на материализме, принял искушение сатаны "сделать камни хлебами"... И в результате - небывалое в истории человечества закабаление!

Строить жизнь на материализме - значит не знать человека вообще, и ставить его ни во что. Равенство всеобщей сытости никогда не удовлетворит человека. Мы обанкротились не только внешне, материально, но и внутренне, духовно. Мы знаем, что как ни насыщай голодного, но ему, уже насытившемуся, мало этой пищи: он всегда возжаждет потом другого, духовного насыщения. Материализм, в сущности, род душевной болезни, природа человека бежит такого извращения. Самая удобная, сытая, спокойная жизнь не может быть прочной и, если она не одухотворена Богом, не может быть достойной человека. Материализм враждебен человечеству, потому что он враждебен сокровенным запросам нашей души. С принятием материалистических идей жизнь человека оказывается бесцельным существованием, а такое "существование" разумного существа преступно перед Богом. Зло ведь не только в пороках и страстях, но и в бессмысленности страстей, в безумии пороков и в суетности дел. Смотреть на борьбу за существование как на цель - нечестивая мысль, которая низводит человека на уровень "рабочей силы", и которая может родиться у глупца, шарлатана или у бессердечного человека.

Пропаганда и эксперименты материализма недешево обходятся людям. Шопенгауэр предсказал, что материализм в теории должен привести к "бестиализму" на практике. "Отвергнув Христа, люди захотят ввести справедливость и кончат тем, что зальют мир кровью", - сказал Достоевский. Максим Горький идет в своих пророчествах еще дальше. Он предвидит не только землю, залитую человеческой кровью, но и небо: "Небо кровью забрызгают..." С отрицанием будущей жизни рушатся всякие моральные основы, на которых стоит человек. Если все кончается со смертью, - зачем тогда человеку обуздывать себя, зачем сдерживать свои инстинкты, страсти? Если нет бессмертия, тогда добру и злу, правде и неправде одна цена или, вернее, нет никакой цены, ибо они взаимно уничтожают друг друга. И учение, пытающееся создать нового человека, "новое общество", претендует на спасение человечества. Материалисты далеки от того, чтобы честно заявить: - "за кого почитаете вы меня? я не тот".

Как это ни странно, как ни печально, но к числу претендентов на спасение человека от мирового зла нужно отнести и господствующие у разных народов религии.

"Следуй за мною", - говорит та или иная религия, - "исполняй положенные посты, установленные таинства, укоренившиеся обряды, и я сделаю тебя нравственным и счастливым человеком!". Кто только не доверялся этому зову! Государственные люди убедились, что религия - "целесообразное установление", незаменимая школа воспитания наций, средство и единственный, в своем роде, фермент, способный объединять "темные массы". И все же при всех стараниях государства религия потерпела крах в создании "нового человека" и нового мира. Те, кто имел печальную возможность стоять близко к закулисной стороне деятельности людей, игравших роль в той или иной религии, решительно отвернулись от, так называемых, "церковников", "опричников в рясах", ибо нет ничего хуже в религиозной практике, как притворство, лицемерие и ложь. Нужно сказать, что показное благочестие отжило свой век. Вся его декоративная обстановка набожности никого уже не прельщает, а наоборот, вызывает заслуженный протест и возмущение. Невозможно, чтобы религия спасла кого-либо, если сама она нуждается в спасении. Православие, католицизм и многие течения протестантизма суть ничто иное, как застывшие формы христианства, неспособные сами к жизненному развитию, и тем менее способны Они плодотворно воздействовать на жизнь. Они заключили живую веру - в сухой катехизис, духовную жизнь - в непогрешимые догматы: - "имеющие вид благочестия, силы же Его отрекшиеся". Религии, с их учениями, догматами, таинствами, иерархиями и обрядами оказались бессильными спасти человека от эгоизма, улучшить его частную жизнь, предотвратить своих "верных сынов" от вражды, зверств, гонений, самоистребления. Лжехристиане оказались во много раз хуже и опаснее язычников. Но разве может отважиться та или другая религия открыто и честно заявить тем, кто ожидает от нее спасения: - "за кого почитаете вы меня? я не тот"?

Нам могут сказать, что "спасители" рода человеческого, о которых мы говорим, все же много сделали добра людям, улучшили быт народов, содействовали прогрессу человечества.

Никто этих заслуг не отнимает ни у науки, ни у политики, ни у религии. Известное улучшение внешних форм жизни и ценно, и необходимо, но одних этих внешних улучшений недостаточно для исцеления "ран и язв общества", которые можно нащупать только в таинственной глубине души человека. Мы не отрицаем достигнутых мировой культурой и цивилизацией успехов, мы только говорим, что успехи эти не глубоки, эти успехи не дали миру "нового человека". В этом направлении эксперименты закончились полной неудачей. Подобно тому, как меняя этикетку на бутылке, мы не изменяем содержимого бутылки, точно также человек, меняя свои убеждения, свои теории, свои партии и системы, в своей сущности оставался тем же, кем был раньше.

Не приходится сомневаться, что мир и в будущем не перестанет продолжать своих попыток спасения "собственными путями". И только тогда, когда эти человеческие скользкие пути будут пройдены, когда изголодавшаяся и усталая жить обманами душа пробудится от своего векового гипноза, только тогда вспомнят люди об отвергнутом Спасителе мира и, обратившись к Богу, в Нем обретут долгожданное избавление.

В чистом христианстве, вне тех или иных условных религиозных построений, мы усматриваем действительный мировой факт - рождение "нового человека"!

"Новый человек" - вот камень, на котором зиждется учение Христово: "кто во Христе, тот новая тварь, древнее прошло, теперь все новое". Христос и пришел именно для того, чтобы "создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить нас с Богом, посредством креста, убив вражду на нем".

Христос определяет Свою земную миссию тремя словами: - "Взыскать --спасти - погибшее", "Сын человеческий пришел, чтобы взыскать и спасти погибшее". Эту Свою цель Христос подтверждает притчами о пропавшей овце, блудном сыне, потерянной драхме. Он это подтверждает, производя перемену в жизни Матфея-мытаря, Вартимея - слепца, Марии Магдалины-великой грешницы, из которой Христос изгнал семь бесов и которая впоследствии являлась выразительницей лучших христианских добродетелей. Эту цель спасения человека Христос запечатлел Своей Голгофской жертвой искупления, Своим славным воскресением из мертвых и мировой проповедью Евангелия всепрощения. Сын Божий стал Сыном человеческим, дабы сынам человеческим можно было бы стать сынами Божьими. Эту цель спасения Христос подтвердил сниспосланием Духа Святого на апостолов и церковь. Некто правильно сказал, что Христос воплощением Своим явил миру Богочеловека, Дух Святой имеет Своей миссией явить Богочеловечество.

Только со Христом засияли на земле столь лучезарные цели. Ранее мысль о перемене человеческого сердца считалась неосуществимой и смешной.

В глазах Божиих все человечество - ценный, но утерянный предмет - который Христос пришел "взыскать". И, действительно, человек "потерян" для Бога, потерян для Божьих целей, планов, назначения, уготовлявшегося ему. Потерян человек, потеряно все человечество.

В очах Божиих человечество не только "потерянное", но и "погибшее". Блажен человек, у которого снята повязка с глаз, чтобы зреть эту истину. Не просто "погибающее", но уже погибшее, не умирающее, а "мертвое по грехам и преступлениям". Мертвый для Бога, мертвый для окружающих его близких и ближних, мертвый для самого себя, мертвый для духовной жизни на земле, мертвый для вечности.

Если ты, читатель, осознал уже свое гибельное состояние, свою обреченность и осужденность пред Богом, я имею для тебя светлую, радостную весть! - Христос пришел спасти погибшее, воскресить духовно мертвого, возродить тебя к новой жизни, сделать тебя воистину "новым человеком".

Дух Божий открывает кающемуся грешнику факт искупления его вины Христом. Спаситель прощает и "приходящего к Нему не изгоняет вон".

Христос "пришел, чтобы разрушить дела диавола".- Чрез возрождение нашей души от Духа Святого Христос подчиняет наше низшее начало высшему и совершает эту великую перемену в душе, по нашей молитве, без принуждения и насилия.

Закону плоти, властвовавшему в человеке прежде обращения ко Христу, Бог противоставляет закон духа. "Рожденное от плоти есть плоть, рожденное от духа есть дух". Закон плоти влечет к земле, закон духа возносит верующего к небу, поставляет его на недосягаемые, доселе, вершины нравственности.

Христос меняет сердце. Вместо сердца каменного, черствого, холодного, мертвого, Бог дает нам сердце "плотяное", как обещал издревле чрез пророков: "Дух новый вложу в них и возьму из плоти их сердце каменное, и дам им сердце плотяное... вложу законы Мои в мысли их и напишу их на сердцах их"...

Христос меняет сердце мгновенно.

Так было с Саулом: "Как скоро Саул обратился, чтоб идти от Самуила, Бог дал ему иное сердце". Так было с Лидией, которая "слушала, и Господь отверз сердце ее внимать тому, что говорил Павел". Так случилось и со многими слушателями в доме Корнилия.

Бог соделал все для нашего спасения и не Его вина, если мы погибаем, пренебрегши "ковчегом спасения", умираем, отказавшись принять противоядие.

Для яркого пояснения мы берем, можно сказать, "литературно бестактный" пример, в надежде, что читатель не заподозрит нас в кощунстве и великодушно простит нас за столь грубое сравнение:

От времен древних вплоть до 19-го века бешенство всегда рассматривалось неизлечимой болезнью. Однажды, искусанный бешеным животным человек не смел уже мечтать о возможности избавления от общей всем участи. Великий ученый Пастер открыл обезвреживающую сыворотку. С тех пор бешенство раз и навсегда побеждено, и все это знают, но знание самого факта не спасает искусанного. Он должен применить к себе лично открытое Пастером средство. В деле спасения человека от более страшного недуга - бешенства греха, мы наблюдаем те же явления: "Бог ныне повелевает всем людям повсюду покаяться", "но не все покорились благовествованию". Евангелие обращено к человеку, как повеление, но непокорный и своевольный человек отвергает повеление Божие, добровольно отказывается от дара Божьего спасения, сознательно обрекает себя на вечное осуждение. Ап. Павел говорит: "если и закрыто благовествование наше, то закрыто для погибающих, для неверующих, у которых бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа". Но никогда, никогда нельзя забывать, что спасение от власти греха - возможно!

Дети Божий, живые члены истинной Христовой церкви, из века в век являются наглядным подтверждением возможности спасения. С их пребыванием на земле утверждается и крепнет вера в искупительную жертву Христа, и признается за факт то, что человек может обладать удивительной духовной мощью, преображающей всю его прежнюю жизнь. Такое очевидное свидетельство происшедшей в этих людях перемены лишает безбожника прав на его прозябание в сомнениях, неверии, отрицаниях. Скептицизм и нравственное отчаяние просто теряют под собою почву, когда люди воочию убеждаются, что миллионы их же современников воспользовались и пользуются испытанным средством Божьего освобождения.

"Познайте истину и истина сделает вас свободными... Кого Сын освободит, тот истинно свободен будет".

Новое сердце "нового человека" творит и новую жизнь, -- жизнь любви к Богу и любви к ближнему. Только на любви и должно строить жизнь. Строить жизнь грехом и произволом нельзя; впереди тогда распад и гибель. "Нет истины там, где нет любви", - сказал Пушкин. Только то, что основывается на любви, что оправдывается и объясняется любовью, одно оно справедливо и есть добро. Только любовь может избавить человека от страданий, несчастий и ужасов, в которых он теперь по своей воле задыхается. Любовь к ближнему блаженнейший дар, которым Спаситель наделяет прощенного грешника. Жалок и несчастен тот человек, который не испытывает своей главной нужды именно в этом и не хочет воспользоваться драгоценным даром Божиим.

Действительно, - любить, прощать, желать другому только то, что самому себе желаешь, какое простое и естественное разрешение всех затруднений.

Благодарение Богу! Есть возможность избавления! Вера во Христа Иисуса как своего личного Спасителя и жизнь любви к Богу и к ближнему, - единственный Божий путь спасения. Другого пути не было никогда и не будет, ибо "нет иного имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись".

"Благодарение Богу, Который всегда дает нам торжествовать во Христе" (2 Кор. 2 гл.).

Спасенная душа - душа свободная, счастливая, торжествующая. Этот духовный праздник, это непрерывное торжество ниспослано в душу Самим Богом, и ликования души вполне основательны. Во Христе она обрела все то, чего так жаждала, так страстно искала всю свою земную жизнь. Ее благородные инстинкты, заложенные Богом при создании человека, но извращенные грехопадением, Христос не только исцелил, обезвредил, очистил и освятил, но и вполне их удовлетворил. Ее порывы к прекрасному, возвышенному, кристально чистому, совершенному нашли свое восполнение во Христе.

Спасенная душа - душа, обретшая истину, облагодетельствованная, умиротворенная. Душа обрела полноту блага, полноту правды, полноту мира и неведомую ей доселе дивную гармонию.

Возрожденная душа торжествует победу над тяжким бременем человеческих забот. Человек - слабое, суетливое и, среди всех существ, самое озабоченное существо. Заботы, как непосильная ноша, угнетают и пригибают его к земле. Каким радостным и счастливым был бы всегда человек, если бы он освободился от забот, которые его изнуряют, изнашивают, старят и постоянно отравляют все радости его кратковременной жизни! В нашем мире нет людей вполне беззаботных. У каждого человека свои огорчения, свои заботы. Заботы одолевают и тех, кого мы, по своей слепоте, склонны считать беззаботными и им завидовать. Не ко всем ли нам, людям, относится обращение Спасителя: "Придите ко Мне все труждающие и обремененные, и Я успокою вас"? - Ко всем, без исключения!

Самой тяжкой заботой нашей должно являться и является всегда -- бремя нашей ответственности пред Богом.

Глубина нашей вины и не покидающее нас чувство задолженности пред Ним, - как избавиться нам от этого угнетающего состояния сердца? Пред кем не вставал этот вопрос, кто не был им обременен? Кто не пережил в себе самом горечь стыда и позора за свое бессилие пред грехом? Кто не испытывал отвращения к самому себе за допущенное моральное падение? С опустошенной душою, с утомленными слепнущими глазами, в страстных поисках освобождения бродят люди, спотыкаясь, израненные, несчастные, не знают ни покоя, ни временного хотя бы отдыха, бродят, пока не замаячит вдали конец жестоко обманувшей их греховной жизни, заставляющей содрогнуться пред страшным предчувствием неизбежного Божьего Суда. Ибо никакие рассуждения не могут уничтожить в душе человека того убеждения, что неправда и грех требуют возмездия. Каким тяжким бременем ложится на сердце, на совесть, на разум это открытие! У кого не являлась мысль, что так дальше жить нельзя? Эта забота привела в храм мытаря и вложила в сердце его слова известной нам молитвы: "Боже, будь милостив ко мне грешнику". Не эта ли самая забота заставила и Никодима посетить Христа ночью, а грешницу -• придти в дом Симона прокаженного? Не эта ли забота и сейчас влечет всех обремененных в храмы, монастыри и религиозные собрания?

Бремя греха отягощает нас, и никто, кроме Христа, не может спасти душу от этой страшной ноши.

Только Христос, "умерший за грехи наши, по Писанию", воистину освобождает человеческую душу от всякого бремени и позволяет душе торжествовать духовную победу. Наше бремя греха Бог возложил на Христа: "Се Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира", "Бог возложил на него грехи всех нас и в Нем не было греха", "Торжествуйте небеса, ибо Господь соделал это"! Прощенный и освобожденный грешник восклицает: "Ты обратил сетование мое в ликование, снял с меня вретище и препоясал меня веселием, да славит Тебя душа моя и да не умолкает". "Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты... Ты покров мой; Ты охраняешь меня от скорби, окружаешь меня радостями избавления... Торжествуйте все правые сердцем".

Бремя людских страданий, болезней, скорбей и горя - также непосильная для души ноша.

"Хоть лица у людей и разные, а горе одно"... И никто, кроме Христа, не успокоит, не утешит нас в этом горе, никто, кроме Него, не согласится понести вместо нас это бремя; только Он один "взял на Себя наши немощи и понес наши болезни".

Исконный враг Божий, лютый непримиримый враг наш, сатана, различными путями приводит нас к страданиям. Сатана, поставивший своею целью погубить нас, отвести от Бога, подчинить своей злой, растленной, мертвящей, проклятой воле, внушить всякую мерзость, сделать из нашей жизни игралище страстей, явить грех в привлекательном виде, он, этот губитель, вдруг предлагает нам "свое" избавление. Освобождая людей от малых страданий, сатана ввергает их в страдания самые лютые, иссушающие душу невыразимой тоской. До тех пор, пока грех в мире, - люди никогда не избавятся от страданий. Страданиям бывают подвержены не только нечестивцы, но и верующие и, даже, служители Христовы. Сам Христос пострадал, "оставив нам пример, чтобы мы шли по следам Его", "ибо нам даровано не только веровать, но и страдать за Него".

Бог не всегда избавляет нас от страданий, но всегда готов дать нам торжествовать победу над страданиями.

Каким путем Бог приводит нас к этой победе?

Он открывает нам целесообразность всех наших страданий, указывая, что только проходя сквозь страдания, мы научаемся следовать за Ним при всех обстоятельствах нашей жизни. Научает нас безропотно смиряться пред Ним. Страданиями познаем всю суетность окружающего нас мира и кратковременность всей нашей земной жизни. Страдания освобождают нас от земных привязанностей, плотских желаний, эгоистических притязаний, человеческих планов. Страданиями Бог научает нас сочувствовать и сострадать нашим ближним, страдающим так же, как и мы. Жизнь же, прожитая без страданий и горя, оставляет душу мало развитою, мало чуткою, неотзывчивою... Страданиями Бог научает нас довольствоваться малым: "Научился, говорит ап. Павел, быть довольным... в скудости и в изобилии... Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе". Постоянное ровное счастье, в большинстве случаев, усыпляет душу, тогда как удар горя высекает из души чудесные искры, устремляющиеся ввысь. Страдания не проходят для нас без пользы. Они воспитывают наш ум, облагораживают душу, дисциплинируют волю, очищают чувства, проясняют цель жизни, закаляют и вырабатывают христианский характер.

Бог, ниспосылая победу над страданиями, открывает нам, что наши земные страдания - кратковременны.

Бог посылает нам страдания для того, чтобы этими страданиями привязать нас к Себе и направить к духовным высотам. Страдания верующего щедро Богом вознаграждаются. "Ибо думаю, что нынешние, временные страдания, ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас".

Эта неизбежность страданий, целесообразность их, кратковременность и славное их вознаграждение в вечности укрепляют верующего-страдальца в терпении. Языческий мир был изумлен тою святою радостью, с какою первые исповедники христианства выходили на арены, чтобы восторжествовать над страданиями и над самой смертью. Они были уверены, что "если с Ним страдают - с Ним и царствовать будут!"

Бремя завтрашнего дня. Забота о дне грядущем - кого только она не превращала в жалкого раба земли? Ценою седых волос, ранних морщин, сгорбленной спины, преждевременной смерти искупалась она. Вечные страхи и беспокойства одолевают самого "обеспеченного материально" человека. Что станется со мною через неделю, через месяц, год, двадцать лет? Зрение притупилось, память слабеет, слух изменяет, нет сил, нет здоровья. Жизнь прошла быстрее, чем думалось, и не так, как предполагалось в начале ее пути. В банке нет сбережений, нет собственного угла, надежной должности, родных, друзей и знакомых. Что делать? Как быть?

Многие не верят, что Бог может заниматься столь маловажными вопросами и быть нашей постоянной опорой. С "чистой совестью" они предпочитают свое бремя возложить на плечи ближнего и обращаются за помощью к людям. Вместо того, чтобы устремить свой взор к Богу, они ждут от людей сочувствия, утешения и поддержки. И, конечно, приходят к разочарованию. Они забывают, что нет в мире таких могучих плеч, на которые можно, не колеблясь, возложить все наши заботы. Те, кто обладает широкими плечами, - уклоняются, а те, кто по доброте сердца соглашаются взять и нести наше бремя, оказываются бессильными.

"Все ваши заботы возложите на Него, ибо Он печется о вас!", - повелевает верующему Слово Божие. И сколь окрыленным оказывается человек при этой уверенности, что он принадлежит Богу, Который позаботится о нем, "не оставит и не покинет", ибо верен Бог и Себя отречься не может. Он берет на Себя бремя забот о дне грядущем, говоря: "не заботьтесь о завтрашнем дне!". Какое блаженство испытывала бы изо дня в день наша душа, если бы мы, подобно герою Пушкина, поручали все Богу:

- Душа, способная искренно и полностью возлагать все свои заботы на Него - душа торжествующая.

"Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно..."

"Грешнику Бог дает заботу"... "Я хочу, чтобы вы были без забот!" "Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом, - и мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе"... "Возложи на Господа заботы твои!".

Бремя неизвестности, неуверенности, сомнений также является для души нашей непосильной ношей.

Душа бежит недомолвок, двусмысленности, она ищет ясности и определенности не только в вопросах заурядной жизни, часто маловажных и незначительных, но и в вопросах вечности.

Поэтому, величайшим торжеством для души является уверенность в ее спасении.

Ни одно заблуждение так не распространено и так прочно не укоренилось, как убеждение, согласно которому "человеку не дано знать при жизни, спасен ли он или погиб... о своей вечной участи узнает он только после "Страшного Суда". Всякого, кто дерзает говорить об уверенности в своем спасении "при жизни", люди склонны считать еретиком или сумасшедшим.

Но в Слове Божием мы находим достаточные основания для того, чтобы иметь подобную уверенность в спасении.

На вопрос может ли истинный христианин, живя еще здесь, на земле, быть уверенным в своем вечном спасении, Свящ. Писание отвечает утвердительно - может! Эта уверенность полагает свои основания на факте искупления Христова, на учении непреложного Слова Божия, на факте возрождения свыше всякого подлинно верующего человека и на Свидетельстве Духа Святого.

Рассмотрим эти основания по порядку:

ФАКТ искупления - является главным основанием божественного спасения. "Христос умер за грехи наши". "Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо". "Христос искупил нас". "Кровию, Своею искупил нас Богу". "Сын человеческий пришел, чтобы отдать душу Свою, для искупления многих". "Предавший Себя для искупления всех". "Христос приобрел вечное искупление". - В этих и многих других утверждениях Свящ. Писания мы имеем прямые указания на смерть Христа, как на искупительную жертву, принесенную Богу за нашу вину.

Историческая подлинность этого факта подтверждается не только повествованием Евангелий о смерти Христа, но и текстом Никейского символа веры: "верую... в Распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна; и воскресшего в третий день, по Писанием."

Столь же непреложным основанием уверенности верующего в своем спасении является свидетельство самого Св. Писания.

Душа ликует, когда тиски неверия, оковывавшие ее, распадаются, когда она убеждается, что слова Христа по сей день "живы и действенны", "верны и всякого принятия достойны": - "Верующий в Сына Божия имеет жизнь вечную; а неверующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем". "Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя единородного Сына Божия". "Слушающий Слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь".

Некоторые предвзятые судьи утверждают, что обещания жизни вечной, принятие прощения и уверенность в спасении должны быть отнесены к нашему загробному существованию, но Слово Божие исключает всякую возможность столь превратного толкования. Оно говорит не в будущем, но в настоящем времени: "имеет", "не судится", "перешел от смерти в жизнь", "имена ваши записаны на небесах"...

Основанием для уверенности в спасении является также факт нашего возрождения свыше, - свидетельство Духа Святого, обитающего в нашем сердце.

"Дух Божий свидетельствует духу нашему, что мы дети Божий". Ибо "тем, которые приняли Его, верующим во Имя Его, дал власть быть чадами Божьими". "Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом". Свидетельство Духа Святого в сердце верующего всегда - сокровенная тайна, невидимая и непостижимая; легче пережить, восчувствовать это свидетельство Духа Божия, чем поведать о нем окружающим нас людям.

Как ни странно, но среди, так называемых христиан, немногие помнят, что христианство по Писанию, - это религия воплощения Христа "в нас", в каждом верующем. "Или вы не знаете, что Христос в вас, разве только вы не то, чем должны быть". "Христос в вас, упование славы" - сущность христианства!

Христос, заместивший нас на Голгофском кресте, желает замещать нас и в жизни. Вот почему наше сораспятие с Ним должно быть настолько сознательным и полным, чтобы мы могли сказать: "И уже не я живу, но живет во мне Христос". Только - "Христос в вас" - может творить в душе христианскую жизнь. Его неизменное пребывание в нас скажется во всех поступках, словах, мыслях, чувствах, благотворно отразится на всех проявлениях жизни.

"Христос в вас" - верная порука нашей победы над сатаной, гарантия нашей безопасности: "Ибо Тот, Кто в нас, больше того, кто в мире". Верующий хранит себя, и лукавый не прикасается к нему, так как лукавому приходится иметь дело не с нами, слабыми, беспомощными людьми, а "со Христом в нас", с Тем, Кто победил сатану и восторжествовал над злом этого мира. И "сия победа, победившая мир, есть вера наша. Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий"?

Когда "Христос в вас" - это Его пребывание ниспосылает в жизнь верующего духовный избыток. "Я пришел, чтобы дать жизнь и дать с избытком". Мы часто наблюдаем печальное отсутствие "избытка" в жизни современных христиан. Избыток радости, избыток душевного мира, избыток веры, терпения, любви - какое это богатство! Нам следует беззаветно посвятить свою жизнь Христу, вручить себя Ему настолько, чтобы Он мог обитать в наших сердцах. Жизнь духовной нищеты - жалкое зрелище, позорное состояние - недостойное христианина. Жизнь духовного обнищания - опасная жизнь; она всегда подвержена духовным изменам, порокам и грехам. Жизнь' духовного обнищания - бесплодная, бесполезная ,бесцельная жизнь. Мы способны обогатить духовно ближнего своего только в том случае, если мы сами - "люди зажиточной души", - обладающие избытком и "чаша наша преисполнена". В деле распространения истины Бог пользуется именно этим "избытком", ибо "от избытка сердца говорят уста". Поэтому прежде, чем высылать учеников Своих на служение Евангельского благовестия, Христос повелел им: "не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите... вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой и будете Мне свидетелями в Иерусалиме, и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли". Дух Святой возрождает, ниспосылает уверенность в прощении грехов, приводит к радости спасения, делает душу нашу сильной, деятельной, торжествующей.

Если вы, читатель, еще не спасены, - не унывайте! Вы можете прийти к уверенности в вашем спасении, не дочитав этой главы. Для того, чтобы достичь твердой и непоколебимой уверенности в нашем спасении, мы должны в точности выполнить повеление Божие, выраженное двумя словами: - "покайтесь и обратитесь"!

"Покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши". В словах "покайтесь, обратитесь", мы обретаем все то, что должно привести нас к возрождению свыше, к полному обновлению всего человека.

Необходимо точно разграничить два понятия - покаяние и обращение.

Истинное покаяние выражается в глубоком осознании своей греховности и открытом, чистосердечном исповедании своей смертной вины пред Богом.

Как понимать - "осознать себя греховным" ? -

Осознать себя греховным - ясно и просто увидеть себя таким, каким меня Бог видит, без всяких прикрас и самообольщений. Другие люди, мало знающие нас, могут быть о нас весьма лестного мнения. Те же, кто знает нас лучше и ближе, обычно, не склонны так нами восхищаться. Мы знаем самих себя несравненно лучше, чем знают нас другие. Но Бог знает нас вполне, во всей нашей неприглядности: "ибо нет твари сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его".

В истинном покаянии - четыре главных момента его раскрытия: - испытание совести, сокрушение сердца, признание вины, исповедание уст.

Испытание совести протекает при пересмотре прошлого всей жизни, при уразумении содеянных грехов, обозрении пороков, и такое исследование приводит к стыду за самого себя, к великой горечи о содеянном, к потрясающему сокрушению сердца. До тех пор, пока нет истинного ведения своих грехов, не может быть ни внутреннего сознания своей вины, ни внешнего исповедания этой вины пред Богом. Только тогда, когда сердце сокрушено зрелищем содеянных собственных беззаконий, глубокой порочности и вечной своей гибели, только тогда человек способен воззвать к Богу, выражая свои внутренние настроения словами евангельского гимна:

Но заглянуть в самые сокровенные тайники души и зреть свою порочность, свои беззакония во всем их омерзении человек, сам по себе, не способен. Только Дух Божий может "обличить" нас во грехе и явить нашему духовному взору это страшное зрелище.

Под исповеданием уст надо разуметь не только слезную молитву покаяния, пред Богом, но также исповедь пред людьми, невольными свидетелями, а может быть и жертвами нашей безбожной жизни: "Многие же из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои".

Слезы покаяния не могут не прорваться при таком исповедании. С ними рушится главное к покаянию препятствие - бесчувственность и окаменелость сердца. Слово Божие не только касается нашего сердца, оно и сокрушает его, дабы открыть пред нами бездну погибели, навстречу которой мы идем, наполнить душу нашу чувством безвыходности, отчаяния. Слезы способствуют пробуждению в нашей душе чувства виновности, потрясающего всю ее в стремлении к покаянию, помогающего обрести должную покаянную глубину. Ибо так же, как от горьких слез обиды рождается злоба, так от слез безмерной своей вины рождается любовь. Поэтому Бог и определил наше спасение так, что это духовное потрясение рождается у грешника из чувства вины, а не обиды, ибо "заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен перед Богом... ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать".

Какое же различие между - покаянием и обращением?

Хотя оба эти понятия и связаны между собою, но как глубока межа, разграничивающая внутренний смысл каждого из них.

Покаяние - негативная сторона нашего возрождения свыше, все то, что мы должны в жизни оставить - "совлечься". Обращение же - позитивная сторона, то, что надлежит нам принять, во что - "облечься".

Покаяние - отказ от старой жизни. Обращение - принятие жизни новой, жизни Божией.

Покаяние - вскрытие нашей греховной язвы. Обращение - принятие благодати, исцеляющей эту язву.

Покаяние повергает нас пред Богом в прах и пепел. Обращение поднимает нас из праха и "облекает в ризы спасения".

Покаяться - значит остановиться на "широком пути", которым мы шли к погибели. Обратиться - пойти новым "узким путем" ко спасению.

Люди не глубокие по природе, поверхностные в своих духовных исканиях, способны удовлетвориться только покаянием, без обращения, но покаяние, к которому они прибегают, - покаяние ложное, даже кощунственное. Покаяние без обращения ни к чему не приводит. Миллионы людей ежегодно каются, во дни великого поста, каются, но не обращаются ко Христу и даже не подозревают о необходимости такого обращения. Поэтому, покаявшись, с легким сердцем продолжают свою прежнюю греховную жизнь. Великопостное покаяние часто являлось только "отдушиной" для порочной совести. Ибо возрождение свыше и уверенность в спасении возможны только в том случае, когда ПОКАЯНИЕ и ОБРАЩЕНИЕ сопутствуют друг другу. Истинная христианская жизнь начинается вслед за этими двумя, сознательно выполненными актами.

Бог вменяет человеку обращение в обязанность, - Он повелевает: "обратитесь"! - "Ко Мне обратитесь и будете спасены". "Если же не обратитесь и не станете, как дети, не сможете войти в Царство Божие".

В истинном обращении также необходимо усмотреть три последовательных духовных действия.

Прежде всего - осознание внутренней, глубокой потребности в Боге: "жаждет душа моя к Богу живому"... "Тебя от ранней зари ищу я, по Тебе томится плоть моя". "Только в Боге успокоивается душа моя"...

Вслед за этим должно идти осознание неисследимых духовных сокровищ, заключающихся "во Христе Иисусе": любовь - "превосходящую разумение", мир Божий - "который превыше всякого ума", радость - "неизреченную и преславную", святую, счастливую, торжествующую, вечную.

Наконец, в обращении мы подчиняем свою волю - Воле Божией. Самая главная, решающая битва за душу человеческую происходит именно в области нашей воли. Воля является главным двигателем всех проявлений нашей жизни. Что же представляет собою обращение ко Христу, как не отказ человека от своей собственной воли и подчинение себя воле Христовой, - "да будет воля Твоя"! Человек обращается для того, "чтобы остальное во плоти время жить уже не по человеческим похотям, но по воле Божией".

Принять всю волю Божию, нас оживляющую, познавать, в чем воля Божия заключается, и ревностно исполнять ее, - вот та цель, для достижения которой мы обращаемся ко Христу. Познание воли Божией без практического превращения этой воли в жизнь только увеличивает нашу пред Богом тяжкую вину: "Раб тот, который знал и не делал по воле Его, будет бит больше". Познавая волю Божию теоретически, мы должны непременно стремиться жить согласно этой воли, прося Бога: "научи меня исполнять волю Твою". Жить по воле Божией и возвещать Божью волю другим - вот что делает душу человека душой воистину торжествующей.

Пусть же наша уверенность в спасении зиждется не на словах нашей покаянной молитвы, не на тонкости и разнообразии выраженных в этой молитве чувств, не на обилии пролитых слез, а на подлинных и непреложных Словах Св. Писания. Да будут же покаяние и обращение сознательными, искренними, полными, окончательными; вера -- сердечной, глубокой, непоколебимой; следование за Христом - прямым и самоотверженным; доверие, покорность и преданность Христу - беззаветными; пребывание наше в Нем - постоянным, а Его пребывание в нас - непрерывным. Пусть наше сораспятие с Ним будет ежедневным; наше единение с Ним - неразрывным, ежеминутным, свободным, счастливым, торжествующим!

"Ты обратил сетование мое в ликование, снял с меня вретище и препоясал меня веселием, да славит Тебя душа моя и да не умолкает, Господи, Боже мой! Буду славить Тебя вечно"!

Вопреки весьма распространенному среди "новообращенных" представлению о жизни "спасенного", как о неизменно-блаженном состоянии души, которая раз и навсегда освободилась от "печали и воздыхания", от ошибок, падений и опасностей, Слово Божие учит, что "многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие". Путь истинной христианской жизни усеян не розами, а терниями, - "тернистый путь". И путь этот называется "путем святым; нечистый не будет ходить по нему... идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся".

До тех пор, пока мы идем "прямо", как заповедал нам Господь, "не уклоняясь ни влево, ни вправо", до тех пор мы - вне всякой опасности. Но достаточно нам хотя немного уклониться в сторону, как мы попадаем в такой лабиринт затруднений и смертных опасностей, что дальнейшее следование за Христом становится совершенно немыслимым.

Не будем исследовать, здесь, всех ходов и переходов лабиринта, находящегося по обе стороны "прямого пути", а лучше займемся установкой хотя бы нескольких вех в тех главных пунктах пути, где христианину, путешествующему "в небесную страну", угрожает опасность свернуть в сторону, - "совратиться с прямых путей Господних".

УТРАТА ХРИСТИАНСКОГО ТЕРПЕНИЯ - одна из первых опасностей, какая угрожает неопытному путнику.

"Терпение нужно вам!" -- говорит нам Слово Божие. И мы все единодушно исповедуем нашу общую нужду в этом благодатном даре. У одних из нас - "мало терпения", у других - совсем его нет. Поэтому совет, который дает ап. Павел ученику своему Тимофею, крайне всем нам необходим и ценен: "Ты же, человек Божий, преуспевай в терпении".-"Господь да управит сердца ваши в терпение Христово". Воистину - для христианской жизни, жизни во Христе и терпение требуется Христово. Легко быть терпеливым, когда все в жизни удается, но трудно, когда удача вдруг покидает нас. Все нам тогда изменяет: здоровье, материальные блага, друзья, - везде нападки, наговоры, осуждения и неприятности. Как велико тогда искушение "оставить прямой путь" терпения и попытаться найти путь более удобный для нашего "ветхого человека".

Терпение всегда высоко оценивается нашим Спасителем: "Знаю терпение твое... Ты имеешь терпение... Сохранил Слово терпения...". Ап. Иоанн смотрел на терпение, как на нечто, присущее всем верующим, говоря: "я, Иоанн, соучастник ваш в терпении...". Апостол Павел принимал проявления терпения в своей жизни, как очевидное доказательство Божьего призвания к служению: "Признаки апостольства моего оказались пред вами во всяком терпении". Он ставит терпение выше всех других признаков апостольства, даже выше мудрости, откровений и чудес, на которые у него были основания сослаться. Наблюдать людскую фальшь, лицемерие, несправедливость и множество других пороков и все же терпеливо снисходить к их слабостям, "иметь дело" с подобными людьми, каким надо быть воистину "терпеливым"!

Чтобы не уклоняться с пути Господня, необходимо всегда помнить, что пока мы сами не совершенны, мы не имеем права быть слишком требовательными и строгими к нашим ближним. Христианину следует подходить к людским душам с большою бережливостью и во всех случаях "облегчать" их бальзамом, а не "терзать уксусом". Срывать кожу с только что затянувшейся духовной раны сердца, делать бесполезные, но мучительные уколы, "бить по самолюбию", - для такой "духовной" помощи и воздействия терпение не нужно. Напротив, оно может стать опасной услугой. Но поднять уже лежащего, поддержать падающего, помочь неблагодарному и воздать добром за зло открытому врагу - какой нужен подвиг терпения!

Проявить терпение там, где ты оказываешься "жертвой недоразумения", где не поняли твоих высоких намерений и самых чистых и святых побуждений, может только тот, кто последовал Христу в терпении. Христос ведь тоже был в мире "жертвой недоразумения", непонимания. Мы читаем, что ученики "не поняли Его", как не понимали и Матерь Его и братья, которые думали, что "Он вышел из Себя". Не поняли Его и народ, и синедрион, и Пилат, Ирод, Каиафа; не поняли Его креста, могилы, воскресения, пятидесятницы. "Помыслите о Претерпевшем над Собою такое поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими", в терпении.

"С терпением будем проходить предлежащее нам поприще и не оставлять упования нашего, которому предстоит великое воздаяние". Пусть терпение окажется неразлучным нашим спутником на пути к вечности, ибо только оно способно вести нас чрез горы затруднений, топь уныния, бездны отчаяния. У ворот вечности мы скажем ему - прощай! - Ты, терпение, содействовало мне в борьбе; шло со мною сквозь слезы, печаль, одиночество; ты несло мой земной крест и помогало нести бремена других... Прощай навсегда! Опасность "нетерпения" - миновала. Так будет сказано у врат вечности. Но, пока мы еще в пути, - "терпение нужно нам, чтобы, исполнивши волю Божию, получить обещанное"...

ПОТЕРЯ РАДОСТИ СПАСЕНИЯ также является духовной опасностью, подстерегающей нас на пути. Истинное христианство всегда пребывает в Царстве настоящей радости, радости не искусственной, притворной, призрачной, но радости духовной, реальной, Божией. Подлинная радость в этом мире слез, скорби, страданий и смерти немыслима без Христа. О, какими богатствами радости обладаем мы во Христе! Христос Спаситель - Спаситель освобождающий, радующий, а не порабощающий и гнетущий.

Дух Божий - дух радости, торжества и веселия.

Евангелие - книга радости, блаженства, ликования.

Небеса - место постоянной радости, место, где "торжествующий собор", где "духи праведников, достигших совершенства", где "ангелы, радующиеся об одном грешнике кающемся".

Церковь тоже - место Божьей радости на земле.

Сердце спасенного грешника - чертог Божьей радости, храм истинного веселия. Единственное солнце, которому доступно своими лучами заглянуть в темные вертепы человеческого сердца, это - "Солнце Правды", Христос. Мы слепы, во мраке, во зле, в слезах. Христос просвещает нас, рассеивает мрак, избавляет от зла, исполняет сердце наше радостью спасения, радостью Христовой, полной и совершенной.

Первым, главным источником радости является Сам Бог. Чем ближе мы подходим к Богу и сливаемся с Ним, тем больше мы испытываем радости. - "Полнота радости пред лицом Его"!

Радость Божия проистекает из счастливого чувства, связанного с нашим освобождением от гибели: "Буду радоваться о милости Твоей" - восклицает помилованный. "Радуюсь, что Господь услышал голос мой", - заявляет прощенный. "Ты избавил душу мою от смерти, очи мои - от слез, и ноги мои - от преткновения. Буду ходить пред лицом Господним на земле живых", - радостно поет избавленный, спасенный.

Радость Божия, радость спасения является прямым следствием веры. Она как бы предвкушает вечное блаженство, скорое получение "наследства нетленного, чистого, неувядаемого, хранящегося на небесах для нас... О сем радуйтесь, поскорбевши теперь немного, если нужно, от различных искушений".

Радость - плод Святого Духа, а поэтому она никак не связана с нашим земным благополучием, жизненными удачами и успехами.

Истинная радость, ниспосылаемая свыше, захватывает сердце и излучается сердцем. Она благотворно действует даже на наше тело: "Веселое сердце благотворно, как врачевство...", - говорит Соломон. Злой человек, как змея, вырабатывает яд в сердце своем, и этим ядом отравляет жизнь не только других, но и свою собственную. Человек воистину добрый, врачуя небесным бальзамом радости свою душу, врачует души всех, приближающихся к нему. "Человеку, который добр, Бог дает радость". Говорят, что лечение смехом применяется некоторыми нашими врачами. Но смех и радость проистекают из различных источников. Нельзя считать радостными всех, кто смеется, и счастливыми тех, кто непрестанно улыбается.

Истинной радости нельзя ни скрыть, ни вызвать искусственным путем. Как можно скрыть Божью радость, когда глаза и все лицо чада Божия излучают ее? "Веселое сердце делает лицо веселым... У кого сердце весело, у того всегда пир". У верующего подобная радость крепнет без всяких с его стороны усилий. Она приходит от Бога и обусловливается чистотой сердца человека. "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят". Они узрят Его своим любящим Небесным Отцом, прощающим, заботящимся, охраняющим, руководящим, узрят свою недостойность и не смогут не радоваться. Узрят Его во всех страданиях, затруднениях и потерях. Вот какой высокой радости Бог поручил вести нас чрез все невзгоды жизни. Наши страдания и испытания, если они мудро приняты нами, имеют свойство только усиливать, только углублять нашу радость: "нас огорчают, а мы всегда радуемся... Радуюсь в страданиях моих за вас", - пишет ап. Павел.

Но, не забудем о грозящей нам опасности Божья радость оставляет нас, если мы перестаем "больше всего хранимого хранить сердце свое". Всякий сознательно допущенный в нашу жизнь грех, всякая неправда и нечистота огорчают Духа Святого, обитающего в нашем сердце и уже не позволяют Ему проявляться в своих благодатных плодах. В результате - уходит радость нашего спасения, и мы не в силах уже следовать за Господом. Увы! помрачается тогда все наше христианство. Угрюмый, с опустошенной душою "верующий" снова начинает возносить земное выше небесного, временное выше вечного, плотское выше духовного, видимое выше невидимого, свое человеческое выше Божьего. С пути узкого, спасительного, он сворачивает, теперь, на широкий путь погибели и, кто знает, как долго суждено ему блуждать во мраке, пока возвратится он снова к Богу, со словами покаянной молитвы: "Отврати лице Твое от грехов моих и изгладь все беззакония мои... Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня. Не отвергни меня от лица Твоего, и Духа Твоего Святого не отними от меня. Возврати мне радость спасения Твоего и Духом владычественным утверди меня!"

ПОТЕРЯ ХРИСТИАНСКОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ также представляет серьезную опасность для верующего.

Путь Христов столь узок, что идти по этому пути верующему нужно с известной настороженностью. Христианина подстерегает опасность неосмотрительно перешагнуть за "узкие" границы, уклониться с прямого пути на путь кривой, окольный, на скользкий путь греха, гордости, самонадеянности и беззакония.

"Но, ты будь бдителен во всем", - пишет ап. Павел к Тимофею. - Наблюдай за твоим служением, за твоими искушениями и соблазнами. Будь всегда на часах! Чем грознее и многочисленнее опасности, тем сильнее должна быть твоя духовная бдительность. Если вы чада Божий, - стойте на страже душ ваших постоянно!

"СТОЙТЕ В ВЕРЕ"! - повелевает Свящ. Писание. - Будьте бдительны, чтобы вера ваша утверждалась "не на мудрости человеческой, а на Слове Божием". Наблюдайте, чтобы вера ваша всегда была простой, сердечной верой в Бога, детским упованием и покорностью Ему во всем. Ибо "верою вы тверды", "верою держимся", верою "побеждаем мир". Малейшее отступление от веры лишает нас всех ее благодатных "дел". "Подвизайтесь за веру однажды переданную святым"! "СТОЙТЕ В ГОСПОДЕ"!

Было время, когда мы "полагались на разум свой", надеялись на собственные свои силы и свою изворотливость; теперь же надлежит нам возлагать упование свое только на Бога, "укрепляться Господом и могуществом силы Его". Свернуть с этого нового пути, с пути полной зависимости от Бога означало бы для нас - возвратиться к прежней жизни "по плоти", к "жизни ветхого человека", - погибнуть. "СТОЙТЕ В СВОБОДЕ"!

Христос освободил нас от "ига рабства", "отпустил измученных на свободу". Свобода истинная - духовная свобода. Мы должны быть и жить "истинно свободными". "Стойте в свободе". Защищайте дарованную вам свободу! Проявляйте все напряжение вашей христианской воли к тому, чтобы опять "не подвергнуться игу рабства". "Все мне позволительно, но не все полезно, все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною", - пишет ап. Павел. Христос избавил нас от всех грехов и пороков, которым раньше мы были порабощены, и Он желает, чтобы жизнь наша свидетельствовала о том, что "кого Сын освободит, тот истинно свободен будет". Опасность нового порабощения подстерегает нас, и, если мы не будем бодрствовать, утрата свободы неизбежна. "СТОЙТЕ В ОДНОМ ДУХЕ!"

Сколько раздора, сколько ущерба делу Божию, если члены христианской общины безразличны к сохранению "единства духа в союзе мира". Как легко сатане посеять смуту в церкви, среди верующих! У Церкви должно быть одно сердце и одна душа, и, если церковь желает быть полезной Господу, ей следует быть всегда единодушной и единомысленной. Один Бог, одна вера, одно крещение, одна надежда должны привести верующих ко взаимной поддержке, к общей борьбе против общего врага, а не ко вражде друг с другом. "Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою".

Особую бдительность христианин должен проявить не только в охранении единства церкви, но также и в единении своей семьи. Какая великая сила заключена в словах Иисуса Навина: "Изберите ныне, кому служить.., а я и дом мой будем служить Господу!" Какая отрада для отца быть уверенным в стойкости и принадлежности Богу каждого отдельного члена семьи. Некий непослушный сын, "черная овца стада", высказывал мало рвения к служению Господу, хотя приведенный выше текст Иисуса Навина висел на стене их гостиной. Огорченный отец сделал поправку: "Я и дом мой, кроме Пети, будем служить Господу!" Петя вскоре покаялся и обратился к Богу.

Сколько таких сыновей и дочерей в христианских общинах и в христианских семьях, к которым относится непосредственно повеление Господне: - "Стойте в одном духе!".

Утрата единодушия, трудно возвратимая для христианина потеря. "Будьте же бдительны и сберегайте это".

УТРАТА ХРИСТИАНСКОЙ ВЕРНОСТИ - смертельная опасность для каждой верующей души.

Ничто так высоко не стоит в очах Божиих, как верность. "Хорошо добрый и верный раб",- скажет Господь слуге Своему в последний день. Доброта и верность, любовь и постоянство - вот что так отличает истинного служителя Христова. Заметьте, что не "умный", "красноречивый", "известный", "способный", а - "добрый и верный" достоин Господней похвалы и награды.

Апостол Павел говорит, что Бог "признал меня верным, определив на служение". "От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным".

Христианская верность обнаруживается в нашем постоянстве. Однажды став на верный путь Христов, мы продвигаемся все вперед и вперед, твердо и неуклонно направляясь к Богом намеченной для нас цели.

В чем проявляется верность и постоянство христианина?

Во всех действиях его "обновленной жизни". Верность апостолов и верующих древне-апостольской церкви проявляла себя:

В УЧЕНИИ. "Постоянно пребывали в учении", придерживаясь "образца здравого учения". Среди многих заблуждений и отступлений от учения Христова есть опасность уклонения в "пустословие лжесловесников, сожженных в совести своей". Вот совет ап. Павла Тимофею и всем тем, кто желает избежать этой опасности: -"А ты пребудь в том, чему научен и что тебе вверено, зная, кем ты научен".

В ДЕЛАХ. Мы должны быть теми, "которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия". Постоянны ли мы? Сколько несдержанных обещаний, невыполненных решений, неосуществленных благих намерений... "По плодам их узнаете их". Апостольская церковь была верной в делах; ОНА была "исполнена плодов праведности".

В МОЛИТВЕ. "В молитве будьте постоянны", - повелевает Слово Божие. Обезвредить себя против духовных опасностей, болезней, врагов, держать в подчинении Духу Святому свой ум, волю и чувства - можно только путем молитвы. Только постоянно молясь, слабый может стать сильным и холодный - горячим. Но, пренебрегая молитвой, вне молитвы, верующий неизбежно теряет духовные силы, ослабевает, охладевает, засыпает духовно. Недостойно верующего, духовно-преступно сохранять внешний "молитвенный облик", молиться по привычке, а не вести истинную "беседу с Богом". Христианин, чуждый участия к нуждам ближнего, неспособный забывать нанесенных ему обид, возгревающий в жизни своей скрытый грех, не может быть верным в молитве. Когда молитвенная связь с Богом нарушается, человек обрекает себя на верное отступничество. "Да будут же чресла ваши препоясаны и светильники горящи".

Бог ожидает не только наших молитв, выражающих наши нужды, просьбы, желания, но и прямого с нами общения. Он желает открыть нам Самого Себя, как бы "преобразиться" пред нами, показать нам Свою славу, проявить в нас Свою силу, открыть нам Его планы и Его волю. Бог желает очистить нас, освятить, поднять и вознести на "скалу недосягаемую", уподобить нас Себе. Он готов взять на Себя наши заботы, восполнить наши нужды, рассеять сомнения, очистить чувства, просветить ум, усладить наши печали, освятить наши радости. И мы будем обогащены этими небесными и земными благами только при нашей верности в молитве.

"Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение. Дух бодр, плоть же немощна".

В ОБЩЕНИИ С ВЕРУЮЩИМИ. Слово Божие повелевает верующим "постоянно любить друг друга от чистого сердца". "Общник я всем боящимся Тебя и хранящим повеления Твои", - говорит Давид. Нам, верующим, также надлежит общаться "со всеми любящими Господа от чистого сердца". Не оставлять "собратий" и "собраний своих, как есть обычай у некоторых". Велика бывает радость в общении с единомыслящими и единочувствующими. Радоваться "в одиночку" может только духовно надломленный человек. Радоваться нужно "с кем-нибудь". У верующего, общающегося с другими верующими, всегда есть родство духа, чувство братства, общность цели, тот же путь, те же задачи, желания, интересы. Для истинно верующего человека оказаться вне общения с церковью - немыслимо. Вести "одинокую" христианскую жизнь верующий вынужден бывает своею "географической" удаленностью, но сознательно уклоняться от общения с детьми Божьими может только человек, воистину чуждый этой "Божьей семье", - невозрожденный, по-прежнему блуждающий во тьме. "Если же ходим во свете, подобно, как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха". Будем верны в нашем постоянном общении с церковью.

В СВИДЕТЕЛЬСТВЕ. "Вы свидетели Мои"! Свидетельство о Христе и Его благодатном спасении - вот одна из главных целей основания Церкви, одна из основных причин пребывания верующих на земле. Мы, примирившиеся с Богом, должны испытывать чувство задолженности пред людьми, которые не пришли еще ко Христу и не слыхали даже о возможности спасения. Мы должны быть исполнены готовности идти на все жертвы ради их спасения. Вспомним, как ап. Павел смотрел на дело свидетельства о славе Христа. Он говорил: "...горе мне, если я не благовествую!". Какая сознательность возложенного на него долга заключена в словах: "Я должен... я готов..., я не стыжусь!.." - "Я должен и эллинам, и варварам, мудрецам и невеждам; итак, что до меня, я готов благовествовать и вам, находящимся в Риме. Ибо я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божия, ко спасению всякому верующему".

Нам, верующим, всегда грозит опасность оказаться неверными в свидетельстве.

Сатана тормозит шаги наши на новом пути, усыпляет нашу бдительность, внушает сомнения, преувеличивает затруднения, преуменьшает опасности. Мы сами иногда помогаем врагу душ человеческих распылить наши силы, обесплодить нашу жизнь, трусливо отсрочить наше безоговорочное служение Господу, отсрочить вплоть до смертного часа. Мы способствуем осуществлению планов "лукавого" нашей "плотской" жизнью, нашим упрямством, непостоянством, неверностью и человеческими соображениями в духовных вопросах.

Но, при всем этом, никогда не забудем о верности Божией: "если мы бываем неверны, Бог пребывает верен, ибо Себя отречься не может!".

"Смотрите, братия, чтобы не было в ком из вас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отпасть от Бога живого". "Верен Бог, Который не допустит вам быть искушаемыми сверх сил... Он знает, как искушаемым помочь". "Верен призывающий вас, Который и сотворит сие!".

ПОТЕРЯ "ПЕРВОЙ ЛЮБВИ" - самая страшная опасность для души человека. Опасность, сравниться с которой не может никакая другая.

Этой опасности подверглась целиком даже Ефесская церковь. Сам Господь, порицая "Ангела Ефесской Церкви", - говорит: "Ты много переносил и имеешь терпение и для имени Моего трудился и не изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься". Человек, как мы говорили, склонен иногда удовлетворяться чисто внешним религиозным формализмом, показной набожностью. Но разве Бог может принять подобную "жертву Каина"? Бог ожидает от нас правильного состояния сердца, истинного горения души. Отсутствие жертвенного огня, священного пламенения души, Бог почитает грехом и ставит нам этот грех в вину. "Вспомни, откуда ты ниспал"! Раньше эта любовь была сильнее, было в ней больше сердечной мягкости, больше пыла. Теперь же в душе почти все угасло и, возможно, угасло совсем, навеки, навсегда. Духовная жизнь стала серой, бесцветной; нет ни ревности, ни энтузиазма, ни инициативы, ни надлежащего примера христианской жизни. Церковная история знает множество печальных случаев, когда люди, начиная свою духовную жизнь, загорались Божьим пламенем, а потом, постепенно, незаметно остывали и даже погибали: "Ветвь, не приносящую плода, Он отсекает... Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают"... Такова участь всех, оставляющих Господа.

Когда должно сказать о христианине, что он "оставил первую любовь свою"?

Он оставил эту первую свою любовь, когда в его обращении с людьми замечается отсутствие братской снисходительности, доверия, искренности. Даже самые слабые ошибки, обнаруживаемые верующими, вызывают у него бурю негодования, злорадства и осуждения. Всякий грех и нечистота, наблюдаемые у других верующих, а особенно у старших братьев, не только не вызывают у отступника страха за самого себя, но напротив, грех этот берется, как предлог - допускать подобные же грехи в своей жизни.

Оставил христианин первую любовь, если "возлюбил нынешний век", если он находится в "дружбе с миром", подражает "миру сему" в укладе жизни, поведении, удовольствиях и развлечениях; если сердцем его завладела зависть, жажда наживы, обогащения земными благами, желание добиться этих благ любой ценой, даже в ущерб своей духовной жизни; если замечается в жизни верующего склонность к обособленности, критике, осуждению служителей Господних, к уклонению от всякого участия в церковных нуждах и служении общины; если налицо прежняя пустота сердца, разочарование, одиночество, огорченность души, неудовлетворенность, бездеятельность и часто - скрытая и явная озлобленность.

Наблюдая в жизни верующего подобное явление, мы говорим, что человек был "духовным", но стал "плотским" или как говорит ап. Павел: "начав духом окончил плотию", "пламенел", но остыл, принадлежал "всем сердцем" Богу, но "оставил первую любовь свою".

Почему Бог столь требователен именно в вопросе любви к Нему?-Потому что "любить Бога всем сердцем, всею душою, всем разумением" -- первая и главная заповедь. Нет другой, равной ей. Отношение к этой заповеди определяет наше отношение к Бо1у, и отношением человека к Богу обусловлена вечная его участь: "...мы познали любовь, которую имеет к нам Бог и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви, пребывает в Боге, и Бог в нем".

Только любовь приводит нас ко Христу. Мы обращаемся к Нему не иначе, как добровольно и в силу одной любви.

Только любовь является движущей силой в нашей христианской жизни. Христианство наше начинается любовью, и мы теряем его, когда теряем любовь.

Только любовь создает - истинных героев веры, способных из любви все переносить, все претерпевать. Только она может милосердствовать, не завидовать, не превозноситься, не гордиться, не бесчинствовать, не искать своего, не раздражаться, не мыслить зла, не радоваться неправде, но сорадоваться истине, все покрывать, всему верить, всего надеяться, никогда не разочаровываться, никогда не отчаиваться, никогда не прекращаться.

Утрата любви приводит нас ко всему тому, от чего именно она нас удерживала. Потеряв "первую любовь", мы катимся вниз по наклонной плоскости в бездну погибели. Вот почему так уместно и так важно предупреждение ап. Павла: "Сохраняй те себя в любви"! "Смотрите... чтобы кто из вас не ожесточился, обольстившись грехом".

Но мыслимо ли перечислить здесь все западни и "волчьи ямы", расставленные сатаной по обе стороны "Прямого Пути"? Ко всем указанным уже опасностям необходимо причислить еще одну опасность:

СЛЕДОВАНИЕ ЗА ГОСПОДОМ БЕЗ НЕСЕНИЯ КРЕСТА СВОЕГО: "И кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником". Опасность пренебречь жизнью христианского подвига: "Подвизайся добрым подвигом веры", - пишет ап. Павел к Тимофею. Христос ожидает от нас подвига, при самом начале христианского пути; Он учит, что без подвига невозможно обращение к Богу: "Подвизайтесь войти чрез тесные врата". "Употребляющий усилие" восхищает Царство Божие. Да и вся дальнейшая христианская жизнь всегда будет жизнью подвига: "...подвизайтесь иметь непорочную совесть... Подвизайтесь единодушно за веру евангельскую... Я тружусь и подвизаюсь... Помогай подвизающимся...".

Только Христос может вдохновить нас на подвиг, вдохновить силой Святого Духа и силой Своего Личного примера. Только Христос один может научить нас, как "нести крест свой"; только Он один поможет иметь "участие в страданиях Христовых", ежечасно "сораспинаться Ему", постоянно противостоять сатане во всех его кознях и искушениях и пребывать верным Ему во всем, до конца. "Будь верен до смерти и дам тебе венец жизни"!

Наряду с опасностями духовными нам угрожает множество и других еще опасностей. Апостол Павел был: "в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями...". Не меньше опасностей встретил также и царь Давид, который пишет: "Я взыскал Господа, и Он услышал меня и от всех опасностей моих избавил меня".

Скажем и мы вместе со всеми искупленными: "Кто отлучит нас от любви Бо-жией: скорбь или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?... ВСЕ СИЕ ПРЕОДОЛЕВАЕМ СИЛОЮ ВОЗЛЮБИВШЕГО НАС!" (Рим. 8 гл. Пс. 33).

Христос рассматривает грех, как болезнь, а человека, подверженного греху, - больным: "Не здоровые нуждаются во враче, но больные".

Грех - страшная, отвратительная болезнь; болезнь оскверняющая, заразная, мучительная, неизлечимая, смертельная. Человек одержим бешенством греха, - бесноватый. Он покрыт разрушающей проказой греха, - прокаженный. Он парализован грехом, - расслабленный. Слеп, чтобы видеть во всем десницу Божию; глух, чтобы слышать Его Пастырский голос; нем, чтобы воздать славу Богу; беспомощен, - "неспособен ни на какое доброе дело". Болезнь греха поражает дух человека, разлагает его душу, разрушает тело, ввергает его туда, где "червь не умирает и огонь не угасает!".

Разве все глупое, безнравственное, извращенное, постыдное, на что отваживаются люди наперекор их знанию, логике, совести, разве эта ненормальность не является болезнью? В этом смысле весь мир - сплошной госпиталь, - дом страданий."Глупые смеются над грехом", - говорит Соломон? Глупцы считают грех как бы "невинной шалостью", "стечением роковых обстоятельств". Разврат оправдывается под тем предлогом, что "молодым бываешь раз в жизни", и "молодые люди должны перебеситься". Сколько в этом взгляде на грех и глупости, и душевной омертвелости! О, если бы эти люди присмотрелись к порабощающей силе греха, проследили за процессом, совершающимся в душе человека, подчинившегося этой силе! Ведь начав "беситься" в молодости, они "беснуются" потом всю жизнь.

Под словом "грех" обычно подразумевают тот или иной дурной, низкий, страшный поступок; хотя сам по себе поступок является только следствием человеческой греховности. Часто упускается из виду главное - то неизгладимое клеймо, "печать Каина", которую ставят на нашем "духовном челе" эти допущенные поступки.

Грех, в сущности, всегда - помрачение разума, растление плоти, расслабление воли, осквернение чувств, извращение воображения, гибель души. Тот, кто однажды подпал обольщению греха и отдался одному из его завлечений, не может уже не подпасть и целому ряду других грехов, подстерегающих его на каждом шагу.

Первый грех обычно бывает совершаем не без внутренней борьбы. Впервые содеянный грех сопровождается горечью, внутренней растерянностью, угрызениями совести, как бы он ни был "невинен", его держат в секрете и дают клятвы и зароки никогда больше не совершать подобных поступков. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. Борьба с грехом, если она ведется без Духа Святого, всегда оканчивается порабощением грешника и подчинением его греховному закону.

Грех, совершенный в тайне, уже не представляется страшным, и грешник отдается теперь греху открыто, без омерзения и стыда. То, чем раньше гнушался человек, тем самым он теперь похваляется и даже гордится как некой удалью или одержанной победой. То, что прежде таилось в душе, как искра, всегда готовая вспыхнуть и болезненно опалить, то теперь вспыхнуло, воспламенилось, забушевало, как лесной пожар, и унять это пламя, эту греховную стихию уже не способны никакие человеческие усилия. Согрешившему не только трудно потом устоять пред грехом, но в силу какого-то злостного, внутреннего побуждения согрешающий испытывает непреодолимое желание снова и снова повторять допущенный грех и в этом повторении находить какое-то особое наслаждение. Те, кто все еще продолжают идти путем пьянства, обмана, воровства, наркотиков и прелюбодеяния, те подтвердят истинность нашего утверждения.

Грех не ходит в одиночку. Когда грех совершен, первой мыслью у согрешившего является, как бы скрыть его от других. Когда же грех обнаружен, тогда приходит уже другая мысль - найти оправдание греху в собственных глазах и у других "людей. В поисках оправдания греху человек неизменно пользуется ложью, притворством, извращением фактов, истолкованием слов, запутанностью обстоятельств. Таким образом, за одним грехом неизменно следует целая плеяда других грехов и беззаконий, - такова "природа" всякого греха; грех имеет свойство плодиться и размножаться.

Всякий содеянный грех путем многократного повторения создает в человеке греховную привычку, превращается в неисправимый порок. Многие люди, не подозревая порабощающей силы греха, заходят настолько далеко, что ясно уже видят свою неизбежную гибель. Они начинают оплакивать свою ужасную судьбу, но поздно, - возврата нет! Конечно, один единственный путь избавления: - возврат к Богу, все еще остается, но этот путь не привлекает уже их взора; этот путь "не заслуживает" теперь их внимания, ибо задолго до этого путь Христова Спасения был отвергнут, осмеян и попран. "Что посеет человек, то он и пожнет!" - "Посейте поступок и вы пожнете привычку, посейте привычку и вы пожнете характер, посейте характер и вы пожнете судьбу", - говорит Тэккерей.

Подходя вплотную к рассмотрению нашего предмета, необходимо заметить, что "существуют "болезни душ и" и "душевные болезни". Нужно строго разграничить эти два различных понятия. К болезням души мы относим наши повышенные чувства с их увлечениями, наши нездоровые склонности и привычки, легко переходящие в пороки и, вообще, всякое согбенное состояние души, являющееся прямым следствием моральной причины.

К душевным болезням мы должны отнести все те душевные расстройства, которые вызваны изменениями в коре большого головного мозга. Мы могли бы обойти эти, так называемые, "помешательства" или "душевные расстройства", обусловленные физиологическими причинами, если бы вопрос об этих болезнях не был так тесно связан с вопросом, нами разбираемым. Всякому расстройству психических функций человека, во многих случаях, предшествует повышенная деятельность процессов духовных и сопутствует расстройство физическое, - говорят специалисты.

Помешательство - одно из наиболее тяжких заболеваний, каким бывает подвержен слабый человек. Расстройство умственной деятельности, сознания, восприятия, суждения, умозаключения; потеря памяти, расслабление воли, бредовые идеи, навязчивые мысли, болезненное влечение к воровству, к поджогу, убийству. Расстройство душевной деятельности: мрачное настроение духа, чувство тоски, страха, опасения, повышенное реагирование на все окружающее; утрата способности ориентироваться, безразличие ко всем внешним впечатлениям, слабоумие и многие другие болезненные явления, когда человек живет в невидимом для нас, но реальном для него мире пыток, горя, отчаяния, бесконечных истязаний тела и терзаний души.

Как мы сказали, в нашу задачу не входит подробно заниматься рассмотрением тех или других видов помешательства, такое исследование выходит за рамки настоящего труда. Но, мы не можем не упомянуть о двух формах умопомешательства, для нас, русских, весьма знакомых и нами часто наблюдаемых. Мы имеем в виду результаты употребления алкоголя и последствия переутомления мозга. Нельзя не сказать об этих двух бедах, подстерегающих человека, ибо Слово Божие содержит в себе весьма ясное на них указание и не менее строгое предостережение.

Алкоголь - отравляет мозг, лучше сказать, - мозговую кору. Опыты ученых над животными убеждают нас, что дозы алкоголя, далеко еще не смертельные, могут все же производить заметные изменения в ганглиозных клетках (нервных узлах) головного мозга.

Целый ряд ученых свидетельствуют, что ежедневное потребление алкоголя выражается в понижении умственной производительности человека. У большинства людей, ежедневно употребляющих алкоголь, можно наблюдать признаки серьезного нарушения всего их психического строя. Хроническое же пользование алкоголем, пьянство, ведет уже к перерождению целого ряда органов человеческого тела и особенно быстро поражает кровеносные сосуды.

Алкоголизм отражается также весьма пагубным образом на потомстве. М о-р е л ь устанавливает следующий закон, для прогрессивного, наследственного вырождения: первое поколение - нервный темперамент, моральная несостоятельность, излишества; второе поколение - наклонность к апоплексическим припадкам, тяжелым неврозам, алкоголизму; третье поколение - психические расстройства, самоубийство, умственная несостоятельность; четвертое поколение - прирожденное слабоумие, уродства, задержки развития. Этот установленный ученым закон полностью соответствует закону, установленному Богом, ибо так говорит Слово Божие: "Господь, Бог человеколюбивый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый, и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление, и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода".

Эти замечания об алкоголизме - чисто случайные; можно бы привести много других, но достаточно и этих, чтобы хотя отчасти проникнуть в смысл чрезвычайно грозных слов Писания: - "пьяницы Царствия Божия не наследуют!". То, что было сказано об алкоголизме, может быть отнесено и к морфию, кокаину, опиуму, табаку и другим наркотикам, содействующим распаду психических функций человека.

Физическое и душевное изнурение, умственное переутомление также пожинают великую жатву у людей, занятых известными профессиями.

Ученые говорят нам, что наше утомление объясняется исключительно накоплением в крови продуктов распада, влияющих на .нас парализующим образом. Та усталость, которая чувствуется нами после работы в руках и ногах, гнездится в нашем мозгу. Утомление можно рассматривать, как наркоз, подобный тому, какой применяется в лечебных целях. Истощение - первый шаг к заболеванию нервной системы. Утомление влечет человека ко сну, являющемуся в своем роде верной самозащитой против истощения. Во время сна вещества, способствующие утомлению, удаляются из тканей, и ткани обезвреживаются. Замещение же истраченного происходит за счет усвоения организмом пищи. Поэтому, для восстановления затраченных сил нам необходим не только сон, но и питание.

Как это ни странно, но, чтобы заснуть, нужно быть до известной степени "сильным", так что при значительной усталости или болезни засыпание делается невозможным. После всякой продолжительной умственной работы человеку необходимо иметь и продолжительный сон. Люди тем более нуждаются во сне, чем развитее их мозг. Чем крепче был сон, тем более трезво чувствует себя человек во время бодрствования. Но чрезмерный сон - очень вреден. Он притупляет сознание, и если привыкнуть к излишнему сну, то можно дойти даже до слабоумия, -говорят нам ученые.

Самой опасной формой утомления является то состояние организма, когда человек настолько уже утомлен, что перестает чувствовать утомленность и продолжает свою деятельность, не замечая, какой ущерб накосит он своей нервной системе и головному мозгу. Всякое такое переутомление сказывается потом в душевном расстройстве или" потере памяти.

Потеря памяти, кстати сказать, - самый характерный симптом зарождающегося безумия. Безумие - ничто иное, как полная потеря памяти. Если интеллект долгое время не будет пользоваться должным отдыхом, ему грозит в жизни потеря лучших его качеств, а в старости его ожидает: ребячество, тупоумие, даже сумасшествие. Свифт стал в старости безумным. Кант впал в детство. Вольтер Скот и Вордсворт проводили свои последние годы в состоянии упадка сил, прострации. К. Н. Батюшков сошел с ума и 22 года пробыл в сумасшедшем доме. Он часто спрашивал: "Который час?", и сам себе громко отвечал: "Вечность!".

Можно было бы занять много страниц списком жертв переутомления. Артисты, ученые, проповедники, писатели, шахматисты, танцоры, игроки и другие чаще всего становятся жертвами неосторожной "старательности".

Человеческий организм, эта изумительная машина, созданная Богом, приспособлена для умеренной еженедельной работы, при полном физическом и душевном отдыхе каждый седьмой день: "Помни день седьмой, чтобы святить его, шесть дней делай все дела твои, день же седьмой посвящай Господу Богу твоему". "Помни!", ибо нарушение заповедей Божиих никогда не остается не наказанным. Помни и живи нормально!

Наши понятия "нормальный" и "ненормальный" - весьма условны, - говорят нам люди науки. Ни один человек не вправе сказать, что он оставался нормальным всю свою жизнь. У любого человека есть свой "пункт", наиболее уязвимый: у одного - деньги, у другого - внешний почет, у третьего - его чувства, убеждения, знания, пристрастие к общественной деятельности, семья, родственники, друзья... Сегодня он уравновешен, как говорится "нормальный", а завтра вся его уравновешенность поколеблена под влиянием случайных обстоятельств. Сегодня он мрачен и чувствует себя несчастнейшим существом, а завтра восторгается, радуется, ликует. Слишком мало мы еще знаем, что, в сущности, лежит в основе наших чувств, нашей возбудимости. Надо исследовать не только состояние мозговой коры, но и формы психических явлений, совершающихся в ней, ибо мы имеем здесь три рода явлений: материальные, психические, и духовные, тесно связанные друг с другом и внутренне резко друг от друга обособленные. Сильные душевные переживания и страсти - горе, любовь, ненависть, гордость, честолюбие - часто бывают главными возбудителями психических расстройств. Верующие ученые глубоко убеждены в том, что душевное расстройство в большинстве случаев является только поверхностным выражением расстройства духовного, которое надо прямо и решительно отнести к порабощающей человека греховности. "Душа, терзаемая чувством греховности, вызванным целою вереницей пороков, нуждается в такой же немедленной помощи, как заболевший организм", - говорит доктор Леуб. Кто не испытывал этих "терзаний души", вызванных чувством греховности? Эти переживания, если не встречают нужной духовной помощи, приводят часто к самым печальным последствиям, когда уже не выдерживает не только ум и нервы, но и сердце. Прав был поэт, - сказав: "Нельзя прожить одним рассудком; У сердца "есть свои пути".

Назревает внутренний конфликт, когда все прошлое кажется "глупою шуткой", и человек спрашивает у самого себя: "Как мог я жить, не обращая внимания именно на то, что теперь представляется таким простым и ясным?". Жизнь, какою живут люди, фальшива с начала до конца, она не имеет ни цели, ни смысла, и все, что создает человек, разрушается смертью. И вот, человек приходит к логическому выводу, что без цели и смысла жить нельзя; надо или в корне изменить свою жизнь, или уйти от бесцельной жизни, покончить с бессмысленным существованием.

Неужели нет выхода? - встает вопрос. Неужели ниоткуда нельзя ждать помощи, прежде чем придется решиться на последний, крайний, трагический шаг? Начинаются мучительные поиски этого выхода. И, мало помалу, в окружающей непроницаемой тьме вдруг вспыхивает искра долгожданного света... Вера, вера в живого Бога - вот выход! Вот она единственная твердая основа, смысл и цель жизни. Постепенно укрепляясь, эта наивная, несознательная детская вера, превращается в веру осмысленную, глубокую, непоколебимую. Первая искра, как путеводная звезда во мраке, вырастает в яркое "Солнце правды" и нещадно гонит перед собою все призраки сомнений, неудовлетворенности и отчаяния, все то, что отравляло истинную радость жизни. Мучившие душу вопросы разрешены. Разрешены не психиатрией и медициной (им здесь делать нечего), а верой; разрешены не электротоками, холодными душами или вспрыскиваниями лекарств, а проникновением в смысл вечных Слов Писания, личным, духовным созерцанием Бога, слезами покаяния пред Богом и радостью примирения с Ним.

"Ты спрашиваешь, чего я добился, уверовав в Бога? - Я стал себе другом!", - сказал мудрец. Всякий переживший этот внутренний кризис души, может повторить слова этого мудреца. Ибо вместе с духовным возрождением сердца для нас начинается новая жизнь, жизнь свободная, освеженная дыханием вечности, овеянная Божьей любовью; жизнь, далекая от той пародии на жизнь, которая все еще носит горделивое название "нормальной" жизни.

Возникает вопрос: неужели и в самом деле несомненную фальш современной жизни с ее условной моралью, порядками и установлениями следует считать нормальной, а также и всех, слепо живущих в этой обстановке и не рассуждая ей подчиняющихся, рассматривать нормальными людьми?

Слово Божие отвечает на этот вопрос: "Никто не обольщай себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом...

Господь знает умствования мудрецов, что они суетны". Если под мудростью разуметь правильный взгляд на жизнь земную и вечную, смотреть на все очами Божьими, то приведенный выше текст содержит в себе слова чрезвычайно знаменательные.

Человек верующий в глазах "людей века сего" - "ненормальный" человек, "помешавшийся на религиозной почве". Не этот ли взгляд встречаем мы и у современников Христа: "Он безумствует, что слушаете Его!" Апостола Павла часто принимали за безумца, хотя он и говорил "слова истины и здравого смысла". Но мало ли что не представляется безумием в глазах людей! Для человека безнравственного безумие-нравственная чистота и строгое следование долгу; для скупого - всякое подаяние должно быть отнесено за счет безумия; для безбожника - безумием выглядит всякое проявление религиозных чувств. Разве не безумными кажутся для многих заявления ап. Павла: "Я от всего отказался, все почитаю за сор... я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах...".

Можно ли считать "нормальным" человека, отказавшегося от столь блестящих материальных возможностей, какими располагал Савл, променяв их на немощи, обиды, нужды? И при всем этом - благодушествовать? "Душевный человек почитает это безумием".

В мире нет вообще "нормальных" людей. Все люди "безумны", в том или ином смысле. "Мы безумны Христа ради", - заявляют апостолы. "Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?". А обращение ко Христу, в чем оно выражается? Не в том ли, что мы "сходим" с ума человеческого на ум Божий? - "Мы имеем ум Христов", - пишет ап. Павел.

Не этим ли самым "безумием" или "сумасшествием" объясняется и то, что только святые и великие мужи веры обладали просвещенными очами души, и этими очами ясно видели нужду нашей растленной грехом природы, видели, КТО этой нужде может помочь, знали, о чем нужно молиться, чего просить, за что благодарить, как жить на пользу людям и для славы Божией?

Часто слышится грубый укор религиозным переживаниям человека: в этих, дескать, переживаниях люди науки усматривают патологические черты. На это заявление можно ответить: - совершенно справедливо! В психической жизни трудно, даже невозможно усмотреть резкие границы между, так называемым, "нормальным" и "патологическим" - двумя крайностями, среди которых живет и волнуется, страдает и радуется все человечество. И следует настойчиво и долго размышлять, чтобы решить наконец, где больше "патологии", в религиозных переживаниях аскетов, мистиков, верующих людей или же - в "мировой скорби" Байрона, в "смехе сквозь слезы" Гоголя, в сатире Вольтера или в угрюмом настроении гениального, несчастного, глухого Бетховена? Не все патологические явления должны быть признаны отрицательными явлениями, и не все то, что в жизненном обиходе принято считать нормальным, - безусловно нормально.

Общество определяет мерило человеческих понятий, устанавливает ту норму, которая людям "по плечу". Эта средняя норма (какой она всегда оказывается) способна только извращать и коверкать все то, на что она налагает свое клеймо. Нет, кажется, ни одной великой, возвышенной идеи, созданной для действительного блага общества, которую эта средняя норма не запятнала бы человеческой кровью, не залила бы слезами и не использовала бы для самых низких и своекорыстных целей. Приятно ли нам все сейчас сказанное или неприятно, но мы не можем умолчать о том, в чем нас убеждают размышления и наблюдения.

Затронутые здесь вопросы были подняты нами с единственной целью - разграничить два различных понятия: "душевные болезни", связанные с помешательством, и "болезни души" - глубокие изъяны и повреждения нашего христианского характера.

Остается еще определить и рассмотреть некоторые виды болезней нашей бессмертной души.

Одной из самых серьезных и самых мучительных болезней души нужно признать неверие или, как принято теперь говорить, - БЕЗБОЖИЕ.

Не будет преувеличением сказать, что болезнь неверия в прошлом, как отдаленном, так и сравнительно недавнем, - проявляла себя в немногих исключительных случаях, теперь же она приняла характер повальной эпидемии. Сплошь и рядом мы встречаем людей, "символ веры" которых заключается в двух словах: - "нет Бога". Подобное безумие редко исходило из уст здравомыслящего человека. По свидетельству Свящ. Писания только безумцы могут так мыслить: "Сказал безумец в сердце своем, - нет Бога".

Безбожие - религия безумцев. Мы говорим "религия", потому что проповедники безбожия, будучи ярыми противниками всякой религии, создали "свою веру" в "небытие Божие" и стали людьми "религиозными", с психологической точки зрения. К ним можно было бы свободно отнести слова М. Горького: "Слепые, забитые люди, ничего вы не видите, а что видите, того не понимаете".

Существуют разные виды безбожия.

ОТКРЫТОЕ БЕЗБОЖИЕ. Хотя безумец и сказал "в сердце своем", что нет Бога, эта его "внутренняя убежденность" не ограничилась только сердцем. Идея - "нет Бога" - стала руководящей идеей всей его жизни. Веры в душе не утаишь. Как человек верит, так он и живет. Безбожная вера приводит к безбожной жизни. К чему же приводит безбожная жизнь? Об этом мы узнаем из дальнейших поразительных стихов того же псалма: "Сказал безумец... Нет Бога... они развратились, совершили гнусные дела" (Пс. 13). Иногда люди решаются отрицать Бога, полагаясь, якобы, на изыскания разума, на доказательства науки. Писание же указывает, что отрицание "безумца" является не выводами его мышления, а плодом его воображения. Оно основано не на доводах ума, а на лукавстве воли. Грешнику хочется, чтобы Бога не было, ибо для грешника более выгодно жить на земле без Бога. Богоотрицание основано не на знании, а на удобно обставленном невежестве. Человек, дескать, не уверен, "есть ли Бог", наука "не доказала", а раз так, то ясно, что "Бога нет"...

Где же здесь логика?

Многое из того, что существует и чем мы постоянно пользуемся, далеко еще не проверено наукой или проверено поверхностно, неглубоко. Станем ли мы отрицать в таком случае все нам Богом данное? Конечно, нет. Наше отрицание будет нелепым. У безумца, занимающегося отрицанием "невидимого, но сущего", отсутствует здравый смысл. Безумец успокаивает себя абсурдом: "возможно, что Бога и на самом деле уже нет"...

В Сов. России, на одном деревенском "митинге безбожия" антирелигиозный деятель начал свою "проповедь" словами: "Братцы, да ведь Бога, ей Богу же нет!" Мужичек из толпы слушателей глухо проворчал: "А куда же Бог-то девался? До тебя был, а теперь, говоришь, уж и нету?".

Для отрицания Бога не было, нет и никогда не будет никакого разумного основания. Напротив, здравый смысл приводит человека к Богу. Разум привел к Богу Паскаля, Декарта и других величайших мыслителей и ученых. Декарт, как мы знаем, возвел сомнение в некий принцип всех своих исследований: "Я буду рассматривать вещи так, - говорил он, - как если бы до меня не было никого на земле". Он рассуждал: "Я мыслю, следовательно, я существую. Я не был всегда. Я начал быть. Я не создал себя. Произошел от человека. Должен был быть первый человек. Первый человек, как и я, не мог создать самого себя. Следовательно, должен быть Создатель".

Безбожие приводит человека к необходимости признать, что вся жизнь вселенной произошла из ничего, в силу какого-то случая, иначе говоря, допустить бесконечный ряд чудес уже не сверхъестественных, а противоестественных и не сверхнаучных, а противонаучных.

Ученые основывают свои утверждения из начального бытия Божия на данных, почерпнутых из многих источников. Доказательство "космологическое", когда весь мир нельзя разуметь без создавшей его Первопричины. Доказательство "целесообразности", подтверждающее ту математическую строгую зависимость, в плане которой обнаруживают себя законы природы. "Нравственное" доказательство, убеждающее нас, что нравственный закон, вера в Бога, совесть, коренящиеся в самом существе человека, не являются насильственно внедренными кем-то извне, они продиктованы одним только Законодателем. "Раз есть чувство зависимости, - говорит Декарт, - значит должен быть и Тот, от Кого это чувство зависит".

Христос послал учеников не "доказывать", а "свидетельствовать" о Боге. Бог не является нашим внешним чувствам, но в таком явлении мы и не испытываем нужды, ибо Он открывается нашей душе, познается умозрением, верой и опытом. Задачей посланных Христом учеников было засвидетельствовать людям не только о возможности такого Богопознания, но и о перемене жизни, которую неизменно производит в человеке это познание. Христос знал, что только тот, кто живет по законам своей совести, согласно Слову Божию, сообразно Духу Святому, может иметь влияние на других людей, и только деятельность, проистекающая из сердца человека, преданного всецело Богу, может быть полезна. Мир нуждается не только в Новом Учении, но и в Новой Жизни. Пустой болтовней люди обесценили величайшие мысли до такой степени, что мысли эти утратили совершенно все свое обаяние, всю их силу.

Когда человек уверяет нас, что "Бога нет", мы должны тогда с ним беспрекословно согласиться. Он говорит о непреложной истине, относящейся в данном случае только к нему самому. Он должен был бы яснее выразиться, сказав: "Бога нет - ни в моей душе, ни в моей жизни". Человек может забраться в самый темный угол подвала, изолировать себя от малейшего солнечного луча и утверждать, что нет солнца. Разве мы не должны будем согласиться с его утверждениями, что солнца для него, действительно, нет? Станем ли мы доказывать существование солнца тем, кто с утра до ночи наслаждается его животворными лучами? И если безбожник свидетельствует всем своим существом о том, что Бог "изгнан" из его жизни, то человек верующий всегда свидетельствует именно о проявлениях Бога любви во всех движениях его души, во всех поступках его жизни. Наша жизнь "в Боге" - лучший аргумент, каким мы можем воспользоваться, проповедуя людям Истину.

Если не разум приводит к отрицанию Бога, то возникает тогда вопрос, кто же этот соблазнитель?

К безбожию приводит только грех. Безумец "сказал" (не доказал), что Бога нет; сказал, чтобы успокоить совесть, оправдать свое поведение, - поступки, "гнусные дела". "Безумно поступал я и очень много погрешал", - сказал перед смертью наложивший на себя руки царь Саул. "Язык их и дела их - против Господа", - говорит Исайя. "Дела их не допускают их обратиться к Богу своему, ибо дух блуда внутри их, и Господа они не познали", - говорит пр. Осия. "Если вы сегодня уверуете и признаете Бога, - заявил один верующий на собрании безбожников, - то вы сегодня же перестанете делать то, что делаете ныне. И если вы начнете искать правду, любовь, справедливость, свободу, вы никогда не сможете отрицать Бога, потому что "Бог есть любовь".Бог- источник всех благ, основа всех добродетелей. Спаситель наш от всякого зла".

СКРЫТОЕ БЕЗБОЖИЕ также является - болезнью души.

Христос назвал этот род болезни - лицемерием и предостерегал здоровых людей избегать возможного заражения: "Берегись закваски фарисейской, которая есть лицемерие". Когда подаешь милостыню, "не труби, как лицемер", "когда молишься, не будь, как лицемер". "Горе вам, лицемеры, что поедаете домы вдов... что оставили суд, милость и веру... внутри полны хищения и неправды... уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людьми праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония... Вожди слепые... безумные и слепые... змеи... порождения ехиднины... горе вам!".

Тайно скрываемое безбожие надо признать одним из самых отвратительных недугов души человеческой. Человек внешне, на словах, старается показать другим, что - "Бог есть", а сам живет так, как если бы Бога не было. У таковых людей: "Бог их - чрево... слава их в сраме", - говорит Св. Писание.

Самый отвратительный по своему складу души безбожник часто надевает маску и скрывается под именем христианина. "Общество атеистическое выдает себя за христианское", - говорит профессор Бердяев. Эти своеобразные безбожники живут без Бога, но прилагают все свои усилия к тому, чтобы кто-либо из людей не обнаружил их безбожия. Какой парадокс! "Бог знает сердца ваши", - говорит Христос этим лицемерам. Но они ведь с Богом не считаются. Для них не суть важно, что Бог о них думает, они озабочены тем, как бы не упасть в глазах людей. Их религиозность - не выработка христианского характера, а - завоевание общественной репутации. Они стараются угодить не Богу, а людям; выдать себя людям, украшенными всякими добродетелями, которых нет в их жизни.

Характер, это - мы сами, какими являемся в действительности; репутация - мы в представлении других людей. Истинный характер - капитал. Он расценивается дороже золота. Репутация - подделка истинного характера. Некто сравнил репутацию с венком цветов, возложенным на голову человека, которого мы знали понаслышке. По мере того, как мы ближе знакомимся и приглядываемся к этому человеку, мы, замечая его недостатки, - вырываем по цветку из возложенного нами венка; в конце концов на главе нашего знакомого вместо венка остается смешной, ощипанный круг из жалких, помятых стеблей. Лицемеры страшатся подобного развенчания, дрожат при мысли, как бы не понизился курс их репутации на рынке общественного мнения. У лицемера - два лица, и оба эти лица уживаются под одной шляпой. Во всякой вновь организованной группе людей лицемер - свой человек. Он никому никогда не противоречит, стараясь быть приятным и для вас и для ваших злейших врагов.

Скрытый безбожник в наши дни загримировался исполнением церковных служб, обрядов и церемоний. Он огородил себя высокой монастырской стеной, скрылся под архимандритский клобук, под архиерейскую мантию. Он выдает свой церковный "камень" за "истинный хлеб жизни", а вековую отраву суеверия за "истинное духовное питие". В этом смысле скрытый безбожник удачнее играет в руку сатане, чем безбожник открытый, так как нет худшей лжи, чем истина, умышленно и ложно представленная.

Борьба с этим недугом души почти невозможна, так как скрытое безбожие (что и отличает его от явного безбожия) весьма умело пользуется "религией", добывая материальные средства для своего личного "земного благополучия", и нет ничего более безнадежного, чем пробудить у таких людей голос совести и положить конец столь спекулятивной "вере".

Безбожие скрытое-одна из самых тяжких болезней души в том смысле, что больной упорно отвергает все средства врачевания. Вместо того, чтобы признать себя больным и начать лечиться, больной скрывает свою язву души от постороннего взора и страшится каждого, кто указывает на симптомы его болезни и призывает его обратиться к Врачу душ человеческих. Правильно сказал о них пророк: "Они крепко держатся обмана и не хотят обратиться".

СЛЕПОЕ БЕЗБОЖИЕ - один из многих видов неверия, - болезнь человеческой души.

Мы говорили о неверии по гордости ума и лукавству воли, говорили о неверии по лицемерию сердца, теперь скажем о неверии по невежеству, по духовной слепоте.

Еще Плиний утверждал, что "природа человека фальшива потому, что в ней соединяется крайняя духовная бедность с безмерною гордостью". Надо было бы добавить "и жестокостью", так как неверие и гордость приводят к жестокосердию. Жестокие люди духовно слепнут, перестают видеть самые очевидные истины и способны удовлетвориться любым измышлением.

"Вы не знаете, чему кланяетесь", - говорит Христос самарянке у колодца. Сколько в нашем, так называемом культурном мире, встречаем мы людей, к которым эти слова относятся непосредственно: - "Вы не знаете, чему кланяетесь!". У вас есть потребность поклонения, вы стремитесь удовлетворить эту духовную нужду и поклоняетесь, но... чему? кому?

"Душа молилася неведомым богам"...- говорит Вл. Соловьев. Эти "неведомые боги" никогда не испытывали нужды в поклонниках. От дней древних до нашего времени в толпе чтущих "неведомого бога" можно встретить представителей всех классов, рангов, степеней и достоинств. Ап. Павел встретил в Афинах среди множества жертвенников жертвенник, посвященный "неведомому богу". Не эта ли надпись красуется в тех местах, где "поклоняются" многие наши современники? Если в беседе с ними коснуться запросов их души, легко можно обнаружить тогда, что у этих людей, в сущности, гораздо больше неверия, чем веры. Они стойко защищают перешедшие им от отцов и дедов суеверие и невежество и решительно отказываются принять отдельные истины Евангелия или Христово Спасение. Эти поборники "древней веры" часто бывают религиозными фанатиками, о которых Господь сказал ученикам Своим: "...наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу. Так будут поступать потому, что не познали ни Отца, ни Меня". Их безбожие основано на отсутствии духовного воспитания и опыта. Их преданность обрядам и "родной вере" тесно связана с уважением к своему отцу и деду: "отец так мой верил, и я, в чем родился, в том и умру, и веры своей не продам, не переменю!". Вопрос: "почему дед так верил?", представляется такому фанатику "неуместным" и даже кощунственным. Для него дед и отец так же непогрешимы, как сам папа римский. Вступая в жизнь, эти люди, в сущности нормальные люди, оказываются в положении человека, попавшего в царство хромых и подслеповатых. Завидев нормального человека, калеки принимаются высмеивать его. Спустя некоторое время, нормальный решает: чтобы не привлекать к себе злостного внимания хромых и подслеповатых, начну тоже прихрамывать и щурить глаза. Прошло много лет, и этот, когда-то совершенно здоровый и нормальный человек, уже не мог ходить и смотреть, как ходил и смотрел раньше: он привык натурально прихрамывать и подслеповато смотреть. Калеки признали его "своим", и он стал истинным подданным их царства. "С кем поведешься, от того и наберешься", - говорит народная мудрость. "Среда заедает", среда навязывает свои взгляды, среда увлекает в погибель. Можно принадлежать к церкви, исполнять ее обряды, слыть за "набожного человека" и при всем том оставаться безбожником. Иногда "набожный человек" выполняет требования церкви из страха, как бы не обнаружилось его безбожие и тем не привлекло к себе внимания других; из страха испытать на себе их остракизм. Ясно, что "благочестие" таких людей всегда - "пустое благочестие", а все жертвы - жертвы "неведомому богу". Мы должны раз и навсегда понять, что истинный Бог останется "неведомым" Богом без признания нами Богодухновенности Писания.

Только одна Библия может пролить свой свет на вопрос Богопознания. Бог открыл Себя Самого человеку на страницах Свящ. Писания и может быть познан человеком чрез эти обветшалые страницы. "Исследуйте Писания, ибо чрез них вы думаете иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне". Ап. Павел был глубоко религиозен до своего обращения ко Христу, исполняя закон Моисеев, служил Богу и все же Бога не знал, "повязка на глазах" оставалась и набожность не мешала ему "терзать церковь", "влачить женщин и мужчин". Чтобы познать истинного Бога, для этого Савлу надо было уверовать в то, "о чем свидетельствовали Моисей и пророки".

Библия содержит предсказания событий, которых никакая человеческая мудрость не могла предвидеть, и вот они с поразительной точностью исполнились. Эта книга изобилует доказательствами своего Божественного происхождения. Галилей сказал: "Священное Писание не может ни в коем случае ни говорить лжи, ни ошибаться; изречения его, абсолютны и непрекословно истинны". Ф. М. Достоевский (Бр. Карамазовы) говорит: "Господи! Что за книга это Священное Писание, какое чудо и какая сила, данные с нею человеку! Точно изваяние мира и человека, и характеров человеческих, и названо всей указано на веки веков". Действительно, ни одна книга никогда так не освещает сокровенные тайники человеческой души, ни одна книга не волнует так и успокаивает. Она умиляет до слез, смиряет и уничижает "до праха", поднимает, увлекает, возносит "до небес". Она зажигает человеческое равнодушие священным огнем энтузиазма, исполняет готовностью повиноваться Божьей воле, располагает к чистоте сердца, побуждает к любви, влечет к святости, движет на подвиг, просветляет разум, окрыляет душу никогда неувядаемой надеждой. И нет в мире иного Бога, кроме Бога живого и истинного, нет в мире другой истины, кроме истины Божьей, нет в мире другого Божественного откровения, кроме Свящ. Писания. Отрицать это, значит "ходить во тьме", исповедывать "бога неведомого".

Истинный Бог - неведомый Бог для тех. кто не верит в Божество Иисуса Христа.

"Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил". Бога, невидимого для нас и далекого, Христос сделал видимым и близким; недоступного, непостижимого - открытым нашему человеческому пониманию. Тот, кто видел Христа, - видел Божью готовность простить кающегося, утешить отчаявшегося, исцелить болящего, защитить беспомощного, слабого. Тот, кто видел Христа, - видел любящее Отцовское сердце, Божью святость, мудрость, истину, справедливость, долготерпение к падшему человечеству.

Истинный Бог - неведомый Бог для тех, кто не принял Иисуса Христа личным своим Спасителем.

"Имеющий Сына имеет и Отца, не имеющий Сына не имеет и Отца".

Наше современное христианство удовлетворяется сбивчивым "теоретическим" познанием Бога и догматической верой в Него. Бог же требует от верующего человека личного следования за Христом, индивидуального религиозного опыта, - христианства не в текстах, не в священных формулах, не на словах, а на деле, христианства, воплощающегося в духовной жизни верующего. Если этого духовного раскрытия нет, - тогда наше поклонение будет поклонением "неведомому Богу". Тогда Бог по-прежнему будет неведом нашему нераскаянному, несокрушенному сердцу, неведом нашей огрубелой совести, нашим чувствам, нашей воле, неведом нашим духовным переживаниям. Тогда мы будем все еще "без Христа, не имеющие надежды, - безбожники в мире", с больной, погибающей душой, не знающей истинного Бога. Наша вера, тогда, мало в чем будет отличаться от неверия открытых безбожников или скрытых лицемеров, ибо как у тех, так и у других одна и та же болезнь души - неверие, и все они одинаково неудовлетворенны и несчастны, хотя и стараются скрыть все это и казаться другими. "В душе у всех их, как в печной трубе, черно и всегда там страх посвистывает. Даже и в тихую погоду свистит!" - сказал безбожник Максим Горький. Этот "посвистывающий в душе страх" нельзя устранить, как невозможно искоренить религиозных устремлений в душе человека. Легко отвергнуть христианство, но чем более достойным заменить его? Что другое так отвечало бы всем религиозным запросам нашей бессмертной души и делало бы нас воистину счастливыми? Легко отказаться от воды, воздуха и солнца, но пусть помнит тогда отказывающийся, что он отказался от жизни. "Бог даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его. Имеющий Сына Божия имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни" (1 Иоан. 5 гл.).

"О сем заботься, в сем пребывай-занимайся сим постоянно".

В неустанной заботе о своем бренном теле человек придумал множество средств и способов для сохранения и улучшения своего физического здоровья, для предостережения себя от различных заболеваний. В настоящее время блюстители человеческой гигиены устремляют свое внимание не только на изыскания тех или других путей, способствующих укреплению индивидуального человеческого тела, но они заняты также и гигиеной людей, сплоченных в массы. Их интересует вопрос: какое влияние на здоровье человека оказывает воздух, вода, жилищные условия, пища, труд, окружающая среда, образ жизни и прочее. Люди убеждаются, наконец, что установленные Богом законы сводят верные счеты с теми, кто не признает их.

На этой очевидной для всех истине ученые и воздвигают свои построения. Прямая задача гигиены - это поставить человека в такие условия, чтобы законы природы только благодетельствовали бы ему, а отнюдь не вредили. Предохранить организм от болезни несравненно легче, чем его лечить. Лучше поставить дешевый забор вокруг пропасти, чем построить самый усовершенствованный госпиталь на дне пропасти. Знание, пусть даже самых элементарных требований гигиены, позволяет нам с "затратой немногих усилий" достичь весьма ценных результатов.

Мы говорили о нуждах, опасностях, болезнях нашей человеческой души, мы вникали в те ужасные последствия болезней, которые угрожают нам в жизни временной и вечной. Теперь возникает вопрос: - можно ли избежать легких и тяжких духовных недугов вообще, - и если такое предохранение возможно, то где и как обрести его?

Высшая наука о человеческой душе - Священное Писание, дает нам на оба эти вопроса исчерпывающий ответ.

Мы уже видели в предыдущих главах, что духовное состояние человека ужасно: "вся голова в язвах, и все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места; язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и несмягченные елеем"... Бессмысленно закалять такой именно организм, бессмысленно беречь его от каких-то еще заболеваний, когда он и без того "насквозь" изъеден уже неизлечимой болезнью. Такой организм нуждается, прежде всего, в духовном исцелении.

Мы познаем также из Слова Божия, что Господь явился, чтобы взять на Себя все наши недуги, понести на Себе все наши болезни, - "исцелить сокрушенных сердце м".

Священное Писание изобилует полезными советами, указаниями и повелениями, которыми может и должен обогатиться духовно исцеленный. Он может почерпнуть из этих указаний, как сохранить и блюсти себя от духовного заболевания. Как сохранить полученную от Бога новую жизнь так, чтобы иго Христово было для них "благо и бремя Его легко".

Следить за собою - наш прямой долг. Иногда трудно бывает указать на кого-либо, кто стал несчастным только потому, что был НЕВНИМАТЕЛЕН к происходящему в чужой душе, но неизбежно будет несчастен тот, кто НЕ СЛЕДИТ за движениями своей собственной души.

В Слове Божием мы почерпаем великие знания для правильного ухода за душой. Да и где, в другом месте, мы найдем верные, испытанные средства хранения души? Поразмыслим хотя бы над следующими Его словами: "Храни здравомыслие", "хранящий заповедь - хранит душу", "твердого духом Ты хранишь в совершенном мире", "хранить себя неоскверненным от мира", "рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему", "храните себя от идолов", "храни себя чистым", "храни преданное тебе", "Блажен хранящий одежду свою" и многие другие.

Слово Божие предлагает каждому, кто стремится предохранить свою душу от заболеваний и жаждет обладать постоянным избытком духовных сил, несколько правил духовной самоохраны. Эти правила мы назвали-гигиеной души. Наше духовное здоровье, рост, силы и преуспевание в духовной жизни прямо зависят от нашего следования этим правилам. Обратимся к некоторым из этих правил.

Можно смело сказать, что главным условием нашего духовного здоровья является наше правильное отношение ко греху.

У верующего христианина есть беспощадный враг, с которым он должен вести постоянную борьбу. Это - страшный микроб, растлевающий душу. Разрушительная работа этого врага представляет для нас смертельную опасность. Этим микробом и врагом является грех.

Грех - не только враг человека, но и враг Божий. Кто, как не грех, был нашим верным союзником, когда мы были еще "рабами греха" и "врагами Богу", враждовавшими с Ним?

Христос, раз и навсегда, освободил нас от "рабства греху" и "примирил нас с Богом". Если это так, то не надлежит ли нам, раз и навсегда, усвоить правильный взгляд на своего бывшего "владыку" и определить свое новое отношение к нему? Слово Божие говорит: "Грех не должен над нами господствовать". Мы не смеем и не должны идти на какую-либо сделку со грехом. Мы призваны к тому, чтобы сражаться со всеми обольщениями греха и быть в состоянии непрерывной борьбы с ним. Открытая война с греховными мыслями, словами," поступками, привычками, пороками - вот наш христианский девиз, вот наше новое "кредо".

"Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха". Грех обычно весьма тонко и умело обставляет себя материальными выгодами, удобствами, земными благами, положением в обществе, почетом и уважением со стороны ближних. Борьба, "сражение", о которых идет речь, связаны не только с риском, но и большими жертвами. Сражаться необходимо "до крови", когда надо, что называется, оторвать "от живого", как написано: "если глаз соблазняет тебя, вырви его"... Сражаясь, - занимать все новые и новые позиции. Слово "подвизайтесь" произошло от слова "подвиг" и означает: "продвиг" вперед. Если мы перестаем теснить грех - грех начинает теснить нас. Если мы перестанем сражаться, - грех одолеет нас и погубит; если мы не сразим греха, грех сразит нас. Тщетно ждать от греха пощады.

Грех - не только "враг" и порабощающая нас сила, но он - омерзительная скверна. Апостол Павел говорит: "очистим себя от всякой скверны плоти и духа"!

К сквернам плоти нужно отнести: "прелюбодеяние" - "всякий, кто посмотрит на женщину с вожделением"; "блуд"--"называясь братом, остается блудником... грешит против собственного тела"; "нечистота у с т" - ложь, сквернословие, пустословие, злословие, клевета, осуждение, двусмысленность, грязные намеки, низкие повествования; "непотребство" - все то, в чем не ощущается явной нужды: - наркотики, алкоголь, роскошество во всех его видах и проявлениях; "идолослужение" - поклонение всему фиктивному, создание в своем воображении ничтожных идеалов, кумиров, обожествление всего того, что лишено Божественной Сущности, привязанность к чему-либо или к кому-либо более сильная, чем наша любовь к Богу; "волшебство" - одурачивание людей, умышленное стремление ввести их в заблуждение; "вражда"-недоброжелательное отношение к людям: - что ни человек - то враг, жалкая беспомощность в приобретении друзей; "ссоры" - "кто любит ссоры - любит грех", "надменный разжигает ссору", "уста глупца идут в ссору"... Но мыслимо ли все перечесть и объяснить? Здесь и зависть, и распри, и разногласия, и соблазны, и ереси, и бесчинство, и коварство, и т. п. Все это и множество других вывихов духовных относится к "сквернам плоти".

К "сквернам духа" человеческого нужно отнести все то, что восстает против Духа Святого, духа кротости, смирения, любви, самоотречения: гордость, самонадеянность, самоволие, произвол, самохвальство, лукавство, раздражительность, осуждение, злословие, суетливость, легкомыслие, злопамятство, обидчивость, обособленность, властолюбие, честолюбие, себялюбие и т. п.

Господь "открывает нам всю нашу "скверну" не только тогда, когда мы обращаемся к Нему, будучи обличаемы Духом Святым, но и после нашего покаяния и спасения. Познав все эти скверны, мы спешим тотчас же извергнуть их из себя. Истинное покаяние приводит к обновлению внутреннему и внешнему, к чистоте плоти и к святости души.

Вся дальнейшая жизнь уверовавшего должна быть жизнью непрерывного очищения "от всякой скверны". "И так очистите старую закваску", говорит Слово Божие. Ибо "призвал нас Бог не к нечистоте, а к святости". "Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится, праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще. Се -гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его".

Всякая неправда есть грех. Всякая нечистота есть грех. Грех проявляет себя в разных видах, но если мы желаем предостеречь душу свою от греха, мы должны относиться ко греху так, как относится к нему Сам Бог: ненавидеть грех!

Чтобы предохранить душу от заболевания, необходимо поставить себя, раз и навсегда, в правильное отношение к "миру сему".

Мир, в очах Божиих, является "станом" мятежников: - "Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего". Люди мира сего "закону Божию не покоряются, да и не могут". Мы томились в этом стане до обращения нашего ко Христу, подчинялись его традициям, повиновались его законам, сообразовались с его духом, преследовали его цели... Но вот, мы примирились с Богом, и наше отношение к миру в корне уже изменилось. И это вполне логично и естественно. Бог повелевает верующим: "Выйдите из среды их и отделитесь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я приму вас". "Вы - род избранный, царственное священство, народ святый, люди, взятые в удел".

Верующие принадлежат Богу и поэтому не должны объединяться с теми, кто все еще продолжает подчиняться сатане: "что общего у света со тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?". Ради этого Бог вывел Авраама из Ура Халдейского, Израильтян - из Египта, Церковь отделил и оберегает от мира. Христианин не должен забывать, кому он принадлежит. Христианин - "не от мира", он отказался от мирских домогательств, претензий, посул, притязаний. Христианин не принадлежит больше сатане - хотя до обращения так долго влачил свое рабство. Мы склонны забыть, что христианин не принадлежит даже себе самому: "вы куплены дорогою ценою и вы не свои". "Но по примеру призвавшего вас Святого, и сами будьте святы во всех поступках". Животворящий Дух Святой желает вселиться и обитать в нашем сердце и, пребывая в нас, созидать жизнь новую, жизнь "не от мира сего". Дух человеческий, руководящий всем естеством человека, возродившись свыше, общается с возродившим его Духом Божиим. Бог желает воссоединиться с духом человеческим. Этим путем Дух Божий хочет подчинить Себе душу человека - обитель его мыслей, желаний, чувств, воображения; преобразить, очистить его тело - царство похотей, инстинктов, низких наклонностей; и после очищения души и тела - управлять и душой, и телом. Дабы могла осуществиться эта полная наша подчиненность Богу, мы должны отрешиться от той среды, в которой прежде вращались, враждуя с Богом. Слово Божие повелевает нам не только "выйти" и "отделиться", но даже "не прикасаться". "Не любите мира, ни того, что в мире... Дружба с миром есть вражда против Бога".

Слово Божие ясно и определенно указывает, куда мы должны выйти, к кому и для чего: "Итак, выйдем к Нему, за стан, нося Его поругание".

Наше место не "в стане" мятежников, а "вне стана", там, где ютятся все "отверженные" мятежным станом. Мы "преступники", мы "прокаженные" и такими именно опасными людьми мы, верующие, в глазах этого мира всегда были и будем... Горе нам, если мы решим выдавать себя за некоего "соглашателя" и "друга" этого мира. Горе нам, если мы скрываем свое истинное лицо и легко отрекаемся от своих христианских чаяний и убеждений. Люди мира сего относятся к людям "убежденным", даже с некоторым уважением, но к лицемерам они не могут относиться иначе, как только с презрением и отвращением.

"Выйдем к Нему за стан",- призывает апостол. Выйдем - не ждать же нам до тех пор, пока "люди мира сего" позорно изгонят нас сами?.. "К Нему за стан" - отсюда следует разуметь, что и Христос был чужой в стане, что и Он был выведен оттуда с тяжелым крестом, с поруганием и посрамлением. Если Христу не было места в стане, то и мы не можем и не должны оставаться там, где Христос отсутствует.

"Нося Его поругание". "Мы, как сор, всеми попираемый доныне", заявляет ап. Павел. Мы, верующие, - вне этого мира, вне его обычаев, его укладов. Весь "дух" этого мира нам чужд. Слово Божие, предлагая нам "выйти за стан", думает только о нашем благополучии. Если мы окажемся "вне стана", нам не угрожает опасность греховного заражения. Если же мы сольемся с миром, как жена Лотова, прельщенная Содомом, - мы безусловно погибнем. "Вспоминайте жену Лотову!" - предупреждает нас Слово Божие.

Для плодотворного ухода за своей бессмертной душой верующий христианин должен выработать также правильное отношение к самому себе. Если бы мы могли спросить у ап. Павла, как нам, верующим, относиться к самому себе в этот "атомный век", он, вероятно, повторил бы уже сказанное им: "почитайте себя ожившими из мертвых... мертвыми для греха, живыми же для Бога... Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос".

В жизни мирской, физической, всегда можно наблюдать две крайности - или все "на потребу", или решительный отказ от всего, то "святость", то животные инстинкты, аскетизм или - самоистребление, безнадежная подневольность или - полная разнузданность. Слово Божие говорит нам, чтобы мы пеклись о теле своем, но не слишком в этом попечении усердствовали, чтобы "попечения о плоти не превращали в похоти", а "порабощая и усмиряя тело свое" в борьбе с самим собою, не действовали бы в ущерб нашему здоровью и жизни. "Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее... Но те, которые Христовы, распяли плоть свою со страстями и похотями, чтобы жить не по плоти, а по духу", - исподволь обуздывая плоть, "духом умерщвлять дела плотские".

В жизни интеллектуальной - мы должны стремиться к наивысшему саморазвитию, к усвоению лучших культурных достижений своего века, но при всем этом чресла ума нашего постоянно должны быть "препоясаны истиною". Целью жизни нашей и саморазвития должно быть не приобретение мирского "знания", которое "надмевает", а - формирование христианского характера, усвоение на практике воплощенной любви, которая "назидает".

У апостола Павла были все основания хвалиться своими знаниями, но несмотря на это он пишет к Коринфянам: "я рассудил быть у вас ничего не знающим, кроме Христа и притом распятого". Апостол язычников твердо верил, что "главное" должно занимать "первое" место, что все на свете, кроме Христа, должно пребывать как бы в тени. "Мы знаем отчасти... видим, как бы сквозь тусклое стекло, гадательно", - говорит тот же апостол. Но, если бы даже знание наше было и совершенно точным, то и тогда мы не должны были бы окончательно полагается на него, так как земное "знание прекратится, любовь же пребудет вечно. Мы должны быть исполнены всяким полезным знанием, но, главным образом, любовью. Ибо, "если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я - ничто. И если я раздам все имение мое, и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею - нет мне в том никакой пользы".! Следовательно, по существу, для нас важен не объем нашего знания, а важно содержание, качество, напряженность нашей любви; ибо "кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать; но кто любит Бога, тому дано знание от Него".

В жизни духовной нам надлежит возноситься над всем земным, пребывать на вершинах духа, но в то же время никогда не забывать своего высокого житейского долга, не пренебрегать своими самыми ничтожными земными обязанностями. Если мы действительно сильны духовно, мы всегда будем помнить, что "мы, сильные, должны сносить немощи бессильных, а не себе угождать". Слово Божие предостерегает нас от собственной переоценки, от превратного о себе представления: "не мечтайте о себе... не думайте о себе более, нежели должно думать; но думайте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил... Ибо, .кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя... Это, братия, приложил я к себе и Аполлосу, ради вас, чтобы вы научились от нас не мудрствовать сверх того, что написано, и не превозносились один пред другим". Ухаживая за своей душой, мы должны искоренять всякую гордость. Мы не должны гордиться своим высоким положением и не смущаться, если оно не так высоко и даже низко. У нас - это нужно помнить - нет, вообще, никаких оснований для какой бы то ни было гордости. Из любви к себе мы горделивы, хвалимся теми достоинствами, которых - по существу - у нас нет. Гордость - это ничтожная радость, вызванная самообольщением, свидетельствует о печальном незнании самого себя. Гордость - верный показатель бессилия души. "Гордость есть крайнее души убожество", - говорит Иоанн Лествичник. "Люди впали в самовожделение, предпочитая самосозерцание Богосозерцанию", - пишет Афанасий Великий. Гордость терпит неизменное поражение: гордецы обречены на тоску, мрак души, бесплодие в делах, одиночество, бедность любви, укрепление злобы. Физически гордецы легко подвержены нервным и душевным заболеваниям - прямое следствие туго натянутой струны в душе, всегда готовой лопнуть. Эта струна прекрасно звучит только тогда, когда мы обращаемся ко Христу.

Мы должны вступить в школу смирения. Ничто так не уподобляет нас характеру Христа, как смирение. Смирение пред Богом: - пред Его волей, Его Словом, Его духом, Его Славой. Смирение пред людьми: - истинное смирение переносит оскорбление, прощает оскорбителя, воздает добром за причиненное оскорбление. Истинное смирение на дерзкий вопрос дает кроткий ответ. Истинное смирение не замечает своих заслуг, не выставляет на вид своих исключительных духовных качеств. Лицо Моисея сияло, но сам Моисей не наблюдал и не замечал этого сияния. Для правильного ухода за своей душой необходимо всегда пользоваться "покрывалом" смирения. Только оно способно предохранить нас от духовной гордости и самообольщения.

Правильные взаимоотношения верующих друг ко другу, также надлежит рассматривать как одно из важных правил самоохраны души.

Есть искушение у новообращенных предъявлять к давно уже уверовавшим требования какого-то наличия совершенства, идолизировать красноречивых проповедников или презирать бедных и простых верующих, заискивать у богатых или относиться с явным недоверием к образованным, "поступать с братом корыстолюбиво" или не обуздать свой неуживчивый, сварливый, обидчивый и упрямый характер. Эти нездоровые взаимоотношения христиан не должны иметь места среди верующих. Слово Божие предостерегает об опасности такого общения: "Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которых никто не увидит Господа".

В чем, собственно, может сказаться здоровое, нормальное общение истинно верующих христиан? - В истинном братстве, мире, любви, взаимопомощи, сотрудничестве, в ревностном распространении Слова Божия и благодатного спасения Христова.

Вся наша человеческая натура подсказывает нам, что мы созданы жить в радостном общении с другими. Дети влекутся к детям, юноши - к юношам, - все ищут друзей. Люди беседуют даже с животными. Один несчастный, заключенный в тюрьму, беседует и дружит с пауками. Король Лир обращается с речью к облакам и ветрам. Человек верующий, естественно, стремится к общению с единомышленниками, единоверцами.

Взаимное общение верующих не может быть обретено какими-либо понуканиями, советами и воздействиями руководителей христианских общин, - оно рождается и созидается Духом Святым. Только Дух Святой может указать верующим на их нравственный долг, на необходимость возгревать в сердце связующее, скрепляющее, братское чувство.

Верующий должен переживать общность духа, он должен всегда хранить твердое сознание родства с другими верующими. Общность пути, совпадение одних и тех же интересов не могут не привести верующих людей к общению, основанному на взаимном доверии, искренности, чистосердечности, любви. Верующие - члены одного Тела, ученики одного Учителя, рабы одного и того же Господина - подданные одного Царя, воины одного Вождя, овцы одного Пастыря, дети одной Семьи, наследники одного Наследства, чистого, неувядаемого, вечного, хранящегося на небесах для нас. И такое общение должно покоиться на искупительной жертве Христа. "Мы призваны в общение Сына Его... чтобы и вы имели общение с нами; а наше общение - с Отцом и Сыном Его, Иисусом Христом", в Духе Святом.

Пред верующими открыта полная возможность, заботясь о своей собственной душе, сохранять необходимый для духовного общения мир. Сам Господь учит нас этому уроку, говоря: "и когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого". Дух Святой преисполняет нас, верующих людей, жаждой смирения, искренним стремлением к познанию чужого опыта, но не ради критики, а в целях применения его в своей духовной жизни. Мы высоко ценим тех, кто назидает нас. Мы убеждены, что Бог может сказать чрез служителей Своих нужное для нас слово наставления и укрепления в вере. Сатана же не применит случая разрушить братское общение верующих. Он всегда стремится вселить в наше сердце дух осуждения, чувство вражды, подозрений и разногласия. Однако, мы никогда не должны забыть, что "Тот, Кто в нас, больше того, кто в мире".

Дух Божий исполняет верующих людей любовью друг ко другу: "о братолюбии нет нужды писать вам братья, ибо вы сами научены Богом любить друг друга". Слово Божие повелевает нам: "сохраняйте себя в любви Божией". Если вы уже пришли к любви, тогда - "сохраняйте себя" в ней. "Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем". Если Бог зажег уже любовь в нашем сердце, тогда нам следует только продолжать гореть этой любовью.

Если мы желаем, чтобы наша духовная жизнь была здоровой и нормальной, мы не смеем пренебрегать, в общении с другими верующими, влечениями братской любви. Братская отзывчивость к братской нужде, братское участие и своевременная помощь верующему, оказавшемуся в затруднительном положении, будут высоким свидетельством для окружающих и доказательством для нас самих, что мы стоим на верном пути. Столь отрадными и благоуханными представляются нам слова Св. Писания: "и не было между ними (верующими) нуждающихся".

Дух Святой плавит наши сердца в одно сердце, в одну душу. И вновь созданное единое целое служит одной цели - свидетельствовать о спасении во Христе тем, кто погибает еще во грехе, а также -быть, как говорит ап. Павел, для одних "запахом живительным на жизнь", для других "запахом смертоносным на смерть".

Наше правильное отношение к поместной церкви тоже является неизменным условием нашего духовного роста и здоровья.

Церковь - Тело Христово. Христос - Глава, мы - члены Церкви. Без главы не может быть ни жизни, ни роста тела. Глава дарует все - завершенность действий каждого члена, гармоничность всех проявлений жизни всего Тела. Каждый член Тела не может не чувствовать непосредственной и постоянной связи с его Главой. Каждый член Тела должен осознать свое назначение в Теле. Среди всех тех функций, которые отведены совокупности всех членов те,/;"., каждый верующий должен уяснить себе функции, отведенные Богом ему лично.

Каждый член Тела Христова обязан заботиться о своем собственном духовном здоровье, дабы, заболев, не обрекать на страдания и все Тело, ибо сказано: "болит ли один член - болит и все тело".

Каждый член Тела должен возрастать, но ростом своим не должен глушить возрастание других членов Тела.

Каждый член Тела - полезен только тогда Телу, если он живет с ним одной, и той, же жизнью. Член Тела немыслим без всего Тела. Оказаться вне Церкви может (и должен) только больной член, омертвелый, когда он своим духовным растлением угрожает заражением всего Тела. Если же верующий человек духовно здоров и трудоспособен, обязанность такого верующего быть в церкви, и его прямой долг - сотрудничать с ней. Весьма справедливо и уместно известное нам замечание: - "кому истинная Церковь не мать, тому Бог - не Отец".

Каждый член Тела, если он здоров, непременно будет всячески способствовать церковной дисциплине и самоуправлению церкви. Конечно, не может быть и речи о введении в церкви каких-нибудь мирских мер воздействия, "полицейских" установлений и правил. Наше подчинение, послушание всем распорядкам церкви должно проистекать из одних только велений сердца. Наша преданность церкви должна быть продиктована исключительно ревностью к Делу Божию и верностью к нашему призванию - быть "соработником у Бога".

Когда же можно считать наше отношение к Церкви правильным?

Когда мы вступаем в Церковь правильным, установленным Богом путем: когда мы "охотно принявши Слово", "крестились" во исполнение воли Божией, из усердия, а не по долгу, "присоединились" слившись духовно с общиной, "пребываем в преломлении хлеба", "в молитве", в несении общего бремени нужд, радостей и гонений за Имя Христово.

Когда мы находимся в Церкви не с целью чем-нибудь от нее попользоваться, но наоборот, дать Церкви возможность пользоваться тем, чем Господь благословил нас, не чтобы "получить" то, чем может располагать Церковь, но чтобы и к имеющемуся в Церкви еще что-либо добавить.

Когда остаемся верными на том посту, к занятию которого Глава Церкви нас призвал, и не допускаем мысли об уклонении от скромных порой обязанностей, под тем предлогом, что "я не рука", "я не нога" - в Теле.

Когда в сердце нашем мы всегда спешим пожертвовать всем "личным" ради "общего", готовы сотрудничать с Церковью, не взирая на зависимость, стесняющую иногда нашу личную свободу и, может быть, даже наш произвол.

Когда все в нашей жизни направлено к "приращению", к "созиданию самих себя в любви", к "созиданию Тела Христова" ко всеобщей пользе всех избранных Божиих. "Если это у вас есть и умножается, то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа; а в ком нет сего, тот слеп, закрыл глаза, забыл об очищении прежних грехов своих".

Правильное отношение христианина к служению Богу является также спасательным средством в уходе верующего за своим духовным здоровьем.

Жизнь следования за Христом и жизнь служения Богу неразрывны. Совершая со страхом и трепетом свое спасение, нам надлежит озаботиться также спасением других погибающих во тьме душ. Истинное христианство повинуется повелению Христа - "иди, работай"! "У одного человека было два сына; и он, подошед к первому, сказал: сын! пойди, сегодня работай в винограднике моем. Но он сказал в ответ: "не хочу"; а потом раскаявшись, пошел. И подошед к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: "иду государь", и не пошел".

В притче о двух сыновьях Господь указывает нам на людскую непокорность. Один сын - действует с открытой языческой непокорностью Богу, другой внешне покорен, как были покорны книжники и фарисеи. Первый сказал "не пойду и пошел", второй - "пойду и не пошел". Оба сына действовали вероломно, хотя один из них старался загладить допущенное вероломство. Указывая на всю губительность такой внутренней двойственности сыновей, Господь имеет ввиду третий единственно правильный путь угодить Отцу: - "сказал пойду и пошел". Ибо нет нужды говорить - иду - и не пойти, или сказать - не пойду - и пойти, но пойти после длительного раздумья, находясь долгие годы в полном пренебрежении к срочности повеления Господня.

Истинное христианство всегда выражает себя в упорной, "бесшумной", духовной деятельности. Искреннее следование за Христом и преданность Ему подтверждаются не словами, а делами, не каким-либо знанием, а только нашим "отношением", не исповеданием одних только уст, но и самою жизнью, подтверждающей такое наше исповедание.

Христианство без служения можно уподобить часам без стрелки. Такие часы - ничтожная забава для нетребовательных детей. И такое христианство - лицемерие, ложь, самообман, краснобайство, - самая злостная подмена. Нет, и не может быть духовного здоровья без духовных упражнений, без подвигов веры, без осуществления всего того, что является самым заповедным и незаменимым в истинной христианской жизни. "Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода".

Истинная вера - любит. Истинная любовь - служит. Существуют в богословии следующие сравнения, помогающие определить сложные взаимоотношения веры и любви в жизни верующего. Вера - дверь для общения с Богом, любовь - дверь для служения людям. Тот, кто будет всегда держать эти обе двери открытыми, - "Войдет и выйдет и пажить найдет". Вера ведет к Богу, любовь влечет к людям. Чрез веру жизнь Божия обитает в нас, чрез любовь - проявляется нами на ближних наших. Вера - путь к общению с Богом, любовь -- средство к служению людям, - к Богослужению. Дух Святой не только желает войти в нас, но войдя и выйти, излучаясь во благо всем окружающим. Закрывая двери веры, мы неизменно приходим к духовной слабости; закрывая двери любви, мы ослабеваем в служении нашим ближним. Реки благодати Христовой вливаются в нас для того, чтобы, обогатив нашу душу, излиться на других. _ Вера и любовь так же, как наше пребывание в Боге и наше служение людям,- неразрывны. Итак, "что Бог сочетал, того человек да не разлучает".

Правильное отношение к служению всегда выразится в безусловном посвящении себя Богу на служение, в молитве к Богу об очищении и приготовлении нас к этому служению. Служение Богу -- дело самоотверженное, дерзновенное, подвиг высокий, подвиг, щедро Богом вознаграждаемый. Господь желает, чтобы верующий человек был всегда "сосудом в чести". И, если мы решили в сердце своем быть "сосудом благо-потребным Владыке", мы должны тогда стараться, чтобы сосуд Божий был чистым. Только чистый сосуд Господь может наполнить силою свыше, силой, необходимой для служения и Богу, и людям. "Жатвы много, а делателей мало" - сказал Господь, и слова эти актуальны настолько, что с трудом относишь их к словам, произнесенным две тысячи лет тому назад. Виноградник еще открыт, нива созрела, работа начата, но далеко еще не окончена: повеления Господни должны быть осуществлены, обязанности выполнены, затруднения преодолены, возможности использованы... "Итак мы, приемля Царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом, потому что Бог наш есть огонь поядающий".

ПРАВИЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ ХРИСТИАНИНА К ЕГО МАТЕРИАЛЬНОМУ СЛУЖЕНИЮ также является весьма важным средством предохранения души от всякого рода духовных заболеваний.

Служение Богу своими материальными средствами для многих верующих, - самый трудный вид служения. Они весьма охотно поют Богу хвалебные гимны и произносят торжественные молитвы, но их хвалебное и торжественное настроение внезапно покидает их, когда, вдруг, объявляется в собрании денежный сбор на детский приют, лагерь прокаженных, служителей Церкви, миссионеров, Библии, духовную литературу и другие насущные нужды Дела Божия. Почему верующий человек так чувствителен к церковным денежным пожертвованиям и сборам? Почему все его "нутро" переворачивается при одном лишь упоминании о том, что надо "кесарево отдавать кесарю, а Божие - Богу"?

- Ответ для всех очевидный: "рак любостяжания" поразил духовные ткани сердца у этого человека.

Обращаясь ко Христу, грешник оставляет грубые пороки и грехи; он перестает пить водку, курить табак, развратничать, красть и обманывать... Что же касается скопидомства, сребролюбия, любостяжания, жадности к наживе, к обогащению, то кто же из людей считает это грехом? А между тем, "любостяжание" такой же грех, как убийство, идолослужение, волшебство и пр.

Об этом грехе в Библии сказано больше, чем о пьянстве. Если вы решили быть христианином, вы должны избавиться от этого греха, вырвав его с корнем, в противном случае любостяжание возьмет власть над вами, отравит вам жизнь и погубит вашу душу. Мы считаем пьяницу отвратительным, но жадный к наживе человек, хотя часто принят и в церкви, и в обществе, в глазах Божьих куда отвратительнее любого пьяницы. Самое опасное в жизни христианина то, что грех сребролюбия и любостяжания не считают ужасным. Конечно, мы все презираем скрягу, скупца, но не все любостяжатели скупые. Среди них есть иногда и щедрые люди. Но послушайте, что говорит о них Слово Божие: "Умертвите земные члены ваши:... любостяжание, которое есть идолослужение" (Кол. 3 гл.). Любостяжание завлекло Лота в Содом. Любостяжание погубило Ахана и всю его семью. Любостяжание завладело сердцем пророка Валаама и ввело его в грех. Любостяжание увело от Бога сыновей Самуила. За любостяжание Гиезий был поражен проказой. Любостяжание заставило богатого юношу отойти от Христа с печалью. Любостяжание привело Иуду к тому, что он предал своего Учителя. О, сколько жертв было поглощено любостяжанием во все века!

Вы спросите меня: как избавиться от этого греха?

Я не думаю, чтобы были какие-нибудь трудности на этом пути, ибо средство борьбы с этим пороком 'в вашем полном распоряжении. Если вы замечаете за собою, что желание обогащаться, копить и экономить начало вить гнездо в вашем сердце, тогда сразу же начинайте раздавать ваши излишки "на дело Божие" и для оказания помощи бедным. Скажите вашей жадности, что вы этим способом решили задушить ее, и она быстро освободит вас от своей власти.

Но это еще не все!

Вы должны точно и определенно знать, что Господь ожидает от вас? В какой мере вы должны участвовать вашими материальными средствами в Деле Божием? Взяв Библию, вы должны познакомиться с новозаветным установлением Божиим о материальном служении возрожденного чада Божия."

Ап. Павел в своем первом послании Коринфской Церкви дает точные указания, как Церковь Христова должна изыскивать средства для своего содержания: "В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит состояние...". Согласно этому указанию наше материальное служение Богу является:

СИСТЕМАТИЧЕСКИМ - "пусть отлагает у себя и сберегает...".

ОБЩИМ... - "каждый из вас...".

ПРОПОРЦИОНАЛЬНЫМ - "сколько позволит состояние...".

ПОСТОЯННЫМ... - "в первый день недели...".

Из указанного отрывка Св. Писания следует заключить, что древне-апостольская Церковь не порывала с ветхозаветной десятиной, но придала ей духовный смысл. Служению десятиной, связанному строгими нормами Моисеева закона, придан был характер служения добровольного. Такое служение было вполне приемлемым, так как "добр о-охотно дающего любит Бог".

Христианская Церковь порывает с ветхозаветным законом не для того, чтобы отвергнуть и нарушить этот закон, но, считаясь с законом, "жить по - духу" - превыше всякого закона. Верующему, возрожденному свыше человеку, нет нужды приказывать и запрещать: "не убий... не укради... не прелюбодействуй..." - по духу и расположению сердца своего он не способен на такие поступки. Благодать Божия поставила возрожденного члена Церкви выше установленного закона не только в вопросах его морального поведения, но и в деле материального служения Богу. Если в Новом Завете Церковь Христова не находит указаний об исполнении субботы, седьмого дня недели, такое умолчание следует объяснить тем, что новозаветное служение "в духе и истине" не может ограничивать себя служением только в седьмой день, ибо служение Нового Завета совершается во все дни недели, каждый час, каждую минуту, каждый миг жизни верующего. Церковь - "не под законом... конец закона - Христос, к праведности всякого верующего", но мы, однако, "не уничтожаем закон верою, но закон утверждаем". "Что же? станем ли грешить, потому что мы не под законом, а под благодатью?" - спрашивает ап. Павел и отвечает: "Никак!". Если задуматься о материальном служении Богу, не придется ли перефразировать слова ап. Павла: "Что же? перестанем нести материальное служение, потому что мы не под законом, потому что установленная Богом десятина является ветхозаветным установлением?" - О, нет! Весь объем и вся глубина души верующего должны быть столь широкими, чтобы о верующем можно было смело сказать словами Св. Писания: "на такового нет закона"; его усердие в служении и угождении Богу превзошло все законы, все требования Божий. "Если "праведность ваша, - говорит Христос к уверовавшим в Него иудеям, - не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное". Не следует ли отнести эти слова к вопросу нашего материального служения? Если усердие ваше в материальной жертвенности не превзойдет усердия и жертвенной готовности книжников и фарисеев, вы не свободны от закона и, нарушая оный, не избегнете осуждения? Ни один верующий не может осмелиться считать себя правильно стоящим пред Богом до тех пор, пока он пренебрегает материальным служением. Ни один христианин не должен считать себя "повинующимся Ему" и ожидать лично для себя материального благополучия до тех пор, пока он не отдает "Божьего Богу", до тех пор, пока он сознательно и со всею христианской решимостью не начал служить Богу своими материальными средствами, служить Ему материально с усердием, далеко превосходящим усердие книжников и фарисеев.

Жертвовать больше "десятины"-Благодать.

Жертвовать "десятину" - Закон.

Жертвовать меньше "десятины"-Беззаконие.

Те, кто проповедуют "десятину" христианам, - возвращаются от Благодати к Закону.

Христиане, которые не ведут учета своим пожертвованиям и не знают сами, дают ли они Божие Богу или нет, - беззаконничают.

"Чти Господа от имения твоего и от начатков всех прибытков твоих; и наполнятся житницы твои до избытка и точила твои будут переливаться вином" - обещает Господь Бог.

"Принесите все десятины в дом хранилища, чтобы в доме Моем была пища, и хотя в этом испытайте Меня, говорит Господь Саваоф: не открою ли Я для вас отверстий небесных и не изолью ли на вас благословения до избытка?".

В истории христианской Церкви не было еще случая, чтобы верующий человек потерял от того, что был чрезмерно щедр в своих пожертвованиях на Дело Божие, но сколько было случаев банкротства духовного и материального там, где материальное служение Богу было сознательно извращено, оставлено или пренебрежено верующими людьми.

"Ибо желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть, и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям".

Правильное отношение христианина к обитающему в его душе Духу Святому является единственным средством предостеречь себя от духовных болезней, радостно жить и плодотворно трудиться. Мы говорили о чрезвычайной важности нашего правильного отношения ко греху, к миру, к самому себе, к Церкви, к служению, к каждому верующему человеку в отдельности. Мы знаем уже, как велика опасность соблазна извратить это здоровое отношение - Богом предусмотренное - и подвергнуть себя многим духовным недугам и житейским скорбям. Нужно сказать еще, что мы бессильны сами своими собственными усилиями уберечь и сохранить эту правильность отношений. Только зорко блюдя себя в наших отношениях к Духу Святому, мы можем проникновенно постигать и применять в жизни все то, что является самым существенным для сохранения здоровья нашей бессмертной души.

Духовная жизнь истинного христианина зиждется на двух великих дарах Божиих - "неизреченный дар" - дар Голгофы, и "дар Святого Духа" - дар Пятидесятницы. Без Голгофы немыслимо прощение; без Пятидесятницы невозможна жизнь "нового человека".

Священное Писание говорит нам об участии Духа Святого в деле нашего спасения. Это же Писание различает несколько действий Духа Святого в жизни верующего.

Возрождающее действие Духа Святого выражается в том, что Он "обличает" грешника во грехе, открывает "вину" всего прошлого нашей жизни, приводит к "покаянию" и сниспосылает нам "уверенность и радость" спасения.

Освящающее действие Святого Духа находит свое полное выражение в постоянном пребывании Духа Святого в нашем сердце. Дух Святой вселяется в душу человека прощенного, обитает в человеке, очищает и освящает его. Дух Святой, живущий в нас, уподобляет нас Господу, - "открывает Христа в нас".

Преисполняющее действие Святого Духа проявляется в изобилии духовных с и л, в преизбытке нашей духовной жизни, в наличии не только плодов Святого Духа в нашем христианском характере, но и даров Его в христианском служении.

Мы должны раскрыть вполне всего себя, дабы Дух Святой мог возродить нас, освятить нас, завладеть нами, - дабы жизнь наша была здоровой, нормальной и плодоносной христианской жизнью. Часто и с грустью в сердце приходится встречать верующих людей, остановившихся на полпути в своих духовных переживаниях и тем обрекших самих себя на неудовлетворенность в жизни, на бесплодное прозябание в служении.

При строгом исполнении всех гигиенических указаний на пользу нашего тела - тело крепнет, начинает жить "полной" жизнью. Уход за здоровьем нашей души, его процветание также всецело зависит от строгого следования требованиям законов духовных. И эти требования диктуются нам только Духом Святым, живущим в нас. Служение Духа Святого - служение жизни. Дух Святой, "животворящий", "жизни Податель" творит в нас духовную жизнь. Дух Святой рождает жизнь, и он же сниспосылает нам все нужное для поддержания и развития начавшейся в нас Божьей жизни. Дух Святой желает стать как бы нашей "второй природой". "Дух животворит" нас на пути Христовом. Из буквы "убивающей" Дух Святой творит закон "животворящий". Слово становится духом, воплощающимся в жизнь. Эту жизнь мы обретаем не только от Христа, но и во Христе", - как написано: - "Бог дал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Е г о... Имеющий Сына Божия, имеет жизнь, не имеющий Сына Божия, не имеет жизни".

Если мы жаждем здоровой духовной жизни, у нас есть полное основание ожидать ее от Бога. Он создал нас. Он искупил и возродил нас. Ему известны наши нужды, наши слабости, наши сокровенные запросы. Сами по себе мы - смерть, Он - жизнь, мы - греховны, Он - безгрешен; мы - бессильны, Он - всесилен, мы внутренне нищи, Он изобилует всяческой полнотой. Будем же уповать на Духа Святого и всецело доверяться Ему, когда Он совершает Свою трудную работу в нас, когда Он удаляет из нашего сердца все то, что препятствует нашему счастью во Христе, углубляет нашу новую жизнь, обогащает ее и оберегает нашу душу.

Служение Духа Святого в жизни верующего - служение, направленное к непрерывному общению человека с Богом.

Ап. Павел, заканчивая некоторые из своих посланий, подчеркивает участие всех трех ипостасей Божиих, в деле спасения человека, - говоря: "Благодать Господа нашего Иисуса Христа, любовь Бога Отца, и общение Святого Духа да будет со всеми вами". Мы на правильном пути только тогда, когда пребываем в постоянном и глубоком общении с Духом Святым.

Служение Духа Святого - служение ходатайства.

"Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными. Испытующий же сердца знает, какая мысль у Духа, потому что Он ходатайствует за святых по воле Божией".

Служение Духа Святого - служение освобождения.

"Где дух Господен, там свобода". Христос освобождает нас от греха, Дух Святой оберегает и сохраняет нас в состоянии дарованной нам свободы. Никогда и нигде душа человеческая не чувствует себя более свободной, как тогда, когда она добровольно подчиняется Духу Святому. "Дух дышит, где хочет". Он снисходит на всех, "повинующихся Ему". И можно смело сказать, что мы свободны духовно постольку, поскольку мы подчиняемся и принадлежим Духу Святому, Духу истинной свободы.

Служение Духа Святого - всегда служение силы.

"И собрав их (учеников), Он (Христос) повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня; ибо Иоанн крестил водою, а вы чрез несколько дней после сего будете крещены Духом Святым... вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли". Это обетование Господа в точности исполнилось. Слабость первых учеников Господь восполнил Своей силой, их простоту - Своей мудростью, их "невежество" - Своим знанием, их "слепоту" - всеобъемлющей широтой и глубиной взглядов. Всюду, куда только не направлялись апостолы, они являлись, как "власть имеющие"... Они дерзновенно вступали в открытую борьбу с вековыми заблуждениями, смело восставали против язычества и неверия, а сами безропотно несли бремя нищеты, претерпевали гонения и, страдая, торжествовали постоянную победу во Христе.

Своим славным подвигом апостолы подтвердили, что сила Духа Святого побеждает все: грех, плоть, мир, сатану, смерть. Под его благодатным воздействием и мы, верующие, оказываемся "годными на всякое доброе дело", способными понимать Его слово, ценить Его заповеди, исполнять Его волю. Дух Святой приобретает нас к осуществлению в мире великих планов Божиих. Без силы Духа Святого невозможно правильное, постоянное, плодотворное свидетельство о Христе. Без Его силы у нас никогда не явится жажда спасать погибающих, мы никогда не уразумеем до конца страшной тьмы, в каком ужасе живут и погибают "люди мира сего", как глубоко и как срочно они нуждаются во Христе...

Говоря о нашем отношении к Духу Святому, ап. Павел дает три повеления:

"Исполняйтесь Духом".

"Не оскорбляйте Святого Духа".

"Духа не угашайте".

Рассмотрим эти три повеления по порядку.

"Исполняйтесь Духом!" Здоровое состояние верующего - пребывать постоянно в силе Духа Святого. Вряд ли важно само наименование того особого состояния сердца верующего, в каком оказывается это сердце, когда исполнится Духом Святым. Некоторые называют это духовное переживание "Крещением Духом Святым", другие - "Исполнением Духа Святого", третьи - "помазанием от Святого", четвертые - "повторным благословением", "сораспятием", и т. д. Но как бы мы не именовали подобное действие Святого Духа, его должен испытать на себе каждый верующий, если он желает предотвратить душу свою от многих духовных болезней и достаточно использовать жизнь свою в Деле Господнем.

Существует ошибочный взгляд, согласно которому Дух Святой "дается мерою", не как "личность", а как "влияние", и что действие Святого Духа при возрождении и действие Святого Духа при крещении Святым Духом нужно рассматривать, как двоекратное получение Духа Святого: Первое, - утверждают они, - "печать Духа Святого", а второе - "полнота Святого Духа". В действительности же Дух Святой вселяется в сердце верующего только однажды, при возрождении, но по нашей вине, по причине нашей плотской и неосвященной жизни Он не может проявляться в нас и через нас до того момента, когда мы всецело Ему подчинимся. Пользуясь житейскими выражениями, мы можем сказать: при возрождении "мы и м е е м" Духа Святого, при крещении - Дух Святой "имеет нас". Следовательно, речь идет не о двух видах "получения" Духа Святого, а о наших двух разных отношениях к Духу Святому. Первое отношение - отношение плотского, не вполне отдавшегося Богу христианина; второе - отношение духовного человека, принадлежащего Богу всецело и повинующегося Его воле во всем. Христос говорит о Духе Святом, "Которого мир не может принять". Дух мира сего противится Духу Святому и отказывается повиноваться Ему. То же противление Духу Святому мы наблюдаем и у "мирского христианина", "христианина по паспорту", не возрожденного свыше. Всем укладом своей внутренней и внешней, показной жизни, такой человек противоборствует Духу Святому. Но если этому человеку и удается прийти к вере и возродиться к новой жизни, то все же не сразу приходится покончить со всем тем, чем питалась его душа до уверования, не сразу приходит человек к уразумению предстоящей ему полной, целостной духовной жизни, созидаемой и управляемой силою свыше.

Существенным препятствием к исполнению Духом Святым являются в жизни плотского верующего такие пороки, как своеволие, не исповеданный еще грех, отсутствие контроля в собственных побуждениях и поступках, частая обидчивость, вспыльчивость, раздражительность, гнев, злопамятство, мстительный дух, легкомыслие, ветреность, зависть, осуждение других, эгоистические происки к достижению личного блага, ложные земные цели, питаемые сознательно ложными мотивами, медлительность на путях веры и многое другое.

Эти извращения исцеляются длительной молитвой и постом, когда главной нашей побудительной мыслью является - освободиться, наконец, от всего того, что препятствует Духу Святому исполнить и укрепить нас Своей силой, для исполнения Его воли. Мы больше всего нуждаемся в этом, а посему Слово Божие властно повелевает нам: "исполняйтесь Духом"!

"Не оскорбляйте Святого Духа, которым вы запечатлены в день искупления", - говорит ап. Павел.

Это его" второе повеление направлено также к людям, уже принявшим Духа Святого. Есть опасность огорчить Его нашим недоверием к Слову Божию, нашей неблагодарностью, недостаточно глубокой молитвенной жизнью. Дух Божий может быть огорчен отсутствием уверенности в Его постоянном в нас пребывании и Его неизменном содействии во всех проявлениях нашей жизни. Часто Дух Божий может быть огорчен, если мы пренебрегаем Его водительством, действуем по нашим только человеческим соображениям, не задумываясь о плодотворности и ответственности возложенного на нас служения, не испрашиваем Его сил, но действуем в деле Божием своими собственными силами.

Столь же повелительны - Слова Божий: "Духа не угашайте"!

"Огонь пришел Я снизвести на землю", - говорит Господь. "Он будет крестить вас Духом Святым и огнем". Дух Святой сошел на апостолов, в день Пятидесятницы, "в виде огненных языков". Неоднократно Свящ. Писание говорит об огне, как о прообразе Духа Святого. Огонь, выжигающий все то, чего он только коснется, непременно преображает возжигаемое. Огонь не все обращает в прах, но кое-что очищает, закаляет, переплавляет. Ржавое железо, под действием жаркого пламени, само становится "жаром", получая самоспособность воспламенять все, что только к нему приблизится. Огонь - "солому сжигает", но драгоценные металлы только "переплавляет", "очищает".

В духовной жизни верующего человека огонь Духа Святого - очистительная, спасительная сила. Наша любовь может быть горячей любовью, теплой или остывшей, в зависимости от того, с каким рвением мы отдаем себя очистительному Божественному Огню. Огонь Духа снисходит и испепеляет нашу холодность, эгоизм, замкнутость. Он плавит сердца верующих, укрепляет единство Церкви, создает дивную гармонию между верой и разумом, полагает различие между "чадами Божьими" и "детьми дьявола", "праведниками" и "нечестивыми". Бог, зажигая сердце верующего, желает, чтобы оно "духом пламенело" и никогда не угасало. Бог желает, чтобы зароненная в нашу душу искра священного огня, не только могла превратиться в пламя, но стать костром, сделаться всесокрушающей, благодатной стихией. С какою печалью в сердце мы обозреваем случаи, когда огонь Божий в душе верующего не возгорается, не пылает, а сознательно угашается. Гаснущий свет небесный, утеря душевного пыла, сердечного тепла, духовное охлаждение - грозные, роковые симптомы. Вместе с холодом в душу человека прокрадываются страшные заболевания, и одна беда за другою постигают его духовную и плотскую жизнь.

"Духа не угашайте"! - предостерегает нас Слово Божие.

Не угашайте, не пытайтесь своим человеческим разумением определить те границы, дальше которых не должно, "по-вашему", простираться владычество Духа Святого.

"Не угашайте Духа", сопротивляясь Его требованиям и обличениям, наставлениям и поучениям. "Не угашайте Духа" - живите жизнью постоянного исполнения Духом Святым, пребывайте непрестанно в молитве, исследуйте неустанно Слово Божие, свидетельствуйте всем дерзновенно о Христе. Огонь Духа Святого желает расплавить ледники людского неверия. Эту вековую греховную мерзлоту Дух Святой желает превратить в непреходящую весну, а "бесплодную смоковницу" нашей жизни - в "ветвь, приносящую много плода".

О, как важно быть нам во власти Духа Святого!

Бог навсегда положит конец нашей неудовлетворенности, выведет на путь избытка духовной жизни, обретшей всю полноту Божьих благословений, если мы пребудем в правильном отношении к Духу Святому, если страх Божий удержит нас от жизни, огорчающей Духа Святого, если наша ревность и жертвенная готовность будут ратоборствовать против греха и всего того, что угашает Божий огонь в нашей душе. "Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни". "Вникай в себя", "Храни себя чистым... не делайся участником в чужих грехах... от таковых удаляйся". Не пренебрегай духовной гигиеной!

Для оздоровления нашей души будем искать питательной, здоровой духовной пищи, дышать чистым дыханием молитвы, упражняться в добрых делах, избегать 'общения с больными душами, страшиться их тлетворной, неизлечимой заразы, уклоняться от всякого рода зла, но превыше всего, будем непрестанно блюсти чистоту сердца, дабы нам всегда быть исполненными "всею полнотою Божьею".

"(Бог) определил (нам) быть подобными образу Сына Своего".

Одной из самых замечательных, самых прекрасных истин Священного Писания является истина, открывающая дарованную нам возможность так называемого "апофеоза" - обожествления души человеческой.

Создавая человека, Бог предусмотрел уподобление его Себе, определил, в ходе времен, поднять человека до Своей Божественной высоты. Своим пребыванием в человеке Бог желал способствовать мощному духовному росту человека, высокому развитию бессмертной души, которая сближалась бы с Его Божественным Образом.

Сатана вкрадчивым обещанием - "вы станете, как боги" - прельстил человека достижением, якобы, той же самой блаженной цели, только другими, "окольными путями", которые основаны на - холодных завоеваниях разума. Человек подпал этому искушению сатаны. Он отказался идти к намеченной Богом цели "узким" и "медленным" путем Богоуподобления. Человек отверг волю Божию, утратил образ Божий, лишился непорочности, - низко пал. После этого Бог уже не мог обитать в сердце человека, не мог вести его Своим путем к намеченному "апофеозу", к совершенству. Прошли века, прежде чем Единородный Сын Божий, Искупитель и Примиритель, Иисус Христос даровал возможность восстановления, утраченного в человеке Образа Божия. Христос предложил человеку путь покаяния, возрождения и духовного совершенствования, уподобляя себя Творцу. Воплощение Христа имело своей великой задачей явить миру "Образ Бога невидимого". "Бог явился во плоти"...Такое Богоявление, в лице Иисуса Христа, окончательно разрушило ложные человеческие представления о неведомом Боге, ибо "видевший Меня, - сказал Христос, - видел и Отца Моего... Я и Отец - одно".

Первейшей задачей нашего христианского призвания, следования за Христом и служения является - уподобление явленному Христом образу Божию. Христос - есть "образ Бога Невидимого", Бога, Который определил нам, верующим, "быть подобными образу Сына Своего". Бог желает отобразить Сына Своего в нас, верующих. Бог благоволил "открыть во мне Сына Своего", - пишет о себе апостол Павел. Поэтому, мы призваны к созиданию высокого христианского характера, к полному выявлению нашей бессмертной души, которой надлежит проявить в земной еще жизни все заложенные в ней высокие качества, многоразличные свойства и великие способности.

Стремления и поиски к полному расцвету нашей души, начинающиеся вслед за возрождением свыше, нужно все же отнести к состоянию духовного "младенчества". Слово Божие именует обратившихся ко Христу людей "новорожденными младенцами", для нормального возрастания которых необходимо "чистое словесное молоко". "Младенец во Христе", - верующий, - мало-помалу развивается и, "оставляя младенчество", близится к другим переходным духовным возрастам, указанным ап. Иоанном: "пишу вам дети, потому что прощены вам грехи... отроки, потому что вы познали Отца... юноши, потому что вы победили лукавого... о т-ц ы, потому что вы познали Безначального". Идеал же, влекущий на всех этапах нашего духовного роста, всегда - Иисус Христос. Как посаженный желудь, сквозь ряд долгих лет превращается в могучее дерево, так и душа человека верующего, развиваясь и возрастая, способна "придти в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова"...

Какая поразительная возможность - возможность духовно расти и развиваться! Но, как в области физической, так и в сфере духовной, без упорной энергии, без крайнего напряжения всех сил нашего существа ничего существенного нельзя достигнуть. Только постоянно направленные усилия в какую-либо сторону развивают ту или иную нашу способность и, порой, развивают ее до немыслимой ранее нами степени. Иногда нам кажется, что талант человека вполне обеспечивает ему предполагаемый успех. Но это далеко не всегда так! Действительно талантливым людям приходится долго, упорно и кропотливо работать над развитием полученного от Бога дара. Говорят, что Микель Анжело трудился над некоторыми своими мраморными изваяниями по несколько дней и ночей сряду, не раздеваясь, не зная отдыха и сна. Гендель столь ревностно трудился всю свою жизнь, что клавиши его органа, в конце концов, носили на себе уже глубокие следы его пальцев. Эти его клавиши можно было уподобить своеобразным деревянным ложечкам. Знаменитый пианист Падеревский только тогда, говорят, решался предложить публике вещь, с которой он раньше не выступал на концертах, когда сам уже проиграл ее у себя сотни и сотни раз. Та же затрата нашей энергии, та же упорная работа, то же увлечение до крайней степени, до последнего изнеможения должны не покидать нас и в духовной работе над самим собою, в достижении подлинной христианской жизни. Дом ни в один день строится. Книга ни в один присест пишется. Дитя не сразу вырастает и становится взрослым человеком. "Царствие Божие усилием берется"... Бог вправе ожидать от верующего человека постоянных духовных упражнений, никогда не ослабевающего в своей напряженности духовного подвига.

Когда мы говорим об "усилиях", "подвигах", "упражнениях", мы отнюдь не рассматриваем эти напряжения души, как "средство к спасению", хотя такой крайне ошибочный взгляд на спасение принят многими. Мы указываем на подобные усилия, как на нечто неизменно свойственное жизни человека, уже спасенного Христовой благодатью. Нас, в данном случае, интересует уже не путь спасения, а характер спасенного. Ибо, что больше всего ценно в человеке спасенном, в христианине, как не его христианский характер?

Характер - вот та безусловная собственность, которую христианин может назвать - "своею". Характер определяет нашу внутреннюю сущность. Характер - то единственное, что мы берем с собою в вечность; характер обусловливает и решает нашу вечную участь. Если мы еще не возрождены свыше, работа над характером всегда окажется делом безнадежным, бесполезным, даже лишним. Мы будем строить свой дом на песке, стараясь спастись собственными методами. Наши старания будут затрачены напрасно, так как вне Христа и вне возрождения Духа Святого нет ни истинной святости, ни вечного спасения.

Христос - незыблемое основание и для спасения, и для развития характера. "Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос". Только тогда, когда усилия и желания нашей духовной жизни совпадают с Волей Божией, только тогда, и никогда раньше, они приобретают свою ценность и могут привести нас к желанным результатам.

Христос - единственный наш Прообраз и наш пример для созидания истинного христианского характера. Всякого возрожденного христианина Слово Божие призывает, говоря: "Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный... Подражайте Богу, как чада возлюбленные... По примеру призвавшего вас Святого, и сами будьте святы во всех поступках...".

Мы призваны не только подражать Христу, но - больше того - быть духовно тождественны Ему: Бог нам, верующим, "определил быть подобными образу Сына Своего". "Мы же все, открытым лицеи, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ". "Преобразиться" - не значит внешне только измениться; здесь имеется ввиду то преображение и та перемена, которая совершается Духом Святым в глубочайших тайниках души человеческой.

Приходилось ли вам наблюдать людей преображенных?

Тот, кто видел, как умирают глубоко верующие люди, знает, что именно я хочу этим сказать. В последние минуты земной жизни такой человек кажется уже "неземным", "небожителем"... Этот покой на челе, эта примиренность со всеми в мире, этот неземной свет во взоре, переживание какого-то внутреннего блаженства на лице, воистину, -' поразительны! Еще более поразительно это "преображение" человека при жизни, когда он, глубоко осознав свою виновность перед Богом и неизбежную погибель, вдруг обращается ко Христу. Те, кто был близок к некоторым из таких людей до их обращения ко Христу, а потом наблюдал их жизнь после обращения, не могли не воскликнуть: "Какая удивительная перемена!".

Христос - единственная сокровищница, дарующая людям все то, что нужно для их спасения, для созидания истинного христианского характера, для подражания Христу, для уподобления Богу, так "как от Божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия".

Благочестие, (уподобление Богу, Богоуподобление) является даром Божиим, плодом Святого Духа, благословением, которое приходит к нам, верующим, чрез Иисуса Христа. Бог "благословил нас во Христе всяким духовным благословением в небесах", и успех нашего уподобления Христу зависит теперь от нашего непрерывного единения с Ним. Ап. Павел называет это благословение - "духовны м", т. е. благословением, исходящим от Духа Святого. Заметим себе, что говоря о благословении "духовном", апостол Павел даже не упоминает о других видах благословения Божия. Он, безусловно, знает, что "если мы ищем Царствия Божия", ищем "духовное благословение", ищем - главное, то все остальное, второстепенное "приложится нам". Духовное благословение, следовательно, охватывает всю жизнь человека, всю ее проникает. Нам надо помнить, что только духовное благословение пребывает вечно, земные же блага, какие бы они ни были, всегда носят на себе печать суеты, тления и разочарования. Все наши материальные дары, как деревцо пророка Ионы, - приятны и полезны, но червь заложен в самом корне этого деревца, "червь времени", обрекающий все земное на неизбежное уничтожение.

"Духовное" благословение души названо было также "небесны м", т. е. благословением, исходящим с небес, - благословением, каким наслаждаются в небесах, благословением неземным и для нас, обитателей земли, непостижимым. Если это благословение - "небесное", то оно всегда останется вечным по своей сущности, бесконечным по своим благотворным действиям.

Запомним также, что сказано: - "в сяким духовным благословением". Это утверждение означает, что благословение, предназначенное Богом для нашего преображения, - многоразлично по своим дивным проявлениям и безгранично по своим полезным для нас применениям. Христос, пребывающий в нашей душе, чрез Духа Святого является тем благословением, которое удовлетворяет решительно всем нашим запросам: и земным, и небесным, и временным, и вечным. Христос преображает все наши земные планы и чаяния, радости и печали, достижения и разочарования, успехи и неудачи, приобретения и потери, наслаждения и страдания, наши духовные взлеты и наши падения, все наши слезы, горе, болезни и даже смерть... Христос преображает наш дух, душу и тело, наш ум, волю и чувства, все наши цели, стремления и желания. Христос преображает весь наш земной "быт", со всем хаосом его обстоятельств, затруднений и безвыходных тупиков. Христос преображает все наше существо и всю нашу жизнь от истоков ее до устья.

Одним словом -

Христос преображает не только нашу жизнь, но и нашу смерть. Смерть телесная - следствие грехопадения - приносит людям ничем неусладимую горечь. Страдания физические, с которыми в большинстве случаев сопряжена смерть, разочарование "во всем", к которому приводит обольстивший и поработивший нас грех, наше абсолютное одиночество в последние часы жизни, наша беспомощность пред неумолимым приговором смерти, пред ее несокрушимой силой, а также полная неизвестность будущего - все это, если мы не знаем Бога, действует на человека потрясающе.

Смерть всегда являлась и является гнетущим душу, ужасным призраком. Ни древние, ни современные философы не смогли пролить в тот мрак, откуда шествует смерть, ни одного луча света и по сей день остаются бессильными "преобразить" ее. "Мы - говорит Шопенгауэр - поэтому, собственно говоря, и боимся смерти, что представляем ее себе в виде непроницаемого мрака, из которого мы при рождении вышли и снова должны возвратится в него после смерти". Какая горькая "языческая" безнадежность скрывается в этой фразе философа. Какой контраст являет она с христианским взглядом на смерть, как на благодатную возможность "выйти из тела и водвориться у Господа".

"Все в мире призрачно, одна смерть реальна" - пишет Лев Николаевич Толстой, Да, смерть реальна. Она косит одно поколение людей за другим, - и земля наша - одно сплошное кладбище.

Смерть всех уравнивает: Александра Македонского с погонщиком мулов, Канта с его слугой, Шаляпина с его импресарио, "великих" маршалов с "неизвестными" солдатами. "Одна участь постигает их всех, - говорит Екклезиаст, - мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! мудрый умирает наравне с глупым"...

Смерть беспощадна ко всему, пред чем мы преклоняемся: гений, красота, богатство, земная слава, власть - ничто в ее глазах. Она слепо удушает все.

Смерть отравляет все прелести нашей жизни. Она, как Дамоклов меч, висит над нашими земными победами и завоеваниями." Она создает в душе неразрешимые противоречия. Своим могильным дыханием она отравляет все наши земные планы, цели и устремления.

Смерть похищает все, что получили мы от жизни. Говорят, что человек приходит в мир с крепко сжатыми пальцами руки, словно своим кулачком хочет сказать: - "все будет моим", а уходит с раскрытой ладонью, заявляя: - "ничего не беру с собой!" - "Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господа благословенно!".

Как слаба и как ничтожна связь, соединяющая нас с земною жизнью! Как хрупка грань, отделяющая жизнь от смерти! Несчастный случай, один какой-нибудь необдуманный шаг, порыв, неосторожное наклонение, капля смертоносного яда, укол заржавелой иглы, нежданно хлынувшая вода, вспыхнувший огонь, обвал скалы, сверкнувшая молния, бешенство морских волн, взрыв, землетрясение - и погас навсегда тот мерцающий огонек во вселенной, который мы называем нашей жизнью.

Как в сущности бесплодны и маловразумительны людские утешения пред лицом смерти. Даже греческие "боги" покидали человека в минуты, приближающие его к смерти, - они сознавали себя бессильными помочь страдальцу; смерть даже античным "богам" представлялась не разрешимой загадкой, самым ужасным и потрясающим фактом во всей человеческой жизни.

Без Христа, - смерть всегда - кровожадная хищница. Могила - вместилище мрака, грозная эмблема вечной ночи, символ потери - без возврата, разлуки - без малейшей надежды на встречу. Кладбище - темница во веки веков, не освобождающая ни одного своего узника. И смерть, в представлении всего человечества, всегда - величайшее проклятие рода людского, избавиться от которого человек не в состоянии, не в силах.

Христос преображает смерть, превращая это проклятие в величайшее благословение. Христос, и только Он один, одержал победу над смертью. Христос "явил нам жизнь и бессмертие". "Я есмь воскресение и жизнь" - говорит Господь. "Верующий в Меня, если и умрет, оживет, верующий в Меня не умрет вовек... Живу Я, и вы будете жить!".

"Блаженны мертвые, умирающие в Господе"! Для них смерть не поражение, а завершение земного странствования, этап на пути к вечности, где странник "успокоивается от всех дел своих". Смерть приходит к "умирающим в Господе" не как палач, но как освободительница, как вестница вечного упокоения и блаженства, "где нет ни печали, ни воздыхания". "Для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение", - говорит ап. Павел. "Разрешиться и быть со Христом несравненно лучше". Уйти от мелкой борьбы, горького труда, нужды, скорби и явиться туда, где "ни смерти, ни плача, ни вопля, ни болезней уже не будет", что может быть вожделеннее для человека, - по словам Иова - "рождающегося на страдания"?

Христос преображает смерть безнадежного отчаяния в непоколебимую, радостную надежду небесной жизни, жизни бессмертия. "Истинно, истинно говорю вам, кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек!" (Иоан. 8 гл.).

Для соблюдения Слова Божьего Бог дает нам целую земную жизнь. Смерть, как разумно было сказано, - для того и поджидает человека в самом конце жизненного пути, чтобы удобнее было человеку к ней подготовиться.

Что значит: "Соблюсти Слово Мое"?

Это значит - пройти в нашей земной жизни тем Божественным путем спасения, который предначертан Богом: - "покаяться", "возродиться", стать "чадом Божиим". - "Возлюбленные! мы теперь дети Божий; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть".

"Мы теперь дети Божий... Теперь, не "после нашей смерти", как некоторые превратно учат, а теперь, по вере во Христа Иисуса.

Мы - "начатой Его созданий"; мы - близки, дороги нашему Небесному Отцу, Который неизменно наблюдает за нами, хранит нас на нашем страдном пути, заботится, защищает, руководит, чтобы потом "принять нас в Его славу". Да, "мы теперь дети Божий"...

"Но еще не открылось, что будем"...

Не открылось, но вскоре откроется, "ибо Верен Обещавший". Мы, верующие, подобно нашему Божественному Учителю, проходим узким, тернистым путем уничижения. "Он, будучи богат, обнищал ради нас, чтобы мы обогатились Его нищетою". Внешняя нищета, скорби, посрамления, мешали людям зреть Его вечную славу, Его Божественную силу, Его неисследимые духовные сокровища. Мы, "сонаследники Христовой славы", также бесправны в мире сем, как бесправен был Сам Христос.

"Еще не открылось", чем и кем будем мы в вечности. Дети властителей и монархов, "принцы крови" и "наследники" - несут военную службу рядовыми солдатами, и распознать их от "простых смертных" не так легко. Трудно распознать и нас, "верующих", на "торжище этого мира". Наше время еще не пришло. Не пришел еще "наш час", не время и не место "являть себя миру". В настоящих земных наших условиях мир не способен ни оценить наших духовных богатств, ни понять нас. Мир не понимает нас в состоянии нашего теперешнего "уничижения", как может понять он нас "во славе"? Разве мир не Называет нас безумными, гордецами, самообольщенными людьми, всякий раз, когда мы свидетельствуем ему об уверенности в том, что мы "спасены" и о наших чаяниях веры?

Трудно понять радость нашего спасения тому, кто связывает свое представление о спасении с известными заслугами пред Богом. Мирским людям непонятно, как смеют верующие хвалиться не "заслуженным", а "дарованным" спасением?

"Еще не открылось...".

Для столь славного, невыразимого "открытия", "мы ожидаем нового неба и новой - земли, на которых обитает правда". До той поры, пока мы еще не закончили своего скорбного, земного течения, мы лишены возможности прийти к совершенному, абсолютному блаженству, и наша душа бессильна здесь, на земле, достичь своего духовного апофеоза.

Цель, для которой люди вызваны к бытию, - полностью достигается не на земле, а на небе. Здесь, в "юдоли плача", мы способны подняться до последних вершин духа, возрасти до предельной меры в нашем подражании Христу, увенчать поразительными успехами наш труд на Ниве Божией, и, проделав все это, убедиться, что полное осуществление того, "что приготовил Бог любящим Его", - все еще впереди, и никогда не будет полностью открыто, вплоть до нашей небесной встречи со Христом. "Если мы желаем знать что-либо подлинно, мы должны освободиться от тела", - говорит Платон. И если разобщение духа с телом оказывается, по Платону, необходимым условием для познания окружающего нас мира, то сколь насущнее и реальнее должна быть нужда в этом "освобождении от тела" у нас, верующих, когда мы хотим познать тайны духовного, невидимого мира и уподобиться Богу?

"Еще не открылось, что будем", и не может открыться ныне, ибо "не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его". У нас нет, ныне, тех духовных способностей, при посредстве которых мы могли бы воспринять эту небесную славу или явить ее людям. - Мы всегда теряемся пред всем прославленным, совершенным, бесконечным, непостижимым, - настолько мы ограничены, настолько несовершенны. "Ни в чьем уме - говорит Локк - не может возникнуть образ бесконечного величия, понятие о бесконечной быстроте, бесконечном времени или бесконечной силе. Называя что-нибудь бесконечным, мы выражаем этим только, что мы не в состоянии постичь конца и пределов названной вещи: мы выражаем понятие не о вещи, а о нашей собственной неспособности, так как все, что мы понимаем, предварительно ощущается нашими чувствами, и человек не может иметь мысли, которая представляла что-нибудь такое, что не подлежит чувствам. Поэтому слово "Б о г" употребляется не для того, чтобы мы могли понять Его, ибо Он непостижим, но для того, чтобы мы чтили Его".

"Еще не открылось... знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть".

Вот он апофеоз наш!

Апофеоз нашей души!

"Ибо, если мы соединены со Христом подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения". Христос обещал это сделать, и Он это сделает. Апостол Павел пишет, что Христос "уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному Телу Его". Душа, завершившая во Христе свой земной путь, будет облечена Богом в новое тело, тело прославленное, подобное Телу Воскресшего Христа. Избавленная от жизненных искушений, страданий и борьбы, душа будет облечена в красоту нетленную, в славу и совершенства Божий. Искупленная и возрожденная душа станет воистину святой, "уподобившейся образу Сына Его", раскрывшейся во всей своей бессмертной полноте.

"Когда же тленное сие облечется в нетление, и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: "поглощена смерть победою", и "будет Бог все во всем!". Таковы чаяния каждой возрожденной свыше души, каждого "чада Божьего".

Заканчивая настоящую книгу, автор не может скрыть своей грусти при сознании, что и впредь, по выходе в свет этого богословского труда, как и встарь, неверующие люди, в подавляющем своем большинстве, останутся теми же людьми, подверженными неверию, обуреваемыми сомнениями, предрасположенными к заблуждениям и бесконечным спорам о душе и связанных с нею величайших вопросах жизни и смерти. Так всегда было, и так будет вплоть до второго пришествия Христова.

Цель издания настоящей книги не в том, чтобы "доказать" кому-то те или другие "положения", кого-то убедить или разубедить; цель - засвидетельствовать благосклонному читателю о тех основах спасающей веры, на которых в продолжение сорока лет покоились и ныне покоятся личные христианские убеждения автора.

Пусть для каждого, познакомившегося с этой книгой, кто бы он ни был, станет совершенно ясным, что подлинное христианство, - Божественного происхождения. Оно зиждется на таких фактах, которых нельзя опровергнуть никакими человеческими доводами и аргументами. Наперекор людским желаниям и укоренившимся ложным взглядам, факты эти надо принять со всеми, вытекающими из них выводами, решениями и переменами.

Автор глубоко убежден в том, что всякий - "разумеющий" человек, прочитав книгу, неминуемо придет именно к этому, "а кто не разумеет, - пусть не разумеет!".