Глава 1
ЯВЛЕНИЕ ИСКУПИТЕЛЯ МИРА
Глава 2
ИМЯ «ИИСУС ХРИСТОС». ТРОЯКИЙ САН. «ИМЯ ТВОЕ, КАК РАЗЛИТОЕ МИРО»
Глава 3
ВЕСТЬ О ЦАРСТВИИ НЕБЕСНОМ
Глава 4
РЕШАЮЩАЯ ПОБЕДА НА ГОЛГОФЕ
Глава 5
ТРИУМФ ВОСКРЕСЕНИЯ
Глава 6
ВОЗНЕСЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЯ
Глава 7
ЦАРСТВО БОЖИЕ ОТКРЫТО ДЛЯ ЛЮДЕЙ


Глава 8
НОВЫЙ НАРОД БОЖИЙ
Глава 9
АПОСТОЛ ЯЗЫЧНИКОВ
Глава 10
ДОМОСТРОИТЕЛЬСТВО БЛАГОДАТИ БОЖИЕЙ
Глава 11
НЕИССЛЕДИМОЕ БОГАТСТВО ХРИСТОВО
Глава 12
«НОВОЕ» УСТАНОВЛЕНИЕ БОЖИЕ
Глава 13
НЫНЕШНЕЕ ЛИЧНОЕ СПАСЕНИЕ
Глава 14
ВОСХИЩЕНИЕ И ПЕРВОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ
Глава 15
СУДИЛИЩЕ ХРИСТОВО

Глава 16
ЛИЧНОСТЬ АНТИХРИСТА
Глава 17
СИСТЕМА АНТИХРИСТА
Глава 18
ИСТОРИЧЕСКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОЯВЛЕНИЯ АНТИХРИСТА
Глава 19
ИСТОРИЧЕСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ЦАРСТВА СЛАВЫ
Глава 20
СЛАВА ЦАРСТВА БОЖИЕГО НА ЗЕМЛЕ
Глава 21
ГИБЕЛЬ МИРА И СУД НАД МИРОМ


Глава 22
НОВОЕ НЕБО И НОВАЯ ЗЕМЛЯ
Глава 23
НОВЫЙ ИЕРУСАЛИМ
Глава 24
СОВЕРШЕННЫЙ ХРАМ БОЖИЙ
Глава 25
ПРЕОБРАЖЕННЫЙ PAЙ

ЯВЛЕНИЕ ИСКУПИТЕЛЯ МИРА В сопровождении ликующей радости небесных воинств Евангелие явилось на арене земного мира. «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» — эта песнь прозвучала в ночной час над полями Вифлеема Ефрафа (Лук. 2,14). Тот, Которого так давно ожидали отцы, явился в среде Своего народа как «надежда» (Деян. 26,6), как «утешение» Израиля (Лук. 2,25). «Бог с вами во плоти!» Какая же это «благочестия тайна» (1 Тим. 3,16)! Да, Он пришел, приняв образ раба (Фил. 2,7), пришел в нищенском (2 Кор. 8,9; по-гречески «птохос») уничижении, но эта внешность была лишь «оболочкой», «шатром» для пребывающего в Нем Божества (Иоан. 1,14). Поэтому и в стране «тени смертной» Он по-прежнему оставался «Начальником жизни» (Деян. 3,15): ведь «в Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Иоан. 1,4).

I. Весть Божия на рубеже веков

Троякое свидетельство небесных вестников предсказало это великое событие. 1. Христос — Сын Божий. Первая весть дарована была в храме священнику Захарии (Лук. 1,8—13). Она примыкала непосредственно к последнему и высочайшему из ветхозаветных пророчеств (Мал. 3,23). Она касалась прежде всего рождения Предтечи, второго «Илии», и свидетельствовала о том, что Тот, предшественником Которого должен явиться этот «Илия», не меньший, а Сам Господь, Бог Изранлев. «И многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их; и предъидет пред Ним в духе и силе Илии» (Лук. 1,16—17). Именно этого приближающегося Господа и Бога видел Малахия в духе и назвал Его «Господом Саваофом» (Ягве — Иегова), Который «внезапно придет в храм Свой» (Мал. 3,1). Вот почему эта пророческая весть была провозглашена в храме непосредственно перед своим осуществлением. 2. Христос — Сын Давидов. Вторая весть дарована была Марии, благочестивой Деве из дома Давидова (Лук. 1.26—38). В данном случае Ангел коснулся «Давидовых» обетовании и прежде всего древнейшего из них, которое даровано было самому Давиду через пророка Нафана, назвавшего Мессию Сыном Божиим и Сыном Давидов (1 Пар. 17,13—14): «Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего; и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его» (Лук. 1,32). И здесь Ангельская весть дивно прекрасна и относится к Личности зачатого Человека. 3. Христос — Спаситель. Наконец, третья весть дарована была Иосифу. Несмотря на свое происхождение из дома Давидова, Иосиф воспринимался не как отец, а только как воспитатель, т. е. единственно как раскаивающийся верующий Иудей, которому надлежало лишь принять в дом свой Избавителя мира. Он «Еммануил», он предсказанный Исайей «Бог с нами» (Ис. 7,14; Матф. 1,23). «И наречешь Ему имя: Иисус, ибо Он спаcet людей своих от грехов их» (Матф. 1,21). Здесь речь о сане и о деле Избавителя как такового. Но как раз это и самое важное; ведь Христос стал Искупителем не потому, чтобы Ему быть Сыном Божиим и Сыном Давидовым, но Он явился как Сын Божий и Сын Давидов, чтобы быть Искупителем. Имя «Иисус» означает «Господь — спасение», это Его подлинное имя, оно вполне соответствует Его самой истинной внутренней сущности, так что Он носит имя «Избавителя» столь же непосредственно, как обычное человеческое имя. Все эти три Ангельские вести обобщались в ночном провозглашении небесных воинств над полями Вифлеема: «Ныне родился вам Спаситель» — это исполнение пророчества Исайи об Еммануиле, а также сказанного Иосифу об имени Иисуса; «Который есть Христос Господь» — это исполнение пророчества Малахии о грядущем «Господе» и «Боге», которое даровано было Захарии; «в городе Давидовом» — это исполнение пророчества Нафана о Сыне Давидовом, которое даровано было Марии. С этим четверояким свидетельством небесной вести, дарованной через уста Ангелов, гармонично сочетается семиякое косвенное свидетельство Духа, дарованное через уста верующих людей: Захарии, пастухов, Симеона и мудрецов с Востока, а затем Елизаветы, Марии, Анны, которые, как светящие факелы, стояли у входа в поворот времени и указывали на Того, Который должен был прийти как «Восток свыше» (Лук. 1,78), как великий Избавитель из дома Давидова. Поэтому Его прославляли Захария — как посещение Божие (Лук. 1,68 и 78 и 76); пастухи — как Спасителя (Лук. 2,20, ср. ст. 11); волхвы — как Царя (Матф. 2,11, ср. ст. 2); Симеон — как «Свет к просвещению» (Лук. 2,31—32), Из трех жен Его прославляли Елизавета — как благоволение (Лук. 1,41—45); Мария — как милость (Лук. 1,54; 50, ср. 48); Анна — как избавление (Лук. 2,38).

II. Воплощение как исторический факт

Явлению Сына Божиего на земле должны были предшествовать великие и могучие движения в вышнем мире. Правда, Писание только слегка приподнимает покров над происшедшим. Однако оно сообщает нам все же несколько слов из внутрибожией беседы, которые Сын сказал Отцу в момент Своего явления в мир: «Жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и жертвы за грех не угодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже» (Евр. 10, 5—7). И тогда случилось непостижимое. Сын оставил славу небес и стал Человеком, как и мы. Он добровольно оставил образ Божественной сверхъестественности и вступил в отношения земного человеческого существования К Он вышел из сферы свободной безусловности и управляющей миром абсолютности Божественной Личности и вступил в сферу определяемой местом и временем ограниченности твари. Вечное «Слово» стало человеческой душой и начало проявлять себя в охватывающей мир господствующей власти. Внутреннее настроение самолюбия способно цепко удерживать чужое и незаконное достояние как нежелательное «хищение» (Фил. 2,6), но Он, источник любви, не рассматривал Свое предвечное законное достояние, Сдюй Божественный образ и подобное Богу положение как непременно утверждающее себя достояние, то предал Его, чтобы нас спасти. Он спустился в более низкие сферы земли, «в преисподние места», чтобы затем вознести искупленных на высоты неба. Бог уподобился человеку, чтобы человек мог уподобиться Богу; Он обнищал ради нас, чтобы мы обогатились Его нищетою (2 Кор. 8,9). Для истории спасения человечества явление Христа обладает центральным сокровенным смыслом. Все то, что совершалось до Него, существует только благодаря тому, что взирает единственно на Него; наоборот, все то, что совершено после Него, совершено исключительно во имя Его. Подобно тому, как цвета радуги, несмотря на свои различия, являются по существу излучением одного и того же света, проходящего через преломляющую призму, так и история откровения со своими домостроительствами подчинена истинному единому принципу жизни. Его труд и действия на земле — поворотный факт всякого последующего становления; история одной Личности — это существенное содержание всей истории. Вот поэтому воплощение Христа, появление Божественного фундамента для мира, появление Господа истории в .пределах самой истории и в Вифлеемских яслях в сочетании с Голгофой навеки стало «поворотным фактом всех времен, апогеем всякой любви, исходной точкой всякого спасения, центром всякого поклонения» (Ульхорн). Но каким же образом сочетаются во Христе обе Его стороны — Его Божество и Его человечность,— этого никто не в состоянии объяснить. Тайна Его самоуничижения неисследима. Христос не только творил чудеса, но и Сам был чудом из чудес, воплощенным чудом. Мы, например, це в состоянии осознать природу времен^, для нас оно остается загадкой. Еще менее мы в состоянии понять вечность, она для нас подлинная загадка. Как.же нам тогда понять загадку всех загадок, тайну всех тайн— сочетание этих двух взаимно противоположных тайн, эту «точку пересечения» двух «параллелей» во времени, органичное и гармоничное сочетание бесконечности и конечности, Божества и человечности в одной Личности, в Иисусе из Назарета? 2 Нет, в этом отношении для нас действительно следующее исповедание: «Когда я хочу постичь это чудо, мой дух застывает в благоговении. Он молится, он сознает, что Божья любовь бесконечна» (Галлерт)

III. Воплощение и воскресение

Чтобы еще более живо изобразить спасительное значение воплощения, необходимо рассмотреть его во взаимосвязи с воскресением Господа, но с учетом троякого противопоставления: 1) уничижение и возвышение, 2) борьба за спасение и завершение его, 3) историческая форма и вечная идея. 1. Фактически произошло следующее. Несмотря на нисхождение Сына Божиего с небесных высот, оно не было исключительно воплощением по своему существу, хотя для Сына Всевышнего оно по сути означало уничижение, но воплощение являлось вхождением в образ непреображенного и находящегося под последствиями греха человечества (Рим. 8,3); ведь если воплощение как таковое явилось бы только уничижением Сына Божиего, тогда возвышение Его должно было бы означать не просто преображение, но полнейшее совлечение всей Его человеческой сущности! Но Писание ясно говорит о том, что Иисус и в Своем возвышении должен был сохранить4 образ Своей человечности, а потому воскресение Его и вознесение Его заключали в себе не умаление, а увековечение Его человечности, но уже в преображенной и прославленной форме, хотя и не вполне понятным для нас образом! Да, Он принял «образ раба» (Фнл. 2,7), образ уничиженного человечества. Однако благодаря Своему искупительному делу, Он так возвысил и так преобразил его, что он (этот образ раба) уже не мог более противоречить Его собственной славе как Сидящего одесную Отца. Ведь слава преображенного Человека Иисуса Христа в небесах не меньше той славы, которой обладало вечное «Слово» до Своего воплощения. Он и Сам говорит: «Ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира» (Иоан. 17,5). 2. Более того, эта вечная человечность Сына Божиего является даже непременным условием завершения и сохранения Его дела. Ведь только как прославленный Человек Он мог быть «последним Адамом» (Рим. 5,12— 21; 1 Кор. 15,21—22 и 45) и превознесенной «Главой» (Еф. 4,15; Кол. 2,19), Главой «нового человека» (Еф. 2,15), искупленного Им человеческого организма, Его Церкви. Только таким образом может осуществлять пребывание спасенных во Христе, органическое жизненное общение «членов» (1 Кор. 12,12 и 27) Его «Тела» (Еф. 1,23; 4,16; Кол. 1,24) с Ним, с Главой. Вот поэтому человечность Христа является существенно необходимой долей Его возвышения; поэтому только благодаря воскресению и вознесению Вифлеемское чудо озаряется подлинно Библейским светом. 3. Христос стал человеком, чтобы быть «последним Адамом». Это вечная и основная идея Его явления втворении, но это явление претерпевает преображение Его личности как Искупителя; в то же время Он стал уничиженным человеком, чтобы на пути заместительства за грешников страданиями обрести славу «последнего Адама». Такова была историческая форма Его пришествия в мир, и в данном отношении это пришествие было самоотчуждением и утратой славы. Заметим, однако, что историческая форма пришествия была только средством, путем к осуществлению вечной идеи. Он пришел в мир, чтобы послужить, чтобы жизнь Свою отдать в выкуп за многих (Матф. 20,28), чтобы таким именно образом посредством Своего «часа» на Голгофе (Иоан. 12,27) искупить для вечности тех, которые откликнутся на Его призыв к покаянию (Матф. 9,13), которых Он будет искать и которых сможет найти (Лук. 19.10). В нас же, в нашей жизни, посредством нашего вочленения в Него, Небесный Христос обретает (Кол. 3,4) все более победный образ; так достигается постоянное «Воплощение» Его святого существа в нас, в искупленных Им (2 Пет. 1,4), и «воплощение Сына как центра истории становится и центром нашей личной жизненной истории и целью будущего».


ИМЯ «ИИСУС ХРИСТОС». ТРОЯКИЙ САН. «ИМЯ ТВОЕ, КАК РАЗЛИТОЕ МИРО»
(Песн. П. 1,2) Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись (Деян. 4,12) — Что подразумевается под этим именем? Почему Искупитель называется Иисусом Христом?

I. Имя «Иисус»

В этом имени заключается троякий смысл; прежде всего это обычное имя. 1. Человеческое имя5. «И наречешь Ему имя: Иисус» (Матф. 1,21). Это имя даровано было Сыну Божиему в момент Его воплощения, поэтому это Его имя. 2. Имя уничижения. В весьма значительной степени это имя сочетается с уничижением нашего Господа, поскольку это имя носили и другие смертные люди 6. Отсюда ясно, почему Евангелия говорят в основном об имени «Иисус», тогда как в посланиях на переднем плане имя «Христос». Евангелия повествуют нам о времени Его уничижения, тогда как Послания свидетельствуют о Нем как о Превознесенном и прославленном; в имени Иисус прежде всего отражается спасение, а в имени Христос — слава. Только в воскресении и в вознесении «Иисус», как об этом свидетельствует Петр в день Пятидесятницы, подлинно стал «Христом» в полном смысле этого слова. «Итак твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли» (Деян. 2,36). Подобно тому как путь Господень направлялся от самоотчуждения к славе, так и Новый Завет направляется тем же путем: от «Иисуса» к «Христу»; в Ветхом же Завете наблюдается обратный путь — от общей идеи о Мессии, т. е. о «Христе», к историческому явлению «Иисуса» из Назарета. 3. Главное значение имени Иисуса заключается в подлинном смысле слова «Иисус»: «Господь — спасение». Вот почему это особое спасительное имя Избавителя мира: «Он спасет людей Своих от грехов их» (Матф. 1,21). Как таковой, Он открывает Себя трояким образом: — в исключительности Своего спасения, потому что спасать может только Он и только Он один; — в пределах Своего спасения, потому что Он спасает только «людей Своих» (т. е. Своих искупленных из всех народов — ср. 1 Пет. 2,9; Тит. 2,14; Деян. 15, 14) и— в глубинах и широте Своего спасения; Он хочет спасти нас не только от последствий греха — от проклятия и осуждения,— но и от грехов, от власти их, от порабощения ими, от господства и силы их. Он является не только источником оправдания, но и источником освящения (1 Кор. 1,30; Зах. 13,1). Все это заключается в имени «Иисус». В нем выражены цель и смысл посланничества Искупителя мира. Оно является содержанием и заглавием, символом и эпиграфом к Его миссии Спасителя. Неудивительно поэтому, что это имя наполняет собой хвалу и славословие искупленных во всей вечности! Неудивительно, что перед Ним преклонится всякое колено «небесных, земных и преисподних» (Фил. 2, 10). Но каким образом Господь раскроет эти сокровища Своего имени? Ответ на этот вопрос заключается в имени «Христос».

II. Имя «Христос»

Прежде всего нам необходимо обратить свое внимание на четыре факта, которые раскроют нам содержание этого имени: 1) троякое помазание на сан в Ветхом Завете, 2) троякое развитие в Новом Завете, 3) троякое порабощение человека грехом, 4) троякое дело Христа как Искупителя. 1. В ветхозаветный период спасения совершались три теократических помазания на сан: помазание первосвященника (Лев. 8, 12; Пс. 132, 2), помазание царя (1 Цар. 10, 1; 16, 13), помазание пророка (1 Цар. 19,16). Поэтому если Посредник спасения назван «Христом», т. е. «Мессией», «Помазанником», то это значит, что в Его Личности сочетаются самые высокие саны и достоинства всего Ветхого Завета, что в Нем навеки осуществляются все мысли, высказанные в пророчествах. В силу пророчеств Иеремии о новом Завете (Иер. 31, 34, ср. Евр. 8, 8—12) Христос осуществит: — внутреннее углубление царствования (Иер. 31, 33; 4 Цар. 3,3), — обобщение пророчеств (Иер. 31, 34, а), — навеки усовершит священство (Иер. 31,34, б). Он влагает Свою сущность в избранных Своих и превращает их в царей, священников, свидетелей Своей пророческой истины (1 Пет. 2, 9; Откр. 1, 6). Одновременно вечный Даятель превращает Себя в Дар (2 Кор. 9,15) и допускает, чтобы свет солнца Христова излучался из жизни искупленных Его, из жизни «христиан» (Деян. 11,26). 2. Не в один прием, а с помощью трех великих ступеней разворачивает Господь содержание славы Своего Христова имени. Он появляется прежде всего как пророк (Втор. 18,15—19), как «Сын»8, посредством Которого Бог говорит в «последние дни» (Евр. 1, 1—3), Который является «сиянием славы» Божией, сущностью Своего Отца, Который несравненно более совершенным образом раскрыл Себя, нежели все пророки издревле (Иоан. 1, 18; 3, 13). Затем этот Пророк восходит на крест. Там взваливается на Него бремя грехов мира (Иоан. 1, 29; 101 Иран. 2% 2); там Он превращается в жертвенного Агнца и одновременно в Священника (Евр., 9, 12; 14, 25) и производит Собою очищение от грехов (Евр. 1,3)..Дат лее, Он услышан Отцом и садится одесную величия на высоте (Евр. 1, 3), и теперь мы видим Того, «Который немного был унижен пред Ангелам-и», Который за претерпение смерти «увенчан славою и честию» как Царь (Евр. 2, Я), 3. Но для чего же все-таки троякий сан? Для чего троякая деятельность Искупителя? Для того, что впереди троякая потребность человечества в спасении! Для того, что падшее потомство Адама связано трояким образом, а потому его и следует освободить в трех отношениях! Бог сотворил людей для отражения Его духовной, святой и блаженной сущности. Чтобы они могли быть зеркалом Его духовности, Он даровал им разум, чтобы7 они были отражением Его святости и Его любви, Он даровал им волю, а для того чтобы они оказались сосудами Его блаженства, Он дал им чувства. Но вот тогда и явился грех. Пал весь человек: помрачился его разум (Еф. 4, 18), воля его стала порочной (Иоан. 3, 19), чувства его стали грешными (Рим. 7,24). 4. И от полной троякой погибели человека спасает только дело Христово. Как Пророк, Он привносит познание в свет, освобождает разум от греховной помраченности и созидает Царство правды. Как Священник, Он приносит жертвы, изглаживает вину и, таким образом, сознание виновности, освобождает чувства от сковывающего гнета порочности и угрызу ний совести и устанавливает Царство мира и радости. Как Царь, Он овладевает волей, направляет ее на путь святости и созидает Царство любви и истины. Так Его звание Помазанника (Христа) с его трояким спасительным содержанием превращается в развитие и толкование Его имени «Иисус». Так Искупитель становится «Иисусом», «Избавителем», «Христом», трижды Помазанником. Его троякий сан освобождает человека в сфере трех сил его души — в разуме, в чувствах и в воле. Вот таким образом совершается полное свободное всецелое спасение, поэтому и искупление не может быть полнее того, каким оно фактически является. На смену троякой погибели помрачения, обнищания и греховности явилось троякое и притом органически единое спасение в просвещении, облагодетельствовании и освящении, а потому теперь по-новому излучаются духовность (Кол. 3, 10), блаженство (2 Кор. 3, 18) и святость Божий (Еф. 4, 24) из Его сотверенного подобия.


ВЕСТЬ О ЦАРСТВИИ НЕБЕСНОМ
Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное(Матф.3,2; 4,17)

I. Глашатай

У Иордана в пустыне Иоанн Креститель проповедует о крещении покаяния в прощение грехов (Марк. 1,4)9. Это был «Илия» (Мал. 4, 5-6; Лук. 1,17; 10-13), «Предтеча» (Ис. 40,3—4; Матф. 3,3), который был могущественнее всех пророков (Матф. 11,9—10), глашатай, свидетельствовавший о свете и об Агнце (Иоан. 1,7—8 и 29 и 36), вестник непосредственно грядущего Царя (Мал. 3,1; Иоан. 1,26). Он был большим из рожденных женами (Матф. 11,11), горящим и светящим светильником (Иоан. 5,35), «гласом вопиющего в пустыне» (Иоан. 1,23; Ис. 40,3), который указывал на «Слово» от вечности (Иоан. 1,1—3 и 14). Что же такое «глас»? Звук, неясный крик, если только он не сочетается с «словом». Животное (Откр. 9,9), ветер (Иоан. 3,8), гром (Откр. 6,1) —все это обладает «гласом», но только благодаря слову глас приобретает ясное содержание и смысл. Так и Иоанн Креститель без Иисуса — просто звук, ничто, одно только дуновение. Но вот «слово» способно вполне обойтись без «гласа». И непроизнесенное, а только начертанное, оно остается «словом» в полном смысле своего значения. Поэтому Иисус является всем тем, чем Он является, и без Иоанна Крестителя. Глас же нуждается в слове, а вот слово не нуждается в гласе. Иоанн нуждается в Иисусе, а вот Иисус не нуждается в Иоанне. Когда же сочетаются слово и глас, тогда, с точки зрения слушающего, глас предшествует слову; ведь звук прежде всего касается уха слушателя, а затем уже, после произнесенного звука, смысл — «слово» — проникает в его дух. Вот так Креститель прежде пришел в мир, а Христос, «Слово», последовал за ним. У говорящего все происходит в обратном порядке: у него слово предшествует звуку. Необходимо подумать об этом слове во внутреннем человеке прежде, чем слово появится на устах у него. Поэтому и говорит Иоанн: «За мною идет Муж, Который стал впереди Меня, потому что Он был прежде меня» (Иоан. 1,30). Как только Креститель выполнит свою миссию, он будет взят; Иисус же будет пребывать.

II. Царь

К вести глашатая присоединяется и Царь (Матф, 4,17, ср. 3,2). В Его Личности Царство Божие явилось среди людей (Лук. 17,21; 10,9—11). Сам Он был олицетворением этого Царства. Он выразил эту истину, раскрывая и закрывая ее одновременно самоопределением «Сын Человеческий». 1. Происхождение определения «Сын Человеческий». У этого определения, которое встречается в Евангелиях свыше 80 раз, корни в книге Даниила. Там Мессианское Царство в противоположность хищнической природе мировых держав — лев, орел, медведь, барс, «зверь страшный и ужасный» — названо Царством Сына Человеческого; это значит, что в Царстве, которое является первым и единственным в истории, царствует на земле истинное человечество в смысле Св. Писания. «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы служили Ему; владычество Его — владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (Дан. 7,13—14). Это пророчество о Сыне Человеческом в облаках небесных, Который как Мессианский Царь созидает Свое Царство, Христос толкует в Своей речи на горе Елеонской Своим ученикам (Матф. 24,30) и в Своей клятве перед Синедрионом: «Отные узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Матф. 26,64). 2. Смысл определения «Сын Человеческий». Посредством самоопределения «Сын Человеческий» Христос не стремился указать в каком-либо отношении на Свое собственное небесное прошлое, чтобы подчеркнуть Свое смирение и самоуничижение, в силу которого Он, Сын Божий, стал Сыном Человеческим (ср. Фил. 2,5—12); еще менее Он стремился обратить внимание на настоящее, на Свое совершенство« чистоту, в силу которой Он, безгрешный и святой, является единственным истинным «Человеком» в понимании Творца (Быт. 1,27), но Он обращает'наше внимание на будущее, на Свое Божественное Мессианское достоинство, в силу которого Он как прославленный Человек грядет некогда на облаках небесных (Откр. 1,7; 1 Фес. 4, 17:, Деян. 1,11; Фил. 3,20— 21). Тогда Он установит Царство Божие, Царство совершенства, а потому в Его Личности на престол истории народов вознесется осуществление идеи истинной человечности. Выражение «Сын Человеческий» является одновременно и Божественным званием Мессии и Царя, как об этом свидетельствовал уже псалмопевец Давид, говоривший следующее о «Сыне Человеческом»: «Славою и честию увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его» (Пс. 8,6—7; Евр. 2,6—9). А так как в звании «Сына Человеческого» заключается одновременно тайна Его Божественного сыновства, то Христос, отвечая на вопрос первосвященника, подлинно ли Он Сын Божий, говорит следующее: «Отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Матф. 26,63—64). Заметим, что в звании Сына Человеческого постоянно обнаруживаются божественно-царственные взаимосвязи. Ибо «прийдет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним» (Матф. 25, 31; Марк. 8,38). При>шествие Сына Человеческого совершится «как молния», которая «исходит от востока и видна бывает даже до запада» (Матф. 24,27). Сын Человеческий будет сидеть на престоле славы (Матф. 19,28) как «Царь» (Матф. 25,34 и 40), Который отделит народы друг от друга, как пастырь отделяет овец от козлов (Матф. 25,32, ср. Иоан. 5,27). Но это все-таки сокровенные божественно-царственные отношения (Иоан. 12,16 и 34; Матф. 16,13—14); в Свое первое пришествие Христос хотел только того, чтобы вера признала Его Богом и Царем. Отсюда и частые запреты провозглашать Его Мессией (Матф. 8,4; 9,30; 17,9; Иоан. 6,15). Только непосредственно перед крестной смертью Он публично объявил Себя Мессией и то единственно в форме символического действия во время входа в Иерусалим (Лук. 1,41 и 49; 4,25—26; 9,35—38), пока, наконец, огненный Апостол, просвещенный откровением Отца, не произнес победного исповедания: «Ты — Христос, Сын Бога Живого» (Матф. 16.16). III Царство 1. Выражение «Царство Небесное». О Царстце Небесном иудеи говорили еще до Иоанна Крестителя., Они называли его,«Малекут Шамайим» и подразумевали под ним господство Божие над всеми созданиями, в особенности же царственное господство Божие над Израилем, которое завершит историческую славу Мессии. «Если кто-то молитвенно полагает руку свою на лицо, следовательно он принимает на себя бремя Царства Небесного». Когда Израиль принимал на Синае книгу Закона, он принимал вместе с нею и закон Царства Небесного. «Царство Небесное открылось на горе Сион»11. Если Царство Божие называется еще «Царством Небесным», то основание тому — благоговение и страх иудеев перед священным именем Иеговы, которое пытались заменять словами «Высота», «Имя», «Сила», «Небо»12. Уже Даниил высказался однажды: «Власть небесная»,—чтобы таким образом определить Господство «Божие» (Дан. 4,23)13. Поэтому и Иоанн Креститель, и Христос не были первыми в определении Царства Божиего «Царством Небесным». Однако, наполнив это выражение новым содержанием, они воспользовались языком Ветхого Завета и окружавшего их иудейства и. Вот поэтому у Господа преобладает определение «Царство Небесное» вместо выражения «Царство Божие»15. Итак. Царство Божие— это Царство Небесное, потому что — по происхождению оно с небес (Откр. 1,7; Матф. 26,64), — по сущности оно заключает в себе небо и. собственно, является «небом» (Пс. 72,25; Иер. 23,24). 2. Формы явления Царства Небесного. Провозглашение, существование и наступление этого царственного господства Божиего оказалось основной целью дела Христова: провозглашение — посредством пророческого сана, существование — посредством священнического сана и наступление — посредством царского. Провозглашение Иярства Небесного оказалось поэтому подлинной темой Его земного благовествования, а потому все Его притчи — это притчи о Царстве Небесном, даже те, в которых не упоминается явно это слово «Царство Небесное» (напр. Матф. 13,3; 21,33)16. Заметим при этом, что «Царство Небесное»—это не просто «небо» или «небесное Царство» (ср. 2 Тим. 4,18), это не только будущее Царство Мессии (Откр. 20,4) или Церкви нынешнего века (Ср. Кол. 1,13; Рим. 14,17), но это общее царственное господство Божие, которое, явившись с небес путем искупления, созидается на «прежней земле» и будет продолжать свое существование на новой земле и в вечности. О всех периодах и формах проявления этого Царства свидетельствовал Сам Царь, как Свой собственный глашатай ,7; Он свидетельствовал: — о Царстве в Израиле, о спасительно-подготовительном царстве Ветхого Завета, которое отнято будет у нынешних владельцев его, иудеев (Матф. 21,43); — о Царстве во Христе — Царстве, в котором Он гос-1 подствует лично, как воплотившийся Царь, как это случилось в Израиле, в котором Он присутствовал лично (Лук. 17,21), в котором Он творил чудеса (Лук. 11,20; Матф. 12,28); — о Царстве в Церкви, о ныне сокрытом еще Царстве, которое во время Его земной жизни уже «приблизилось» (Матф. 4,17) и которое, благодаря существованию церкви (Матф. 16,19, ср. 18), существует в тайне (Матф. 13,11) и будет существовать до «кончины века» (Матф. 13,24 и 31—33, 44—45; 18,28; 20,1; 22,2). — о Царстве совершенства в мессианском славном Царстве пророчества, которое некогда «приидет в силе» (Марк. 9,1), которое «откроется» (Лук. 19,11) от Отца «малого стада» (Лук. 12,32) тем, которые войдут в него (Матф. 7,21); оно даровано будет как «награда» (Матф. 5,10—12) и «наследие» (Матф. 25,32) и даровано будет только некоторым (Матф. 8,11; 13,43; 16,28; 25,34). 3. Евангелие о Царстве. Все сказанное касается «Евангелия Царствия» (Матф. 24,14; Марк. 1,14; Лук. 4,43; 8,1; 9,2; 16,16). Это подлинная и основная тема благовестил Христова. Она касается то нынешнего, то далекого или самого отдаленного Царства ,8. Но всегда это одно и то же Царство, которое исходит с небес, от вечности, которое простирается через времена и опять впадает в вечность19. Но это одно Евангелие (Гал. 1,6—9), и является оно — «Евангелием Божиим», потому что Бог — источник его (Рим. 1,1; 15,16; 2 Кор. 11,7; 1 Фес. 2,8—9); — «Евангелием Христа», потому что Христос является «Посредником» (Рим. 15,19; 1 Кор. 9,12; 2 Кор. 9,13; 10,14; Гал. 1,7); — «Евангелием благодати», потому что благодать — его душа (Деян. 20,24); — «Евангелием Царствия», потому что Царство Божие — это его завершающая цель (1 Кор. 15,28; Матф. МО); — «Евангелием славы», потому что слава является совокупностью его деятельности (1 Тим. 1,1). И Павел говорит о себе и о своих сотрудниках, что это — «мое Евангелие» (Рим. 16,25; 2 Тим. 2,8); — «наше Евангелие» (2 Кор. 4,3; 1 Фес. 1,5), потому что они были посланниками (Гал. 1,11; 1 Тим. 1,11). Итак, «Царство» не есть нечто исключительно израильское или будущее. Павел провозглашал «Царство» язычникам, уйдя от иудеев (Деян. 20,25; 28,31). Свою деятельность в течение всего времени пребывания в Ефесе (Деян. 20,18), т. е. два с четвертью года (Деян. ,19,8 и 10), он описывает с помощью двух выражений: «Проповедать Евангелие благодати Божией» (Деян. 20,24) и «проповедуя Царствие Божие» («кериссон»—Деян. 20,25)! Оба эти выражения относятся к одному и тому же времени. Следует остерегаться поспешного уравнивания «Царства» с «Тысячелетним Царством». «Царство» — это прежде всего совершенно общее царствование Божие, это Его царствование, живое, полное силы, это дело Божие, которое проявляется в различных домостроительствах и в постоянно новых формах своего существования. В понимании иудеев дохристового времени «Царство неба» означало не только^лавное Царство Мессии, но оно означало очень часто духовное невидимое господст: во Божие в природе, над миром народов и в Израиле. Кроме того, Христос противился многим идеям современников (Лук. 17,20—21; 19,11 и далее). Вот поэтому Его понимание Царства, несмотря на уверенность и утверждение, что некогда грядет и наступит видимое Царство (Матф. 18,28; Деян. 1, 6—7), можно истолковать ссылкой или указанием на иудейско-фарисейские представления о Царстве.

IV. Путь к Царству

Однако путь к царскому венцу пролегал через Крест. Поставив поэтому в центр Своего благовестия прежде всего результат Своего дела, Царство, Он все более и более обращал внимание на средства к достижению этой цели — на страдания. Он прорицал о Своей смерти, когда говорил о взятии Жениха (Матф. 9,15), о необходимости испить чашу (Марк. 10,38), но прежде всего Он говорил о Своей с мерти в трех проповедях о Своих страданиях в Кессарии Филипповой, в Галилее и на пути в Иерусалим (Матф. 16, 21—23; 17,22—23; 20,17—18). Он говорил о том, что смерть Его необходима, Он говорил о Божественной «необходимости» быть вознесен*ным, подобно змею в пустыне (Иоан. 3,14), о Своей смертн как о смерти пшеничного зерна, а затем о плодоношении, посредством которого Он должен прославиться (Иоан. 12,23—24; ср. Лук. 24,26 и 46). Он говорил о добровольности Своей смерти: «Никто не отнимает ее (жизни — Э. 3.) у Меня, но Я Сам отдаю ее» (Иоан. 10,18; ср. Лук. 26,43). Он говорил и о значении Своей смерти — как основания полного (Иоан. 19,30) и охватывающего мир (Иоан. 12,32; Лук. 24,46—47) спасения (Иоан. 3,14—15) посредством заместительной смерти (Матф. 2Q,28) за погибших грешников, чтобы установить Новый Завет посредством прощения грешников (Матф. 26,28) и — как практического освящения в истинном следовании за Господом в самоотречении и в несении креста (Матф. 10,38; 16,24—25; Марк. 8,34; Лук. 24,27; Иоан. 12,24—26). Однако во всем этом Он постоянно рассматривал Свою смерть в сочетании с Своим воскресением и прославлением (Иоан. 10,17). Об этом свидетельствуют Его слова о разрушении храма (Иоан. 2,18—20), о знамений Ионы (Матф. 12,39—40), о краеугольном камне (Матф. 21,42) и о пшеничном зерне (Иоан. 12,23—24). И на этой почве воскресения, а также в даровании Своей жизни верующим Он усматривал единственный путь к участию грешников в спасительном значении Его дела; отсюда Его слова о том, что надлежит и вкушать Его плоть и Его Кровь, без чего никто he сможет обладать жизнью в самом себе (Иоан. 6,53). «Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Иоан 6,51). «Ядущий хлеб сей жить будет вовек» (Иоан. 6,58).

V. Весть о Царстве

Совершенно невозможно исчерпывающим образом представить нравственную сущность вести о Царстве Небесном. «Миру не вместить бы написанных книг» (Иоан. 21,25). Весть о Царстве 1) свято превознесенна в своем авторитете. «Он учил их, как власть имеющий» а не как книжники и фарисеи» (Матф. 7,29; Иоан. 7,46). Это подтверждается знамениями и чудесами (Иоан. 5,36; Евр. 2,4). Слова Его были делами. Дела Его были чудесами, а Сам Он был Божественно повелевающим Князем жизни (Деян. 3,15). Далее, весть о Царстве была 2) дивно мудрой в своем наставлении. Он рассматривал Ветхий Завет как предварительную ступень к Новому, как доказательство истины (Иоан. 10,34—35; Марк. 12,26—27; Лук. 20,41—44), как пророчество об Его соб« ственном благовествовании (Матф. 5,17; Лук. 24,27); Иоан. 5,39); следовательно, Завет играл поясняющую роль. Природу Он одухотворил, превратив ее в образы и притчи о Царстве Небесном (Матф. 13,3 и 31); точно так же Он воспользовался человеческой жизнью (Матф. 13,24 и 33 и 44—45) и историей (Лук. 19, 12 и далее); следовательно, она сыграла преображающую роль. Вопрошавших врагов Он заставлял замолчать встречными вопросами (Матф. 12,10—11; 15,2—3; 21,23—25; 22,17—20 и 41—45; Иоан. 10,34); следовательно, Он действовал отражающим образом. Жаждущих познания учеников Он посвящал особым образом в Свои тайны (Матф. 13,18 и далее; 13,36 и далее; Марк. 4,34; Лук. 8,10); следовательно, Он действовал поучающим образом. . Вот поэтому Бог и говорит: «Сей есть Сын Мой Воз-, любленный, в КоторрхМ Мое благоволение, Его слушайте» (Матф. 17,5). И Он свидетельствует о Себе следующим образом: «И вот, здесь больше Соломона» (Матф. 12,42; ЗЦар. 10,1—10). Особым значением обладает в данном случае отношение Иисуса к Ветхому Завету. Для Христа, лично живого Слова (Иоан. 1,1 и 14; Откр. 19,13), ветхозаветное начертанное слово обладает нерастворимым единством, это единый организм, «Писание» (Иоан. 10,35). В частных же отношениях оно для Него — авторитет, пред которым Он склоняется (Гал. 4,4); — пища, которой Он питается (Матф. 4,4); — оружие, которым Он защищается (Матф. 4,4; 4,7 и 10; 12,3); — слово, которое Он толкует (Лук. 24,27; и 32) — пророчество, которое Он исполняет (Матф. 5,17; Ис. 5,39); — предварительная ступень, на которую Он поднимается (Матф. 5,22 и 28 и 32; 12,6 и 41—42); — Его собственное слово, в которое Он проникает и которое Он углубляет (1 Пет. 1,11; Матф. 5,28 и 39). Учитывая все это, скажем, что это ЕГО благовестие. 3. Оно необычно сурово в своих приговорах. По своей природе человек является «злым» (Матф. 7,11), «родом прелюбодейным» (Марк. 8,38), хотя душа человеческая драгоценнее всех сокровищ мира, в том числе и душа мытаря и душа блудницы (Лук. 15,7); «мерзостью пред Богом» выступает всякое плотское благочестие (Лук. 16,15). С помощью «снедающей ревности» (Иоан. 2,17) сражается Христос против фарисеев, Своих «врагов» (Лук. 10,27), этих главных представителей лжерелигии и лжеблагочестия. Он называет их «окрашенными гробами», «которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты» (Матф. 23,27), неразумными (Лук. 11,40), слепыми (Матф. 15,14), лжецами (Иоан. 8,55), лицемерами (Матф. 23,13—15), «ворами» (Иоан. 10,8) и «убийцами» (Матф. 22,7), «волками хищными» (Матф. 7,15), детьми диавола (Ис. 8,44), порождениями ехидны (Матф. 23,33). Храм Он называет «вертепом разбойников» (Марк. 11,17), Ирода — «лисицей» (Лук. 13,32), Своих лжепоследователей,— «делающими беззаконие» (Матф. 7,23), «сынами лукавого» (Матф. 13,38) и всех отвергающих Его — хуже жителей Содома и Гоморры (Матф. 10,15). Все они, остающиеся в таком состоянии, являются «потерявшими душу» (Матф. 16,25—а) и «проклятыми» (Матф. 25,41); жребий их там, где «плач и скрежет зубов» (Матф. 24,51, 25,30), место их там, где «огонь не угасает» (Марк. 9,44; Матф. 25,41). Одновременно весть о Царстве Божием является 4. Бесконечно милосердной в своем благовестии. Христос является — Другом грешников (Матф. 11,19; 9,13), — Целителем больных (Марк. 2,17)2\ — Он ободряет труждающихся и обремененных (Матф. 11,28), — Он благословляет детей (Матф. 19,15), — Он дарует благую весть бедным (Лук. 4,18), — Он обещает рай умирающему разбойнику (Лук. 23,43). Вот так Он, Царь, становится слугой Своих рабоз (Марк. 10, 42—45). Прославленный от вечности, Он готов служить (Лук. 12,37)22. И все же Он Царь и требует безоговорочного послушания. Весть Его — это повеление. 5. Весть о Царстве Божием безусловна в своих требованиях. Христос требует безоговорочного послушания. Весть Его о Царстве Небесном является даром и повелением, даром и задачей одновременно. Если какое-либо царство способно проявлять и предъявлять тотальные притязания, так это Царство Бога и Христа. Авторитет и послушание, водительство и следование за Ним, власть повелевать и необходимость подчиниться — таков порядок его... Тотальный Царь, тотальное Царство, тотальная Церковь! Все половинчатое, все теплое — мерзость для этого Царя. Весь человек принадлежит Ему: и его дух, и душа, и тело во всех земных и небесных отношениях. Отказаться от всего (Лук. 14,33), взять крест (Матф. 16,24), любить Иисуса более, нежели самых любимых на земле (Матф. 10,37), служить только Ему одному (Лук. 16,13), ненавидеть свое собственное я (Лук. 14,26), потерять свою жизнь, чтобы найти ее навеки (Иоан. 12,25) — такова та настроенность, которой требует этот Царь. Он призывает любить брата и любить Бога (Марк. 12,28— 31), Он призывает к истине и верности (Матф. 5,33—37), к смирению и самоотречению (Иоан. 13,1 и далее; Матф. 16,24), к освобождению от забот и к мужеству веры (Матф. 6,25; 21, 21), к обретению духа молитвы и надежды на небеса (Матф. 6,6; Лук. 12,35,48). Однако все это родилось из жизни свыше, из царственного сознания положения детей Божиих от семени Божиего. «Итак будьте совершенны, как совершен отец ваш Небесный» (Матф. 5,48). «Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Матф. 5, 20). И все же! «Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: «мы рабы ничего нестоющие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лук. 17,10). И тогда придет конец (Матф. 24,14), а вместе с ним и победа; ведь весть Царства Небесного 6) всемирно искупляющая по своей цели. «Поле есть мир» (Матф. 13,38). «Проповедуйте Евангелие всей твари» (Марк. 16,15; Матф. 28,19—20). Потому что «проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехог во всех народах» (Лук. 24,47) «во свидетельство всем народам (Матф. 24,14) «в Иерусалиме и во всей Иуде$ и Самарии и даже до края земли» (Деян. 1,9)... Когда явится Царь, тогда откроется Его Царствоблагословенные Отца унаследуют господство (Матф. 25,34), и праведные будут сиять как солнце—навеки, навсегда (Матф, 13,43). Такова надежда вести о Царстве Небесном.

VI. Слушатели

Но все эти слова сказаны были на иудейской народ? ной почве. Во дни Своей плоти наш Господь был исключительно «служителем для обрезанных» (Рим. 15,8), Сам же лично Он «подчинился закону» (Гал. 4,4; ср. Лук. 2,22 и 24 и 41; Марк. 1,44). «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Матф. 15,24; 10,5—6), Все те, к кому Он обращался в Нагорной проповеди (Матф. 5—7), в Приморской проповеди (Матф. 13), в речи на Ёлеонской горе (Матф. 24—25), а также во всех притчах, были прежде всего сынами Израиля. Заметим, что только после того как устранена была ограда жь средством Креста (Еф. 2,13—16), небеса раскрылись и для полных язычнцкор в обращении Корнилия (Деян. 10; Матф. 16,19), тогда именно народы получили существенную долю назидательного содержания Евангелия подобным же образом, как и Иудеи, отнести к самим себе (Иоан. 12,32). События, происшедшие после земной'жизни Иисуса, раскрыли и для неевреев дверь в школу Господню. Теперь уже не существует более «никакого различия» (Деян. 15,8—9) между Иудеями и неиудеями, потому что и тем и другим принадлежит «равное» спасение (Деян. 28,38; 11,17). Не существует ведь двух Евангелий т-нет особого Евангелия для христиан из Иудеев, а второго Евангелия для христиан из язычников,— но существует одно только Евангелие и одна только Церковь (Гал. 1, 6—9; Еф. 2,11 —12; 3,6). По свидетельству Павлэ, Ч «начало» благовестия Евангелия, и «спасение» эпохи Церкви — в земном благовестии Иисуса. Если поэтому Павел называет «свое» Евангелие в противоположность «букве» и «смерти» закона «духом» и «жизнью» — потому что «дух животворит» (2 Кор. 3,6),— то, заметим, и характер слов Иисусовых находится на том же уровне домостроительства: «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Иоан. 6,63). Слова Господни были «радостной вестью», «блаженством» (Матф. 5,3-42), «словом благодати» (Лук. 4,22), откровением имени Отца (Иоан. 17,6; Матф. 5,45; 6,1 и 4 и 9 и 15). Чудеса Его были делами исцеления и помощи, а Сам Он был не «смертью» закона (2 Кор. 3,7), а лично явившейся «благодатью Божией» (Тит. 2,11; 3,4), «воскресением» и «вечной жизнью» (Иоан. 11,25; 14,6; 17,3). Итак, эпоха Евангелий — переходное время. Объем, окружение и очень часто назидательная форма (Матф. 5, 23—26 и 21 и 27 и 31 и 38 и 43) благовестия о Царстве Небесном были ограничены ветхозаветными и национальными пределами, однако сущность их и дух их обладали уже новозаветной свободой. Домостроительства закона и благодати не отличаются резко друг от друга даже в каком-то отдельном единичном событии, но переходят друг в друга, как цвета радуги» начинаясь благовестием о рождении Предтечи и заканчиваясь раскрытием Царства Небесного для язычников посредством благовестия Петра в Кесарии, а также посредством Павловых выступлений и откровений (Еф. 2—3). Вот тогда и наступила в полном своем объеме эпоха благодати.

VII. Слава Царства

Царь, Который умирает за Своих подданных (хотя обычно подданные умирают за своего царя), — это Судья, Который является Избавителем всех, — аристократы (1 Кор. 6,2-3), которые некогда были рабами (Рим. 6,20), — судьи, которые некогда были преступниками, — верные, которые некогда были мятежниками, — Закон, который есть полная свобода (Рим. 8,2; Иак.25), — свобода, которая является полнейшей связанностью (Рим. 6,18). Все наследники Царства были прежде врагами (Рим. 6,Ю), служители, которые являются одновременно повелителями (Откр. 1,6), подзаконные, которые являются братьями Царя (Евр. 2,11), каждый из них рожден дважды (Иоан. 3,3). Многие из них никогда не умирали (1 Кор. 15,51; 1 Фес. 4,15). Все они перешли от смерти в жизнь (Иоан. 5,24). Это побежденные, которые побеждают (2 Кор. 6,9— 10). Это герои, которые хвалятся своей немощью (2 Кор. 12,9). Это презренные, которых слышит Царь Вселенной (Лук. 12,22). Это Царство на земле, столица которого на небесах (Гал. 4,26). Это «малое стадо» (Лук. 12,32), но многочисленное, как песок морской (Быт. 22,17; Откр. 7,9). Это Царство без земли (1 Пет. 2,11), которому принадлежит мир (Матф. 5,5; 1 Кор. 6,2). В чем же заключается тайна всего этого? В том именно, что Царь славы увенчан был терновым венцом) Такова слава Царства.


РЕШАЮЩАЯ ПОБЕДА НА ГОЛГОФЕ
«Богословие Креста — это богословие света» (Лютер) Ненависть фарисеев привела Христа на крест. Казнь Иисуса была величайшим узаконенным убийством в мировой истории. Это было «самое трусливое убийство, самое грязное покушение, которое когда-либо совершали мятежники по отношению к благому Отцу своей родины». Но что же сделал Бог? «Он превратил этот по-сатанински низменный мятеж против Своей Личности в жертву искупления и спасения этих же мятежников! Он ответил на этот удар кулаком в Его лицо поцелуем примиряющей любви. Мы совершили самое крайнее из сферы зла против Него. Он же совершил самое крайнее из сферы благости по отношению к нам, причем то и другое совершилось в один и тот же час» (ф. Гердтель). Вот так позор креста в то же мгновение превратился в искупительную поворотную точку в истории человечества, а потому и в крушение и в драму вселенской сверхистории 23. В любом отношении Крест является победоносным основанием искупления.

I. Значение Креста для Бога

Крест стал величайшим событием всей истории спасения, даже большим, нежели Воскресение. Ведь Крест является победой, а Воскресение — триумфом, но победа более важна, нежели триумф, хотя триумф и есть следствие победы. Воскресение — раскрытие победы, триумф Распятого. Подлинная победа была совершенной. «Со: вершилось!» (Иоан. 19,30; Евр. 2,14). Для Бога Крест является 1) высочайшим проявлением любви Божией. Ведь на кресте единственный Повелитель жизни предал на смерть самое любимое, Своего Единородного Сына, Посредника и Наследника творения (Кол. 1,16; Евр. 1,2—3). Христос Господь умер на кресте, а ведь для Него именно вращаются звезды в эфире и самая ничтожная мошкалляшет в солнечном луче (Евр. 2,10). Подлинно, «Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5,8). Одновременно Крест является 2) величайшим доказательством справедливости Божией. Ведь там Судия мира «для показания правды» (Рим. 3,25) не пощадил Сына Своего (Рим. 8,32). В течение всех веков до Голгофы Бог, несмотря на множество судов (Рим. 1,18), никогда еще не наказывал совершенного греха смертью (Деян. 17,30), так что в конце концов святость Его могла бы оказаться под сомнением, благодаря Его долготерпению, смысл которого «в прощении грехов, сделанных прежде» (Рим. 3,25). Так искупительная смерть Избавителя проявилась как Божественное самооправдание минувшей истории человечества, как неопровержимая праведность высшего Судьи миров. Поэтому всякое долготерпение в минувшей истории оказывалось вполне возможным, взирая на Крест (Рим. 3,26; 1 Иоан. 1,9). Итак, Крест есть объединение проявленного в прошлом долготерпения (Рим. 3,25) и судов в настоящем (Иоан. 12,31), а также благодати в будущем (Рим. 5,8—9). Вот поэтому впервые и единственным в Евангелии образом раскрылась «правда Божия» (Рим. 1,17; 2 Кор. 3,9) как свойство Божие и как дар Божий, который снизошел от Бога и который действует, действителен пред Богом. Именно поэтому Крест является 3) самым удивительным умножением богатства Божиего. «Ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему» (Откр. 5,9—10). Итак, теперь мы уже приобретены для Бога и являемся «людьми, взятыми в удел» (1 Пет. 2,9), «народом особенным» (Тит. 2,14). Это не означает того, будто приобретенное посредством Креста богатство равносильно по существу усилению славы Божией — ведь Бог и прежде был и теперь является бесконечным,— но дело в том, что ныне Он приобрел в Церкви инструмент и орган оповещения для откровения Своей славы. Уже теперь, в настоящем, основная задача этой Церкви не сопряжена с землей. Уже теперь «соделалась известною чрез Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия» (Еф. 3,10—11). Брат и сестра, имено поэтому пусть дух ваш поднимется из праха будней! Именно от тебя должны кое-что узнать начальства и власти небесных миров о «многоразличной премудрости Божией». Гляди вверх! К звездам! И выше звезд! Пусть сердце твое пребывает у престола Божиего, у престола Всемогущего, твоего и моего Отца!

II. Значение Креста для Христа

Для Христа и Бога Крест является: 1) высшим признанием господства Божиего, потому что Сын был «послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил. 2,8; Рим. 5,19); 2) высшим завершением веры в Бога, потому что Он «страданиями навык послушанию» (Евр. 5,8—9) и сделался «начальником и совершителем веры» (Евр. 12,2, ср. 2,13); 3) самым решительным приобретением благоволения Божиего, ведь Иисус отдал Себя в «жертву Богу, в благоухание приятное» (Еф. 5,2) и 4) окончательным увековечением любви Божией. «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее» (Иоан. 10,17). Что же касается лично Христа, то Крест для Него является 5) путем для преображения положения Его любви и силы и для определения положения победителя от пребывания «в недре Отчем» (Иоан. 1,18) до пребывания «одесную Отца» на высоте (Фил. 2,9; Евр. 2,9; 8,1); далее— 6) путем к обладанию искупленной Церковью, путем от одиночества пшеничного зерна через умирание к тому, чтобы «удостоиться славы» и «принести много плода».(Иран. 12,24). Только таким образом «Вождь сласения> мог стать вполне совершенным (Евр. 2,10), чтобы обрести «предлежащую Ему радость» (Евр. 12,2). Только так Христос, «Первородный между многими братьями» (Рим. 8,29), мог стать «Главой» Своих членов (Еф. 1,2$)Только так Он мог приобресть Свою «полноту», Свое «тело», Церковь, «полноту Наполняющего все во всем» (Еф. 1,23). Конечно, как Личность Божия, Христос ниг чего не приобрел через Крест. Прославленный Человек в небесах обладает теперь не большей Божественностью и личной славой, нежели вечное Слово до Своего воплощения. Ведь Он Сам говорит: «И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира» (Иоан. 17,5), но как Искупитель и «последний Адам» (Рим. 5,12—21; 1 Кор. 15,45) Христос приобрел Себе высоту, имя, которое превыше всех имен, пред которым некогда «преклонится всякое колено небесных, земных и преисподних», так что полным содержанием имени Иисус окажется «Избавитель» и «Облагодетельствовавший» (Фил. 2,9—10). Наконец, в связи с отношением Христа к нам, Крест является ,-..., 7) самым дивным выражением любви Сына Божиего. Христос «возлюбил Церковь и предал Себя за нее» (Еф. 5,25 и 2; Гал. 2,20). Свою мучительную смерть на кресте Он превратил в источник нашей жизни, а на наше сопротивление и ненависть Он ответил искупительной любовью. Вот так самая очевидная победа сатаны превратилась в его самое могучее и решительное поражение, а очевидное «поражение» Иисуса — в ЕГО величайшую и самую триумфальную победу.

III. Спасительное Значение Креста для нас

А. Спасение от дельного человека Для отдельной личности Крест является двойным делом: основанием его оправдания, юридически приводя в порядок его прошлое, и основанием его освящения, нравственно овладевая его настоящим. 1. Основание оправдания. Весь человеческий грех необходимо возложить на Поручителя (Ис. 53,5); Он вынужден понести его вместо людей (1 Пет. 2,24; Евр. 9, 28)24, чтобы они, умерев для греха, жили для праведности (1 Пет. 2,24; 2 Кор. 5,21); так как погибель человечества совершилась в результате падения — исторического падения отдельной личности (Быт. 3; Рим. 5,12 и далее), то и устранение его должно совершиться Поручителем подобным же образом через события жизни отдельной Личности, посредством единственного в своем роде «судебного дела»25 на Голгофе (Рим. 5,18). Так как сущность греха состоит в разделении творения с Творцом, т. е. в отделении от источника жизни, а следовательно, в смерти, то Искупителю необходимо было в силу соответствия греха и искупления Самому подчиниться приговору смерти и таким образом посредством Своей собственной смерти достичь восстановления жизни. «Без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9,22). Только так единственно посредством Своей смерти Он смог отнять власть у того, кто имеет державу смерти,— у сатаны (Евр. 2,14; 1 Кор. 15, 21—22). Сущность искупления должна состоять в том, чтобы превратить смерть, этого великого врага человечества (1 Кор. 15,26), в средство избавления, а все то, что является непременным последствием и наказанием за грех, должно превратиться в искупительный выход из состояния греха (Еф. 2,16)26. Такова логика спасения. Глубоко укоренившись и оставаясь неприкосновенной, она покоится в плане спасения Божиего. О приводимые ею доказательства окончательно разбиваются все гордые атаки неверия. Поносимое «богословие Крови» Библии (Евр. 9,22), а также распятый Христос как центр его (1 Кор. 2,2; Гал. 3,1) остаются, вопреки всему, скалой спасения, а для многих также «камнем преткновения и камнем соблазна» (1 Пет. 2,8; Ис. 8,14; Рим. 9,33), знамением, которому повсюду противоречат (Деян. 8,22; Лук. 2,34; Матф. 21,42 и 44). Но для искупленных Он действительно стал живым краеугольным камнем, «избранным», «драгоценным», прочнейшим образом обоснованным (1 Пет. 2,4—6; Ис. 28,16; Пс. 17,22), предназначенным «на падение и на восстание многих» (Лук. 2,34), «для одних запахом смертоносным на смерть, а для других запахом живительным на жизнь» (2 Кор. 2,15—16), для Иудеев соблазном, а для Еллинов безумием (1 Кор. 1,22—23), но в любом случае истиной (Рим. 15,8; Матф. 26,54), силой (1 Кор. 1,18) и премудростью Всевышнего (1 Кор. 1,24). Для искупленных Крест является 2. Основанием освящения. Христос Господь умер на Кресте, чтобы нам уже не восходить более на крест. Это исключающая нас сторона закона — «законная» сторона Его смерти, это «искупительный элемент» Голгофы. И тем не менее Он умер на Кресте, згоОы мы, учитывая -то, вместе с Ним взошли на Крест. Это включающая нас нравственная сторона Его смерти, это «связующий элемент» Голгофы. Ведь мы органично «соединены» с Распятым (Рим. 6,5) для подобия в Его смерти. Мы являемся последователями, носителями Креста (Матф. 10,38), «пшеничными зернами», которые, как и Он, через смерть достигают жизни (Иоан. 12,24—25). Мы призваны к тому, чтобы иметь часть в характере, правда мрачного, но тем не менее драгоценного основания нашего собственного избавления. Мы «сораспялись» Христу (Гал. 2,19). а) Окружающий нас мир мертв для нас через Распятого. Посредством Креста «для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6,14). б) И мир, который в нас, точно так же распят на кресте: «Зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху» (Рим. 6,6 и 11). в) Тот мир, который находится под нами, тоже вполне побежден Крестом. Ведь после того как Христос отнял «силы у начальств и властей», Он «властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою» (Кол. 2,15; Быт. 3,15), наконец, г) мир, который над нами, превратился для нас посредством Креста в благодать и благословение; навсегда устранено уже проклятие Закона (Гал. 3,13), предъявляемое в заповедях его, и свидетельствующее против нас обвинение изглажено и пригвождено ко Кресту (Кол. 2,14). Взор Божий уже не в состоянии более замечать это обвинение, не замечая одновременно Креста: оно умерщвлено, оно распято. «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога» (Гал. 2,19). Закон Божий подчинил грешника смерти (Гал. 3,10), но вот эту смерть Сам Христос претерпел вместо него. Итак, Христос умер «по» закону. Вот таким образом закон потерял свои последующие притязания на грешника; все это подобно тому, как приговоренный к смерти через казнь вполне освобождается от требований подчиненности в отношении к казнящему его начальству. Вот так и Христос умер «для» закона. Однако все то, что пережил Сам Христос, пережил и верующий в Него вместе с Ним (Рим. 6,5—11). Следовательно, верующий мертв по отношению к закону, но он живет ныне в свободе Воскресшего (Рим. 7,4). Б. Общее спасение И для всей совокупности народа наступил посредством Креста совершенно новый порядок, а именно: внутри — отмена закона, вне — допуск язычников к спасению, во всех направлениях — всемирный триумф Распятого. 1. Отмена закона. В сфере внутренней жизни Крест означает исполнение и отмену всех Моисеевых жертв (Евр. 7,18), потому что жертвы являлись основанием ветхозаветного священства, а священство — фундаментом закона (Евр. 7,11). Вот так Христос посредством Креста стал «концом закона» (Рим. 10,4) и одновременно «лучшего завета поручителем» (Евр. 7,22), т. е. «Нового Завета» (Матф, 26,28), чтобы «призванные к вечному наследию получили обетование» (Евр. 9,15—17). Но если отменить священство по чину левитов, то необходимо было бы упразднить и «прежнюю скинию» (Евр. 9,8); мы знаем, что завеса в храме разорвалась (Матф. 27,51), а потому путь во Святая святых свободен (Евр. 9,8; 10,19— 22), и теперь весь народ Божий есть царственное священство (1 Пет: 2,9; Откр. 1,6). 2. Допуск к спасению народов мира. Если отменен закон, то это сказывается и в сфере внешней жизни. До Креста закон был «детоводителем» Израиля «ко Христу» (Гал. 3,24), своеобразной «оградой», которая обособляла Иудейский народ от народов мира (Еф. 2,14). Фактически у народов мира не было «закона» (Рим. 2,12), а потому они были «чуждыми законов обетования» (Еф. 2,12). Следовательно, между Иудеями и язычниками создавалось своего рода напряжение, в некотором смысле спасительно-историческая «враждебность» (Еф. 2,14—15), которая препятствовала сближаться «дальним» и «близким». Но вот Христос есть «мир наш». С исполнением закона устранена была «разделяющая стена ограды», которая разделяла Иудеев с язычниками, и теперь и язычники, и Иудеи, оказавшись в одном Теле Церкви, примирены как друг с другом, так и с Богом посредством Креста (Еф. 2,13—16). Вот поэтому исполнение закона посредством смерти Христовой означает «прорыв Авраамового обетования сквозь рамки Моисеевого закона» (ср. Быт. 12,3; Гал. 3,13—14) и распространение спасения далеко за пределы Израиля на мир народов; это путь через крайнюю тесноту к всеобъемлющим просторам, это переход от национализма подготовки к универсализму исполнения. (Иоан. П,52).4«И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Йоан. 12,32). 3.. Всемирный триумф Распятого. «Ныне суд мцру>сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон» (Иоан. 12,31). Умирающий восторжествовал именно посредством Креста (Откр. 5,5—6). Он лишил начальства и власти оружия их как раз посредством Креста (Кол. 2,14—15).. Он лишил «силы имеющего державу смерти, то есть, диаврла>>, (Евр. 2,14) именно посредством Своей смерти. Отсюда и великий возглас победы «Совершилось!» (Иоан, 19,30). Это изгнание, извержение сатаны — по своей силе основано на Голгофе (Иоан. 12,3.1), — по своему воздействию совершается постепенно (Матф. 12,29), — по своему завершению окажется некогда полным (Откр. 20,10). Отсюда и двойной смысл в Св. Писании выражение «возносить» (превозносить: Иоан. 3,14; 8,28; 12,32; Фил,. 2,9). Собственно, «вознесение» на Крест и «вознесение» на престол в небесах фактически сопряжены друг с дру; гом. Распятый оказался увенчанным (Фил. 2,8—11; Евр. 2,9)., а потому именно древний князь этого мира «должен быть изгнан вон», потому что в этот мир должен войти новый и истинный Князь. Вот поэтому и земля поколебалась в момент смерти Господней (Матф. 27,52), поэтому и солнце утратило свое сияние (Лук. 23,44—45), Ведь Крест Христов является одновременно великим Божиим «нет» всякому зрелищу греха на земле и на небесах (Иоан. 12,31). В день гибели мира поколеблется царство земли (Агг. 2,6; Евр. 12,26—27), тогда и солнце покроется стыдом (Ис. 24,23)., и луна не даст больше света, и звезды померкнут, и земля и небо побегут от великого Белого Престола (Откр. 20,11). Но тогда же родится из разрушения старого мира посредством преображения в огне его расплавленных элементов новый, славный мир, и как Вселенная в конце времени испытает свою смерть и пройдет через сврю «Голгофу», так она же на основании Креста испытает, благодаря преображающей силе Божией, свое воскресение и свое пасхальное утро. Таков пророческий смысл того факта, что солнце померкло и земля поколебалась б момент смерти Христовой на Голгофе. 4. Христос — пшеничное зерно. Посредством всего этого «Христос превратился в пшеничное зерно, которое погрузило в землю в страстную пятницу избавляющую мир Любовь, Христос превратился в пшеничное зерно, которое в пасхальное воскресение пробилось сквозь землю и начало расти, направляясь к небесам, Христос является пшеничным зерном, золотой коло( которого вознесся на небеса в день вознесения, Христос является пшеничным зерном, мириады колосьев которого в день Пятидесятницы склонились к земле, рассевая по ней «зерна, из которых рождается Церковь» (Иоан. 12,24 — Делич). Kpeqот вечности и до вечности. Итак, мы повсюду видим Крест: Крест в вечности — Агнец, предназначенный прежде основания мира (1 Пет. 1,19—20), Крест в период минувшего времени — Гефсимания, Гаввафа, Голгофа, Крест в настоящий период — распятый Христос, как живая основная тема нашего собственного благовестил (1 Кор. 2,2), Крест в будущем — уничиженный некогда прежде явится Царем в мессианском Царстве, которое некогда откроется (Фил. 2,8—11), Крест во славе — весть об Агнце, как фундамент небесного града, сооруженный из благородных камней (Откр. 21,14), а посреди престола Сам Агнец как предмет поклонения блаженных духом (Откр. 5,6—10).


ТРИУМФ ВОСКРЕСЕНИЯ
«Христос воскрес!». Этим победным возгласом Евангелие оглашало земли и страны и проникало в них. Весть о Кресте — это одновременно и весть о воскресении (Деян. 1,22; 2,32). В этом именно и заключается непобедимость этой вести (Откр. 5,5—6). По существу возвращение Искупителя в небеса было бы вполне возможным и без телесного воскресения. Христос оказался бы живым и в том случае, если бы непосредственно после смерти, как Дух, Он возвратился в славу Отца! Как Дух, не обладая человеческим телом, еще до своего воплощения, Он ведь всегда существовал в небесах во всех веках вечности и неизменно был источником и князем всякой жизни (Деян. 3,15; Иоан. 1,4)! Нет, продолжающееся существование после смерти и восхождение на небеса, на небесный престол не могли быть непременно тем же, что и телесное воскресение — воскресение тела! Но вот это воскресение как раз и явилось предпосылкой для осуществления искупления. Ведь только оно стало

I. Полным проявлением победы Искупителя над смертью

Возвратившись в небеса, но минуя телесное воскресение, Христос никогда не был бы полным победителем смерти (Он никогда не мог бы открыть Себя таковым — Пс. 15,10). Он только духовно и нравственно восторжествовал бы над смертью, однако победа Его над материальной смертью так и не обнаружилась бы столь царственным образом, как это произошло в действительности. Триумф Его составлял бы в таком случае только две трети триумфа, но никогда не был бы полной победой; ведь из трехчастной человеческой личности только две части ее — душа и дух,— а не тело участвовали бы тогда в триумфе Его искупления. Более того, минуя телесное воскресение, Христос вообще не мог бы явить Себя победителем над смертью в полном смысле этого слова. Ведь «смерть» не прекращение существования, а только разложение человеческой личности; она не угасание бытия, а лишь разрыв взаимосвязей, существующих между духом, душой и телом. Поэтому преодоление смерти должно выражаться в восстановлении этого единства, и воссоединении органической взаимосвязи между духом, душой и телом, а это означает — с точки зрения тела — воссоединение тела с душой и духом. Вот поэтому без телесного воскресения вообще не было бы триумфа жизни (1 Кор. 15,54—57), вот поэтому без телесного воскресения вообще не было бы ясного плода печати! Смерть окажется подлинно побежденной только в образе телесного воскресения. Если бы даже у нас не было в четырех Евангелиях свидетельства о пустом гробе Иисуса (Матф. 28,1 и далее; Марк. 16,1 и далее; Лук. 24,1 и далее; Иоан. 20,1 и далее), мы вынуждены были бы судить таким именно образом. Далее, воскресение необходимо и в качестве.

II. Предпосылки для возникновения веры в Искупителя

«Итак вера от слышания» (Рим. 10,14—17), и эта ве-' ра возвращается к вере первого времени. Отдельный человек способен уверовать по свидетельству веры Церкви (Кол. 3,15; Еф. 2,16), а вера Церкви немыслима без веры первого поколения (Еф. 2,20). Но вот она как раз и погибла бы после крестной смерти Христовой (Иоан. 20, 19 и 25; Лук. 24,21—22; Марк. 16,14). Но вот за нею и последовало телесное воскресение Господа, а за ним и последующие являения Воскресшего, посредством koto-j рых эта вера была вновь восстановлена (Иоан. 20,8 и 20;' 1 Пет. 1,21). Если бы не было телесного воскресения, то мыслящий человек никогда не мог бы уверовать в Распятого, потому что конец Его опровергал бы Его собст-; венные предсказания о Его же воскресении и о Его же' триумфе (Матф. 16,21; 17,23; 20,19, ср. 20,40; Иоан. 2,19). Вот поэтому воскресение Господа — печать Отца на личности и на деле Его Сына (Деян. 2,32). Благодаря воскресению из мертвых Христос «явился», как Пророк и Сын Божий в силе (Рим. 1,4). Воскресение — печать на 1) свидетельстве пророков 27, 2) на собственном свидетельстве Иисуса (Матф. 16,21; Иоан. 2,19—22), 3) на свидетельстве Его Апостолов (1 Кор. 15,15); оно доказывает, что 4) Иисус —Сын Божий (Рим. 1,4; Деян. 13,33), 5) Иисусу принадлежит царственное господство (Деян. 13,34), .6) Иисусу принадлежит право судить мир (Деян. 17,31), и это право является гарантией в будущем 7) нашего собственного воскресения и преображения (1 Фес! 4,14). Вот почему оно является самым достоверным событием в истории спасения. Как раз в первом послании к Коринфянам, которое признается даже самыми радикальными критиками Библии, Павел предлагает отчасти противно настроенным, а потому и критикующим (!) читателям, ссылаясь на сотни еще живых (!) свидетелей и очевидцев Воскресшего (1 Кор. 15,6), следующие четыре главных доказательства: 1) доказательство опыта: вы, коринфяне, сами спасены посредством благовестия о телесном воскресении Воскресшего (1 Кор. 15,1—2) доказательство Писания: Христос не только умер, но и воскрес «по Писанию» (1 Кор. 15,3—4)28, 3) доказательство свидетелей: более полутысячи человек (!) видели Его лично в различных обстоятельствах после Его воскресения (1 Кор. 15,5—12), 4) спасительно-историческое доказательство следующей необходимости: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша... поэтому и умершие во Христе погибли. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1 Кор. 15,14—19). Следовательно, Крест и Воскресение тесно сопряжены друг с другом. Распятый умер, чтобы воскреснуть (Иоан. 10,17), а Воскресший живет вечно, как «Распятый» (1 Кор. 2,2; Откр. 5,6) 29. Вот поэтому спасительные проявления искупления всегда сочетаются с этими двумя фактами, а эти проявления таковы: — искупление пришедших во Христе ко спасению (Рим. 5,10), — снятие греха с верующих (Рим. 6,10—11), — их живое общение с Искупителем (1 Фес. 5,10), — Царство Христово (Рим. 14,9), — Его небесное священство (Рим. 8,34), — Будущее воссоединение с Его усовершенной Церковью (1 Фес. 4,14 и далее) и — увековечение любви Его Небесного Отца (Иоан. 10,17). Таким образом, уже сказано, что воскресение в сочетании с Крестом является

III. Основанием новой жизни для верующих

Искупительная жертва Христова только тогда во благо виновному грешнику, если он уверует в Него как в Агнца Божиего, Который прообразно представлен был вознесенным медным змеем (Иоан. 3,14), Который вознес на Себя грехи мира (Иоан. 11,29). Вот для того чтобы можно было уверовать, и необходимо воскресение. Без откровения одержанной совершенной (1 Иоан. 19,30) победы на Голгофе в триумфе Воскресения вера в Агнца Божиего была бы просто немыслимой. Вот поэтому только в Воскресшем и в превознесенном Посреднике становится доступным для нас приобретенное для нас же па Кресте спасение. Поэтому и в вознесшемся в славу Агнце открыта для всех нас благодать. И потому именно, что мы верою приняли прощение грехов и, как след^ ствие, оправданы по приговору Божиему, мы и стал детьми Его, тогда же Бог послал в наши сердца Духа Своего Сына (Гал. 4,6), но таким именно образом совершилось также наше возрождение. Таким именно образом; возникает, как блаженный плод совершившегося в жертвенной смерти Христа и запечатленного в воскресении искупления, органичная взаимосвязь верующего со Христом, а также общение искупленных и в жизни, и в смер-, ти с Искупителем (Рим. 6,5; Гал. 2,19—20; Кол. 3,3), как! и участие в Его Теле и в Его Крови (Иоан. 6,53 и 32—35 и 48—58) 30, и «Христос для нас» становится «Христом в нас», надеждою славы (Кол. 1,27). В учении Писания о заместительстве речь, бесспорно, касается чего-то гораздо более высокого, нежели просто мысленный перерасчет отчислений и зачислений, нежели одни только механические записи и перечисления на другой счет вин и заслуг, нежели коммерческое вещественное зачисление или незачисление в дебет или в кредит,— речь здесь об органичном вплетении исключительно нового все проникающего и лично Божиего принципа жизни. Христос, Деятель, может предлагать Свои дары только в Самом Себе. Только таким образом Он вообще становится «Деятелем» (2 Кор. 9,15). Он является не только «указателем пути», не только готовящим путь, не только предтечей, но самим этим «путем» (Иоан. 14,6), Он не только «Искупитель», но и «искупление» (1 Иоан. 2,2; 4,10), не только «Избавитель», но и «избавление» (1 Кор. 1,30) 31. Вот почему вера в Него не просто внешнее согласие, своего рода одобрение, но также вера в Его Личность, т. е. проникновение в общение с Ним, а лозунг «во Христе» как и у Павла, так и у всех искупленных есть знамение и ключевое слово их спасительного опыта 33. Только в таком случае искупительная жертва Христа может оказаться оправдывающим образом во благо виновному грешнику, если в основе своей он органично соединен с святым Искупителем. Только благодаря живому жизненному общению грешника с Святым заместительство этого Святого может законным образом вмениться этому грешнику. Только органическая связь превращает правовой элемент в законодействующий. Однако этот органический элемент способен осуществлять связь только однородной Главы с однородными членами (Евр. 2, 14—17), а потому Христос вынужден навеки оставаться Человеком. Только как Человек Он способен оставаться искупительной Главой всего организма всего человечества. К непременной сущности человека принадлежит его тело, а потому и Христос нуждается — если только Ему надлежит оставаться Человеком — навеки в человеческом теле. Но без телесного воскресения Христос оказался бы словно исторгнутым из человеческого общества, а потому Он не мог бы быть Совершителем и Прославляющим Своего основанного на Своем воплощении искупительного дела (Евр. 2,14). Поэтому телесное воскресение нашего Господа означает возвращение Его как Искупителя к человеческой природе, увековечение Его человечности, но уже в преображенной и прославленной форме. Воскресение означает, что Христос является «последним Адамом» (Рим. 5,12—21; 1 Кор. 15,45), «вторым Человеком с небес» (1 Кор. 15,47), что в небесах Он находится одесную Бога (Деян. 1,11; Дан. 7,13; Откр. 1,13; Фил. 3,21), что Он творческое «Начало» и органическая «Глава» (Еф. 1,22) искупленного духовного человечества. И все же для нашего мышления остается загадкой, как это может быть, чтобы Искупитель уже после Своего вознесения в славу оставался «Человеком» и притом еще в форме преображенного «Тела»? Разве избранным СВОИМ не сказал Он Сам лично: «Се; Я с вами во все дни!»— и разве не Он вторая Личность в Божестве? Здесь снова обнаруживается «бездна» Предвечного. А сверхпространственность и сверхвременность вообще остаются совершенно необъяснимыми для нас. Вот поэтому, если мы и говорим здесь вместе с Евангелием о «материальности» и «телесности», то заметим, что все это обладает для нас непостижимым смыслом. Мы знаем, что Христос вошел в «вечность». Но вот Священное Писание учит нас тому, что наш Искупитель останется Человеком, т. е. Писание говорит нам о вечной человечности Искупителя. Это обстоятельство как раз и является залогом силы и вечного пребывания Его дела. Его победа над смертью должна заключать в себе бесконечное продолжение Его воплощения. Только как «Первородный между многими братьями» (Рим. 8,29; Кол. 1,18; Евр. 2,11) Он может быть «виновником спасения вечного» (Евр. 2,10; 5,9; 6,20). Только таким образом осуществимо пребывание искупленных во Христе и обновление отдельной личности. Только так, они могут возродиться «к упованию живому» (1 Пет. 1,3) и соединиться в одну Церковь (Еф. 4,15—16). Только так они могут теперь жить «силою Его воскресения» (Фил. 3,10) и ходить в обновлении жизни пред Ним (Рим. 6,4; 2 Кор. 4,10—11) как уже «совоскресшие» (Рим. 6,5—11) и как уже «оживотворенные» (Еф. 2,5), чтобы служить Emv, живому Богу живым образом (Евр. 9,14; Рим. 7, 4—6). Все это доказывает, что оживление (воскрешение) Распятого должно быть не только делом Отца в Сыне, не только простым запечатлением и удостоверением Его Личности после совершенного дела (Деян. 2,32), т. е.; «воскресением из мертвых славою Отца» (Рим. 6,4), но! одновременно и даже прежде всего неизбежной состав-j ной частью и даже самым славным чудом в деле Самого Сына, «воскресением» Его вполне добровольно и силою Его собственной жизни (Евр. 7,16). «Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну Его» (Иоан. 2,19). «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее... имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее» (Иоан. 10,17—18). Наконец, воскресение является еще

IV. Основанием для преображения мира

Как таковое, оно развивается посредством трех постоянно увеличивающихся кругов. Оно гарантирует В жизни отдельного человека — воскресение его тела, в жизни мира земли — наступление Царства славы, в жизни Вселенной — явление преображенного космоса. 1) Воскресение тела возможно единственно на основе воскресения Господа Иисуса. Воскресение Иисуса — преображение человечества во Христе как в его «Первенце» (1 Кор. 15,20 и 23; Кол. 1,18). Воскресение доказывает, что путь к воскресению искупленных свободен (Матф. 27,52—53)! Его триумф над смертью гарантирует нам наше собственное воскресение (Рим. 8,11; 1 Фес. 4,14), Его Тело славы является для нас примером и образом нашего собственного будущего тела (Фил. 3,20—21; 1 Кор. 15,49). Воскресение «Первенца» есть основание воскресения всех (Иоан. 5,26—29). И «воскресение осуждения» также поручено Сыну на том основании, что Он ведь Сын Человеческий (Иоан. 5, 26—28). А потому всеобщее воскресение — воскресение как верующих, так и неверующих — находит свои гарантии в воскресении «последнего Адама». «Ибо как смерть чрез человека, так чрез человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15,21—22). Также и 2) Тысячелетнее Царство целиком и полностью основывается на воскресении нашего Господа Иисуса. Ведь дарованные в свое время Давиду обетования свидетельствуют о вечном и преображенном человеческом царстве (2 Цар. 7,13), но для него требуется вечный Царь — человек, тот Сын Человеческий, Который явится некогда на облаках (Дан. 7,13; Матф. 26,64; Откр. 1,13). Следовательно, пребывание Христа в образе человека в состоянии воскресения есть принципиальное исполнение Давидовых пророчеств о Царстве. Воскресение «Царя» — основание «возрождения» мессианского мира (Матф. 19,28), а все то, что совершится в пришествие Христово, станет лишь историческим откровением и осуществлением этого уже давно, еще в первое пришествие, дарованного «исполнения». Вот поэтому Павел и говорит, что Бог «воскресил» Его (Иисуса.— Э. 3.) из мертвых, так что Он уже не обратится в тление, о сем сказал так: «Я даю вам милости, обещанные Давиду, верно» {Деян. 13,34; Ис. 55,3, ср. Деян. 2,30—31). Духовное «воскресение» Израиля (Иез. 37,1—14)! Духовное возрождение язычников (Пс. 86,4—6; Ис. 25,7—8; 19,21—25)! Оживление природы (Ис. 41,18; 55,12—13)! Исключение всех хищнических и пагубных сил в животном мире (Ис. 11,6—7)! Умножение жизненных сил и увеличение срока жизни человека (Ис. 65,20—22)! Вот так некогда жизненные силы Воскресшего наполнят всю землю, а видимое господство Мессии окажется для всего земного творения новой жизнью и «возрождением» (Матф. 19,28). Однако Тысячелетнее Царство только вступление и прелюдия. Конечной же целью является 3) Новое небо и новая земля, но уже после великого Белого Престола (Откр. 21,1; ср. 20,11—15). Вот тогда не только душа и дух, но и материя и природа преображены будут в совершенстве. В небесном Иерусалиме также будет золото, но оно будет прозрачным как «чистое стекло» (Откр. 21,18 и 21). Не только все духовное, но и духовно-телесное есть конец всех путей Божиих по отношению к Его творению. И в данном отношении это пасхальное событие является творческим фундаментом. Воскресение «наследника всего» — гарантия наступления нового неба и новой земли. Именно в Теле Иисуса в момент воскресения впервые преображена была материя (Иоан. 20,27 и особенно Лук. 24,39—43), а потому открыт был и принцип преображаемости материи в истории спасения, и не только открыт, но и гарантирован. И в этом отношении Христос — «Первенец» (1 Кор. 15,20 и 23). С тех пор всякое преображение неба и земли покоится исключительно на воскресении Тела Искупителя, а уже после великого Белого Престола жизненные воздействия Воскресшего обнаружатся во всемирном объеме. Вот почему это последний и самый полный смысл Его воскресения: «Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю» (Ис. 65,17; 2 Пет. 3,13)35.


ВОЗНЕСЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЯ
Победоносно Воскресший вознесся на небеса. «Вознесенный» людьми на крест (Иоан. 12,32—33; 8,28; 3,14) «вознесен» Богом в славу (Фил. 2,9; Деян. 2,33; 5,31). «Сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс. 109,1). Для всех трех санов Искупителя вознесение на небеса обладает самым решающим значением. Оно является — для пророческого сана — переходом от непосредственного пророчества к духовному пророчеству, — для священнического сана — переходом к первосвященству «по чину Мелхиседека», —для царского сана — умножением царских полномочий для царского господства.

I. Пророческий сан

Этот сан был преимущественно и прежде всего 1) свидетельским служением посредством хождения. От воплощения и до Его публичного выступления Бог проявлял Себя так в Иисусе, как Он поступал (Иоан. 1,18), т. е. проявлял Себя исключительно в пророчестве Его Личностью, Жизнь отрока, юноши, созревающего мужа неизменно обнаруживала святость Божию — «Видевший Меня видел Отца» (Иоан. 14,9) — и свидетельствовала об идеале Божием для нормального развития жизни человека (ср. Лук. 2,40 и 52). «Тема» этого пророчества словно гласила: «Этот Человек — это Человек Божий». С момента крещения к этому пророчеству прибавилось еще 2) пророчество словом: к пророчеству жизнью прибавилось еще пророчество поучением. «Он (Иисус.— Э. 3..) учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Матф. 7,29; Лук. 24,19; Иоан. 7,46). Теперь уже темой Его благовестил являлось «Царство Божие» (Матф. 4,17). Однако Его вознесение означало переход этого прямого пророчества в косвенное, а также — в сочетании с Пятидесятницей — начало действующего с небес пророчества. 3) Духовное пророчество. Тем, кого следует наставлять, необходимо еще сказать о «пришествии» превознесенного Пророка к нам, сильного в слове и в Духе (Иоан. 14,18 и 28). Придут не только Его посланники: Апостолы, пророки, Евангелисты, пастыри и учителя (Еф. 4,11), но явятся вообще все Его «свидетели» (Деян. 1,8), а через них и через благовестие их «явится» и Сам Христос (Матф. 10,40), тогда Он Сам продолжит Свое пророчество посредством Духа славы; вот как свидетельствует Павел о Распятом и Воскресшем: «И, пришед, благовествовал мир вам, дальним (неиудеям.—Э<3.) и блиэким (Иудеям.— 3. 3.)» (Еф. 2,17)37. Ныне тема Его такова: «Совершенное искупление»; «Мир», «Свет» (Деян. 26,23). Еще большим значением обладает вознесение для

II. Первосвященнического сана

На земле Христос достиг существенного исполнения священства по чину Аарона (Евр. 5,1—4; 9,6—23; 10,1; Кол. 2,16—17), совершив жертву искупления для избавления грешников; однако, вознесшись от земли и войдя в мир небес (Евр. 9,24; 4,14), став превыше всех небес (Евр. 7,26; Еф. 4,10), Он ныне «наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека» (Евр. 5,10). Следовательно, вознесение Его является не только между положением Его уничижения и положением Его превознесенности, но одновременно и поворотной точкой между двумя формами осуществления Его первосвященнических действий. Посредством вознесения Христос вошел в вышнюю Святая святых, но не с «чуждой кровию», как входили ветхозаветные первосвященники в земную Святая святых в великий день очищения (Лев. 16,15—19), но Он вошел с «собственной Кровию», т. е. с Своими собственными заслугами, с Своим самопожертвованием на Голгофе, чтобы уже таким образом и на этом основании являться теперь вместо нас пред лице Бога (Евр. 9,11— 14 и 24—25; Рим. 8,34). Таким образом вознесение Христово есть одновременно оправдание и прославление Распятого (Иоан. 16,10; Фил. 2,9; 1 Тим. 3,16), принятие Отцом всего дела Сына (Евр. 5,10), объявление действительности Его земного первосвященства посредством высочайшего величия в небесном мире (Деян. 2,34—36), существенный смысл и самое центральное исполнение самых торжественных действий первосвященника в самый великий из всех израильских праздников (Евр. 9,7) 38. 1) Мелхиседек и Христос. Кем был Мелхиседек? Царем города Салима (города мира) 39, который по древнеханаанскому закону был одновременно и верховным священником города и находился, как и Иов, посреди языческого окружения, оставаясь представителем первоначального откровения (Быт. 1—11), а потому и священником Бога Всевышнего (Быт. 14,18) 40. Его вера в Бога была награждена таким образом, что он удостоился быть самым высоким прообразом Искупителя. Мелхиседек является прообразом Христа — посредством связи между его священством и его царским достоинством: он был одновременно священником и царем (Евр. 7,2), — посредством своего личного имени «Мелхиседек», что значит «царь правды» (Евр. 7,2), — посредством названия города «Салим», что значит «мир» (Евр. 7,2). Далее — посредством своего появления в жизни Авраама (Быт. 14,17—20) 41, потому что он принял «десятину» от патриарха, а потому он больше закона (Евр. 7,4—б)42, он «благословил» носителя обетования, а потому он значительнее и величественнее обетования (Евр. 7,6—7); он «принял десятину» и благословил в Аврааме колено Левиино, а потому он величественнее священства по чину Левия — этого человеческого служения закону и обетованию, всему, что заключал в себе Ветхий Завет, потому что закон и обетование — это два основных столпа и сущность всего Ветхого Завета. Но прежде и более всего Мелхиседек является прообразом Христа, ведь Библия ничего не говорит о его происхождении, рождении и смерти (Евр. 7,3). Именно в этом отношении он стал «совершенным» и «уподобился» Тому, у Которого поистине нет начала дней от вечности и Который вовеки остается Первосвященником и Царем. На эту вечность священства и положен акцент в Мелхиседековом порядке, чине. Первосвященничество Христово нельзя перенести на другую личность43, но оно навеки остается личным, а потому оно и выше того, которое по чину Аарона (Левия). Оно даровано не смертному человеку, а Тому, о Котором имеется «свидетельство, что Он живет» (Евр. 7,8). Поэтому Он является единственным Первосвященником, и .сан Его вовеки не передается другому (Евр. 7,23—24), он основан на «клятве» Господа Бога (Евр. 7,20—21 и 28). И так как Он как Сын Давидов произошел от колена Иудина, а не от колена Левина (Пс. 109,1 и 4; Матф. 22,42—45; Евр. 7,11—14), то священство Его одновременно «отмена» священства по чину Левия, а потому и окончательное «устранение» основанного на нем Моисеевого закона (Евр. 7,12—18). 2) Священство по чину Мелхиседека. Фактически это небесное священство есть дополнение земного. На земле Христос был одновременно Первосвященником и жертвой (Евр. 9,12—14); в небесах же Он является Первосященником и Царем (Евр. 7,2; 8,1). На земле центром тяжести была Его смерть, отдача Его жизни на Голгофе (Евр. 9,15—23); в небесах центр тяжести — Его жизнь, сохранение Его жизни силою воскресения и вознесения (Евр. 7,16 и 3 и 24; Пс. 109,1 и 4). В качестве существенного исполнения первосвященства по чину Аарона Он приобрел спасение; однако как «Христос для нас», Он приобрел это спасение посредством Своих страданий; как Первосвященник по чину Мелхиседека, Он дарит нам это спасение, как «Христос в нас». Он дарит нам это спасение органически через Свою победу (Кол. 1,27). Как Первосвященник на земле, Он положил однажды основание (Евр. 10,10 и 14 и 18); действия Его на земле являются историческими и завершенными (Евр. 9,26). Но как Первосвященник на небесах Он продолжает непрерывно трудиться (Евр. 7,25); Его первосвященническое служение по чину Мелхиседека будет продолжаться вечно. Как Первосвященник в уничижении, Он посдужил искупительным образом всему миру и принес без содействия его жертву за всех (I Иоан. 2,2); как Первосвященник в небесах, Он служит только избранным Своим; Он ходатайствует пред престолом Божиим только за «нас», Своих членов (Рим. 8,34, Евр. 8,24). Но и то и другое навеки сопряжено друг с другом: жертва и ходатайство, приобретение спасения и сохранение его, историческое и вечное, страдания и слава. » Посредством всего этого Его первосвященство по чину Мелхиседека является завершением священства по чину Аарона. Как Первосвященник в небесах, Он представляет именно то, что Он как Священник приобрел на земле, а потому Он ходатайствует в нашу пользу пред Отцом (Евр. 9,24—25), присовокупляя таким образом к приобретенному спасению еще и посвящение, сохранение и преображение; вечность Его личного достоинства по чину Мелхиседека становится таким образом Божественным залогом вечности нашего собственного искупления (Евр. 7,24—25; 1 Пет. 1,4). «Посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них» (Евр. 7,25). Но главное значение вознесения касается

III. Царского сана

Это значение заключается в «восхождении на престол» «Царя славы» (Пс. 23,8 и 10). Он Тот, Который — по Своему рождению обладает царскими правами (Матф. 2,2; Иоан. 18,37), — в Своей Личности обладает царским достоинством (Иоан. 1,49), а в Своем служении — царскими полномочиями (Марк. 1,27; 4,41; Матф. 7,29); Он принял ныне в Своем вознесении царское господство. Его сокровенное царствование (Матф. 11,3; Иоан. 6,15) стало теперь очевидным и явным в небесах (1 Тим. 3,16); Его нравственно-личная сторона стала всемирно объемлющей и «превыше всякого начальства и власти, и силы и господства» (Еф. 1,21). Мы видим теперь Иисуса, «вознесенного» на престол Божий (Евр. 8,1; Фил. 2,9), «одесную величия» (Евр. 1,3; Пс. 109,1; Рим. 8,34; 1 Пет. 3,22), и «увенчанного славою и честию» (Евр. 2,9). В вознесении «Иисус» подлинно стал «Христом» (Деян. 2,36), «Господом» и «Владыкою» (Рим. 14,9; Иуда 4), «Господином всей земли» (Матф. 28,18). Христос с небес проявляет Свое царствование многообразно: в основании Своей Церкви — посредством излияния Духа (Деян. 2,33; 1 Кор. 12,3); в расширении Своего Царства — посредством усиления благовестил (Матф. 28,18—20; Марк. 16,17—20). в овладении Своим Царством — посредством того, что Он слышит молитвы и обладает властью повелевать (1 Кор. 9,21); в защите Своего Царства — посредством преодоления всех препятствий (Деян. 5,19; 12,7 и 23); в завершении Своего Царства — посредством Своего явления во славе (1 Тим. 6,14— 15). Писание различает три «престола», которые символически соответствуют трем главным периодам Его Небесного Царства: 1) В настоящее время—между Его вознесением и Его вторым пришествием — Христос находится на престоле Своего Отца (Откр. 3,21; Евр. 8,1). «Сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс. 109,1; Евр. 8,1). В течение этого времени «ожидания» (Евр. 10,13) Царство Его является общенациональным и исключительно духовно-невидимо историческим Царством благодати. 2) В Тысячелетнем Царстве Христос окажется на «престоле Давида» (Лук. 1,32; Деян. 2,30). Престол этого Его земного предка — «Его» престол (Откр. 3,21; Матф. 19,28; 25,31), и Сам Он будет тогда господствовать над Израилем и миром язычников как подлинный и совершенный «Давид» (Ос. 3,5; Иез. 37,24—25). Царствование Его окажется тогда видимым и национальноуниверсальным, всемирно-историческим и одновременно спасительно-историческим; это Царство славы. 3) Наконец, «престол Бога и Агнца», он принадлежит новому миру (Откр. 22,1—3). Вот тогда царствование Сына, которое будет совершаться одновременно под господством Отца (1 Кор. 15,28), окажется универсально-вечным и всемирно-сверхисторическим: это Царство совершенства. Однако в царстве должны быть подданные. У Царя должны быть слуги. Но никто не может назвать Христа Господом, только Духом Святым (1 Кор. 12,3). Ведь закон Его Царства — это «закон Духа» (Рим. 8,2), а сущность Его господства — это праведность, мир и радость «во Святом Духе» (Рим. 14,17). Поэтому излияние Духа есть предпосылка подлинного наступления Его Царства, С тех пор фактически Царство Небесное основалось на земле. Следовательно, Пятидесятница является только истоком царского сана и вместе с вознесением — действительным раскрытием Царства Божиего. Но Царю, прежде чем Он приступит к господству надлежит оказаться на престоле. Поэтому вознесение должно было предшествовать Пятидесятнице. Без восхождения Сына не может быть сошествия Духа! «Лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам» (Иоан. 16,7, ср. 7,39). Но после того, как Он послал его (Деян. 2,33), через Него же Он соединился с избранными Своими. Теперь навеки Его Личность и Его дело в них. Вот поэтому все, что испытал Христос, является их частью и их достоянием. Сораспявшись с Ним, умерев с Ним они вместе с Ним и «оживотворены» будут и вместе с Ним будут «посажены на небесах» (Еф. 2,5—6; 1,3; ср. 1,20). Родина их теперь у Него в небесах (Еф. 2,5—6; Иоан. 14; 2—3; Фил. 3,20). В Духе они пережили уже Христово вознесение на небеса. Наконец, наступит и буквальное «вознесение» их на небеса, «восхищение» их и явление их в Его присутствие (1 Фес. 1,13—18). Вознесение Христово — это основополагающее вхождение Главы нового человечества в небесную славу. С тех пор небеса — это небеса нашего Господа Иисуса Христа (Иоан. 3,31), а потому это и наши небеса (Фил. 3,20; Евр. 3,14; Кол. 3,1—3). Он, прежде взошедшая «Глава», является Вождем Своих «членов», Он введет их в славу (Евр. 2,10). «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Иоан. 12,32). «Я иду приготовить место вам» (Иоан. 14,2—3), «и где Я, там и слуга Мой будет» (Иоан. 12,26; 17,24). Итак, путь в славу свободен!


ЦАРСТВО БОЖИЕ ОТКРЫТО ДЛЯ ЛЮДЕЙ
(Излияние Духа Святого) «Исполняйтесь Духом» (Еф. 5,18). Пятидесятницей начинается новое время, эпоха Духа Святого. Отличие ее от ветхозаветного времени является трояким: 1) Объем. В Ветхом Завете Дух Святой нисходил на отдельные личности (Числ. 11,29), в Новом же Завете Он нисходит на всех верующих (Деян. 2,4 и 17; Рим. 8,10) 44. 2) Продолжительность. В Ветхом Завете Дух Божий действовал только в течение какого-то времени (Числ. 11,25), в Новом же Завете Он «пребывает» в верующих (Иоан. 14,17 и 23; 1 Кор. 3,16, 2 Кор. 6,16; 2 Тим. 1,14; Иак.4,5)45. 3) Содержание и цель. В Ветхом Завете Дух действовал всегда воспитывающим образом, приспосабливающим к служению; в Новом же Завете Он действует всегда многообразнейшим способом, а именно: для пробуждения веры — призывая к спасению, как «Дух истины» (Иоан. 15,26), для осуществления возрождения — даруя жизнь, как «Дух усыновления» (Рим. 8,15), для водительства освящением — воспитывая, как «Дух Святой» (Пс. 50,11), для оживления служения — вооружая, как «Дух силы» (2 Тим. 1,7), для прославления — преображая, как «Дух славы» (1 Пет. 4,14) 4в. 1. Дух Святой призывает к спасению. Задача Духа — прославить Христа (Иоан. 16,14). Как «свидетель» Господень для мира (Иоан. 15,26; Откр. 19,10), Он величайший благовестник Сына (Откр. 22,17). Он говорит миру 0 грехе, о праведности и о суде (Иоан. 16,8—9; 16,10— 11). Он говорит о грехе мира, о праведности Христа и о суде над сатаной. Он вскрывает грех мира указанием на его неверие, посредством которого мир отверг Господа — единственно истинно Благого (Иоан. 16,8—9; Деян. 2,22—23; 3,13—15; 7,52). Он доказывает праведность Христову указанием на вознесение; фактически в вознесении Бог признал отверженного грешниками как нечестивого истинно «святым» и «праведным» (Иоан. 16,10; Деян. 2,23, ср. 34—35; 1 Тим. 3,16) 47. Осуждение же сатаны Он уясняет нам указанием на крестную победу Иисуса (Иоан. 19,30), ведь именно посредством Креста осужден князь мира сего (Иоан. 12,31; Кол. 2,15), а потому теперь мир уже не может более почитать другого, кроме его подлинного Князя. Вот так в их собственных глазах праведный мир провозглашен грешным по свидетельству Духа; распятый людьми как грешник, Иисус объявлен теперь Духом Святым, «Святым» и «Праведным», а сатана, инициатор смерти на Голгофе, оказался фактически побежденным и осужденным. Таково троякое свидетельство Духа для мира. Вот так Сам Господь Иисус описал это свидетельство Духа (Иоан. 16,8—11). Во всех этих действиях Дух сочетается с Словом (1 Кор. 2,2—4); Он влагает Своим орудиям слова в уста их (Матф. 10,20; Деян. 1—8) и превращает начертанное и произнесенное слово в действенное и живое (1 Фес. 1,5; Евр. 4,12). 2. Дух Святой дарует жизнь. Приобретенных Он преобразует. К приобретению душ Он присовокупляет еще и обновление их (Тит. 3,5). «Дух животворит» (Иоан. 6,63; 2 Кор. 3,6; Гал. 5,25), одержимых Он освобождает (2 Кор. 3,17; Рим. 8,2), рабов Он усыновляет (Рим. 8,14; Гал. 4,6). Он является «Духом усыновления» (Рим. 8,14). Христиане — это люди, рожденные от Духа (Иоан. 3,5—6 и 8). Они не только получают нечто новое, но сами становятся подлинно новыми (2 Кор. 5,17), они претерпевают преобразование в ядре своей сущности. Они являются людьми «по Духу» (Рим. 8,9), они обладают Духом Иисуса Христа (Деян. 16,7; Рим. 8,9), а потому они люди «во Христе» (2 Кор. 12,2), соединенные с Ним почленно 4в. Но вот как раз это является подлинно главным значением события Пятидесятницы: ниспосланный с небес «Дух Сына» (Гал. 4,6) соединяет искупленных с Искупителем, производит «вочленение» их (1 Кор. 12,13) и присваивает верующему полный плод жертвы Христовой 49. Основанная на воплощении и воскресении Хриством, с Божией стороны, органическая взаимосвязь становится теперь посредством излияния Духа испытанной уже действительностью и с человеческой стороны. «Господь есть Дух» (2 Кор. 3,17; 1 Кор. 15,45), поэтому и «соединяющийся с Господом есть один дух (с Господом)» (1 Кор. 6,17). Соединяющийся с Ним является «членом» в Его «Теле», а потому он имеет часть и в Его деле. Так, Пятидесятница есть начало периода полного спасения и «день» раскрытия завета Иисуса Христа, как последнего Адама». «Вочленившись» в Него, все они являются между собой «Телом» (Рим. 12,5). «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело» (1 Кор. 12,13), и, родившись от одного Духа, все мы сыны одного Царства Божиего (Иоан. 3,3 и 5; Матф. 13,38). Следовательно, Пятидесятница является днем рождения Церкви и днем раскрытия Царства Божиего в новозаветном смысле (1 Кор. 12,3; Рим; 14,17). Отныне наряду с человечеством первого Адама (1 Кор. 15,22) существует еще организм последнего Адама, т. е. наряду с погибшим человечеством— спасенное, наряду с Израилем и язычниками — Церковь, «народ» Божий, «новый» человек (Еф. 2,15), «Христос» 50. В Церкви Дух Божий действует как «Дух Святой» (ср. Пс. 50, 11). 3. Воспитание. Он прославляет «Главу» для «членов» и показывает им славу Иисуса (Иоан. 16,14). Он «водит» искупленных по путям правды (Рим. 8,14; Гал. 5,25) и производит освящение их (1 Пет. 1,2; 2 Фес. 2,13). Он «утешает» их как «Обещающий»51 (Иоан. 16, 14—18; Рим. 5,5) и подает им Свое «свидетельство» (Рим. 8,16). Он «обличает» (наказывает) их в неверии и приводит их к покаянию (Быт. 6,3). Он «наставляет» их словом Иисуса (Иоан. 4,16; 1 Тим. 6,3) и приводит их к познанию полной истины (Иоан. 16,13; 1 Иоан. 2,20). 4. Он вооружает их для служения. Затем Он вооружает их и употребляет как Свои орудия: Он наделяет их Своими дарами и распределяет эти дары, как Ему угодно (1 Кор. 12,4—11). Он определяет служение их в церкви и собрании (Деян. 13,14; 16,6—7; 20,28; 1 Кор. 12,28—30). Он оживляет молитвы их (Иуда 20; Еф. 6,18) и сообщает им силу и полномочия (Рим. 8,26). Он направляет свидетельство их (Матф. 10,20; 1 Пет. 1,12) и наполняет его силой Божией (1 Кор. 2,4) 52; если их поносят, Он пребывает на них как «Дух славы» (1 Пет. 4,14). Но во всем этом Он является прежде всего «силою свыше» (Лук. 24,49; Деян. 1,9); Он 1) как дерево, приносящее плод (Гал. 5,22), 2) как елей, которым помазывают и который светит (Деян. 10,38), 3) как огонь, который воспламеняется (Деян. 2,3—4; 2 Тим. 1,6), 4) как вода, которая очищает (Иез. 36, 25—26), 5) как ранний дождь, который оживляет и ободряет (Иоил. 2,23; 3,1) бз, 6) как тихое нежное веяние (Зах. 4,6; 3 Цар. 19,12— 13), 7) как бурный грозовой ветер, таинственный и сильный (Деян. 2,2; Иоан. 3,8). 5. Он действует преображающим образом. Для будущего Он является гарантией нашего избавления: «печатью» нашего спасения (Еф. 1,13; 4,30; 2 Кор. 1,22), «залогом» нашего наследия (Еф. 1,14; 2 Кор. 1,22; 5,5), задатком нашего грядущего славного наследия, «начатком» грядущей вечной славной жатвы (Рим. 8,23). А так как наше тело — храм Его Духа (1 Кор. 6,19), то Бог не допустит, чтобы этот храм был опустошен. «Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас» (Рим. 8,11). Вот таково значение Пятидесятницы, вот так она простирается до вечности. Посредством Духа мы являемся сыновьями (Рим. 8,14; Гал. 4,6—7), если же мы являемся сыновьями, то являемся и наследниками (Рим. 8,17; Гал. 4,7), а если наследниками, то и участниками в Его грядущей славе (Рим. 8,17).




НОВЫЙ НАРОД БОЖИЙ
«Миссия — это самое великое, что ныне совершается в мире. Она является величайшей силой в образе раба» Весть о Кресте шагает по миру. Нынешняя эпоха обладает особым значением. Цель ее состоит в призвании Церкви. К этой цели и устремлено все.

I. Цель призвания

Программа для настоящего времени состоит не в преобразовании человечества и не в создании христианских народов, а в том, «чтобы составить из них народ во имя Свое» (Деян. 15,14, ср. Тит. 2,14; 1 Пет. 2,9—10); эта цель состоит не в христианизации рас, а в евангелизации рас с той целью, чтобы призвать вненациональный народ Божий (Матф. 28,19; Марк. 16,15). «Нет уже Иудея, ни язычника... ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3,28; Кол. 3,11). Вместо прежнего деления человечества на две части возникает деление его на три части (1 Кор. 10,32!), и к Израилю и язычникам мира прибавляется еще Церковь, как «третий народ» (третий род) 2. С тех пор всякий, кто не является христианином в смысле Нового Завета (Деян. 11,26), является погибшим, несмотря на то, Иудей он или язычник. Четвертой возможности не существует. Этот вновь приобретаемый «народ» Божий Писание называет «Екклезией» (Матф. 16,18; Еф. 1,22; 3,10; Кол. 1,18) 4. Это призванный посредством возвещаемой Евангельской вести (1 Тим. 2,7) сонм святых из Иудеев и язычникое (Еф. 2,11—22), это тот «призванный» (избранный— Рим. 11,7) 5 сонм святых, которые будут наслаждаться правом небесного гражданства (Фил. 3,20) и обладанием Божественного благородства (Иоан. 1, 12—13); и который некогда окажется «исполнившим закон собранием» в Царстве Небесном (1 Кор. 6,2—3) 6. Цель Церкви заключается в ее возвышении и в ее прославлении во Христе. Она живет «в сфере небесного, небесным и для небесного; путь ее вечен, и сущность ее — вечность. Она от вечности и для вечности, а потому она извлечена из времени». «Екклезией» в Ветхом Завете называли уже Израиля. Приблизительно сто раз встречается это слово ь Ссптуагинте, греческом переводе Ветхого Завета, т. е. почти столько же раз, сколько и в Новом Завете7. Почти везде оно является «передачей» древнееврейского слова «кагал»8. А оно в общем смысле означает любой род «собрания»9, но в отношении к Ягве (Иегове) оно приобретает особый смысл. Израиль как избранный и собранный «народ Божий» является «кагалом Ягве», «екклезией Божией» 10. Самое наглядное представление об этом его характере дает картина жизни в пустыне. «Вокруг скинии завета располагались в определенном порядке шатры двенадцатиколенного народа». По «зову» глашатаев этот народ «собирался» на площади перед скинией. Там он стоял, как народ Божий, чтобы принимать повеления и благословения своего Бога. И в Новом Завете Израиль называется «Екклезией» (Деян. 7, 38). Это слово предназначается для определения идеального единства Израиля как избранного народа, если даже он не собран был на одном месте, как культовое общение (Исх. 16,3; Числ. 15,15). Однако Израиль как национальное образование очень скоро вступил на путь отпадения. Он утратил свой характер «народа Божьего» и превратился в Лоамми, в «непомилованного» (Ос. 1,9). Только незначительная часть, маленькая горсточка верных сохранила преданность своему Богу. Поэтому она оказалась спасительноисторическим ядром народа, носителем его призвания, подлинным Израилем, истинным народом Божиим, фактическим и существенным воплощением ветхозаветных помышлений об екклезии. Поэтому к ней и обращены были все обетования Царства Божия. В то время как вся совокупность неверующего Израиля обречена была на осуждение, горсточка верных как «остаток» удостоилась спасения от судов п. Одновременно она оказалсь основанием для осуществления и завершения плана Божиего создать особый народ «Божий» 12. Вот поэтому у пророков «остаток» оказался особым определением для обозначения народа Божиего, екклезии конца времени 13. Как таковой, он является постоянно пребывающим «корнем», «святым семенем», из которого появляется новая жизнь (Ис. 6,13), «малым стадом», которое некогда получит великое Царство (Мих. 2,12; Лук. 12,32). Следовательно, существование и история этого существенного ядра ветхозаветной «екклезии» есть предпосылка и приготовление народа Божиего конца времени. Христиане утверждают, что они как раз и являются этим народом Божиим конца времени. Они цель вехтозаветной историй (1 Кор. 10,11) 14, мессианская Церковь конца времени, спасенные «последних дней». Вот та причина, почему они не стали называть себя каким-то другим из имеющихся в их распоряжении наименований форм религиозного общения 15, но предпочли называть себя словом «Екклезиа», т. е. именем ветхозаветной церкви верующих, спасительно-историческим ядром, носителем и воплощением которой стал этот «остаток» верующих. То, что выражено этим наименованием, было отнюдь не меньшим, а следующим: мы являемся народом Божиим конца времени, народом «остатка», спасительной Церковью завершения последнего времени 16. Собирание этой Церкви, «Церкви первенцев» (Евр. 12,23) —это подлинная глазная цель нынешней эпохи. Смысл этого собирания не меньший, чем создание царственной семьи, господствующей аристократии для грядущих веков грядущего Царства (1 Кор. 6,2—3). «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лук. 12,32).

II. Начало призвания

Во дни земной жизни Господа Иисуса еще не было Церкви в полном новозаветном смысле. А потому Христос говорит о ней как о явлении будущего: «Я создам Церковь Мою» (Матф. 16,18). Только в день Пятидесятницы верующие «одним Духом крестились в одно тело» (1 Кор. 12,13). Поэтому Пятидесятница — день рождения Церкви. Это новое начало сперва было положено на исключительно иудейской почве. Только Израильтяне могли получить Дух Святой, и только Иудеи и прозелиты могли слушать их проповедь (Деян. 2,5—11). И в последующее время в церковь принимались в принципе принадлежащие к израильскому народу или частично перешедшие в иудейство прозелиты. Только Израильтяне могли оказаться получателями Духа (Деян. 3,12 и 26; 6,1; 8,26—40; 11,19) 17. Тогда еще не существовало настоя-щей миссии среди язычников, которая могла бы их крестить. Все совершалось в порядке сообразования с Израилем и вочленения в него. Вот поэтому Пятидесятница не является еще всесторонне началом нынешней эпохи. Ей недоставало охватывающей мир широты. Следовательно, начало призвания относится к переходной эпохе от ветхого к новому домостроительству. После Пятидесятницы Петру пришлось совершить новое и ясное предложение спасения, правда, на почве Израильского народа. «Итак покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши, да придут времена отрады от лица Господа, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа, Которого небо должно было принять до времени совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века» (Деян. 3,19—21). Вот здесь Бог повелевает Петру возвестить народу Израильскому, что если они теперь покаются, то им будет послан с небес Мессия, а вместе с Ним им дарованы будут «времена отрады» и «времена совершения» всего, о чем Бог говорил уже в Ветхом Завете, т. е. времена созидания видимого Царства Божиего, о котором возвещали пророки. Итак, после Пятидесятницы новозаветная благая весть покоилась исключительно на израильской народной почве, а последующее отвержение Израиля совершилось, собственно, не в силу отказа от Мессии во дни Его земной жизни (Ср. Деян. 3,17!), а в силу окончательного и решительного отвержения Духа Святого, Который прославил вознесшегося на небеса Мессию (Ср. Матф. 12,32). Наконец, у Израиля был даже исполненный Духом Святым свидетель воскресения (Деян. 7,55; 6,5; 8,10), Стефан, убитый, а потому и сам подтверждающий слово этого мученика: «Жестоковыйные! люди с необрезанным сердцем и ушами! вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы» (Деян. 7,51). Но с тех пор как Петр открыл для необрезанного Корнилия в Кесарии дверь Царства Небесного (Деян. 54 10; 11,3, ср. Матф. 16,19), с тех пор как Дух Божий, как «такой же дар» (Деян. 11,17), таким же образом, «как и на нас» (Деян. 15,11), без «никакого различия» (Деян. 15,10), снизошел и на верующих из полных язычников (Деян. 10,44), Бог устранил все различия между «чистыми» и «нечистыми» (Деян. 10,11—16), а потому историческим образом была устранена и разделяющая стена между Иудеями и язычниками. С тех пор и язычники, минуя вочленение в Израиль, стали вполне причастны к тому же спасению (Еф. 2,11—22; 3,6; Рим. 15,27; Деян. 28,28). Так как призвание язычников является основной сущностью екклезии (Еф. 2,11—22; 3,6; Рим. 15,9—12), то необходимо сказать, что домостроительство Церкви обрело свое всеобъемлющее и полное начало не в Иерусалиме (Деян. 2), а в Кесарии (Деян. 10), а точнее — в доме Симона-кожевника в Иоппии 18. Это переходное время завершилось в итоге откровениями, которые дарованы были Павлу. Ему особым образом доверено было назидательное развитие этой тайны (Еф. 3,1—7) и Евангельское провозглашение спасительной вести в мире народов (Еф. 3,8—9). «Во-первых, Иудеям», а затем уже и Еллинам — таков был, как свидетельствует в частности миссионерская практика Павла, общий ход истории спасения во всей его совокупности (Рим. 1,16; Деян. 13,46). Одновременно, однако, уравнение язычников с ветхозаветным народом завета означает и устранение привилегированного положения Иудеев, а также устранение Израиля как народа (Рим. 11,25) 19. Теперь уже и язычники могут пить из открытого источника спасения, не добиваясь прежде уравнения в правах с Иудеями ( Рим. 10,11 —13). Израиль пережил отчасти «ожесточение» (Рим. 11,25), однако его «падение» является «богатством миру» (Рим. 11,11—12). Теперь и «дальние» стали «близкими» (Еф. 2,11 —13); верующие язычники теперь уравнены в правах с верующими Иудеями. Они выступают «сонаследниками, составляющими одно тело, и сопричастниками обетования» (Еф. 3,6). Они «сограждане святым» (Еф. 2,19), они «сделались участниками в их духовном» (Рим. 15,27) и вместе с ними составляют «одного нового человека» (Еф. 2,15) и «одно тело» (Еф. 2,16) Христово. В Церкви не господствуют более никакие различия. Получается так, «как будто у кого-то было две статуи, одна из серебра, а вторая из свинца. Но вот он сплавил их вместе, и совершилось чудо: получилась одна золотая статуя» (Хризостом).

III. «Тайна» призвания

Никто из ветхозаветных пророков не видел этого дивного строения (1 Пет. 1,10—12; Матф. 13,17). Хотя от века оно заключалось «в Боге» (Еф. 3,9), о созидании его умалчивалось (Рим. 16,25; Еф. 3,5; 1 Кор. 2,7) тоже от века как о «тайне». Поэтому нигде в Ветхом Завете нельзя найти Церкви в ее непосредственно новозаветном характере. Только начиная с Пятидесятницы (Деян. 2), с момента посланничества Петра в Кесарию (Деян. 10) и прежде всего с момента независимо дарованных Павлу откровений (Гал. 16,11—12; Еф. 3,3) эта тайна новозаветного созидания Церкви, ее призвания положения и надежды «возвещена сынам человеческим» (Еф. 3,5). Теперь она возвещается через пророческие Писания (Рим. 16,26), и провозглашающие Евангелие являются «домостроителями тайн Божиих» (1 Кор. 4,1). Основанием ее является дело Христово: «Тайна благочестия» (1 Тим. 3,16), строением — Церковь: «Тайна Христова» (Еф. 3,3—4 и 9; 2,11-12), наслаждением — общение: великая тайна любви (Еф. 5,31—32), силой — пребывание Его: тайна «Христос в вас» (Кол. 1,26—27), ожиданием — изменение: «тайна» восхищения (1 Кор. 15—51). Если еще в настоящее время мир народов волнуется, если в Израиле совершается еще «тайна» ожесточения (Рим. 11,25), а в народах действует еще «Тайна беззакония» (2 Фес. 2,7; Откр. 17,5), то все же цель ясна: некогда Бог соединит все под одной Главой (Еф. 1,9; 1 Кор. 15,28). Такова «тайна Его воли» (Еф. 1,9—10), и такова Его восторжествующая некогда цель (Фил. 2,10— 11). А до тех пор нам следует проповедовать Христа распятого и распространять повсюду «благоухание познания» Его (2 Кор. 2,14). Наше благовестие является — по своему происхождению «тайной Божией» (Кол. 2,2), — по своему содействию «тайной Христовой» (Кол. 4,3), по своему благовестию «тайной благовествования» (Еф.6,19), — по своим переживаниям «таинством веры» (1 Тим. 66 Но вот вера — ключ ко всем этим тайнам Божиим. Для нее все эти «тайны» не являются более чем-то сокровенным, потому что «Дух все проницает, и глубины Божий» (1 Кор. 2,10).

IV. Вступление в призвание

Дивным является избавление. Дивно также и вхождение в спасение. Грешник переживает все три сана своего Искупителя в их собственной исторической последовательности: пророческий — в своем призвании и просвещении, священнический — в своем обращении и оправдании, царственно-священнический — в своем освящении и прославлении. Прежде всего он переживает предсказанное в пророчестве: 1) Приход к спасению, призвание посредством Его Слова и просвещение посредством Его Духа22. «Вера от слышания» (Рим. 10,17). Испуганный обвинениями пробужденной совести, сокрушенный Словом Божиим, осудивший самого себя человек может теперь принять предлагаемое в Евангелии Христовом предложение спасения. А затем уже появляется священнический элемент — переживания Голгофы. 2) Вступление в спасение посредством обращения и возрождения. Грешник принимает прощение своих вин на основе священнической жертвы; далее, он обновляется (Тит. 3,5) и оправдывается (преобразовывается — 1 Кор. 6.11), он «оживотворяется» (Еф. 2,5) и «рождается от Бога» (1 Иоан. 3,9; 4,7; 5,1 и 4; Иона 3,3 и 5). Поэтому возрождение является подлинным вступлением в искупление (Тит. 3,5), оно противоположно воплощению Христову, но оно есть сообщение нам, мертвым (Кол. 1,27). Только посредством возрождения мы становимся новыми людьми (Еф. 4,24; Кол. 3,10) и членами «последнего Адама». Однако возрождение нерасторжимо сопряжено с «обращением» (Деян. 3,19; 15,19; 26,18). Возрождение — это Божия, а обращение — человеческая сторона одного и того же переживания. Но и то и другое человек переживает одновременно; заметим только, что обращение — непременное условие возрождения, а возрождение — ответ Божий на обращение. Следовательно, обращение является последним делом ветхого, а возрожденне — первым опытом нового человека. Человек несет ответственность за обращение, а возрождение — дело Божие23. Обращение (1 Фес. 1,9) по существу является двойным делом: уходом и приходом, покаянием и верой (Марк. 1,15). Покаяние — отрицающий элемент, а вера — утверждающий; покаяние обращает взор во внутрь человека, вера — ввысь, покаяние видит наше бедствие, вера — нашего Избавителя. Учитывая все это, заметим, что обращение является преимущественно однократным актом. Все новозаветные обращения внезапны и основополагающи. Человек «переходит» от смерти в жизнь (Иона 5,24). Жизни его ведомы только одно «некогда» и только одно «ныне» (Еф. 2,2 и И, ср. 13). Этот поворот символически представлен в первохристианском крещении, в исповедании сораспятия и совоскресения верующего со Христом (Рим. 6,1—11). Покаяние (Матф. 3,2; Деян. 17,30) содержит в себе три момента: покаяние в разуме — познание греха, покаяние в чувствах — боль и печаль, покаяние в воле — перемена в сознании и поворот. В целом же оно есть цроникновение в самого себя, усомнение в самом себе, задача всякого самоизбавления (Рим. 7,24). В вере также содержатся три момента: вера в разуме — убежденность в совершенном избавлении, вера в чувствах — упование на избавляющую любовь, вера в воле ¦— отдача личному Спасителю. Следовательно, вера является рукой человека, которую хватает рука Божия; вера не усиление эмоций и чувств, она не самоуничижение, не искупление вины, но личное отношение человека ко Христу (Иоан. 6,29), сознательное принятие Его благодати и блаженная жизнь в «Главе». Покаяние является голодом, вера — открытыми устами, а Христос— дарующей жизнь пищей (Иоан. 6,54—55). Вера переживает этого ныне присутствующего Христа в настоящел и здесь; она уже сегодня есть вступление в зечность, а потому и «уверенность в невидимом» (Евр. 11,1). Только тогда, когда все это имеется в наличии, может начаться переживание царственного сана. 3) Сохранение и последующее водительство в спасении, «освящение». Тот, кто «оправдан», еще не «вполне правый». «Святым» Божий (Кол. 3,12) необходимо еще «освятиться» (1 Фес. 5,23). Благодать желает воцариться «чрез праведность» (Рим. 5,21). Насажденный в человеке в возрождении «новый» человек должен как исходная, зародышевая точка покорить всего человека. Только так Искупитель в состоянии завершить преображение человека. Все души, прошедшие через этот порядок спасения, записаны в «книге жизни Агнца». Все они прежде предузнанные люди — потому что книга жизни существует от «создания мира» (Откр. 13,8; 17,8; Ис. 32,32; Пс. 138,16, ср. Еф. 1,4), искупленные Кровию люди — потому что это книга «Агнца» (Откр. 21,27), святые люди — потому что все записанные в книге назовутся «святыми» (Ис. 4,3), блаженные люди — потому что имена их записаны на небесах (Лук. 10,20), радостно свидетельствующие люди — потому что они противостоят самому антихристу (Откр. 13,8; 17,8; Фил. 4,3), победившие люди — потому что победители (Откр. 3,5; Дан. 12,1), прославленные люди — потому что они войдут в небесный град (Откр. 21,27).


АПОСТОЛ ЯЗЫЧНИКОВ
Особым значением для призвания Церкви обладал Павел. Он был, с точки зрения церковной истории, учитывая подлинную ценность всех остальных, «первым после Одного». Иисус был этим Одним, Основоположником Несравненным, Непревзойденным. Павел же был «первым», «глашатаем» (1 Тим. 2,7; по-гречески «керикс»), главным из пролагавших путь Евангелию на просторах мира язычников, «первым» выдающимся в великой и огромной сфере язычников.

I. Его миссионерское посланничество

Четыре внешних признака особенно характерны для его миссионерской деятельности. 1) Павел был миссионером язычников. Таким он оставался в гармоническом отличии от Апостолов обрезания (Гал. 2,7—10; Деян. 15). Ему была особым образом дарована возможность «благовествовать язычникам неисследимое богатство Христово» (Еф. 3,8; 3,1; Кол. 1,25—27; 1 Тим. 2,7; 2 Тим. 1,11). 2) Павел был миссионером-пионером. Как таковому, ему надлежало нести спасительную весть во все новые земли и страны. Поэтому он направляется преимущественно туда, где Евангелие не было прежде проповедано (Рим. 15,20). А подлинную евангелизацию своих миссионерских полей он предоставлял новоприобретенным верующим. Главная задача его состояла в создавании центров света, т. е. по-миссионерски настроенных поместных церквей — в основном в столицах 24,— которым надлежало излучать свет Евангелия в окрестные земли (1 Фес. 1,8). Как только возникал такой центр, Павел направлялся дальше. Он полагал, несмотря на сотни и тысячи проживавших там язычников, что в соответствующей стране нет уже для него «такого места» (Рим. 15,23), где ему надлежало бы проповедовать, поскольку «благовествование Христово распространено мною» полностью (Рим. 15,19). Все остальное было для него, с точки зрения особого призвания его к служению, «созиданием на чужом основании» (Рим. 15,20). В целом Павел прошел свыше 25 тысяч километров. 3) Павел был великим миссионером больших городов, крупных эллинистических культурных центров. Такие названия, как Антиохия, Троада, Филиппы, Фессалоники, Афины, Коринф, Ефес с избытком подтверждают эту мысль. Отсюда и его стремление прибыть в Рим, в метрополию мировой державы (Рим. 1,11 и 13,15,23)25. 4) Павел был миссионером портовых городов, зная что «мир Апостола следует искать там, где веют морские ветры». В особенности это район Эгейского моря, где располагались порты, охваченные его миссионерской деятельностью26. Причина такого выбора вполне очевидна, да и преимущество его трояко. Портовых городов можно было достичь быстрее и легче, чем провинциальных, расположенных в глубине страны. Морскими путями можно было передвигаться гораздо быстрее и надежнее, нежели по дорогам 27, хотя и благоустроенным, но часто не безопасным28. В портах был гораздо более распространен общенародный греческий язык, во всяком случае более, нежели где-либо. Благодаря этому отсутствовал языковый барьер, и победное шествие Евангелия могло совершаться вдвое быстрее. В общинах портовых городов Евангелие могло усваиваться гораздо быстрее и позже, после того как Апостол покидал эти города, нежели в общинах городов, расположенных внутри страны. Проезжающие купцы, посетители портов, мореплаватели и прочие путешественники, которых во время их пребывания в этих портах осеняло Евангелие, затем уже вполне самостоятельно, продолжая свое путешествие или возвращаясь на родину, становились носителями спасительной вести в новых странах и областях мира. Так умножалось число «миссионеров» и охватываемых Евангелием стран, которые следовало прибавить к числу миссионерских трудов и евангелизируемых стран, охваченных личной деятельностью Апостола и его ближайших сотрудников, а также деятельностью тех тружеников, которые посылались туда планомерно. 5) Павлова «миссионерская стратегия». Свою миссионерскую деятельность Павел осуществлял максимально эффективно. По праву можно говорить о «миссионерской стратегии» Апостола. Все делалось чрезвычайно планомерно, основательно и принципиально, а также целесообразно, столь заранее продуманно и целеустремленно, что никак нельзя не усмотреть целеустремленное планирование миссионерских движений Апостола. Однако планирующим был не Павел, а Сам Господь, Которому он служил. Знаменательно в этом отношении уже его видение в Троаде, посредством которого Апостол призван был в Македонию и Грецию, минуя свои собственные побуждения и самостоятельные размышления и рассуждения (Деян. 16,8—11), так что теперь в силу исключительно Божиих указаний не Восток, а Запад — Европа потомков Иафета и вообще западный мир народов — превратился в главную арену чудес Евангелия. Да, бесспорно, могло случиться, и действительно случалось, что Павел планировал и самостоятельно, предпринимал определенные шаги и приступал к какимто путешествиям, но «не был допущен Духом Святым» к ним (Деян. 6,7 — и дважды!), и Павел действительно следовал инициативе Божией. Вот поэтому, бесспорно, правильно говорить о миссионерской стратегии в жизни. Павла, но миссионерским стратегом был все-таки не Павел, а Христос, не посылаемый29, а Посылающий, не глашатай, а Господин миссии. Христос был ведущим» а Павел — исполняющим; Христос был указывающим, а Павел — идущим; Христос был полководцем, а Павел — воином (2 Тим. 3,4; 2 Кор. 6,7; Еф. 6, 10—20). Но к этим более внешним признакам миссионерской деятельности Павла следует прибавить еще и внутренние существенные черты его назидательного благовестил.

II. Назидательное благовестие

1) Историческая исходная точка. В центре человеческой истории находится Христос. Родившись в Израиле (Рим. 1,3; 9,5), Он оказался все-таки «Спасителем мира» (Иоан. 4,42; 1 Иоан. 4,14). В Нем дарованное Аврааму обетование о благословении для всех народов достигает своего завершения (Быт. 12,3). Временный национализм ветхозаветного откровения расширяется Христом и Его делом до универсализма новозаветного благовестия. Крест как выполнение ветхозаветной жертвы является одновременно отменой священства и закона (Евр. 10,10—14; 7,11—18), а потому и устранением разделяющей «стены», которая возвышалась между Израилем и язычниками мира (Еф. 2,13—16). Поэтому теперь спасение открыто для всех. Всемирное значение Креста исторически ясно обнаружилось в явлении уже после Пятидесятницы. Эпохальным главным событием в этом именно развитии Голгофы стало посланничество Петра к Корнилию в Кесарию (Деян. 10). Именно поэтому в Библейском повествовании и изложении истории оно описано более подробно, нежели все остальные события Апостольского времени30. Здесь впервые полный язычник, минуя соблюдение требований закона и обрезания31, т. е. без приобщения к Израилю, а только в силу своей веры в совершенное Христом дело становится причастным Духу Святому, крестится и принимается в Церковь. Вот таким образом впервые становится исторической действительностью все то, что в принципе исполнено и осуществлено было на Гольгофе (Иоан. 12,32; 11,52; Еф. 2,15 — 16). Вот таким образом высказана пред Богом та мысль, что нет уже различия между Иудеями и язычниками пред Богом, что устранено привилегированное положение Израиля и что теперь установлена Церковь, состоящая из Иудеев и прежних полных язычников. Видение Петра в Иоппии и его посланничество к Корнилию в Кесарию— начало совершенно нового типа христианства. А именно народно-христианского и свободного от требований закона типа, который ныне равноправным образом примыкает к прежнему иудейско-христианскому типу. Таким образом одновременно и впервые обнаруживается новое спасительное общение в своей сверхохватывающей мир широте. Здесь впервые исторически подтверждается тот принцип, что Бог «не положил никакого различия» между Иудеями и язычниками (Деян. 15,9), что Он даровал обеим группам всех верующих «такой же (один и тот же.— Э. 3.) дар» (Деян. 11,17) и одним и тем же образом (Деян. 15,11); выражаясь Павловым языком, скажем, что Бог разрушил «стоявшую посреди преграду» (Еф. 2,14). И та «тайна», о которой Павел рассуждает во второй и третьей главах послания к Ефесянам (особенно 2,13 — 3,6), была впервые открыта не ему, а Петру33. Поэтому так, как Петр раскрыл дверь Царства Небесного Иудеям в Иерусалиме (Деян. 2), так он же раскрыл эту же дверь для язычников. в Кесарии (Деян. 10; ср. Матф. 16,19). Но вот изложение и распространение этой в столь ясной форме явленной впервые Петру тайны, а также сопряженных с ней вновь возникающих спасительно-исторических принципиальных вопросов явилось уже особым поручением, дарованным Швлу. Ко всему этому следует еще присовокупить и последующие отдельные откровения, касающиеся сущности и совершенства этой Церкви. Почти все особое достояние Павлового назидательного благовестил исходит из этого основания. Итак, Павел не оказался тем первым, кому открыта была тайна Церкви в этом ее новозаветном составе, однако Сам Господь сообщил ему позже особые и не зависящие от людей и от всех предшественников прямые чрезвычайные откровения (Гал. 1,11 — 12; Еф. 3,3 и далее). Все это весьма необходимо было ради самостоятельности его служения и авторитета как Апостола язычников (ср. Гал. 1,11—24). Затем под водительством Духа он описал гораздо шире и глубже эту новую и великую истину со всеми ее существенными следствиями и требованиями, нежели это делали до него, во время его и после него, и в этом смысле он стал не только главным глашатаем Иисуса Христа для язычников, но одновременно и главным учителем, пророком для Церкви 34. Выдающееся значение Павла для новозаветного назидательного благовестия обнаруживается уже в том огромном объеме, который занимают его послания, а также послания его соратников в Новом Завете. Из всех Писаний Нового Завета Павлов круг — в этом случае сам Павел, Лука и автор послания к Евреям — занимает более половины объема Нового Завета, Павел же лично — четверть35. 2) Центральные истины Павловых посланий. В цен тре Павлового благовестия находится Иисус Христо как распятый и воскресший Спаситель36. Его искупительное дело на Кресте изглаживает наши грехи (Рим. 3,25). Его жизнь во славе — источник силы нашего освящения. «Пришествие» и «явление» Его — цель нашего ожидания. Посредством «покаяния» (Деян. 17,30) и «веры» (Рим. 1,16— 17) грешник вступает в общение с Ним (Еф. 3,17), духовно «пробуждается», «воскресает» и «оживотворяется» (Еф. 2,5 — 6). История его Спасителя становится теперь его историей. Он «сораспялся» с Ним, он погребен вместе с Ним, он и «совоскрес» вместе с Ним и «посажен на небесах» (Рим. 6; Еф. 2) вместе с Ним. Вот так искупленный земной человек посажен «на небесах» (Фил. 3,20). Христианин — это человек «во Христе» (2 Кор. 12,2). Но верно также и обратное. Вознесенный Духом присутствует на земле в избранных Своих (Гал. 2, 20). Христос для нас стал Христом в нас (Кол. 1,27). Юридическая сторона превратилась одновременно в органическую. Некогда Распятый стал теперь в нас Увенчанным. Заместитель стал Повелителем. Иисус Христос есть «Господь» (Кириос —Рим. 14,9). Крест для Павла не просто факт истории минувшего времени, он постоянно рассматривает Крест в сочетании с Воскресением. Без Воскресения Крест лишен для него силы, пуст, для него это было бы крушение и поражение и самая катастрофическая трагедия (1 Кор. 15,14—19). Он никогда не утверждал, что провозглашает только «Крест» (1 Кор. 2,2), но всегда возвещал Христа, Превознесенного, но и Распятого, он провозглашал только Его и Его одного (1 Кор. 2,2); он возвещал не событие, а Личность, не точку, а бесконечную линию, не только минувшее, а вечно настоящее, Христа, Превознесенного, Которого он видит неизменно во славе, но и с Его опытом Креста (ср. Откр. 5,6). Таково Павлово богословие Креста. Оно развивается на почве Воскресения. Он рассматривает страстную пятницу в солнечном сиянии утра Воскресения. Это солнце озаряет весь мир. «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Иоан. 12,32),— так сказал Сам Христос, а это значит, что Он привлечет Иудеев и язычников, несмотря на различие их происхождения и народов. Таким именно образом раскрылась дверь для всемирной евангелизации. Впервые факт этот обнаружился исторически в очевидной форме в доме полного язычника Корнилия (Деян. 10). Разделяющий закон, как уже выполненный, устранен. В принципе в искупительном деле Христовом и в Петровом откровении, которое привело к событиям в доме Корнилия, уже содержалась отмена обрезания и закона. Естественно, что с момента событий в Деян. 10, когда закон и обрезание фактически уже перестали быть условием для вступления в спасение и в спасительное общение, сам собою возник великий вопрос: «Для чего теперь закон?» Именно Павел — и он один именно из числа всех Апостолов и авторов Нового Завета,— занявшись практически проблемой, рожденной событиями в Деян. 10, назидательно уяснил всем: законом познается грех (Рим. 3,20; 7,7), закон является «детоводитёлем ко Христу» (Гал. 3,24), указывая грешнику на его испорченность и бессилие, а потому и обнаруживается для него необходимость в Божественном Избавителе. Поэтому с явлением Его закон фактически может исчезнуть; более того: из ветхозаветной цели закона вытекает новозаветное освобождение от закона. Христос как «целы закона одновременно его «конец» (Рим. 10,4). Таков» основная тема посланий к Римлянам и к Галатам, особенно послание к Римлянам (1—8), а именно Рим. 7, и к Галатам (2—4), а именно Гал. 3. Далее, в практическом уравнении в правах язычников с момента событий в Деян. 10 заключается фактическое устранение Израиля как народа. Отныне у Иудеев нет уже более никаких спасительно-исторических преимуществ, а потому и возникает вопрос: неужели Бог отверг Свой народ? Именно об этом и рассуждает Павел— и только он один в Новом Завете — притом в центральной части послания к Римлянам (Рим. 9— 11), которая столь своеобразно позволяет нам заглянуть в планы Божий по управлению миром. Действия Божий прежде всего свободны, а потому у Израиля нет никаких прав на то, чтобы что-либо вынудить у Него (Рим. 9). Далее, действия Божий праведны, а потому Израиль вынужден смириться из-за своих вин пред Его судом (Рим. 10). Действия Божий несут с собой благословения, а потому Он превращает падение Израиля в благословение для мира, а некогда ведь Он приготовит полное спасение для него самого. Он примет Свой народ! (Рим. 11). Если же далее через Голгофу, а практически через! Деян. 10 исключить все человеческие религиозные до! стижения как необходимую предпосылку для приобре! тения спасения, чтобы полный язычник, минуя предва«! рительно определяемое откровением почитание Бога, моя приобресть это спасение и войти в Церковь единственна по вере во Христа, то таким образом одновременно возни! кает серьезный вопрос вообще о ценности всех человече! ских религиозных действий. И в этом отношении Павел! опять-таки в первую очередь, оказался тем, кто ответил на этот вопрос. Он ответил на него в своем учении о сво| бодной благодати, об оправдании, но не по делам зако! на, а единственно в силу жертвы Христовой, единственно по вере. Таково сердце и центр всего Павлового бла! говестия, такова великая генеральная тема в посланиях к Римлянам и к Галатам. «Ибо мы признаем, что че-1 ловек оправдывается верою, независимо от дел законам (Рим. 3,28). И, наконец, если оба они, Иудей и язычник, поставлены в не знающее различий и равноправное общение спасения, то все-таки возникает непременный вопрос о взаимоотношениях их друг с другом и об их общем отношении к их общему Спасителю. И в этом отношение Павел оказался главным наставником Церкви. Он onnJ сывает это общение в образе тела: Христос — «Глава», а искупленные — Его «члены». 3 этом смысле Павел единственный автор Нового Завета, который пользуется! образом «Тела Христова». Самым подробным образом! он излагает это свое учение в посланиях к Ефесянам и Ki Колоссянам, а также в первом послании к Коринфянам] (особенно гл. 12), а также в некоторых местах другие посланий (например, Рим. 12,4). Итак, Голгофа и Петрово откровение в Иоппии предлагают нам четыре новых великих вопроса: о цели закона, об устранении Израиля и об его надежде, об оправдании не по делам закона и об органическом единстве нового спасительного общения. И во всех этих вопросах Павел оказался — один среди авторов Нового Завета — подлинным наставником Церкви. Одновременно, однако, мы должны согласиться и с тем, что все великие основные вопросы в Павловых посланиях есть проявление Креста Христова в Петровом откровении в Иоппии и коренятся в нем. Так, особое поручение Павлового благовестия заключается в решении и назидательном разпитии в принципе возникших посредством Голгофы и обусловленных исторически в Иоппии и в Кесарии спасительно-исторических проблем. Таким образом, Павловы откровения являются толкованием и углублением дарованного Петру на основании Голгофы откровения. Однако венцом всего этого является последнее. Человеку, которому особым образом даровано было толкование начала новозаветной Церкви, теперь даровано икже видение ее завершения. Все это весьма свойственно Божественной логике. Так Павел становится пророком надежды Церкви; воскресение верующих, восхищение Церкви, судилище Христово, преображение избранных, грядущая духовная телесность их — все это основные вопросы христианской надежды, относительно которых мы не находим ни у кого из других новозаветных авторов столь ясного, четкого и детального поучения, как опять-таки у Павла. Такова главная весть обоих посланий к Фессалоникийцам и главы о Воскресении (1 Кор. 15). Посредством всего этого Павел становится пророком истории спасения. А в видении, которое охватывает тысячелетия, народы и времена, он широко обозревает грядущие века и вечности. Он говорит о началах священной истории, об Адаме, о праотце человечества, который является прямой противоположностью Христа (Рим. 5). Он говорит о временах патриархов, об Аврааме, об отце и прообразе верующих (Рим. 4). Он толкует смысл Моисеевого домостроительства, полторы тысячи лет ветхозаветного закона (Рим. 7; Гал. 3). Он говорит также о «полноте времени», когда явился Христос (Гал. 4,4), о Его Кресте, о Его воскресении, о Его вознесении и возвеличении (Еф. 1,20—21). Он учит принципам Церкви, говорит о ее призвании и положении, о прославлении искупленных и о явлении их пред Христом (2 Кор. Г),10). Он пророчествует о пришествии антихриста, о сущности и силе его, о его победе и падении (2 Фес. 2). Он ожидает явления Господа и установления Его Царства (2 Фес. 3,3; 1 Фес. 2,12). Наконец, взор его возвышается над всем этим и направляется в вечность, к вышнему Иерусалиму (Гал. 4,26), к наступлению последнего завершения, к наступлению дня Господнего, когда «и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15,28). В целом, однако, Христос для него сияющее солнце. Только «в» Нем, живом, открыты все источники жизни. Это короткое слово «во Христе», которое встречается в его посланиях свыше 160 раз, является ключевым словом и ядром всего его опыта спасения и благовестил] Только для Него он хочет жить. Только о Нем он хоче! свидетельствовать, только Его он хочет провозглашать как величайший дар Божий народам мира. Таково erq лосланничество. Оставаясь таким, он является настав*! пиком язычников, главным Апостолом Церкви, пророком истории спасения, глашатаем Иисуса Христа, зна-j меносцем грядущего Царя. ВТОРОЙ ОТРЫВОК Положение Церкви


ДОМОСТРОИТЕЛЬСТВО БЛАГОДАТИ БОЖИЕЙ
Мы хотели бы говорить теперь о высоком положении Екклезии. «Как от Божественной силы Его... дарованы вам великие и ценные обетования...» (2 Пет. 1,3—4). Как раз в «нынешнюю» эпоху провозглашается «неисследимое» Богатство Христово (Еф. 3,8). Слишком «многоразличны» (Еф. 3,10) «благословения Церкви в небесах» (Еф. 1,3), чтобы о них можно было сказать посредством какого-то одного описания. Вот поэтому Дух Божий пользуется самыми различными образами и сравнениями, чтобы, словно через призму, разложить на отдельные лучи солнечное сияние света вечности. Церковь занимает особое положение в отношении всех трех личностей Божьего существа — Отца, Сына и Духа Святого. В своем отношении к Богу она является «домостроительством». Бог — «Отец» (Рим. 8,15; Гал. 4,6; Иоан. 20,17), а искупленные — Его «домочадцы» (Еф. 2,19; Гал. 6,10). По своим обязанностям они «рабы» Его (1 Пет. 2,16), а по своим привилегиям — «сыновья» Его (Рим. 8,14).

I. Искупленные в положении рабов

Кровью Иисуса Христа они «куплены» для Бога (Откр. 5,10), куплены не серебром или золотом (1 Пет.; 1,18), а «дорогою ценою» Его жизни (1 Кор. 6,20; 7,23); они приобретены «выкупом» Голгофы (Матф. 20,28; 1 Тим. 2,6), поэтому искупленные уже не принадлежат себе более (1 Кор. 6,19), но являются рабами Бога (Рим. 6,22) и Христа (Рим. 1,1; Еф. 6,6). Они вечное достояние Его (Тит. 2,14), орудия Его, которыми Он пользуется ад, рабы Его, которых Он в знак непродаваемости 39 их «запечатлел» (Еф. 1,13; 4,30; 2 Кор. 1,22) Своим Духом. «Выкуп» одновременно является «приобретением» их, свобода — связующими их узами, а положение рабов — свидетельством принадлежности их Богу (1 Пет. 2,9), послушания их Богу (Рим. 6,17— 18) и защищенности Богом одновременно (Гал. 6,17; Иоан. 10,28 —29) 40.

II. Искупленные в положении сыновей

Но еще выше простираются решения спасения Божиего. Освобожденные от порабощения греху должны быть не только служителями Его, но те, что спасены от погибели, должны стать делателями благоволения Его; Он хочет, чтобы они имели часть в Нем Самом, чтобы они стали причастными Его божественной природе (2 Пет. 1,4). Им надлежит быть (Рим. 8,21) детьми, сыновьями (Рим. 8,14), первенцами (Евр. 12,23). 1) «Дети». Это именно то — и ничуть не меньшее,— что подразумевает Священное Писание, когда оно постоянно говорит о рождении искупленных от Бога; ведь возвышение облагодетельствованных до положения сыновей — это не только формальное провозглашение их сыновьями, но это законное возвышение и законное, наименование, своего рода юридическое усыновление, является фактическим рождением (Иак. 1,18), действительным перерождением, органическим рождением от Бога (Иоан. 3,3 — 5; 1 Пет. 1,23; 2,2; 1 Иоан. 2,29; 3,9). «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими» (1 Иоан. 3,1). И мы являемся таковыми. 2) «Сыновья». Но как таковые, мы являемся одновременно «совершеннолетними». Именно в этом и заключается главное отличие от ветхозаветного времени. Правда, «усыновление» было уже достоянием Израиля (Рим. 9,4—5; Быт. 14,1). Собственно, Израиль был «первородным сыном» среди язычников (Исх. 4,22) 41. Но он был тогда еще в состоянии несовершеннолетия и ничем не отличался от положения раба (Гал. 4,1). Вот поэтому Израиль подчинялся еще тогда «воспитателю», «Детоводителю», закону (Гал. 3,24). «По пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя» (Гал. 3,25). Быть верующим для Израильтянина было равносильно тому, чтобы быть совершеннолетним, который может устанавливать свою независимость по отношению к закону, т. е. утверждать свою свободу по отношению к закону (Гал. 4,1—5); так как ныне в Церкви нет уже более различий между иудеями и язычниками (Еф. 2, 11—22; 3,6; Деян. 11,17), то и верующие из язычников причастны теперь к той же свободе 42. Но они не только «дети» и «сыновья»; они также 3) «Первенцы»! Искупленные этого века являются «начатком Его созданий» (Иак. 1,18), они приступили к «церкви первенцев, написанных на небесах» (Евр. 12, 23). Но, как первенцы, они обладают священническим положением (Исх. 13,2 и 15; Числ. 8, 16—18; 1 Пет. 2,5), царским достоинством (1 Пар. 5,1—2; Откр. 1,6) и двойной долей в наследстве (Втор. 21,15—17; Еф. 1,3). Так именно усовершается и выполняется их сыновнее положение в праве первородства: как «дети», они обладают Его жизнью, как «сыновья» — положением и достоинством 43, как «первенцы» — Его славой. Учитывая, однако, все это, нам не следует забывать все же о том бесконечном расстоянии, которое существует между «Сыном» и «сыновьями», между «Первородным» (Рим. 8,29; Кол. 1,15 и 18) и «первородными»44. Он является единым внутрибожественным Сыном Всевышнего (Марк. 14,61—62), «Наследником всего» (Евр. 1,2), «Богом, благословенным во веки» (Рим. 9,5), а они являются лишь помилованными, спасенными от греха и бедствий. И однако Он не стыдится называть их Своими «братьями», потому что как Он, Освящающий, так и они, освящаемые,—все от Одного (Евр, 2,11—12).


НЕИССЛЕДИМОЕ БОГАТСТВО ХРИСТОВО
Бесконечно многообразны отношения между Христом и Его Церковью, вот они: 1) учить и учиться (школа), 2) водить и следовать (стадо), 3) господствовать и повиноваться (государственность, народ), 4) любить и отвечать любовью (невеста, жена), 5) оживлять и быть оживленным (виноградная лоза, тело), 6) основывать и строить (дом духовный), 7) благословлять и быть в благословении (священство, храм).

I. Учить и учиться

Христос — Учитель, а мы — Его ученики (Матф. 23,8). Он пример для нас (Иоан. 13,14—15; 1 Пет. 2,21). Он говорит: «Научитесь от Меня» (Матф. 11, 29; Еф. 4,20). Наша задача — «быть украшением учению Спасителя нашего Бога» (Тит. 2,10). Церковь — это школа.

II. Водить и следовать

Христос — Пастырь, а мы — Его стадо. Из Израильского «двора» (Иоан. 10,1—5) и из дворов культуры мира (Иоан. 10,16). Он собрал избранных Своих в «одно» стадо (Иоан. 10,16). Как «добрый» Пастырь, Он полагает жизнь Свою за овец Своих (Иоан. 10,12, ср. Пс. 21), как «великий» Пастырь, он является Воскресшим силою Крови вечного завета (Евр. 13,20—21, ср. Пс. 22), как «Архипастырь», Он придет опять и возложит на Своих земных пастырей венец славы (1 Пет. 5,4, ср. 2,3; Пс. 23). В настоящее же время Он совершает Свое семикратное пастырское служение: Он призывает нас (Иоан. 10,3), Он ведет нас (Пс. 22,3), Он питает нас (Пс. 22,2), Он знает нас (Иоан. 10,14—15 и 27), Он исцеляет нас (Матф. 18,12), Он хранит нас (Иоан. 10,28—30), Он несет нас домой (Лук. 15,5—6; Ис. 40,11).

III. Господствовать и повиноваться

Христос — Господь, а мы — Его «служители» (1 Кор. 4,1). Христос — «Повелитель», а мы — Его подданные (Иуда 4). Христос — Вождь, а мы — Его воинство (2 Тим. 2,3—4; ср. далее Еф. 6,10—17; 1 Фес. 5,8—9; 2 Кор. 6,7). Искупленные — это «народ» (Деян. 15,14 ср. далее 2 Кор. 6,16; 1 Пет. 2,9; Тит. 2,14), «сограждане» святым (Еф. 2,19), «царственное священство» (Откр. 1,6; 1 Пет. 2,9). Церковь обладает государственной сущностью. «Гражданство» ее на небесах (Фил. 3,20). Она пребывает в Царстве Сына (Кол. 1,13). «Царство Божие» должно «раскрыть» ее (Рим. 14,17; 1 Кор. 4,20). Поэтому она и благовествует о «Царстве» (Деян. 20, 25; 28,31; Кол. 4,11). Царство сочетается с законом, «Царство Сына» — с «законом Христовым» (Гал. 6,2). Поэтому «верить» — это одновременно «повиноваться» и «уповать», это одновременно «доверять» и хранить верность». Обратим внимание, что именно Павел, Апостол свободы, говорит о «соблюдении заповедей» (1 Кор. 7,19). Он сам даже «повелевает» (2 Фес. 3,6). Обращение для него — это акт послушания и подчинения (Деян. 17,30)! Освободившись от «закона греха и смерти» (Рим. 8,1—2), а также от Моисеевого закона (Рим. 3,21; 7,1—6; 10,4), верующий отнюдь не «чужд закона» (1 Кор. 9,21; Гал. 5,13), наоборот, он «подзаконен Христу» (1 Кор. 9,21). Ему надлежит «исполнить закон Христов» (Гал. 6,2) и ходить в послушании веры (Рим. 1,5; 15,18; 16,26). Благодать хочет поцарски «покорять вере все народы» (Рим. 5,21). Этот новозаветный «закон» является по своему происхождению — законом «Христа» (Гал. 8,2), по своей сущности — законом «свободы» (Иак. 1,25; 2,12), по своему содержанию — законом «любви» (Рим. 13,8—10), по своей силе — законом «Духа» (Рим. 8,2), по своему действию — законом «духа жизни» (Рим. 3,2), по своей ценности — законом «совершенным» (Иак. 1,25), но своему достоинству — законом «царским» (Иак. 2,8). В Ветхом Завете человек противостоял закону Божиему как плотский человек; он был «во плоти», отсюда й бессилие закона (Рим. 8,3). В Новом Завете он является новым человеком (2 Кор. 5,17). Он в «Духе», отсюда и его победа (Рим. 8,1—4). В Ветхом Завете закон приблизился к человеку извне, он начертан был на «каменных скрижалях» как буква, которая убивает (2 Кор. 3,3 и 6). В Новом Завете закон дарован «внутрь» (Евр. 8,10; Рим. 6,17), он начертан «на плотяных скрижалях сердца... Духом Бога живого» (2 Кор. 3,3). Итак, Церковь является удивительным народом, «народом святым» (1 Пет. 2,9): повелитель ее — Господь Христос (Иуда 4), закон ее — Его воля (Гал. 6,2), богатство ее —Его слова (Еф. 3,16), слава ее — Его честь (1 Кор. 1,31), общение ее — Его любовь (Иоан. 13,34), область ее — вся земля (Рим. 10,18), град ее — небесный Иерусалим (Гал. 4,26).

IV. Любить и отвечать любовью

Христос — Жених, а Церковь — Его Невеста (2 Кор. 11,2—3), Христос — Муж, а она — Его Жена (Еф. 5,31— 32). Как невеста, она хранит чистую и ожидающую любовь (2 Кор. 11,2—3), как жена, она обладает пребывающей и приносящей наслаждение любовью, Как Ева произошла от Адама, когда Бог погрузил его в глубокий сон (Быт. 2,21—22; 1 Кор. 11,8), так и Церковь от Христа, Который, как Воскресший, преодолел глубокий сон смерти. Вот поэтому Павел относит приветственное слово первого Адама ко Христу, к последнему Адаму, и говорит: «Вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей» (Быт. 2,23)45. «Поэтому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт. 2,24!). «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5,32). Как восточный князь, увидев на рынке рабов девушку-рабыню и воспламенившись любовью к ней, велит купить ее за дорогую Цену, чтобы потом омыть ее и одеть в великолепные одежды (Есф. 2,3—4 и 12) и возвести ее, наконец, как свою жену, на царский престол, так и Христос относится к Церкви. Он «возлюбил» ее, хотя прежде она была рабыней греха, Он купил ее, «предав» Себя за нее, Он «омыл» ее «банею водною» посредством Слова и некогда представит се «Себеславною Церковью, не имеющею пятна или порока», а это значит в святости и в вечной красоте молодости (Еф. 5,25—27). Так в образе брака представляется все дело Христово для Его Церкви: ее избрание — посредством Его любви (Еф. 5,25а), ее искупление — посредством Его отдачи (Еф. 5,250), ее освящение — посредством Его господства (Еф. 5 и 24 и 33), ее прославление — посредством Его пришествия (Еф. 5,27). В свое время Августин уже сказал: «Кого Бог предопределил пред миром, того Он призвал от мира, оправдал в мире и прославит после мира» (Ср. Рим. 8,29—30). Поэтому только Ему одному принадлежит наша жизнь. И «первой любовью» должна вечно пламенеть наша душа (Откр. 2,4). Это та любовь, которая была в начале, когда установилась наша связь со Христом. В послании к Ефесской церкви она сопоставляется с деревом жизни посреди рая (Откр. 2,4—7). Ведь любовь — это жизнь, и «кто не любит, тот не живет. Кто же любит в течение всей своей жизни, тот не может умереть»46. Уже в ветхозаветный период существовали отношения любви между Ягве (Иеговой) и Его народом. Но в гораздо более славной мере они обнаруживаются сегодня между Христом и Его Церковью. Вот поэтому Дух Божий пользуется этими самыми высокими отношениями любви, которые вообще известны и свойственны человеческому существованию, и относит их как к Израилю (Ос. 2,21—22; Иез. 16 и 23; Ис. 62,5 Пс. 44; Песн. П),так и к Церкви (2 Кор. 11, 2—3; Еф. 5,31—32). Обобщение того и другого является в итоге небесным Иерусалимом, градом, в котором некогда будут обитать искупленные из Израиля (Откр. 21,12) и который предназначается также для Церкви, потому что «он — матерь всем нам» (Гал. 4,26; Евр. 12.22:, Откр. 3,12): он является «святым городом» и «женой, невестой Агнца» (Откр. 21,9—10, ср. 19,7).

V. Единство жизни

В основании всего этого — органическое жизненное общение Церкви со Христом. Уже в образе брака содержится указание: «И будут двое одна плоть... я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5,31—32). И в этом отношении Новый Завет располагает богатым, содержательным языком. Христос — это «Лоза», а мы ветви (Иоан. 15,1—5). Христос — это «Глава», а мы члены (Еф. 1,22—23). Церковь— это дерево, она «укоренена» в Нем (Кол. 2,7). Отдельный человек — это растение (Матф. 15,13; 1 Кор. 3,6—9), которое Он «насадил» (Рим. 6,5). Все верующие «во Христе». А. Отношение членов к Главе Самым важным образом является образ Тела. Этим образом пользуется исключительно Павел. Он, как никто другой, представляет нам благословения общения со Христом: 1) принадлежность Христу: Церковь является «Его Телом» (Еф. 1,23). 2) Зависимое служение: в одном теле господствует одна воля и одна глава является волей тела (Кол. 1,18). 3) Непосредственное общение: каждый отдельный член находится в непосредственном подчинении Главе. Ни человек, ни Ангел не осуществляют никакого посредничества (1 Тим. 2,5; Кол. 2,18). А потому важно во всем «держаться» Главы (Кол. 2,19). 4) Любовь и забота: «Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и «Господь Церковь» (Еф. 5,19). «Он же Спаситель тела» (Еф. 5,23), 5) Оживление и назидание: Глава для Тела — источник самосозидания. Уже в земном теле душа является образующим тело элементом. Так и тело Христово получает «от» Главы свой определенный Богом рост (Кол. 2,19). Только «от» Него оно осуществляет «созидание самого себя в любви» (Еф. 4,16) АК 6) «Полнота» Главы: не как Личность Божия, а только как «последний Адам» Христос не был бы «полным», «совершенным» без Своего «Тела»; пшеничное зерно без плода так и осталось бы «одно» (Иоан. 12,24). Искупитель без искупленных не был бы «Искупителем». Так и Церковь является полнотой «Напоминающего все во всем» (Еф. 1,23), т. е. она полный образ Того, Который вполне формирует все и во всем. Именно благодаря всему этому и формируется Церковь. 7) Средство откровения жизни Христовой. Уже в земной жизни тело есть орган проявления духа. Точно так же и в духовной жизни: Церковь выступает проявлением многоразличной премудрости Божией (Еф. 3,10). Превознесенный «Глава» продолжает в Своем «Теле» Свою святую жизнь на земле. Церковь — «жизненная сфера Божия в истории человечества», продолжение воплощения Христа на Земле. Посредством Духа она продолжает жить Его жизнью здесь на земле. Она не только «во Христе», но и Христос также «в» ней (Кол. 1,27). Он обретает в ней образ (Гал. 4,19), выражает в ней Свою сущность, так Глава раскрывается посредством Своих членов. Б. Взаимоотношения между членами И в смысле христианского общения «Тело» есть многогранный образ 48. Искупленные являются 1) единством, гораздо более глубоким, нежели всякое народное единство или общение между народами (Гал. 6,10). Они никогда не видели друг друга, но они знают друг друга (2 Кор. 6,9); они совершенно чужды друг другу, но они любят друг друга (Кол. 2,1—2; 1,9). «Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, — так и Христос» (1 Кор. 12,12). Тело является организмом, а не организацией 49, творением Божиим, а не делом человека. Христос, Глава,— единство этого Тела, и Тело Его — тело «одного нового человека» (Еф. 2,15). Обратим внимание на семь особых элементов, которые составляют единство Церкви. «Одно тело50 и один дух 5l, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас» (Еф. 4,4—6). Единство Церкви трояко: — в ней наблюдается единство духа (жизни); — она является совершенным фактом, которым мы обладаем по вере (Еф. 4,3); — в ней должно наблюдаться единство помышлений и настроений; это единство — наш долг, обязанность, которую мы должны выполнять с любовью (Фил. 1,27; 2, 1—2; 4,2); — в ней окажется и единство познания; это единство является нашей целью и частью нашей надежды (Еф. 4, 13). Единство жизни — это то, чем мы обладаем, «основание», которое взирает на прошлое, на Голгофу (Иоан. 11.52); единство помышлений — это то, чем мы должны обладать, «задача», которая поставлена перед нами в настоящем; единство познания — это то, чем мы будем обладать, та «полная мера» (Еф. 4,13), которая достигнута будет в оудущем. Для настоящего весьма действительно слово Августина: «В главном — единство, во второстепенном — свобода, а во всем — любовь». 2) Многообразие. «Тело же не из одного члена, но из многих... если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние?» (1 Кор. 12,14—17; Рим. 12,4—8). Как на наперснике первосвященника сияло двенадцать различных драгоценных камней, которые представляли собою двенадцать колен Израиля (Исх. 28,15—21), так и Первосвященник по чину Мелхиседека носит на Своей груди членов Нового Завета: все они различны, но все они сияют. И единство их света — это единство Солнца. 3) Взаимная зависимость. Всякий отдельный член является «односторонним». А потому все они нуждаются друг в друге. «Не может глаз сказать руке: «ты мне не надобна»; или также голова ногам: «вы мне не нужны» (1 Кор. 12,21). Нет, все члены зависят друг от друга, даже самый большой зависит от самого малого, и даже самому ничтожному Бог уделил особое внимание и особую честь, чтобы «все члены одинаково заботились друг о друге» (1 Кор.12,22—25). 4) Взаимное сочувствие. «Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены» (1 Кор. 12,26). 5) Совместное служение. Каждый член служит другому, а все вместе они служат всей совокупности их, так «все тело, суставами и связями будучи соединяемо и скрепляемо» (Кол, 2,12), составляется и совокупляется «посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена» (Еф. 4,16). У всех членов своя задача. Ни один из них не отодвинут в сторону. Общение Царства Божиего—это общение труда. Только таким образом все Тело превращается в общение победителей. 6) Совместный рост: «Доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Еф. 4,13).

VI. Основывать и созидать

С образом «Тела» в Писании тесно сопряжен образ «домостроительства». Оба образа словно вплетаются друг в друга. Дом, здание «возрастает» (Еф. 2,21), а Тело «созидается» (Еф. 4,12). Христос — «краеугольный камень», а мы — строение (1 Пет. 2,6). Церковь — это дом Божий, храм. Этот образ действителен в трех отношениях, в отношении всей совокупности Церкви (Еф. 2,21—22; 1 Пет. 2,4—5), далее, в отношении поместной церкви (1 Кор. 3,16—17; 1 Тим. 3, 15), и в отношении отдельного христианина (1 Кор. 6,19; Кол. 1,27; Еф. 3,17). 1) Основанием является Сам Господь. Другого основания, кроме Им положенного, никто не может положить (1 Кор. 3,11). О нем убедительно говорит свидетельство первого поколения. Поэтому все, что следует далее, утверждено «на основании Апостолов и пророков» (Еф. 2,20). Истина Петрова Исповедания является «каменным» основанием Церкви: внеисторическое сыновство Богу и спасительно-историческое мессианство Иисуса из Назарета. «Ты — Христос, Сын Бога Живого». «На сем камне Я создам Церковь мою» (Матф. 16,16—18). 2) Камни. Они исходят из двух «каменоломен» — из Иудеев и из язычников (Еф. 2,11—12), но они «слагаются» в единый святой храм (Еф. 2,21—22). Они приходят к Нему, Живому, как мертвые камни, и у Него они оживляются духом Его жизни (1 Пет. 2,4). Их вера «во» Христа является одновременно упованием «на» Христа (1 Пет. 2,6; Рим. 9,33); эта вера является «опиранием» на «краеугольный камень» на Сионе (Ис. 28.16) и «назиданием» (Еф. 4,29; Иуда 20; 1 Кор. 14,12 и 26). 3) Цель этого дома — быть «храмом». Это «духовный» дом (1 Пет. 2,5), а «камни» в стене являются одновременно «священниками» у жертвенника (1 Пет. 2,5; Евр. 13,10); вождями же являются «столпы» в храме Бога их (Гал. 2,9; Откр. 3,12). Таким образом, сказано и последнее: Церковь является священством. VII. Благословлять и быть благословенным Христос — Первосвященник, а мы — священники !(Евр. 8,1; Откр. 1,6). Церковь является «народом святым» (1 Пет. 2,9). Как у священников, у членов ее четырехкратное служение: 1) они приносят жертвы: Их жизнь — это жертва заклания (Рим. 12,1; 15,16), их отдача — это жертва всесожжения (Марк. 12,33), их служение — это жертва возлияния (2 Тим. 4,6; Фил. 2,17), их молитвы — это духовная жертва курения (Пс. 140,2; Откр. 8,3—4), их дела — это духовная жертва (1 Пет. 2,5; Евр. 13,16), их поклонение — это жертва хвалы (Евр. 13,15). 2) Они молятся. Они молятся за других; они «благодарят» за других (1 Тим. 2,1—2); в тихой горнице они охватывают весь мир (1 Тим. 2,1—2), а в небесах, за них ходатайствует Дух и представляет их «воздыханиями неизреченными», даруя молитвам их определенную Богом меру силы (Рим. 8,26—27). 3) Они свидетельствуют. «Ибо уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его, потому что он вестник Господа Саваофа» (Мал. 2,7). 4) Они благословляют. «Скажи Аарону и сынам его: так благословляйте сынов Израилевых... так пусть призывают имя Мое на сынов Израилевых, и Я благословлю их» (Числ. 6,23—27). В Новом Завете существует, однако, всеобщее священство (1 Пет. 2,9; Откр. 1,6). Все священники наслаждаются у жертвенника священнической долей (Евр. 13,10; 1 Кор. 9—13). Все они являются тем, чем должен быть Израиль — «Царством священников» (Исх. 19,6). Только так и в малейшем из них может выполниться обетование: «И благословлю тебя... и будешь ты в благословении» (Быт. 12,2).


«НОВОЕ» УСТАНОВЛЕНИЕ БОЖИЕ
Все благословения Церкви во всей совокупности образуют вершину спасительного содержания «Нового Завета» (Матф. 26,28). А он является небесным призванием завета Авраама (Евр. 11,10; Еф. 1,3) и «неисследимым богатством Христовым» (Еф. 3,8).

I. «Ветхий» и «Новый» заветы

«Новым» Новый завет выступает по отношению к «ветхому» Завету (Евр. 8,13), а «ветхий» дарован был только Израилю (Пс. 146,19—20). Язычники были «чужды заветам обетования» (Еф. 2,12). Название «Новый Завет» выражает ту мысль, что Церковь не может отторгнуть себя от ветхозаветной почвы обетовании. «Ибо спасение от Иудеев» (Иоан. 4,22; Рим. 9,5). «Не ты корень держишь, но корень — тебя» (Рим. 11,18). Однако с тех пор как Царство Божие открыто и для язычников, уже не существует более различий в наслаждениях его обетованиями (Деян. 15,9; 11,17; 10,47), и верующие из язычников, как и верующие из Израиля, в равной мере причастны к спасительным благам Нового Завета (ср. Деян. 3,25; 2,39). По своему содержанию «Новый» бесконечно величественнее «Ветхого». Об этом в особенности свидетельствует послание к Евреям. В семикратном противопоставлении Павел доказывает превосходство новозаветного спасения в сравнении с четырьмя ветхозаветными лицами (или группами лиц) и тремя ветхозаветными установлениями53. А. Христос величественнее 1) Ангелов — небесных посредников Ветхого Завета (гл. 1 и 2)54, 2) Моисея — земного посредника Ветхого Завета, вождя-пророка55 (гл. 3), 3) Иисуса Навина — «успокоителя» Вехтого Завета и политического вождя (гл. 4), 4) Аарона — первосвященника Ветхого Завета и священнического вождя (гл.5—7), Христос величественнее 5) самого Завета — спасительного содержания Ветхого Завета (гл. 8) 56, 6) скинии завета — места откровения в Ветхом Завете (гл. 10), 7) жертв — средств, посредством которых можно было приобресть спасение в Ветхом Завете (гл. 10). Итак, Он величественнее всего, что заключал в себе Ветхий Завет57, а потому силою Его мы можем теперь ходить «путем новым и живым» (Евр. 10,19), т. е. ходить верою, которая смотрит ввысь (гл. 11), надеждой, которая смотрит вперед (гл. 12), любовью, которая смотрит во все стороны (гл. 13).

II. Завет Авраама и завет Давида

По сути дела этот новый завет является исполнением двух уже состоявшихся ветхих заветов — с Авраамом и с Давидом. В завете с Авраамом заключались простор и благословения для всех народов (Быт. 12,3); в завете с Давидом — высота, превознесенность и царский престол Мессии (1 Пар. 17,11—14). В завете с Авраамом заключалось нечто широкое, стремящееся к очерченным пределам; в завете с Давидом, напротив, — нечто обобщающее, нечто сосредоточивающееся на центре. Оба эти завета упоминались достаточно часто: в вести Гавриила и в хвалебной песне Марии (Лук. 1,32 и 55)58, в хвалебно-ликующем пророчестве исполненного Духом Захарии (Лук. 1, 69—73), а также в главном доказательстве Писания об оправдании в Павловом послании к Римлянам (Рим. 4,1—3 и 6). Однако новозаветное исполнение этих заветов совершается в обратном порядке в сравнении с ветхозаветным обетованием. Вначале в Израиле является Христос и действует преимущественно под знаменем обрезания, в особенности как «Сын Давидов» (Матф. 10,5—6; 15,24; Рим. 15,8); а затем уже наступает период спасения для народов мира (Деян. 13,46; Рим. 11,25), призвание язычников, т. е. охватывающие человечество благословения завета с Авраамом (Гал. 3,3—9 и 14).

III. «Завет» и «завещание»

Строго говоря, «завет» — это нечто меньшее, нежели завещание. 1. Завет является двусторонним, а завещание — только односторонним изъявлением воли («последней волей»). В деле спасения все исходит от одной стороны, от Бога, и вера человека не какое-то «противоположное достижение», а просто рука, которая принимает предлагаемое. 2. «Завет» теряет свою действительность посредством смерти, а «завещание», напротив, вступает в законную силу со смертью. Так вот спасение является «завещанием». Оно становится действенным и действительным со смертью Распятого (Евр. 9,15—18!). Предпосылка для него — «смерть» Христова, достояние его — вечное «наследие», а по своему существу оно является святым установлением Божиим (Лук. 1,72).

IV. Народ завета и мир

Внешне народ завета выступает свидетелем полученной благодати завета. Вначале он был «продуктом», а затем — органом, вначале он являлся предметом спасения, а потом явился орудием спасения. Эти отношения Церкви выражены самым взаимозависимым образом в главе, которая вводит нас в самую сущность, в то, что отвратилось от мира, во святилище: эта взаимосвязь выражена в Первосвященнической молитве (Иоан. 17). В этой главе Господь Иисус говорит о семи главных отношениях Церкви к миру: избранные Его являются 1) в своем окружении — живущими в мире (ст. 11 и 15а), 2) в своем положении — взятыми от мира (ст. 6), 3) в своих помышлениях — отделенными от мира (ст. 16 и 14 и 9), 4) в своем свидетельстве — посланными в мир (ст. 18 и 21—23) 5) в своем обращении — ненавидимыми в мире (ст. 14), 6) в своей силе победы — сохраненными от мира (ст. 15и 11). Но основание всего этого — 7) план любви Божией, созданный прежде основания мира. Отец даровал Сыну искупленных и даровал уже прежде всякого времени, как дар Своей любви, и эта любовь Отца к Сыну еще прежде основания мира стала основанием для преображения всех искупленных в конце мира. «Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира» (ст. 24). Вот так любовь Всевышнего, которая была у Него прежде создания мира, сочетается с любовью, которая будет у Всевышнего и после скончания мира; она простирается как радуга над всяким временем. В настоящем же искупленные Христовы являются вестниками Божьими для этого мира: 1) «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3,15), 2) Его «свидетели» (Деян. 1,8), 3) Его «письма» (2 Кор. 3,1—3), 4) Его «посланники» в мир (2 Кор. 5,20), 5) Его «изображение слова жизни» (Фил. 2,16), 6) Его «светила» в мрачной ночи (Фил. 2,15), 7) Его «семь золотых светильников», в центре которых находится Он Сам (Откр. 1,12—13).


НЫНЕШНЕЕ ЛИЧНОЕ СПАСЕНИЕ
«Того, кто отрицает уверенность в спасении, выплевывает веру» (Лютер). «Не почитаю себя достигшим» (Павел). Искупление во Христе — это одновременно бытие и становление, Каждый человек обладает через веру полным свободным и действительным спасением, но он «переживает» его в целом ряде в высшей степени действенных и драматических напряжений.

I. Полное свободное и действенное спасение

Особенно Павел постоянно изображает новыми красками свои переживания Христа. В силу своего предрасположения ко всему законному он описывает их в пяти главных кругах тех образов, которые заимствованы из жизни по закону. Так, он говорит об оправдании, искуплении, прощении, примирении, усыновлении. Приобретенное спасение для Апостола словно ярко сияющее солнце в полном блеске, это солнце — Христос, и от солнца этого исходят во все стороны неограниченно и неизмеримо пять главных лучей 59. 1. В оправдании грешник стоит, как «обвиняемый» пред Богом и получает «освобождение» (Рим. 8,33). 2. В искуплении он стоит пред Богом как «раб», удостоившийся выкупа (Рим. 6,18—22; Гал. 3,13). 3. В прощении он стоит пред Богом как «виновник» и получает отпущение вин (Еф. 1,7; 4,32; ср. Матф. 18, 21—35). 4. В примирении он стоит пред Богом как «враг», которого Бог приводит к миру (2 Кор. 5,18—20). 5. В усыновлении он стоит пред Богом как «чужой» (или как раб) и получает усыновление (Еф. 1,5). Однако каждый из этих пяти главных образов указывает на свою особую сторону одного и того же усвоения спасения. 1. «Прощение» относится к плодам, к единичным действиям нашей жизни, к грехам (Еф. 1,7; ср. Рим. 3—4). 2. «Искупление» относится к корню, к общему состоянию нашей жизни, к порабощению грехом (Рим. 6,18—22; гл. 5—8). 3. «Оправдание» — это сумма прощения и искупления; оно является прежде всего: — объявлением в освобождении от вин и грехов (Рим. 3,23—24), — а потому оно равносильно прощению; далее оно является — освобождением от власти греха (Рим. 6,6—7 и 10). 4. «Усыновление», наконец,— величайшее из всего; оно касается нашего положения и сообщает нам Божественное достоинство (Рим. 8,17). Итак, все совершено! Грех и грехи, корень и дерево, власть греха и вина греха, состояние сердца и настроенность сердца — все это Христос сложил у Своего Креста: «Никто не бывает более свят, нежели тот грешник, который обрел благодать» (Цинцендорф). И все же! Хотя все уже совершено, все, за исключением оправдания, еще совершается. Вплоть до пришествия Христова верующий — с его собственной точки зрения — будет испытывать целый ряд в высшей степени действенных и могучих

II. Напряжений

Будущее и настоящее, положение и состояние, дело Божие и наше дело, небо и земля, вечность и время, дух и тело — все это еще не уравнявшиеся в Нем, Живом, противоречия 60. 1. Будущее и настоящее. Мы уже обладаем «искуплением» (Еф. 1,7; Кол. 1,14), но и еще ожидаем «искупления» (Рим. 8,23) 61. Мы уже «обладаем» вечной жизнью (Иоан. 3,36), но мы и «хватаемся» за вечную жизнь (1 Тим. 6,12). Мы уже «являемся» сынами Божиими (Рим. 8,14), но мы и «ожидаем» усыновления (Рим. 8,23). Мы уже в Царстве (Кол. 1,13; Евр. 12,22), но мы еще только «направляемся» в это Царство (Деян. 14, 22) в2. Бог «уже» прославил нас (Рим. 8,30), но Он «еще» прославит нас (Рим. 8,17). Такова напряженность между настоящим и будущим, между тем, что существенно в настоящем, и тем, что существенно в будущем; такова разница между существованием и становлением, между необладанием и обладанием. «Вера вовлекает полноту будущего в нищету настоящего» (М. Баумгартен). Христос, «Начатокг. (1 Кор. 15,20), уже сегодня предлагает избранным Своим «дары начатка» (Рим. 8,23). Мы уже наслаждаемся «настоящим», однако это настоящее еще «не является» исполнением. Во Христе уже в живом наличии новый эон, новый век, но тем не менее еще продолжает существовать и прежний век. Спасение одновременно дело настоящего и будущего, ведь оно вечно. Все то, чем мы уже обладаем, еще ожидает нашего обладания им; наоборот, все то, чего мы ожидаем, мы уже имеем ныне. Мы «спасены в надежде» (Рим. 3,24). Центр тяжести заключается в прошлом (Голгофа), однако вершина располагается в будущем (явление во славе). Но вот именно будущее и является задним планом всех помышлений Нового Завета. Взгляд на цель — это биение пульса всякого освящения и истории спасения. Ведь Христос — это одновременно телесное исполнение и телесное обетование. Отсюда и понятие «явления», «откровения» в Новом Завете (Кол. 3,4; Рим. 8,19; 1 Иоан. 3,2). Ведь «явиться», вновь «открыться» может только то, что уже прежде существовало в наличии. Верность и вневременность Божия являются для нас залогом будущего, как уже ныне существующего, даже как уже совершившегося в прошлом. «Он... прославил» нас (Рим. 8,30). Итак, мы уже обладаем всем, чем пользуемся и чем наслаждаемся, но все это только отчасти. До искупления нашего тела, до объявления нашего «совершеннолетия» (Рим. 8,23) наш отложенный капитал хранится на небесах (1 Пет. 1,4; 2 Тим. 1,12; Кол. 1,5). А до тех пор мы живем только на «проценты» (Евр. 6,5). Однако тот факт, что мы уже получаем их,— доказательство того, что весь капитал принадлежит нам, а потому наше нынешнее достояние есть гарантия будущего, «начаток» полной жатвы (Рим. 8,23), «задаток» и «залог» грядущей совокупности (Еф. 1,14; 2 Кор. 1,22; 5,5). Однако именно определенность нашего «ныне» обосновывает высокую напряженность «еще ненаступившего». Именно величие нашего «ныне» побуждает нас с тоскою ожидать еще более величественного «завтра». Наше желание и наше стремление является фактическим блаженным наслаждением, а в «насыщении» умножается на «голод» (Фил. 3,12; Матф. 5,6). 2. Положение и состояние. Мы умерли (Кол. 3,3; Гал. 2,19—20; 5,24; Рим. 6,6), и мы «умерщвляем» наши члены (Кол. 3,5). Мы уже «новые люди» (Кол, 3,10а; Еф. 4,24; 2. Кор 5,17), но мы будем еще «обновлены» (Кол. 3,106; Еф. 4,23). Мы уже являемся светом (1 Фес. 5,5), но нам следует еще сиять, как свет (Еф. 5,9; Матф. 5,16). Мы уже «святые» Божий (Кол. 3,12, Еф. 1,1), но мы будем еще «освящены» (1 Фес. 5,23; Евр. 12,14; 2 Кор 7,1). Мы уже совершенны (Кол. 2,10), но мы еще «стремимся» только к совершенству (Фил. 3,12). Христос уже «пребывает» в нас (Кол. 1,27), но Ему еще только надлежит пребывать в нас (Еф. 3,17). Вот таково напряжение между нашим положением и нашим состоянием, между достоинством и обязанностью, между действительностью и осуществлением, между состоянием благодати, облагодетельствования и характером. Обессилевший нищий, выйдя из своей жалкой хижины, будет посажен между князьями, но ему следует помнить, что вести себя следует по-княжески (Еф. 4,1). Благородный должен быть благородным. Положение обязывает (1 Пет. 1,17 ср. Ам. 3,2)! Но в этом отношении как раз и совершается борьба между «плотью» и «духом» (Гал. 5,17), между «ветхим» и «новым» человеком (Рим. 6,6 и 11), а это и есть непрерывное дело веры, дело освящения. Имело в этом отношении мы постоянно переживаем сопровождающие нас напряжения. Они касаются силы. 3. Дело Божие и наше дело. Все производит Бог, а мы только трудящиеся, производящие. Все «даровано» нам, и в то же время нам необходимо «достигать» всего (2 Пет. 1,3; 1 Фес. 4,11; Кол. 4,12). Освящение является всецело Его делом (1 Фес. 5,23; 1 Кор. 6,11), но в то же время это и всецело мое дело (Евр. 12,14; 1 Иоан. 3,3), это всецело дар и всецело заповедь, это всецело дар и всецело задача. В отношении избрания искупленных прежде всех времен (Еф. 1,4—5; 2 Пет. 1,10), освящения избранных с течением времени (Иоан. 17,17; 2 Кор. 7,1) и прославления освященных в конце времени (Иоан. 16, 33; 2 Тим. 2,5) действительно Бого-человеческое гармоничное противоречие: «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что (!) Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Фил. 2, 12—13). Все человеческие попытки толковать это «противоречие» оказываются неприемлемыми. Они показывают только, если, конечно, до конца продумать их, что ядро вопроса так и остается необъяснимым 33. Свобода (Матф. 23,37; Откр. 22,17) и неволя (Рим. 9,11 и 15—18; 11,5—7; Деян. 13,48) человеческой воли — это Бого-человеческая тайна Царства Божиего. Вера переживает эту напряженность, оказываясь не в состоянии истолковать ее. Ей достаточно наличия ее. Фактически это напряженость между избранием благодати Божией и ответственностью человека, между неволей и свободой воли создания Божиего, между благодатью и наградой (Рим. 4,2—6; 1 Кор. 3,14; 4,5; Кол. 3,24; 2 Кор. 5,10). Следующая напряженность обнаруживается между 4. Небом и землею. Христос «превознесен» (Фил. 2,9) на небеса (Еф. 1,20; 4,10; Евр. 7,26; 8,1), но одновременно Он пребывает на земле (Еф. 3,17; Гал. 2,20) M. Христос пребывает на земле (Иоан. 7,11 и 15; Фил. 2, 15), но одновременно Он «посажен на небесах» (Еф. 2,6; 1,3; Евр. 12,22; Фил. 3,20) 65. Небо и землю связует Дух. Дух явился с небес от «Христа над нами», снизошел на землю (Деян. 2,33), но Он же направляет снизу вверх, действуя, как «Христос в нас», поднимая с земли на небеса (Кол. 1,27; 2 кор 3, 17—18). Причина же кроется в напряжении между 5. вечностью и временем. Вечность — это нечто значительно большее нежели только бесконечное время. Вечность существенно отличается от всего земного не только своей продолжительностью, но и своим содержанием. Она нечто иное, несравненно более высокое66. Поэтому «вечная жизнь» — это и «бесконечная жизнь» (ср. Матф. 25,46), но одновременно она значительнее бессмертия. Это Божественная жизнь. Однако вера «переживает» Бога уже в пределах времени. Именно это является для нее одновременно возвышающим и смиряющим. Всякое общение с Богом, особенно молитва, есть участие в жизни Божией. Участвуя в этой жизни, человек и во времени тем не менее оказывается в безвременьи. В переменах и изменениях проявляется неизменное и пребывающее. В неисторическое проявляется в историческом, и потусторонее — в посюстороннем. Вот что подразумевает Священное Писание, когда учит тому, что верующий уже «обладает» вечной жизнью. Эта жизнь начинается не только после смерти, она начинается уже сегодня на земле, в этой земной жизни. «Верующий в Сына имеет жизнь вечную» (Иоан. 3,36 и 16, ср. 17,3; 1 Иоан. 3,14; 5,12). 6. Дух и тело. И тем не менее все это происходит в пределах времени! Мы уже «во Христе» и все еще «в мире» (Иоан. 17,11); мы «в Духе» (Рим. 8,9) и мы все еще «в теле» (2 Кор. 5,6); мы возвышаемся над смертью и в то же время подвержены смерти (2 Кор. 4,11 и 16). Какой же слабый орган наша душа! Какая же распадающаяся «хижина» наше тело (2 Кор. 5,1 и 4)! Как же огромно напряжение между Духом Божиим и человеком, между силой и слабостью (2 Кор. 12,9), между содержанием и сосудом! А мы носим свое сокровище «в глиняных сосудах» (2 Кор. 4,7)! Итак, мы уже «приготовленные и ожидающие», одновременно «покоящиеся и торопящиеся» (Евр. 4,3 и 10; Фил. 3,12), «освобожденные и связанные», «ликующие и воздыхающие» (Рим. 8,31—39; 2 Кор. 5,4; Рим. 8,23). «Нас почитают умершими, но вот, мы живы... нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем» (2 Кор 6, 9—10). Наше взирание — это взирание вверх на вечное, как на завершающе-историческое, это взирание вперед на вечное как на внеисторическое, это «ныне» и «вскоре», это иметь и ожидать, это сегодня и завтра, это вера и надежда одновременно (1 Пет. 1,21), но и то, и другое рождается из вечной любви. В конце же настанет день, в который исчезнет всякая напряженность. Пришествие Христово окажется разрешением всех напряженностей. Основное напряжение нынешней эпохи состоит в конфликте между проявлением, раскрытием царства сатаны и сокровенностью Царства Божиего, несмотря на победу на Голгофе! Когда же явится Христос, тогда все это разрешится. Тогда с откровением Его (Кол. 3,4) наступит 1) откровение духовной телесности, 2) вступление Церкви из времени в вечность, 3) тогда совершится преображение настоящего в будущее, 4) тогда наше состояние будет вполне соответствовать нашему положению, 5) а Его Божественное дело усовершит в Нем Самом наше человеческое дело и 6) оставив землю, мы будем восхищены в небесный мир.


ВОСХИЩЕНИЕ И ПЕРВОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ
Маранафа Господь наш грядет!» (1 Кор. 16,22), Нынешняя эпоха — это пасхальное время. Она началась воскресением Искупителя и закончится воскресением искупленных. А в промежутке совершается духовное воскресение «призванных к жизни» (Рим. 6,4—11; Кол. 3,1). Итак, мы живем в период между двумя Пасхами, как воскресшие между двумя воскресениями, как горящие и светящие светильники (Фил. 2,15), между двумя «явлениями» вечного света (2 Тим. 1,10; Тит. 2,13). Но в силу первой Пасхи мы идем навстречу последней Пасхе. Воскресение «Главы» — залог воскресения «членов». Дерево жизни воскресения приносит вполне зрелые плоды. Надежда Церкви заключает в себе четыре момента: — восхищение и первое воскресение (1 Фес. 4, 13—18), — судилище Христово (2 Кор. 5,10), — брак Агнца (Откр. 19,7—8), — грядущее господство над миром (1 Кор. 6,2—3).

I. Момент восхищения

1. Два воскресения. Священное Писание не учит тому, что наступит одновременное всеобщее воскресение всех мертвых, а затем последует один последний суд над праведными и неправедными. Наоборот, оно говорит об определенном «воскресении из мертвых» (Лук. 20,35), ©«первом» воскресении (Откр. 20,6), об избранном воскресении из мертвых (Фил. 3,11). Оно говорит об «отделениях» и «порядках» внутри воскресения (1 Кор. 15,20—24) и подчеркивает, что все они отделены друг от друга неизвестными промежутками времени: «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке (слово это обладает одновременно значением и характером некоторого воинского «подразделения» — Э. 3.): первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его. А затем конец (т. е. конец воскресения прочих почивших.— Э. 3.)» (1 Кор. 15,22—24). Правда, в Ветхом Завете воскресение «для вечной жизни» и воскресение «на вечное поругание и посрамление» рассматривались в одном образе (Дан. 12,2 и 13), как и в пророчествах Господа Иисуса, которые Он произнес, будучи еще на земле (Иоан. 5,28—29, ср. Деян. 24,15); однако с развитием пророческого откровения (Иоан. 16,12—13) оба они разделились, выделяясь в два главных действия: воскресение праведников до начала мессианского Царства и общее воскресение после него в момент кончины этого мира. Ключ к такому пониманию этого вопроса находим в Откр. 20,4—5: «Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет; прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это — первое воскресение». «Для прославления Христа, как «Главы», необходимо, чтобы «членам» Его даровано было особое воскресение, воскресение, которое подобно было бы Его воскресению из мертвых» (Марк. 9,9—10; Лук. 20,35) 67. Это воскресение является — по своему времени — «первым» воскресением (Откр. 20,5—6), по своему объему — избранным воскресением (Фил. 3, 11; Лук. 20,35), по своему характеру — воскресением праведников (Лук. 14,14), по своему содержанию — воскресением «жизни» (Иоан. 5,29; Дан. 12,2). Поэтому «блажен и свят имеющий участие в воскресении первом» (Откр. 20,6)! 2. Дни Божий. Первым пришествием Христа начинаются в календаре Божием «последние дни» (Деян. 2,17). По древнехристианской, первохристианской убежденности «последнее время» началось в момент воплощения Христа (Евр. 1,1; 1 Иоан. 2,18). Ведь Христос является той конечной целью, к которой стремилась вся продолжающаяся зоны предыстория (Евр. 9,26). «Первое явление Его является началом конца»68. Вот поэтому теперь в Нем перешли на нас, живущих в мессианский (христианский) период, «завершающие» и «целевые» точки домессианских (дохристианских) эонов (1 Кор. 10,11) 69. Церковь Христова — цель истории. «Завершающая история» в смысле Нового Завета — это не просто история последнего времени, последнего будущего, а вся новозаветная история спасения, которая поэтапно переходит в завершение конца истории. Во Христе явилось начало завершения. Вот поэтому с того момента все относится к наступившему уже последнему времени» (И. Т. Бек). В настоящее время имеем а) «день спасения» (2 Кор. 6,2); это — «сегодня» ищущей благодати Божией (Евр. 4,7), это «час» полного благовестил о спасении (Иоан. 16,25), это «час» поклонения Отцу в Духе и истине (Иоан. 4,21—28). Но целью является б) «день Божий» (2 Пет. 3,12), день нового сотворения неба и земли, «день вечный» (2 Пет. 3,18). А в промежутке имеем в) «день последний» 70. Он представляет собой продолжительный период (ср. 2 Пет. 3,8). Он начинается «воскресением праведных» (Иоан. 6,39—40 и 44 и 54; 11,24) и заканчивается осуждением погибших (Иоан. 12, 48). Он охватывает собой, следовательно, —так как в промежутке между ними простирается Мессианское Царство (Откр. 20,5) — промежуток времени в более чем тысячу лет (Откр. 4,1—20,15). Он начинается «восхищением, днем Иисуса Христа» (Фил. 2,16; 1,6 и 10; 1 Кор. 1, 8; 2 Кор. 1,14) 71, антихристовой скорби, «днем Господа» (2 Фес. 2,4), «днем Иеговы» ветхозаветных пророков (Иоил. 2,1—2; 3,2,4). Затем он простирается через все Царство славы Мессии, через «те дни», дни блеска прежней земли (Иер. 3,16; Иоил. 3,2; Зах. 8,23 и др.)» и заканчивается «днем суда» (Матф. 10,15; 11,22—24; 12,36), днем воздаяния людям и ангелам (Иуда 6) последним расчетом перед великим Белым Престолом (Откр. 20, 11'—15; 2 Пет. 2,9; 3,7; Рим. 2,5). Следовательно, он уподобляется дню с «утренней звездой» на заре (2 Пет. 1, 19; Откр. 22,16), в который утром разыгралась буря (Откр. 6—19), а в полдень и вечером его озаряет солнечное сияние (Мал. 3,20) 72, только вечером опять воспламеняется молния73. Наконец, вновь восходит солнце. «Вечером опять становится светло», и из гибели мира появляется вечное преображение мира. 3. Завершение эпохи, «Пришествие» и «Явление» Господа. Нельзя установить точного момента восхищения 74: «Не ваше дело знать времена и сроки» (Деян. 1,7; Матф. 24,36; Марк. 13,32) 75. Библейское пророчество — более пророчество сущности, нежели пророчество истории. Время славы близко, потому что Господь говорит: «Се, гряду скоро» (Откр. 22,20; 2 Пет. 3,8—9). И вместе с тем время славы еще далеко: сказано, что Жених «замедлил» (Матф. 25,5). «Человек высокого рода», Который получает Царство, «отправился в дальнюю сторону» (Лук. 19, 11 —12); Он возвратился по долгом времени, чтобы потребовать «отчета» (Матф. 25,19, ср. 24,6—14, особенно ст. 14) 76. Так в пророческом видении сочетаются дальнее видение с еще не отмененным видением ближайшего будущего. Но основанием для такого видения является непременное бодрствование (Матф. 25,13; Марк. 13,32— 37; Лук. 12,40). Бог желает от нас того, чтобы мы ожидали Его скорого пришествия и проявляли готовность войти в вечность. «Последние» дела должны быть у нас всегда «первыми». «Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи; и вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего» (Лук. 12,35— 36) 77. В этом смысле мы и смотрим на последнее время. Оно является: — в отношении господства Христова над миром — «кончиной века» 78, — в отношении отсутствия Христова — Его царственным «Пришествием» (парусия, адвент) 79, — в отношении славы Христовой — Его «явлением» («епифанией») во славе80.

II. Сущность восхищения

«Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся» (1 Кор. 15,51), «Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фес. 4,16—-17). Восхищение по своему существу пятикратно. Оно является извлечением, передвижением, преображением, триумфом, блаженством. 1. Извлечение. Восхищение есть извлечение в буквальном смысле этого слова, извлечение из всякой телесной и душевной скорби (2 Кор. 5,2 и 4; Фил. 3,21), из преследований и мучений, причиняемых врагами (2 Фес. 1, 5—10; Откр. 12,4—5), из всей общей сферы греха (ср. Рим. 6,6) и смерти (Рим. 7,24), а потому и «успокоение» со всеми святыми (2 Фес. 1,7) в «день (грядущего) искупления» (Еф. 4,30; Рим. 8,23). Как таковое, оно является: — делом Божественной благодати: «Совершенно уповайте на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа» (1 Пет. 1,13), делом, которое освобождает нас от всякого греха; — делом Божественного милосердия, милосердия, на которое мы уповаем для вечной жизни (Иуда 21), которое освобождает нас от всяких бедствий81; — делом Божественного всемогущества, всемогущества, которое преображает нас сообразно нашему Избавителю и которое возводит нас в прославленную духовную телесность. В нашем теле проявится некогда сила, которая движет всею Вселенной! Она «уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе все» (Фил. 3, 21). Вот поэтому Павел пользуется для определения «восхищения» особенно сильным словом — словом, которое означает «быстро схватить, похитить с силой, привлечь к себе быстрым внезапным движением»; это то же слово, которым пользуется Лука в Деяниях для того, чтобы «вырвать» Павла из толпы его притеснителей с помощью римских воинов (Деян. 23,10), а также в послании к Фессалоникийцам, где Павел называет «восхищение» «избавлением от грядущего гнева» (1 Фес. 1,10); он пользуется словом, которое, строго говоря, означает «спасать силою», т. е. тем же словом, с помощью которого он описывает во втором послании к Тимофею свое спасение на судилище Нерона, свое спасение «из львиных челюстей» (2 Тим. 4, 17). Вот поэтому он описывает возвращение Церкви «домой» посредством накопления сильных, «военных» образов. Тогда Сам Господь сойдет с небес при «сигналах тревоги», при «звуках команды», при «словах приказов», «боевых кличах», «трубных звуках», и «трубах Божиих»; вот тогда Он и соединит навеки с Самим Собой, царственным Победителем, Своих земных воинов, сопровождаемых воинством небесным (1 Фес. 4,16). Но это как раз и самое важное, потому что восхищение является 2. «Передвижением», перемещением членов к «Главе»; Он «Сам» снизойдет тогда, и все мы тогда будем у Него, будем с Ним (1 Фес. 4,16—17). Тогда Он прославит Церковь для Самого Себя (Еф. 5,27), чтобы завершить Свою собственную славу Искупителя (Еф. 1,23). «Приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я!» (Иоан. 14, 2—3), Восхищение является перемещением членов друг к другу, потому что живые будут восхищены одновременно с мертвыми, которые воскреснут (1 Фес. 4,17), и Церковь всех стран и из всех земель впервые соберется в единое целое. В единство Церковь соберется впервые не на земле, а в воздухе (1 Фес. 4,17). До тех же пор на земле будут существовать только «церкви» (Откр. 22,16), которые на земле же составляли соответственно живое поколение Церкви. «И тогда наступит вознесение, но не так, как вознесен был одинокий Илия с помощью огненной колесницы и на огненных конях; тогда вознесутся также и миллионы святых, влекомые вверх святою силою Божией, и тогда все они своими «Аллилуйя» наполнят небесные сферы». Но еще более. Вознесенные удостоятся также своего 3. Преображения. «Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе», они преобразятся, и из тела уничижения они войдут в прославленное тело (1 Кор. 15,51—52; Фил. 3,21), и тогда это тленное превратится в нетленное, и это смертное превратится в бессмертное (1 Кор. 15,53). Все это совершится именно в воздухе! (1 Фес. 4,17). Какой же это 4. Триумф! Ведь именно в воздухе находится «база действий» врага. Из воздуха в настоящее время мир управляется бесовскими властями «по воле князя, господствующего в воздухе» (Еф. 2,2, ср. 6,12). Следовательно, встреча Победителя с Его победоносным воинством героев состоится в сфере действий, в «штаб-квартире» врага! Триумф уже не может быть большим, не может быть уже и более славного праздника победы. Христос вполне победил, Церковь Его преодолела решительно все. Поэтому и коронация преследуемых состоится в «главной квартире» их поверженного уже преследователя. 5. Блаженство. Таково «блаженное упование» искупленных (Тит. 2,13). «Но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Иоан. 16,22). «Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе; ибо роса Твоя — роса растений, и земля извергнет мертвецов» (Ис. 26,19, ср. 35,10; 51,11).

III. Грядущая духовная телесность

1. Необходимость ее. Но для чего же это телесное воскресение? Почему не просто исключительно духовное воскресение? Оказывается, тело не является темницей для души, но оно весьма необходимо для полной сущности человека 82. Так как земное тело уже здесь на земле облагорожено было для того, чтобы быть «храмом» духа, следовательно, нельзя оставить его в пренебрежении (Рим. 8,11; 1 Кор. 6,19). Отделение духа и души от тела совершилось благодаря греху (Быт. 2,17), и следовательно, без телесного воскресения в искупленных все-таки осталось бы нечто от воздействий греха. Бог же сотворил человека в качестве совершенного, законченного целого, а потому и в качестве совершенного и законченного целого Он намерен искупить его. Одно лишь продолжающееся существование духа, как «бессмертие», было бы только частичным продолжением жизни, а потому и частичным искуплением. Но «Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Матф. 22,32). Он не упускает дел из Своих рук, и материя является помышлением и делом Его творческой силы. Поэтому ничто от смерти не должно пребывать в искупленных Его. Только так смерть будет «поглощена победой» (1 Кор. 15,55—57; 2 Кор. 5,4; Ис. 25,8; Ос. 13,14; Пс. 48,16). А потому мы не ожидаем освобождения (искупления) от тела, но мы ожидаем «искупления тела нашего» (Рим. 8,23). Поэтому Христос рассматривает воскресение мертвых в качестве особого дела Спасителя, да и Сам Он является телесным «воскресением» (Иоан. 11,25). «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня; и Я воскрешу его в последний день» (Иоан. 6,44). «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Иоан. 6,54, ср. 39; 5,28—29). 2. Действительность ее. «Телесность — это конец путей Божиих». Эту мысль самым убедительным образом доказывает воскресшее Тело Иисуса. Его можно было «видеть» глазами (Лук. 24,40), Его можно было осязать руками (Лук. 24,39; Иоан. 20,27). Он мог есть мед и рыбу (Лук. 24,41—43, ср. 22,30; Деян. 10,41); по собственному свидетельству Господа, Он был «плотью и костью». «Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это — Я Сам; осяжите меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей 83 не имеет, как видите у Меня» (Лук. 24,39). Но Воскресший является образцом и прообразом всех усовершенных, находящихся у престола Божиего (1 Иоан. 3,2; Рим. 8,29). Некогда наше собственное тело будет сообразно Его прославленному телу (Фил. 3,21; 1 Кор. 15,49). Вот поэтому в Его Теле мы в состоянии обнаружить определенные черты нашего собственного будущего тела, и если во внешнем основании Его Тела находилась преображенная материя, то она же будет находиться и в нашем теле84. Вот поэтому Писание говорит о воскресении «тел» из «гробов». «Ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия» (Иоан. 5,28—29). «Оживут мертвецы твои, восстанут мертвые тела» (Ис. 26,19). И это «уничиженное тело» преобразится (Фил. 3,21), оживет это «смертное тело» (Рим. 8,11), воскреснет в нетлении и в бессмертии (1 Кор. 15,42—43 и 53—54; ср. Иов. 25—26) это «в тление» посеянное тело. Но если бы не было никакой духовной телесности, если бы не было никакой непосредственной связи между нынешним телом и будущим, то для чего тогда раскрывать гробы? Для чего тогда вообще «воскресение»? Тогда новое тело было бы совершенно другим, не этим же, не «тем» телом, которое положено в могилу! Нет, непременно должна существовать взаимосвязь между старым и новым телом, взаимосвязь не только между душой и личностью, но именно между телами. Правда, и в земном теле материя не является решающим элементом, решающей является образующая тело сила души 85, тем не менее в этом распадающемся, подверженном тлению теле должен находиться не подвергающийся гибели зародыш тела воскресения, который в течение всех последующих времен сохранится в могиле и который потом в воскресении и в преображении облечен будет в «небесное жилище» (2 Кор. 5,24) 86. Только так можно понять, что ветхое тело может воскреснуть и воскреснет и что его можно назвать «семенем» будущего тела (1 Кор. 15,35—37 и 42—44). Следовательно, сущность вопроса состоит в одновременной гибели и созидании, в распадении и взаимосвязи, в новом творении и в сохранении прежнего в одном и том же процессе. Новое тело является сочетанием зародыша воскресения ветхого тела с материей света и жизненными силами вечного небесного мира. «Как в отмирающем растении остается только зародыш, который потом, вовлекая в себя новые вещества, под влиянием света и земли формируется в новое растительное тело, которое все же, благодаря своему зародышу, остается все тем же, что и умершее, и тем не менее оно уже является другим, так и после разложения человеческого тела оотается зародыш для нового тела, обладающий возможностями для нового формировании. Душа, словно «магнит» тела, который осуществляет таинственное соединение миллионов его атомов. В смерти она теряет свою магнетическую силу, а потому «распадаются» и атомы, отделяясь друг от друга; в воскресении же оно опять приобретет эту силу, причем в гораздо более высокой и более совершенной мере. Вот поэтому теперь душа привлекает небесные силы света и «переодевается» (2 Кор. 5,2—4) в новое совершенное тело славы» 7. Однако у нас нет никаких представлений о небесной «материи». О ней можно говорить только образным языком. Она соотносится с земной материей как сверкающий алмаз с черным каменным углем, который состоит из таких же атомов88, как тело света газового пламени с мрачным каменным углем, из которого происходит этот газ, как сияющий благородный камень с лишенной света черной породой, из которой он извлечен. Вот так кладбища человечества превращаются в «посевные поля воскресения», а поле мертвецов народа Божиего — в небесную [юсу на полях воскресения в завершении (Ис. 26,19).

IV. Семикратная слава тела воскресения

Сущность нового тела неописуема. Писание предлагает нам только образные намеки. 1. Духовность. Уничиженное тело является «душевным» телом, прославленное же тело будет «духовным» (1 Кор. 15,44—46); это значит, что в уничиженном теле господствует душа, а в прославленном теле будет господствовать дух. 2. Покорность. Уничиженное тело часто является рамками и обузой, а прославленное тело всецело будет обладать готовностью и способностью служить. Уничиженное тело, как «душевное» тело, обладает известной самостоятельностью по отношению к духу, самостоятельностью, которая часто возвышается и усиливается до противоречий и спора между телом и духом (Рим. 7,5 и 23; I Кор. 9,27; Рим. 6,6). Прославленное же тело окажется под полным господством духа, в безоговорочной зависимости от духа и его повелений. А потому оно превратится в совершенное и превосходящее все пределы пространства и времени орудие жизни в состоянии завершения. В естественных природных условиях царят обратные отношения. 3. Свобода. Уничиженное тело, обладающее самостоятельностью по отношению к духу, по своей природе несамостоятельно и несвободно, прославленное же тело, напротив, будучи в полной зависимости от духа, станет по своей природе независимым и свободным. Вот поэтому у первого тела появляется необходимость в пище, ему угрожают различные опасности: болезни, несчастья; у последнего же тела — царственная свобода, оно обладает независимостью по отношению к материи, пространству и времени. Так, это тело может есть, но оно не обязано есть (Лук. 24, 41—43) —оно не зависит от материи; так, оно может проникать внутрь помещения через закрытую дверь (Иоан. 20,19, ср. Лук. 24,31 и 36) — оно мс зависит от пространства!; так, оно обладает бессмертием в вечности (1 Кор. 15, 54 и 42) — оно обладает свободой по отношению ко всем ограничениям времени. 4. Величие. «Уничиженное тело» (Фил. 4,21) —тело «уничижения», бесславия, бесчестия (1 Кор. 15,43). Прославленное же тело — тело величия. Смиряющим доказательством Нынешнее тело обременено болезнями и смертью, необходимостью рожать и рождением, нуждой в питании (I Кор. 6,13), будущему же телу принадлежит особое величие, «ибо в воскресение ни женятся, ни выходит'замуж, но пребывают, как Ангелы Божий на небесах» (Матф. 22,30; Лук. 20,35) *>. 5. Блаженство. Уничиженное тело проходит через горе и боль (2 Кор. 5,2 и 4); прославленное же тело будет исполнено блаженства. «Не будут терпеть голода и жажды» (Ис. 49,10; Откр. 7,16—17). «Ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло» (Откр. 21, 4). «Сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе» (1 Кор. 15,42—43). 6. Ясность. Уничиженное тело — это жалкая хижина, а прославленное тело—это сияющий дворец. «Праведники воссияют... в Царстве Отца их» (Матф. 13,43): — как блистающий белый снег (Марк. 9,3; Фил. 3,21), — как роса (Ис. 26,19), — как светила на тверди (Дан. 12,3), — как звезды (Дан. 12,3; 1 Кор. 15,41—42), — как солнце (Матф. 13,43; 17,2; Откр. 1,16), как Господь Христос в Своей славе (Фил. 3,21; 1;Иоан; 3,2; 3 Кор. 3,18). «И обратившие многих к правде — как звезды, вовеки, навсегда» (12,3). . Это та красота, которой мы ожидаем. Земное тело относится к ней так, как семя —г к вполне распустившемуся цветку (1 Кор. 15, 35—37 и 42—44). Как мы не видим в маковом зерне того, что в нем содержится столь роскошное растение, как мы не можем распознать-в желуде могучего дуба, а в яблочном семечке — яблони, так в-нынешнем теле мы не можем увидеть славы будущего. 7. Сообразование с Христом. Но самое славное —? это то, что искупленные будут подобны Ему. «Будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Иоан. 3,2).. Мы изменимся «сообразно славному телу Его» (Фил. 3,21). Мы будем «подобными образу Сына» Его, «дабы Он бцл первородным между многими братьями» (Рим. 8, 29; Кол. 1,18; 2 Кор. 3,18). «Первый человек — из землм, иерстный; второй человек — Господь с неба. Каков перстиый, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные; и как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного» (1 Кор. 15,47—49).


СУДИЛИЩЕ ХРИСТОВО
Возвращение Христово — это «блаженное упование Церкви» (Тит. 2, 13). Тем не менее оно сопряжено, цэ только с небесными преимуществами, но еще и с святой ответственностью. «Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2 Кор. 5,10). Точно так, как восхищение одобряет сердце, так судилище Христово настораживает совесть. Священное писание обращает наше особое внимание на семь следующих фактов: 1) время — «день Христов» (1 Кор. 1,8), 2) судья — «Сам Христос» (2 Тим. 4,8), 3) люди — «все мы» (2 Кор. 5,10), 4) строгость — «огонь Его» (1 Кор. 3,13), 5) масштаб — наша верность (1 Кор. 4,1—5), 6)результат —награда или потеря (1 Кор. 3,14—15), 7) конечная цель — слава (1 Пет. 5,4). I. Временем является «день Христор»90, «день оный», «в пришествие Его», а это значит— по свидетельству всего Нового Завета,— что это то время, которое предшествует установлению видимого Царства славы, т. е. это то время, которое предшествует Тысячелетнему Царству. «Судилище Христово», следовательно, необходимо отличать от «великого белого престола». Этот последний наступит уже после видимого Царства славы на старой земле, т. е. он будет воздвигнут после гибели всего старого мира (Откр. 20,11). Но «судилище Христово» следует отличать и от суда, который совершится в самом начале Тысячелетнего Царства (Матф. 25,31—46; Откр. 20,4). Там будут судимы, уже после пришествия Христова, живущие на земле народы. Следовательно, «день последний», как «день суда» (1 Иоан. 4,17; Матф. 10,15; 11,22), охватывает собою три разделенных во времени суда: а) суд над Церковью, т. е. над восхищенными: пред «судилищем Христовым», которое будет предшествовать Тысячелетнему Царству, б) суд над народами, т. е. над живущими на земле перед «престолом славы Его» в начале Тысячелетнего Царства (Матф. 25), в) суд над всей совокупностью людей, т. е. над мертт выми (Откр. 20,12), суд перед великим Белым -Престолом, но уже после Тысячелетия. II. Судьей является Христос, «Праведный Судия» (2 Тим. 4,8). Ведь весь суд Отец поручил Сыну (Иоан. 5, 22). Поэтому до наступления Тысячелетнего Царства должно состояться именно «судилище Христово» (2 Кор. 5,10)., как судилище Божие («суд Христов» — Рим. 14,10). III. Присутствующими там людьми окажемся «все мы» (2 Кор. 5,10; Рим. 14,10), «свои» и «чужие» — все искупленные, и живые и прежде почившие (2 Кор. 5,6—10). Правда, верующий в Сына освобождается от последнего суда (Иоан. 5,24; Евр. 10,14 и 17), потому что «нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе» (Рим. 8,1), но вопрос верности (1 Кор. 4,2—5), вопрос установления «награды» (1 Кор. 3,14; Кол. 3,24) или «потери» (1 Кор. 3,15; 1 Иоан. 2,28) требует особого «дня суда» (1 Иоан. 4,17) и для верующих! На этом судилище уже не будет более возбуждаться вопрос об избавлении, а единственно о мере награды, даруемой благодатью. IV. Строгость. «Господь будет судить народ Свой» (Евр. 10,30). И для избранных «день покажет», «что огонь испытывает дело каждого» (1 Кор. 3,13). Вот поэтому Павел говорит в связи с судилищем Христовым (I) о «страхе Господнем» (2 Кор. 5,11, ср. ст. 10)! «Урании «потеря» (1 Кор. 3,15; 2 Иоан. 8), «постыжение» пред Ним (1 Иоан. 2,28), «сожжение» всего дела жизни (1 Кор. 3,13 и 15), возможность спастись, но только как головня из огня: «Впрочем сам спасется, но так, как-бы из огня» (1 Кор. 3,15),— все это возможности, которые нам весьма необходимо иметь постоянно в виду! А потому не станем ломать копья и лишать меч его острия (Евр. 4; 12)! При всей уверенности в спасении, при всей единственности действий Божиих действительно слово: «Со страокш и трепетом совершайте свое спасение» (Фил. 2,12). V. Масштабом является верность (1 Кор. 4,Г-Ч>; Л4атф. 25,21—23), вся наша жизнь, весь результат нашего становления. Не только наши дела, но и наши возмонЬ ности, не только то, чем мы были, но и то, чем мы могли бы быть, не только наши действия, но и наши упущения (Иак. 4,17), не только труд, но и трудящийся, ad только количество, но и вес наших дел (1 Цар: 2,3), пе только то, чего мы достигли, но и то, к чему мы стремились. Из наших дел действительными остаются Прежде всего жертвы, из наших помышлений — только самоотверженная любовь, из нашего достояния — только то, что мы отдали на служение. А в отношении наших грехов истинно утверждение: то, что мы уже осудили, Он никогда не будет уже судить (1 Кор. 11,31), ибо то, что мы обнаружили, Он покроет (1 Иоан. 1,9; Евр. 8,12)^ u все то, что мы сокрыли, Он раскроет (Лук. 12,2)! Во всем он будет смотреть глубоко внутрь, на движущие силы it на побуждения, на советы и на решения сердца, на гокрытые во мраке тайны души (1 Кор. 4,5; 1 Цар. 16,7; Евр. 4,13; Пс. 138). VI. И результат окажется весьма различным. Также и по отношению к избранным Своим Господь окажется «праведным Судьей» (2 Тим. 4,8). Одни строили из сена, соломы и дерева — их дело сгорит; другие же строили из золота, серебра и драгоценных камней — их дело устоит и в огне (1 Кор. 3,12—15). Одни служили с верностью — они будут великими в Царстве Небесном (Матф. 5,19; 25,21; Лук. 1,17); другие же сеяли в плоть — они пожнут гибель дела своей жизни (Гал.. 6,6—8). Одни «чисты», «непорочны», «непреткновенны» (Фил. 1,10; 1 Кор. 1,8)—они получат «почести вышнего звания Божия» (Фил. 3,14), они получат награду победителя; другие же бедны (Откр. 3,17) и «недостойны» (1 Кор. 9,27)—они потерпят великую «потерю» (1 Кор. 3,16; 2 Иоан. в; 2 Тим. 2,5). Одних ожидает «дерзновение» в день суда (1 Иоан, 4, 17), а другие удостоятся лишь порицания, «постыжения» (1 Иоан. 2,28). Так каждый получит то, что ему положено (Евр. 6,10; 1 Кор. 4,5; 2 Тим. 4,8), без «лицеприятия» (1 Пет. 1,17) «соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2 Кор. 5,10; Кол. 3,24—25). «Избавление» сочетается с верой, а награда — с верностью. Как «сыновья», мы получаем Его жизнь, а как слуги — Его награду. «Се, гряду скоро, и возмездие (награда.— Э. 3.) Мое со Мною» (Откр. 22,12). Но вот все будут спасены, и все будут сиять, хотя и различным сиянием славы (1 Кор. 15—40—42). Тогда окажутся «большие» и «малые» сосуды, но все они будут наполнены. Правда, тогда окажутся различные степени и ступени славы (Матф. 25, 14—30!), но все будут наслаждаться не знающим различий блаженством (Матф. 20,1 —16)! Слуг и служений много, а Господь только один. Из числа верных особенно будут увенчаны победившие воины — «Венцом правды» (2 Тим. 4,8), состязавшиеся, целеустремленно бежавшие — «венцом нетленным» (1 Кор. 9,25—26), сохранившие верность до смерти — «венцом жизни» (Откр. 2,10; Иак. 1,12), самоотверженные труженики — «венцом славы» (1 Пет. 3,4), подававшие пример стаду — «венцом похвалы» (1 Фес. 2,19; ср. 3,6; Фил. 4,1). VII. Слава. Посредством всего этого для Церкви наступит завершение. «И слышал я как-бы голос многочисленного народа, как-бы шум вод многих, как-бы голос громов сильных, говорящих: аллилуйя! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель. Возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу;ибо наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя... Блаженны званные на брачную вечерю Агнца» (Откр. 19,6—9). Одновременно наступает великий день, когда Бог посетит воинство небесное в небесах и царей земных на земле (Ис. 24,21) и в который Ему благоугодно будет даровать Своему «малому стаду» великое Царство силы и славы (Лук. 12,32). «И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить» (Откр. 20,4). «Потом примут царство святые Всевышнего» (Дан. 7,18 и 22; Откр. 1,6; 5,10). Судимые пред судилищем Христовым, где:им вручались награды, становятся теперь: .судьями мира. Они окажутся господствующей аристократией в вечном Небесном Царстве, Так как они составляют «одно Тело» (1 Кор, 2,12— 13; Еф. 2,16), то отдельный член не должен прославляться пред лицом всей совокупности святых (1 фес. 4,15). Вся эта совокупность является «наследием святых во свете», а отдельный член ее имеет только свою «часть» в нем (Кол. 1,12). Все вместе они составляют «Царство» (Откр. 1,6; 5,10), отдельные же члены в этом «Царстве» являются «царями и священниками». Вся эта совокупность святых возвышается над каждым отдельным членом. Но каждый отдельный член занимает свое особое место в общем течении всей совокупности. Поэтому отдельный член не может обладать своим совершенством в своей обособленности, он может обладать только своей личной жизненной взаимосвязью с усовершенной совокупностью. Отсюда и ожидание почивших момента усоверщепия грядущих поколений (Евр. 11,40; Откр. 6,10—11). Отсюда и не мгновенное облегчение «душ» после смерти (Откр. 6,9; Евр. 12,236) в грядущее тело славы (1 Кор. 15,236) 93. Отсюда совпадение по времени воскресения умерших во Христе с «переодеванием» (2 Кор. 5,2—4) живущих в ту пору на земле в момент восхищения (1 Фес. 4,15)Ведь конечной целью всего является организм, а, не только спасение отдельной личности, не только личное блаженство: отдельного челоэека, но и «Царство Бойкие» (Матф. 6,10). Подобно тому, как теперь космнчески-универсалъное царство миров Божиих находится под управлением. Ангельских князей (ср. Дан. 10,13 и 20), так некогда и сонм искупленных будет управлять солнцами и мирами вместе со Христом, своим Главой, осуществляя царское господство (Откр. 22,5). «Разве не знаете, что святые будут судить мир? Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?» (1 Кор. 6,2—3). Поэтому «побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел соОтнем Моим на престоле Его» (Откр. 3,21). «Блаженны рабы те, которых господин, пришед, найдет бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадихих, и подходя станет служить им» (Лук. 12,37). «Это величайшее обетование Библии» (И. А. Бенгель).




ЛИЧНОСТЬ АНТИХРИСТА
Царство должно ведь остаться для нас!Лютер.

I. Явление антихриста

Конечной целью Христианства является Иисус Христос; концом же номинального христианства — антихрист. Таково непреложное учение Библии, в силу которого «цель» истории не «результат» ее и Царство Божие достигает своего господства не посредством роста и подъема, а лишь после крушений и мировых катастроф. Беззаконие будет «умножаться», любовь во многих «охладеет» (Матф. 24,12), и Сын Человеческий, когда придет, не много найдет веры на земле (Лук. 18,8). Не христианизация мира вплоть до достижения христианизации его культуры, а возрастающая враждебность мира вплоть до извержения христианства из сферы культуры — таков ход мира, который предсказывается Библейским пророчеством. Но Христос не пришел еще на землю не потому, будто мир не оказался еще в достаточной мере христианским; наоборот, Он не пришел еще потому лишь, что мир не оказался еще в достаточной мере неверующим (2 Тим. 3,1—4; 3—4; 2 Пет. 3,3; 1 Тим. 4,1—3). Таков принцип в Божием управлении миром, в силу которого все должно достигать своей зрелости, доброе, как и худое (Матф. 13,29—30; Откр. 14,15 и 18), но вот за зло долготерпение Божие приводит лишь к обостренному осуждению. «Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление я не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего... и тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убъет духом уст Своих» (2 Фес. 2,3—4 и8). Итак, к концу истории обнаружится не примирение, а напротив, усиление борьбы, не преображение, а крушение человеческого развития, не союз между Богом и человеческой славой, а крушение царства мира посредством Царства Божьего (Дан. 2,34—35; Откр.,19,11—21), — таков дуть торжества дела Господня. «Конец» истории — это ее естественное «завершение», «направляющаяся вверх» линия внезапно оборвется, и штурм небес будет отражен непосредственно с самих небес (Быт. 11,4и 6; Откр. 18). Однако поначалу все представляется наоборот. По свидетельству Писания, возникнет такая система культуры, которая, по видимости удовлетворит тысячелетнюю тоску человечества. Во главе fee окажется могучий повелитель, который с помощью гениальной организации духовных владык мира и благодетелей его явится одновременно (Откр. 13,76 и 4; 11,10) советником народов, благодаря чему они избавятся от опасностей войны (1 Фес. 5,3), который, как организатор человечества (Откр. 13, 16-=—17), внесет порядок в безнадежный хаос масс. Оказавшись вершиной человеческого величия, он, явлюсь главным руководителем всех человеческих деяний, воспламенит величайшее воодушевление и внушит сознание безопасности и спокойствия (1 Фес. 5,3), а как господствующий глава он потребует для себя божеских почестей (Откр. 13,3—4; 12,2; 2 Фес. 2,4). Так он вознесет до выевчшших вершин дух мира и власть мира, а потому для мировой культуры наступит время величайшего подъема и блеска. Но все это будет совершаться без Бога, без благодати, а только в уповании на самое себя, в прославлении собственной силы и в обожествлении человеческого духа (2 Фес. 2,4). Вот поэтому Всевышний не останется должником, Он ответит (Иер. 17,5). Славы Своей Он никому не отдаст и чести Своей не разделит ни с кем из рожденных в прахе мятежников (Ис. 42,8). Ответом Его на вызов антихриста явится посланничество Христа (Деян. 3,20) Его, и Христос уничтожит того, «которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными» (2 Фес. 2,9). Он явится «в пламенеющем огнесовершающего отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашею Иисуса Христа» (2 Фес. 1,8). Так вершина культуры превратится в завершающую драму истории, и вечерняя заря мира будет пламенеть словно знамение суда: «МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН» — «ты взвешен на весах и найден очень легким» (Дан. 5,25—27).

II. Имена антихриста

Слово «антихрист» встречается только у Иоанна, причем пять раз и в трояком смысле: Иоанн говорит о личном антихристе (1 Иоан. 2,18а), о духе антихриста (1 Иоан. 4,3) и об антихристах (во множественном числе: 1 Иоан. 2,18 и 22; 2 Иоан. 7). Уже в древности обращали внимание на то м, что под «антихристом» Иоанна, без сомнения, следует подразумевать ту же личность, которую Павел называет «человеком греха», «беззаконником», «противником» (2 Фес. 2,3 и 8), а Откровение называет его «зверем», выходящим из моря (народов — Откр. 13, 1—10); в пророчествах Даниила он назван «небольшим рогом», который вышел из четвертого царства (Дан. 7, 23-^25). Так в итоге мы находим семь Библейских главных определений этой порочной личности, которые подобны семикратному описанию богопротивности этого бесовского мятежника.

III. Личность антихриста

Антихрист является как личностью, так и системой; он единоличная вершина системы, руководитель и воплотитель далеко простирающегося человеческого мятежа. Как некоторая «духовность», как известное «направление» он существовал фактически всегда (1 Иоан. 2,22; 2 Иоан. 7); он существовал как «тайна беззакония» (2 Фес. 2,7) и как «дух антихриста» (1 Иоан. 4,3), отсюда и тысячелетняя линия его посланников и глашатаев — «антихристов» во множественном числе (1 Иоан. 2,16), но в завершающе-историческом образе он единственный бесовский гений, сверхчеловеческая личность, сатанинский мессия. Общность и духовность какого-то движения не исключает личностного начала; напротив, всякий значительный прогресс в мире всегда осуществлялся под водительством отдельных личностей. «История народа — это биография его великих мужей» (Карлейль). А потому вполне верно историческое убеждение, что первохрнстианство усматривало завершение антихристианства в обособленной человеческой личности. «Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете» (Иоан. 5,43)95. То, что антихрист есть отдельная личность, вытекает из недвусмысленного противопоставления его Антиоху Епифану, богопротивному сирийскому царю эпохи Маккавеев, как об этом противопоставлении говорит Павел во втором послании к Фессалоникийцам. Об этом самом выдающемся предшественнике антихриста пророчествовал уже и Даниил: «И возвеличится выше всякого божества, и о Боге богов станет говорить хульное» (Дан. II, 36). Если Павел говорит о «человеке греха», что он «противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фес. 2,4), то родственность и взаимосвязь его слов со сказанным Даниилом неоспорима: здесь наблюдается почти одно и то же словесное звучание (2 Фес. 2,4). Апостол, собственно, хочет сказать: такого, каким был Антиох Епифан, следует ожидать в пришествие Господа; это будет противник, сатанинский человек, повелитель демонов, персонифицированное воплощение всякой враждебности по отношению к Богу и образ самообожествления. В пророчествах Даниила этот Антиох Епифан представлен в образе «небольшого рога» у «овна», символа третьего, т. е. греческого царства (Дан. 8,8—12 и 21—26). Тот же пророк видит в образе дракона четвертое, римское царство; он видит непосредственно перед установлением Царства Божиего появляющуюся враждебную Богу главную силу и также в образе «небольшого рога» (Дан. 7,7-8). И »этом отношении вполне очевидна взаимопринадлежность, а также противопоставление: вполне очевидна необходимость ожидать в грядущем антихристе отдельную личность. Ведь если в «небольшом роге» третьей мировой державы следует усматривать отдельную личность, каковой оказался Антиох Епифан, то как же тогда не усматривать в «небольшом роге» четвертой мировой державы, для которого первый явно составлял параллель и прообраз, только некоторое родовое понятие? Нет, совершенно очевидно: по примеру и прообразу Антиоха Епифана следует ожидать личного антихриста, духовного вождя, вдохновителя и главу враждебной Христу системы культуры. Вот поэтому и у него — как и у Христа — имеется своя личная «парусия» (пришествие: 2 Фес. 2,5), и как Христос явился в положенный Богом час, отказавшись от пребывания в сокровенном состоянии (Кол. 3,3—4; 2 Фес. 1,7), так и антихрист, противоположность Его, явится в означенный Богом и сатаной час и достигнет своего откровения (апокалипсиса). лИ тогда откроется беззаконник» (2 Фес. 2,8).

IV. Предшественники антихриста

1. В Библейской истории среди прочих это были ....; Каин— зачинщик религиозной войны. Ламе— самообожествляющий себя самохвал». Нимрод— основатель мировой державы (Вавилон), Валаам — обольститель, увлекший в блудодеяние, Голиаф — оратор-хулитель, Антиох Епифан — опустошитель святилища. 2. В церковной и мировой истории это были Нерон — преследователь христиан (Откр. 13,7; 17,6) 102, Кесарь Рима — представитель мирской власти (Откр. 17,3 и 9), Магомет — лжепророк, римский папа — мнимая религия105, Наполеон — завоеватель мира, и вообще все хранители и обновители римской идеи мирового государства. Все они были предпосланными его вестниками. Две линии проходят через историю человечества: линия Христа и линия антихриста, линия семени жены и линия семени змея. Христианская линия начинается Адамом, проходит через Голгофу и приводит к небесному Иерусалиму. Антихристова линия начинается Каином, проходит через «Вавилон» и приводит в «озеро огненное». Все принадлежащие той или иной линии являются одновременно подготовителями пути для своего собственного будущего. Они вступили на этот путь и идут по нему. Они прообразы своего полного завершающего образа. Они принадлежат или Христу, или антихристу.


СИСТЕМА АНТИХРИСТА
Антихрист явился, как следует из Откр. 13, как глава враждебной Богу системы человечества. Она — и это вполне очевидно в противопоставлении и в подражании Троице Божией — есть единство трех троиц: Три личности: дракон, зверь, пророк; три города: Иерусалим, Вавилон, Рим; три принципа: государственное, хозяйственное и религиозное единство. Итак, все это подобно треугольной пирамиде с сатанинской троицей на вершине. Это «строительство Вавилонской башни> в завершающе-историческом образе. А потому крушение и суд являются ответом Божипмпа этот видов людей (Откр. 19,11—21, ср. Быт. 11,7). Сущность антихристовства представляется — несмотря на три города— следующим образом: « 1) Личная троица: а) антибог, б) антисын, в) антидух; 2) культурная троима: а) политическое единство, б) хозяйственное единство, в) религиозное единство. А. Личная троица Три личности — духовные вершины системы (Откр. 16,13; 20,10): «Дракон», как бесовская сила (Откр. 12,3 и 9 и 17; 13,2), «зверь», как политическая сила (Откр. 13,1—10) и «лжепророк», как религиозная сила (Откр. 16,13; 13,11—18). Дракон — это «антибог», зверь — это «антисын» (антихрист) 108, лжепророк — это «антидух».

I. Антибог

«Дракон» — это противоположность Отца. Это «первая» личность в адской троице (Откр. 16,13)1 Это предводитель и «обольститель» всего, главный враг 109f «древний змий, называемый диаволом и сатаною». Он состоит в подобном же отношении к «зверю», как в Божестве Отец к Сыну. Как Отец послал Сына в мир (Иоан. 6,37)так и сатана посылает антихриста после своего низвержения с небес (Откр. 12,7—12; 13,1-2). Как Отец даровал Сыну «всякую власть» (Иоан. 17,2; Матф. 28, 18—20), так и дракон дарует зверю «силу свою и престол свой и великую власть» (Откр. 13,2 и 4). Как Отец принял через Сына после Воскресения всю славу {I Кор. 15,28; Иоан. 12,27—28; Фил. 2,11), так и дракон примет через зверя после его оживления поклонение человечества (Откр. 13,4).

II. Антисын (антихрист)

«Зверь» — это «вторая» личность в бесовской троице (Откр. 16,13), «противник» (2 Фес. 2,4) и великая противоположность Христу. 1. Его происхождение. Христос явился «с небес» (Иоан. 6,38;Фил: 2,8); антихрист же поднимется из «бездны» ;(Откр. 11,7; 2 Фес. 2,4). 2. Явление его. Христос пришел во имя Отца; антихрист придет в свое собственное имя (Иоан. 5,43). 3. Сущность его. Христос воплотился как «Святой» (Марк. 1,24)., как «Истина» (Иоан. 14,6), антихрист явится, как «беззаконник» (2 Фес. 2,8), как «ложь» (2 Фес. 2,9 и .1.1). Христос, «тайна благочестия» (1 Тим. 3,16) является Искупителем (Матф. 1,21); антихрист — «тайна беззакония» (2 Фес. 2,7), является опустошителем (Дан. 7,25). Христос, «Сын Божий» (Лук. 1,35), является «сиянием» Своего Отца (Кол. 1,15; Евр. 1,3); антихрист, «сын погибели» (2 Фес. 2,3), является подобием дракона по. 4. Деятелеьность его. Христос служил в Израиле три с половиною года (Иоан, 2,13; 6,4; 13,1); антихрист будет господствовать над миром народов три с половиною года (Откр. 13,5). Христос воскрес из мертвых; антихрист исцелится от смертельной раны (Откр. 13,3). 5. Тело его. У Христа имеется Церковь, Иерусалим, Невеста (Еф. 5,31—32; Гал. 4,26; Откр. 21,9); антихрист обладает царством мира, великим Вавилоном, блудницей (Откр. 17,1—16). Христос созидает организм из живого материала (Еф.1,23; 1,12,16); антихрист созидает организацию из мертвого материала (Откр. 13,17; Еф. 2,1). У Церкви Христовой имеется «чаша благословения, которую благословляем» (1 Кор. 10,16); великий город антихриста имеет «чашу блудодейства» (Откр. 17,4; 18,3 и 6). 6. Судьба его. Христос ведет избранных в жизнь вечную (Иоан. 3,36); антихрист ведет своих последователей в погибель и на осуждение (2 Фес. 2,13). ХриСтос Сам был вознесен на небеса (Фил. 2,9); антихрист будет брошен в озеро огненное-(Откр. 19,20).

III. Антидух

«Третья» личность сатанинской троицы — «лжепро рок» (Откр. 16,13). Это полная противоположность Духу Святому, второй зверь из Откр. 13 (ст. 11—18). Он является «пророком» (Откр. 13,11; 16,13) соответственно тому, как Дух Божий является жизненной силой всякого пророчества (2 Пет. 1,21). Он получает все от антисына (Откр. 13,12 и 15а), как и Дух Божий получает все от Сына. «От Моего возьмет и возместит вам» (Иоан. 16,14). Он прославляет антисына (Откр. 13,12 и 16), как Дух Божий «прославляет» Христа (Иоан. 16,14). Он «оживит» образ зверя (Откр. 13,15), как Дух Божий «животворит» (Иоан. 6,63; Рим. 8,11; Гал. 5,25). Он производит запечатление начертанием зверя (Откр. 13,16), как и Дух Божий является нашей «печатью» и «залогом» (Еф. 1,13; 2 Кор. 1,22). Он осуществляет и оживляет всякое поклонение зверю (Откр. 13,12), как и Дух Божий осуществляет всякое поклонение святых (Иоан. 4,23—24). Так вся адская троица является страшным духовнодушевно-телесным организмом преисподней. Дракон — «дух», «зверь» — «тело», а лжепророк — «душа» всей этой совокупности. Если говорить о личностях этого божества, то дракон — это диавольский бог, зверь — это сатанинский мессия, а лжепророк — это нечестивый порочный дух. Но и в истории сатаны конец сопряжен с началом; теперь уже вполне очевидно, что система антихриста — это не меньшее, а вершина всего сатанинского мятежа, целеустремленное проявление алчности и жажды уподобиться Богу, богохульное полное осуществление его собственной надменности и гордости: «И вы будете, как боги!» (Быт. 3,5; Ис. 14,13—14; Иез. 28,2 и 6 и 17). Б. Культурное триединство

I. Политическое единство

Если в Откр. 13 сказано, что «все живущие на земле» поклонятся зверю (ст. 8), что «все» примут начертание, «малые и великие» (ст. 16), если «никто» уже более не сможет покупать или продавать, у кого не будет этого начертания (ст. 17), если «все» те умерщвлены будут, которые воспротивятся «поклоняться образу зверя» (ст. 15),— то это значит, что надвигается такая система культуры, которая в политическом и государственном отношениях охватит целые группы народов, которая организована будет строжайшим образом, которая будет бдить над каждым отдельным человеком, которая будет энергично предшествовать ему, не потерпит никакого сопротивления и будет осуществлять верховный суд. Все это в сумме означает следующее: Библейское пророчество говорит о сотрудничестве многих стран, об исполинской системе культуры, которая заключит в себе многочисленные системы, которые станут всеобъемлющим союзом государств с единой вершиной во главе. «И дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем» (Откр. 13,76)! И здесь наблюдается сочетание воодушевления (Откр. 13,4) и страха (Откр. 13,156), облагодетельствования человечества (Откр. 11,7—10, особенно 10) и безоговорочной жестокости (Откр. 11,7; 13,10 и 17,6), культурного идеализма и деспотии (Откр. 17,6)1 Здесь же наблюдается и упразнение силы, содействующей бегству отдельных частей посредством влекущей к центру всей совокупности силы притяжения. Здесь же и смелое «созидание башни»; «вавилонянами», но уже конца времени (Быт. 11,1 и 5, ср. Откр. 13,7), здесь вершина всякого самоискупления человечества без Бога, здесь и город на семи холмах над водами, «Великий Вавилон», блудница (Откр. 17,1— 2 и5и9и 15)! Поэтому образный язык Откровения изображает положение мира в конце времени как обобщение и устремление к вершине всех царств мира прежнего времени, как окончательный результат всей чуждой Богу работы мира, совершавшейся в течение тысячелетий истории прежнего человечества, как генеральную сумму всех «звериных» царств, о которых свидетельствуют пророчества Данила. У вавилонян был «лев», у персов был «медведь», у греков был «барс», четвертое животное — это зверь страшный и ужасный (Дан. 7,2—8). Антихристов хищник есть обобщение у него как у «барса», ноги — как у «медведя», пасть — как у «льва», и весь он — чудовище страшное л уммвмде, которое вдохновляется «драконом» (Откр. 13,2). К тому же выводу мы можем прийти и на основании числа голов и рогов: у вавилонского льва была одна голова, у персидского медведя тоже одна, у греческого барса — четыре головы, а у четвертого, у «зверя страшного и ужасного», тоже одна голова — итак, всего семь голов. Касательно же числа рогов заметим следующее: у первых трех зверей вообще не было рогов, а у последнего их десять (Откр. 12,3); отсюда и очевидно, что всем предшествующим развитием мира владел «бог века сего», что на заднем плане всех общих человеческих заблуждений находится дракон (1 Иоан. 5,19), что история грешников является самооткровением сатаны, потрясающим извращением древнего евангелия змея: «Вы будете, как сатана, бог ваш!» П1. Однако Библия все же не говорит, что Бог восстает против всякого объединения человеческого рода! Напротив, внутреннее искреннее духовное общение людей как раз и является Его целью (Мих. 4,1—4)! Оно совершается только во Христе, Сыне Его, Которого Он определил из царя (Пс. 2,6; Еф. 1,10; Иоан. 10,16); центром этого общения является Он Сам (Зах. 14,19), Он же приносит благословение всему человечеству! Взаимопонимание народов, уважение друг к другу, взаимное признание, сотрудничество в мире — все это антихристова цель, но кан раз всего этого желает и Бог. Все то, что Писание называет «антихристовым», не политическая форма, а религиозный мятеж души, совместное, общее отвержение Христа, сознательное решение, направленное против Бога. Итак, все антихристово по своей сущности располагается на линии веры, а не на линии культуры по существу, но на линии культа (почитания Божества), а не в сфере исторических мировоззрений, но в сфере религии. Все антихристово — это ненависть ко Христу, это революция, направленная против Всевышнего, это попытка лишить престола верховного Владыку мира. Антихристовство состоит в особом отношении к римскому царству. Десять пальцев на ногах у истукана Навуходоносора — хотя они и составляли смесь железа с глиной — все-таки содержали железо, которое находилось в бедрах, т. е. в римском мировом царстве (Дан. 2,40—43). «Десять рогов» конца времени, из которых вышел антихристов «небольшой рог», принадлежат четвертому, т. е. римскому зверю, «ужасному и страшному» (Дан. 7,7—8 и 20—25). «Вавилон» Откровения, «блудница, сидящая на водах многих» (т. е. народах — Откр. 17,1—2 и 15,16), сидит на звере с семью головами, которые означают семь гор (Откр. 17,3 и 9); естественно, это «собрание круга земли», это сам город Рим, расположенный на семи холмах (Откр. 17,18). Итак, в царстве антихриста ядром окажется группа из десяти государств, которая будет соответствовать десяти пальцам на ногах истукана Навуходоносора (Дан. 7,7 и 24). Трудно сказать, в какой мере границы и пределы этого «царства десяти рогов» будут совпадать с границами и пределами древнего римского царства. Границы римского царства никогда не были неизменными; с другой-стороны, царство всегда остается тем же, если даже оно простирает свои пределы гораздо дальше прежних, если даже оно перемещает свою столицу т. Во всяком случае римская территория и римская идея царства окажутся политическим ядром и политической душой всей грядущей совокупности.

II. Хозяйственное единство

Как следует из Откр. 13,17,«никому (по всей земле.) нельзя будет ни покупать, ни »продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя». Все это возможно будет только в том случае, если в царстве антихриста все торговые, социальные и промышленные мероприятия окажутся под единым общим контролем, если будет существовать инстанция, способная все организовать и централизовать, осуществлять всеобщую координацию, абсолютный контроль и господство над всем торговым рынком. Новый Завет говорит, таким образом, об исполинской организации в пределах чело^ вечеетва, которая охватит каждого принадлежащего ей члена, и рабочего и мелкого предпринимателя114, которая, подчинив многие народы, будет обладать исключительным правом купли-продажи. Она будет обладать возвышающейся над хозяйственной жизнью нераздельной властью в мировом царстве, без ее «товарного знака» никто уже не сможет более совершать своих дел. Итак, хозяйственная форма жизни этого царства окажется вполне антихристовой. Только самое грубое недопонимание способно утверждать нечто подобное. Контроль над хозяйственной жизнью, свободно осуществляемый всяким культурным народом, жизненно необходим для предотвращения социальной несправедливости, а также — в разумных пределах — для прогресса и благоденствия. Все враждебное Богу в момент кончины мира проявит себя в том смысле, что поднимется на борьбу против Предвечного, восстанет для разрушения Библейского христианства, а также для грубого и жестокого подавления свидетелей веры Христовой (Откр. 13; 17; ср. 7; 17,6; 18,24; 20,4).

III. Религиозное единство

1. Самообожествление человечества. По пророчеству Откровения, антихристу будут поклоняться (Откр. 13,8 и 12; 14,9; 16,2). Он вызовет удивление и восхищение всей земли (Откр. 13,36), все покорятся ему (Откр. 13,5), он воспламенит воодушевление масс (Откр. 13,4; 11,10). О нем будут говорить; «Кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?» (Откр. 13,4). Его воспримут как вершину человечества, как воплощение его самых высоких идеалов, как совершенство всякого человечёского гения, как «человека» в самом высоком с*шсjte' этого слова. Он возвысится в обожествлении собственной силы над всем, что Божие, воссядет в храме Божиём и провозгласит себя Богом (2 Фес. 2,4). Но таким образом почитание его превратится в почитание человечества, а потому тот, кто будет противиться ему, будет противиться и всему человечеству: такого назовут оскорбителем человечества в самом оскорбительном смысле этого слова, его назовут «мятежником», а потому и подвергнут уничтожению. Но благодаря всему этому система антихриста превратится в политическое воплощение веры, которое будет состоять в сплавлении государства с религией, в создании обожествляющей себя всемирной церкви, нетерпимой ко всем противоположным убеждениям и взглядам. И тогда отменится свобода совести, утвердится религиозное насилие, планомерное порабощение совести, массовая казнь благочестивых граждан115 только ради веры их (Откр. 13,7 и 15; 17,6; 18,24). Такова религия антихриста: отвратительное учение о божественности человека, вера лишь в самого себя, обожествление собственного духа. Это самая впечатляющая попытка устранить последствия греха, не устраняя самого греха, это конец «прогресса», это и завершение всей чуждой Богу культуры И6. 2. Превращение религии в государственную. Антихристовство не безбожие, а наоборот, религиозное противопоставление христианству. Оно не устранение религии, а «национализация» ее; не недооценка, а напротив, столь высокая оценка ее, что на службу ей ставится даже государственный авторитет. Это не простое язычество, а йакбе-то сверхъязычество, не общеизвестное номинальное христианство, а лжехристианство. Это одновременно «христианство» и язычество, это извращение христианства и усовершение язычества. Это язычество с «преодолением» и отвержением Библейского христианства, это самопрославление и самопоклонение прелюбодейного рода (Матф. 12,39; Фил. 2,15), это самообожествление, а потому и законченное безбожие, вершина всякой мерзости и идолопоклонства мира. «Это не плоть, а дух, не безумие, а мудрость, не слабость; это не человеческое, а бесовское, не естественное, а таинственное, не тьма, а ослепительный блеск» (В. Люгерт). Извне оно представляется религиозным мировым союзом, объединением торговли, промышленности, политики и веры, сплавлением хозяйственной деятельности, внешней .политики и религии, союзом государств, торговли и церкви. Главой его явится выдающаяся личность, изобретательный и своеобразный организатор, государствен ный, научный, художественный финансово-социальный гений религиозного рода, постигший силу тайных наук (2 Фес. 2,9). Внутри же он пуст и дуплист; в нем нет ничего иного, кроме философии фиговых листьев первого человека (Быт. 3,7), кроме богословия самоосвобождения первого убийцы, кроме евангелия змея, древнего обольстителя: «И вы будете, как боги». В целом, антихристовство является вершиной человег ческого мятежа, целью культуры семени змея, «оземлецным» царством небесным, лишенным Бога господством Божиим, а потому самой враждебной религией в цсто: рии для истинного Евангелия (Откр. 13,7; 17,6). 3 Религиозная вершина. Сам антихрист станет, таким образом, «противохристом» и «лжехристом» (Матф. 24,5 и 23 и 24). Он хочет не только вытеснить Христа, нр и заменить Его. Он отрицает в отношении культуры не всеобщие ожидания, а только те, которые сопряжены с личностью Иисуса из Назарета; собственно, он как будто даже исходит из них, как будто даже опирается на них, но он называет самого себя исполнением их, превращая, таким образом, истинного Христа в совершенно лищнего. Он, следовательно, словно одобряет в культурнрм отношении личность Христа, но поэтому именно, он является «противником» Его (2 Фес. 2,4) и «противохристом». Так для мира он является в известной мере его «мессией», спасителем его культуры, его избавляющей главой. Он представляется миру как центр тяжести его порядка, как центр его надежды, как — цель его развития. И небесной истине, утверждающей, что во Христе Бог стал Человеком, он противопоставляет бесовскую ложь,, будто в нем человек стал богом (2 Фес. 2,4). Таким образом антихристовство будет «опосюсторон,ностью» веры, «оземлением» небесного, «очеловечением» понятия Бога, и наоборот, оно есть обожествление человеческого духа, узурпирование подобия Богу, желание превзойти то, что действительно Божие, а потому все это совершенный грех.


ИСТОРИЧЕСКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОЯВЛЕНИЯ АНТИХРИСТА
По Писанию, в конце мира народы отпадут от Бога, Библейское христианство будет отвергнуто культурой и цивилизацией. Возможно ли подобное положение мира? Не представляется ли оно по меньшей мере невероятным? Что отвечает на это история культуры? В культуре по существу нет ничего противного Богу, еще менее в ней «антихристового». Напротив, достижения культуры принадлежат к сфере райского благородства человека, изобретения и открытия, науки и искусства, улучшения и облагораживания,— короче говоря, продвижение вперед человеческого духа является исключительно волей Божией. Все это — овладение землей посредством царственного рода человечества, исполнение поручений Творца посредством благородных служителей Божиих, упорядоченное Богом служение властелину в благословение миру. «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт. 1,28). Только полнейшее непонимание самых простых законов откровения в состоянии упрекать Св. Писание в отсталом образе мышления и во враждебности культуре. Нет, то, что отвергает Библия и что фактически противно Богу, по существу своему не культура, а единственно отчуждение от Бога миллионов ее представителей, удаление грешников от неба, неправда «религиозной» видимости, отрицание господства Всевышнего, дух гордости и мятежа, сознательное исключение Бога,— короче, мятеж против Бога. «Не хотим, чтобы Он царствовал над нами!» (Лук. 19,4). Следовательно, во внешних рамках истории культуры нет ничего противного Богу, не говоря уж об антихристовом. Все дело, однако, в том, каков дух, каково нравственное содержание дел, нравственное применение достижений культуры, каково отношение сердца каждого человека к Богу. И политика, и история целиком включены в план Божий (Прит. 21,1: 1 Цар. 11,14 и 23; Ис. 45, 1—7), они контролируются Всевышним и подчинены Ему как самому высокому Повелителю миров. Тайна четвертого царства Даниила. Рим никогда не был мертв. Железо в истукане Навуходоносора простирается от бедер до ступней,(Дан. 2,33). В духе пророчества Римское царство устоит до конца мира. После четвертого' царства, после царства Рима, следует непосредственно установление Царства Сына Человеческого (Дан. 7,7-14). В этом отношении история вполне согласуется со сказанным. По завещанию Феодосия Л (39,5 после Р. X.) Римская империя разделилась на два царства сообразно двум ногам в истукане Навуходоносора (Дан. 2,33) на Западную Римскую империю со столицей в Риме (император Гонор ий) и Восточную Римскую империю со столицей в Константинополе (император Аркадий). Первое погибло в 476 году от нашествия германцев под предводительством Одоакра, второе — через тысячу лет (1453) под ударами турков (султан Мехмед II), однако римская культура и римские идеи и представления о государстве не погибли. Оказывается, римское управление продолжало свое существование в римской церкви. Церковные провинции совпадали с государственными провинциями, и Рим, столица мировой державы, превратился в столицу мировой церкви, в резиденцию папы. Римский язык — латынь — продолжал оставаться церкозыным языком, он еще и сегодня жив в международном искусственном языке, в юриспруденции, медицине, естествознании. Римское право продолжает жить в законодательстве. «Корпус юрист романум» (Римский кодекс) византийского императора Юстиниана I (483—565) стал основой законодательства романских и германских народов в течение всего Средневековья вплоть до новейшего времени. Римское военное искусство продолжает свое существование в военном деле. Оно оказалось в свое время образцом для создания военного вооружения и боевой силы Запада. Еще и сегодня мы пользуемся такими латинскими словами, как капитан, майор, генерал, батальон, армия, инфантерия, артиллерия, кавалерия. «Кайзерами» называли повелителей Средней Европы, «царями» — повелителей Восточной и Юго-Восточной Европы (Россия, Болгария), и оба термина производны от имени римлянина Гая Юлия Цезаря (I век до Р. X.). Далее следует упомянуть о «Священной Римской империи германской нации», которая в известной степени сохранила в течение веков эту взаимосвязь. Правда, немецкое, государство никогда не было в подлинном смысле римской империей, и никогда немецкий дух не вступал, отрицая самое себя и собственные жизненные связи, в связь с римским духом, и все же обратим внимание на следующее. Рождество 800: коронация императора Карла Великого папой Львом III в Риме. Февраль 962: коронация императора Отгона Великого папой Иоанном XII тоже в Риме. К этому моменту относят начало основания «Священной Римской империи германской нации». С тех пор и начались разногласия между кайзером и папой, которые составили главное содержание истории Средних веков. Наконец 1806: под натиском Наполеона низложен император Франц II Австрийский и наступил конец Священной Римской империи германской нации. Однако, и Наполеон подпал под влияние римской идеи государственности. Отсюда и его императорство. Отсюда и звание его сына «Римский император» П8. Своеобразной, наконец, является и история города Рима, развитие его, гибель и последующий подъем: около 1100 до Р. X. около 100 по Р. X. в Средние века с 16 века с 1870 с 1922 в настоящее время миллионный город, как и во дни расцвета римских императоров. Подлинно рост, умирание и — воскресение! Такова жизненная сила Римского царства — в сравнении с гибелью других древних культурных народов, таково доказательство истинности Даниилового пророчества; мировая история и в этом отношении свидетельствует об истинном смысле и надежности Библейского пророчества. А дух римской государственности? Строжайшее воспитание мужчин. Железная воля. Централизация. Подчинение единицы, отдельной личности всей совокупности. Преданность государству, вера в его вечность 125. Обожествление государства ш. Переход человека в гражданина,— Нет, Рим не умер. Стремительный рост средств связи и транспорта. Сближение народов. Распространение мировых событий. Выход Европы из гордого одиночества. Начиная с девят— Рим — жалкая деревня , миллионный город, средней величины провинциальный город — постепенный рост, — ускоренный рост, — несравненно ускоренный рост дванадцатого века: единство «мировой истории». Все превращается в зубчатый механизм с вовлечением в него всех частей земли. Мировое хозяйство, экономика. 19-й век: большие предприятия поглощают малые. «Горизонтальный рост!». 20-й век: большие «концерны» (тресты) поглощаютразнородные большие и малые предприятия. Соединение, объединение добычи угля, машиностроительных заводов, верфей, пароходных компаний, сахарных заводов, кинопромышленности, газетного производства и т. д. с целью производить и отпускать товары, от сырья до готовой продукции. «Вертикальный рост!» Контроль над «розничной» торговлей. Принудительная централизация. Продовольственная карточная система. Система ордеров. Система запрета на «куплю-продажу» (Откр. 13,17). Современная система бойкота. Оздоровительные мероприятия правительств. Противодействие и реформы. Новые хозяйственные программы. Но»и они возможны единственно благодаря организации и централизации. Что-либо иное совершенно невозможно. Только таким образом можно осуществить спасение от грозящей гибели.'В организации по существу нет ничего антихристового, наоборот, в ней наблюдаютсянеобходимые мероприятия для пользы всей совокупное народа. Усиление мирового движения. Ускоренный темп мировых событий. Развитие военной техники. Усовершенствование самых страшных средств массового уничтожения. Опасность самоуничтожения для ведущих культурных народов. Отсюда уже исключительно технические потребности: растущая потребность во взаимопонимании народов с целью сохранить мир (1 Фес. 5,2—3). Миллионные армии. «Две тьмы тем», т. е. двести миллионов (Откр. 9,16). В Первой мировой войне участвовало 40 миллионов человек; погибших оказалось 9 миллионов, умерших, включая и от эпидемий и болезней,— 35 миллионов; Вторая мировая война: 16 миллионов погибло в военных действиях, около 30 миллионов — гражданского населения! Умертвить третью часть человечества (Откр. 9,15 и 18)! Уже сегодня это вполне возможно! Налеты самолетов! Летающие бомбы! Атомные бомбы! Общая европейская война — гибель Европы. Буквально! Сверхцивилкаация становится убийцей культуры. Возможность религиозно-нолитическфй всемирной пропаганды. Лжепророк приводит всех, «великих и малых», к поклонению антихристу (Откр. 13,12 и 16). Отмена религиозной свободы. Массовые казни за веру и убеждения (Матф. 24,9; Откр. 13,15; 17,6; 18,24). Неужели все это возможно и сегодня? Несмотря на «прогресс» и «облагораживание» мира? Да! И в новейшее время возможны и существуют преследования» за христианскую веру. Войны и военные слухи до конца (Матф. 24.6—7). Несмотря на все это мировая миссия. «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Матф. 24,14). До 1500: распространение печатных Библий и частей Библии на 14 языках, 1 1800: уже на 71 языке, 1804: основание Британского и Иностранного Библейского общества, 1930: по свидетельству д-ра Килгура, руководителя переводов в Лондонском Библейском Доме: Библия переведена более чем на 900 языков, причем через каждые 5—6 недель в список общества заносится новый язык. Общее количество проданных в 1930 г. Библий —30 миллионов, из них 12 миллионов — Британского Библейского Общества. Поистине огромная предварительная работа для евангелизации язычников в конце времени (Откр. 7,9—11)! Израиль. Август 70: разрушение Иерусалима Веспасианом. 1 100 000 погибших. 135: гибель Иудейского национального государства носле поражения «сына звезд» Бар Кохба (ср. Числ. 24, 17). 50 000 погибших. Изгнание всех Иудеев из Иудеи и Иерусалима (Втор. 28,64; Лев. 26,33). Но Иудейский народ не может окончательно погибнуть даже в судах Божиих (Ис. 66,22; Иер. 33,20—26; Матф. 24,34). Сегодня, после вековых исторических катастроф 127, на земле 16 миллионов евреев, т. е. в три раза больше, нежели в самое блестящее царствование Давида и Соломона 128. С другой стороны, кроме Рима, гибель или поражение потерпели все другие культурные народы древности. Далее: 28 сентября 1791: отмена всех ограничивающих евреев законов во французском Национальном собрании. Кроме того, 19 век: стремительное развитие иудейского влияния вплоть до приобретения чрезвычайной силы в политике, прессе, финансах. Еврей — интернациональный финансист. 1897: основание сионизма. Планомерное стремление к возвращению на землю своих отцов. 27 февраля 1919: конференция в Сан Ремо. Палестина объявляется родиной еврейского народа под Британским протекторатом 129. Все это является пробуждением Ближнего Востока. На «смоковнице» Израиля появились почки (Матф. 24, 32—33, ср. Лук. 13, 6—9; Матф. 21,19). «Сухие кости» начали двигаться и приближаться друг к другу (Иез. 37,7). Израиль, «как стрелка на мировых часах Божиих», «начал приближаться к полуночи». Итак, мы повсюду замечаем доказательства историчности и действительности Библейских пророчеств о конце времени (Матф. 16, 2—3). 1. В политической жизни: — пробуждение Ближнего Востока (Откр. 16,12; 9,14—16), — оживление четвертого Даниилового царства (Откр. . 17,3; 17,9 и 15), — возвращение евреев в Палестину и основание Израильского государства (Ис. 11,11), — всеобщее политическое брожение в мире (Матф. 24,6—7). 2. В хозяйственной жизни: — напряженность между богатыми и бедными (Иак. 5,1-8), — организация и централизация (Откр. 13,17); 3. В технике: — развитие мирового движения и общения, международной связи, — сближение народов, — усовершенствование военной техники, — необходимость во взаимопонимании между народами в силу угрозы и опасности самоуничтожения ведущих культурных народов. 4. В религиозной жизни: — самообожествление (2 Фес. 2,3—4), — спиритизм (1 Тим. 4,1), — мнимое благочестие (2 Тим. 3,5, ср. 1), — обольщение (Матф. 24,4—5 и 11 и 23—26), — ереси (2 Тим. 4,3—4; 2 Пет. 2, 1—2). 5. В нравственной жизни: плотская самоуверенность (Матф. 24, 37—39} 1 Фес. 5,3), — безнравственный образ жизни (2 Тим. 3,1—4)w 6. В жизни природы: — землетрясения и стихийные бедствия (Матф. 24,7; Иоил. 3,3—4) ср. знамения на солнце, луне и звездах (Матф. 24,29). 7, В жизни Церкви: — распространение Библии и мировая миссия (Матф. 24,14), т— многие верующие ни горячи, ни холодны (Откр. 3, 16; Матф. 25,5; Лук. 18,8), — бодрствовение верных (Лук. 12,37). В полночь раздастся некогда крик: «Вот, жених идет, выходите на встречу ему» (Матф. 25,6).

СУД НАД АНТИХРИСТОМ

Блестящей вершиной и точкой в истории человечества является одновременно ее поворотный, момент к крушению (Дан. 2,34—35). Сам Господь совершит суд.

I. Великая скорбь

Ужасы судов поколеблют круг земли (Откр. 3,10), в особенности же землю Иуды (Матф. 24,16; Лук. 21,21). «День Господень» наступит как «разрушительная сила от Всемогущего» (Ис. 13,6), «Великая скорбь» (Дан. 12,1; Матф. 24,21 и 29; Откр. 7,14) —«бедствие Иакова» (Иер. 39,7)—разразится над всем человечеством (Откр. 6—19). Могучими окажутся катастрофы: — Снятие семи печатей и звучание семи труб (Откр. 6,8-11), — грохот семи громов (Откр. 10,4) и излияние семи чаш гнева (Откр. 16), — опустошение и разрушение Иерусалима (Зах. 14,2) и уничтожение великого Вавилона (Откр. 17,16), — военный поход с Востока и «толпы в долине суда» (Откр. 16,12—16; Иоил. 3,14). В деталях же многое еще не раскрыто. Образность или буквальность многих завершающе-исторических пророчеств, вопрос о том, исполнились или еще не исполнились семьдесят Данииловых седьмин (Дан. 9,24—27) ,32, отношение речи Господней на Елеонской горе (Матф. 24) к остальным новозаветным пророчествам о кончине мира, переплетение пророчеств о ближайшем и дальнем будущем, взаимопроникающие друг в друга образы, восстановление Римского царства и союз десяти государств «зверя» (Откр. 13,1; 17,12—13 и 17), объем господства зверя и тайна его числа 666 (Откр. 13,8), Иудейское государство в Палестине и опустошающее вторжение народов (Откр. 11,7; Зах. 14,2), решающая битва Армагеддон (Откр. 16,16) ш и суд над народами в долине Иосафата (Иоил. 3,12), враждебный Богу город на семи холмах Вавилон и его уничтожение подлинно враждебным Богу антихристом (Откр. 17,16)—все это пророческие иероглифы, которых еще не расшифровал ни один человек с неоспоримой уверенностью и достоверностью. В этом отношении необходимы еще тщательные исследования, но мы сознаем также всю недостаточность их. Полное толкование этих пророчеств предложит нам только исполнение их 134. А затем наступит завершающий удар: явление Господа во славе и полное крушение и гибель враждебных Богу воинств антихриста (Откр. 19,11—21).

II. Явление Господа

Небеса раскрыты. Явилось знамение Сына Человеческого (Матф. 24,30). Господь является как всадник на белом коне в сопровождении небесных воинств. Из уст Его исходит обоюдоострый меч, и Он Сам топчет в точиле вино гнева Бога Всемогущего (Откр. 19,11 —16). С жезлом железным (Откр. 19,15; Пс. 2,9), в обагренной кровью одежде (Откр. 19,13), как топчущий в точиле (Ис. 63,1—6; Откр. 19,15), как молотящий на гумне (Мих. 4,12—13; Матф. 3,12), как держащий серп судов Божиих (Иоил. 4,13; Откр. 14,17—18) — так явится презренный прежде Иисус из Назарета. Вот тогда возопят все народы земли (Матф. 24,30). Ведь наступит «день Господень» (Иоил. 1,15; 3,14; Ам. 5,20), «день Господа лютый, с гневом и пылающею яростию» (Ис. 13,9), «великий и страшный», «день, пылающий как печь» (Иоил. 4,1), «день тьмы и мрака, день рблачный и туманный» (Иоил. 2,2; Зах. 14,6). Тогда люди попытаются скрыться «в пещерах и ущелиях гор» (Откр. 6,15)! Тогда «войдут люди в расселины скал и в дропасти земли» (Ис. 2,19)! Тогда они начнут говорить горам: «Падите на нас!» И холм-ам: «Покройте нас!» (Лук. 23,30; Откр. 6,16; 9,6). Но никто.не сможет избежать гнева Божиего. И Господь явится, «как молния» (Матф. 24,27), Он придет «в огне, и колесницы Его — как вихрь» (Ис. 66, 15), очи у Него как «пламень огненный» (Откр. 19,12), и «возгремит Господь величественным гласом Своим» (Иоил. 3,16; Ис. 30,30), «и много буде пораженных Господом». (Ис. 66,15—16; Пс. 109,6). В пламенеющем огне (2 Фес. 1,8; Ис. 66,15—16), ... как огненная печь (Мал. 4,1; Матф. 13,41—42), как неизбежная сеть (Лук. 21—35) — та^ «внезапная пагуба» постигнет людей (1 Фес. 5,3), как потоп во дни Ноя (Матф. 24,38—39), как огненный суд над Содомом и Гоморрой (Лук. 17, .28—32). Господь явится некогда (Зах. 14,4) на горе Елеонской, с которой он некогда вознесся (Деян. 4,9—12). И тогда узрит Его всякое око (Откр. 1,7; Матф. 24,30), тогда умолкнут всякие противные Ему речи (Матф. 22,12; Иов. 9,3), и всякий язык исповедает, что «Господь Иисус Христос в славу Отца» (Фил. 2,11).

III. Уничтожение сатанинской троицы

Сразу же после сокрушения всех военных основ антихристовства последует насильственное отнятие у него триединой бесовской командующей власти (ср. Откр. 16, 13). Господь убьет «беззаконника» дыханием уст Своих и уничтожит его явлением Своего пришествия (2 Фес. 2, 8; Ис. 11,4; Пс. 109,6). Зверь и лжепророк будут схвачены, их бросят в озеро огненное (Откр. 19,20); дракон же, древний змеи, будет связан на тысячу лет и брошен в преисподнюю (Откр. 20,1—3). Таким образом, гибели подвергнется сатанинская троица. «Первая» личность будет обезврежена на тысячу лет; «вторая» к «третья» — окончательно осуждены. Вот так Агнец восторжествует над драконом, Сын Человеческий — над зверем, а Невеста — над блудницей, Божественная Троица — над сатанинской лжетроицей. И тогда взойдет над полем развалин судов Божиих несущее спасение солнце правды (Мал. 4,2). После поражения антихристового союза народов наступит общение народов в Тысячелетнем Царстве. После гибели и крушения всех человеческих неверных ударов откроется все то, что силен совершить Бог. Таким образом, освобожден путь в Царство Божие. И тот факт, что сатана связан, является внеисторической предпосылкой для наступления Царства славы. Теперь необходимо только решить, кому из оставшихся разрешить вход в Царство. Но вопрос этот решен будет

IV. Судом над народами в долине Иосафата

Сын Человеческий будет восседать на Своем престоле славы и судить все народы Мира. Все они соберутся пред Ним, и Он отделил их друг от друга, как пастырь отделяет овец от козлов (Матф. 25,31—32). Одни войдут в вечную погибель, а другие — в Царство, которое приготовлено им прежде основания мира (Матф. 25,34 и 46). Таков великий суд над народами в начале Тысячелетнего Царства (Матф. 25,31—46; Дан. 7,9—14; Откр. 20,4). Весьма важно отличать и завершающий суд пред великим Белым Престолом (Откр. 20,11 —15). 1. Место: его нельзя будет найти после гибели прежней земли (Откр. 20,11), оно определено на почве старей земли, в долине Иосафата (Иоил. 3,12; Матф. 25,31). 2. Время: этот момент относится не к завершению, а к началу земного Царства елавы (Откр. 20,11, ср. 7—10; Матф. 25,31), 3. Люди: Он будет судить не «мертвых», т. е. не оживших во втором воскресении (Откр. 20,12—13), но судимы будут живые, оставшиеся на земле после катастроф судов Божиих (Матф. 25,32). 4. Решение: вопрос в основном касается не погибели или вечного Небесного Царства (ср. 2 Тим. 4,18), а того, что наступит прежде, погибель или земное Царство славы (Матф. 25,34 и 466) 135.

V. Установление Царства славы

Все это, взятое вместе, оказывается «явлением Его пришествия» (2 Фес. 2,8), триумфом Распятого (Матф. 26,64), откровением Его славы (1 Пет. 4,13), Его видимым Царством (Лук. 19,11). Ангелы Его будут сопровождать Его (Матф. 25,31; 2 Фес. 1,7), искупленные Его будут с Ним (1 Фес. 3,13; Иуда 14; Откр. 19,14), все Его святые будут восторгаться Им (2 Фес. 1,10), весь мир будет служить Ему (Ис. 60,1—3), Он будет бесспорно царствовать (Откр. 13,10), ибо Он «Царь царей и Господь господствующих» (Откр. 19,16; 1,5). Но то Царство, Которое Он установит, есть «Царство Божие». Совершаться оно будет не на земле, а на небе (Лук. 19,12; Дан. 7,13—14), это не воздаяние, а дар; оно результат не «прогресса», а перелома, оно не человеческое достижение, а исключительно подарок от Бога. 1. Извне Царство представляется неимеющим вида «камнем», который, однако, сокрушает внушительного истукана Навуходоносора (ср. Матф. 21,44) и который затем превращается в великую гору, наполняющую всю землю (Дан. 2,35 и 44—45). 2. Изнутри оно является Царством «Сына Человече? ского», которое уготовало конец кровожадным хищникам Данииловых мировых царств и впервые в истории народов вознесло на престол истинное человечество в духе Св. Писания, т. е. созданное по образу Божьему (Быт. 1,27; Дан. 7,13, ср. 2—7; Матф. 26,64). 3. Сверху это «Царство Небесное», которое нисходит с небес, а потому вносит в земной мир небесную сущность и небесное счастье (ср. Дан. 4,23). 4. .В целхш, же это подлинно «Царство Божие», как оно 1) замышлялось с самого начала (Матф. 25,34), 2) простиралось сквозь времена (Матф. 6,10а), 3) основано Христом (Иоан. 18,36—37), 4) провозглашалось Церковью (Деян. 20,25; 28,31), 5) ожидалось человечеством (Рим. 3,19), 6) ныне созидается на старой земле (Откр. 11,15; 19,6), чтобы после заключительных катастроф нынешнего мира (Откр. 20,7—15), 7) влиться в новое творение вечности (Откр. 21 — 22) 136.


ИСТОРИЧЕСКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ЦАРСТВА СЛАВЫ
Царственное господство Божие — конечная цель истории спасения. «Да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15, 28). Потому «Царство» — подлинная основная тема Библии. Вера в видимое Царство Божие еще на старой земле была вначале всеобщим духовным достоянием христиан 137. Однако с формированием католицизма она погибла 138, чтобы, однако, в последние столетия опять оказаться на светильнике 139. Фактически только троякая принципиальная ошибка богословов содействовала тому, что они упускали из вида эту Библейскую истину: достаточно неясное смешение Израиля с Церковью, поспешная подмена настоящего будущим и одностороннее одухотворение ветхозаветного пророчества о Царстве. Вопреки всему этому первохристианская надежда на земное видимое Царство славы покоилась на пятикратном непоколебимом основании, на 1) единственном признании правдивости и верности Божией по отношению к Его обетованиям, 2) единственном последовательном толковании ветхозаветных мессианских пророчеств; 3) единственном толковании событий конца истории, которое вполне совпадает с словами Господа Иисуса и Его Апостолов, 4) единственном полном завершении Божественного самооткровения и самооправдания в истории спасения, 5) единственном ведущем к цели переходе история спасения в Царстве Отца.

I. Единственное признание истинности и верности Божией по отношению к Его обетованиям

«Ибо дары и призвание Божие непреложны» (Рим. 11,29). Земным верующим потомкам Авраама Бог даровал обетование земли (Быт. 15,4—7 и 18). Это было обещание, которое начиналось не в Моисее, а в Аврааме (Быт. 12,1—3; 13,15), а потому оно основано было не на законе, а на обетовании (Рим. 4,13—15), т. е. не оговаривалось определенными условиями, а являлось свободным даром (Гал. 3,18). Вот поэтому его не могло отменить и отпадение Израиля, оно так и пребывало неизменным ради чести (Иез. 36,22—23) и истинности Божней (Рим. 15,8) и ради Авраама, друга Божиего (Иак. 2, 23; Ис. 41,8; Лев. 26,42). Но Св. Писание говорит об этом, свидетельствует об этом с той же уверенностью, как о крепости гор (Ис. 54,10), как о порядке в природе (Ис. 54,9), как о течении дня и ночи (Иер. 33,20—21 и 25—26), как о законе солнца, луны и звезд (Иер. 31,35—37; Пс. 88,36—38), как о вечности нового неба и новой земли (Ис. 66,22). «Так говорит Господь, Который дал солнце для освещения днем, уставы луне и звездам для освещения ночью... если сии уставы перестанут действовать предо Мною, говорит Господь, то и племя Израилево перестанет быть народом предо Мною навсегда» (Иер. 31,35— 36). «Ибо как новое небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицем Моим, говорит Господь, так будет и семя ваше и имя ваше» (Ис. 66,22). «Одухотворение» этого дарованного вне всяких условий и буквального пророчества о Царстве, а также перенесение его на другие общества, было бы ничем иным, как скрытым нарушением завета Божиих обетовании. Но все это чуждо Богу! Далее, первохристианская надежда на Царство является

II. Единственно последовательным толкованием ветхозаветных мессианских пророчеств

Обетования о первом пришествии Христа исполнились буквально; кто же тогда дает нам право «одухотворять» находящиеся часто в том же предложении (!) обетования об Его втором пришествии (например, Лук. 1, 31—33)? Христос буквально явился в Вифлееме (Мих. 5,1), буквально въехал в Иерусалим на осле (Зах. 9,9), буквально продан за тридцать сребренников (Зах. 11,12), буквально распят на кресте и прибит по рукам и ногам (Пс. 21,17). Кости Его буквально не были сокрушены (Пс. 33,21), буквально бок Его пронзили копьем (Зах. 130 12,10). Он буквально умер и был погребен (Ис. 53,8—9 и 12), в третий день Он буквально воскрес (Пс. 15,10; Ос. 6,2). Каким несоответствием оказалось бы это и как это было бы противно здравому смыслу, если бы предсказания Его об Его пришествии во славе мы стали толковать просто как «образы»! «Неужели Иисус только образно умер на кресте? разве пил Он духовный уксус? (Ис. 68,22). Разве о Его духовных одеждах бросали жребий? (Пс. 21,19). Разве Бог только образно рассеял Свой народ между другими народами (Быт. 4,27), и разве в настоящее время он только образно лишен царя, князя, жертвы, жертвенника и святилища? (Ос. 3,4). Нет, все это совершилось буквально и действительно» (Беттекс). Если Бог постоянно заверяет пророков, что Он снова соберет народ Израильский из всех народов мира и введет в землю отцов (например, Иер. 16,14—15; Зах. 10,8—9; Ис. 27,12—13; Иез. 11,17; 28,25), то разве это только образные выражения? Кто дал бы нам право превращать просто Иудеев в христиан, Иерусалим — в Церковь, а Ханаан — в Небеса? Находился ли когда-нибудь «престол Давидов» на небесах (Лук. 16,32), и разве «та» страна, куда Господь опять возвратит и где Он опять насадит народ Свой (Иер. 32,41; Зах. 10,10), «Ливан», «земля Галаадская»,— разве она где-то в другом месте, а не на Ближнем Востоке? Правда, у пророков часто бывали и поэтические видения: конечно, и Тысячелетнее Царство обладает для вечности прообразным значением и смыслом, и в связи с этим земным Царством Бог даровал в церкви Христовой предварительное духовное исполнение, так что, в общем, «одухотворения» не следует отвергать; более того, в отношении вечности оно действительно обладает величайшим значением, однако простое одухотворение является опасным «блужданием» вокруг ясного смысла Писания; часто оно произвольно и нелогично, если таким образом воспринять пророчество о первом пришествии Христа, то оно же превращает Бога в отрицающего Свои собственные обетования. Израиль должен опять возвратиться в Ханаан. Такова Библейская программа для будущего. Далее, первохристианское ожидание Царства является

III. Единственным толкованием конца истории, которое согласуется со словами Господа и Его Апостолов

1. Свидетельство Христово. В Своем приговоре фарисеям за то, что они ввели Израиля в заблуждение, Христос говорит: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе!.. Се, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: благословен Грядый во имя Господне» (Матф. 23,37—39). Таким образом, Господь говорит: дом Израилев не всегда должен быть пуст, не навсегда должно ему оставаться с иссушенной душой и с изнемогающим сердцем в состоянии осуждения, но наступит время, когда Израиль познает Своего Мессию и примет Его с ликующей радостью и радостными призывами. Тогда уже, как подлинно обращенные, они примут Его от всего сердца и будут приветствовать Его как своего Мессию и Бога и Царя. Правда, Царство Господа Иисуса не «от» мира сего (Иоан. 18,36), но оно для мира сего. Сам Господь свидетельствует: «Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною,— в паки бытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Матф. 19,28). Когда же ученики спросили Его уже после Его воскресения: «Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?» (Деян. 1,6),— Он не стал их порицать за плотские представления и не стал вообще обсуждать с ними наступления ожидаемого ими видимого Царства Божьего, а только сказал: «Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти» (Деян. 1,7). Таким образом, именно пророческое выражение «времена или сроки» и доказывает, что некогда Царство Божие будет фактически установлено на земле (ср. Матф. 8,11; 25,29; Лук. 22,16). 2. Свидетельство Апостола Иоанна. Далее, Откровение Иоанна неопровержимо свидетельствует о наступлении этого Царства славы. Откровение — единственная книга Библии, которая ясно говорит о «тысяче лет» (Откр. 20,2—7). Расположение этого отрывка непосредственно вслед за свидетельством о Христовом явлении и о низвержении антихриста (Откр. 19,11—21) доказы. вает, что эту «тысячу лет» следует непременно отсчитывать от возвращения Христова, располагая их между «первым» воскресением (Откр. 20,5) и «великим Белым Престолом» (Откр. 20,11—15). 3. Свидетельство Павла. Во втором послании к Коринфянам Павел сравнивает славу Ветхого Завета со славой Нового и говорит в связи с этим о неверии Израиля во время его ослепления «Но умы их ослеплены... доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается» (2 Кор. 3,14—16, ср. Исх. 34,34). Следовательно, как только ветхозаветный народ спасения обращается к Господу, покрывало тотчас же спадает. Апостол обращается здесь к тому времени, когда Израиль обратится к Христу. Тогда это покрывало будет снято с его сердца, и он достигнет славы и истинной свободы 142. Таким образом это место превращается в ясное свидетельство о том, что Павел ожидает будущего избавления для Израиля и принятия его. И для Израиля откроется Христос, следовательно, и для Израиля наступит час, когда он не станет более почитать непонятный для него закон, он поймет все-таки его смысл и цель. Этот час наступит для него тогда, когда он «обратится к Иисусу» (А. Шлаттер). Моисей снимал покрывало всякий раз, когда он обращался к Богу (Исх. 34,34); так случится и тогда, когда ветхозаветный народ спасения направится к Господу, обратится к Иисусу, тогда именно покрывало будет снято с него. Израиль познает тогда, что славу Моисея никак нельзя сравнить со славой Единородного Сына, полного благодати и истины (Иоан. 1,14 и 17). Такая надежда жила в сердце Апостола (ср. Рим. 10,1; 11,25)». Вторым главным местом является слово о воскресении в главе 15 первого послания к Коринфянам, которую называют главой о воскресении. Павел говорит нам о телесном воскресении мертвых, а в особом отрывке этой главы (ст. 22—24) — о ступенях и порядке этого воскресения во времени. Апостол различает три ступени: а) «Первенец Христос», б) «потом Христовы в пришествие Его», в) «а затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу». Под этим «концом» в соответствии с внутренней взаимосвязью текста следует подразумевать завершение телесного воскресения, третью и заключительную ступень воскресения подлежащих к воскресению мертвых. Одновременно с нею и состоится передача Христом Царства Отцу. Но таким образом Павел свидетельствует одновременно о «Царстве» Христовом, которое предшествует воскресению Церкви и всеобщему воскресению, «концу». Так как последний совпадает, по Откровению, с великим Белым Престолом и гибелью старой земли (Откр. 20,12—13 и 5), то этот Апостол становится также свидетелем Царства Христова на прежней земле. Только после этого периода славы совершится впадение истории в вечность. Прежде всего, однако, великое и спасительно-историческое доказательство оправдания его Евангелия, которое здесь рассматривается, заключается в послании к Римлянам 9—11. Павел провозглашал свободное от закона Евангелие, не делая никаких различий между Иудеями и язычниками (Рим. 3,9 и 22—23; 10,12; Гал. 3,28). Но в таком случае для каждого верующего в Писание израильтянина должен был непременно возникать вопрос: не обратится ли в ложь эта весть в течение двух тысяч лет установленного факта, свидетельствующего об избрании и особом положении Израиля (Пс. 146,19—20; Ам. 3,2а; Исх. 19,5)? Но не ясно ли будет тогда, что Бог нарушит Свои обетования, которые Он даровал Израилю, — что, однако, никогда не может случиться (2 Кор. 1,20) —либо Иисус из Назарета, как Его проповедовал Павел, не является обещанным народу Израильскому Мессией?». И на этот вопрос отвечает Павел. а) Действия Божий свободны (Рим. 9). На арене мировой истории Он переставляет фигуры, как это ему угодно. Он не понуждает верующих к вере, а неверующих — к неверию, но из числа неверующих Он избирает отдельные личности в особые примеры силы Своего осуждения (например, фараон Египта: ст. 14—18), а из числа верующих Он избирает Себе особых носителей для Своего спасительного посредничества (например, Авраам, Исаак, Иаков; ст. 6—13) из. Так и избрание Израиля покоится на свободе Божией М4, а потому ни в коем случае человек — даже Иудей — не обладает правом, вопреки Богу, уповать на что-либо иное. Если даже он и не понимает Всевышнего в Его действиях, то и тогда ему приходится молчать и просто признавать свободу действий Бога как свободу действий горшечника по отношению к глине (ст. 19—23). Тем не менее, б) действия Божий праведны (Рим. 10). Свобода Его не произвол. У Него законные права обращаться с Израилем так, как Он обращался с Ним. Ведь Израиль желал праведности по закону (Рим. 9, 30; 10,3), а вот Господь установил праведность по вере: Он рекомендует эту праведность, Он создает условия, возможности, чтобы она оказалась для верующих действительной (10,4—13), Он велит благовествовать о ней (10,14—18), Израиль же отверг ее. Вот поэтому он оказался непослушным и достоин наказания, которое и постигло его (10,19—21). в) Действия Божий влекут за собою благословение (Рим. 11). И в судах Бог «не отверг» народа Своего, Он только отстранил его на время (Рим. 11,1). И в рассеянии Израиль хранит свою надежду (Лев. 26,44—45; Иез. 11,17). Более того, действия Божий по отношению к нему влекут за собой благословения для всех людей: — для верующего во Христа остатка — потому что он достигнет помилования (ст. 1 —10), — для всего мира народов земли — потому что они получат Евангелие (ст. 11 —15), — для Израиля, который некогда обновится, —потому что он будет принят (ст. 16—32). Итак, ожесточение, которому подверг себя Израиль, охватило его только отчасти, только до тех пор, пока не войдет полное число язычников (Рим. 11,25). Затем отторженные от маслины Царства Божиего ветви опять будут «привиты к этой маслине» (Рим. 11,23—24; 16,17), и «так весь Израиль спасется» (Рим. 11,26). Таково разрешение существующей напряженности между призванием народа Израильского и призванием Церкви из язычников. Только посредством будущего прошлое примиряется с настоящимТолько конец оправдывает середину! С признанием этих положений совпадает все Павлово Евангелие. Поэтому тот, кто отрицает его пророчества, отрицает фактически фундамент Церкви. Он отрицает, если только мыслит последовательно, или верность Бога завету, или полную независимость Евангелия от закона, т. е. он отрицает либо Ягве, либо Павла 145. Могучими являются те воздействия, которые, по свидетельству Апостола, исходят на мир народов от оживления Израиля. Так достигается как бы космическое «возрождение» в Царстве Воскресшего (Матф. 19,28). Он пишет: «Итак спрашиваю: неужели они преткнулись, чтобы совсем пасть? Никак. Но от их падения спасение язычникам... ибо, если отвержение их примирение мира, то что будет принятие, как не жизнь из мертвых?... Если же падение их богатство миру, и оскудение их богатство язычникам, то тем более полнота их» (Рим. 11,1.1—15). Здесь Павел вполне понятными словами говорит о вере в полное обращение Израиля и говорит также о том, что от этого обращения изойдут величайшие благословенные воздействия на все человечество. В сравнении с этими новыми дарами Божиими и жизненными силами более высокой полноты Духа, которые теперь простираться будут на мир народов, вся прежняя жизнь народов окажется мертвой, все прежнее богатство язычников — только нищетой, все прежнее спасение народов — только погибелью. Таким образом Павел не только высказывает свою веру в будущее духовное и национальное избавление Израиля, но и свидетельствует о всеобъемлющем национальном и вненациональном всемирно-историческом и спасительно-историческом значении этого события: оно есть «спасение» для мира народов, «богатство» для язычников, духовный праздник воскресения для всего человечества, даже «жизнь из мертвых». Но вот таким именно образом затронут вопрос о смысле этого грядущего Царства Божиего. Ведь возникает вполне оправданный вопрос: для чего вообще такое видимое Царство? Почему Бог даровал Израилю такое обетование? Каков смысл этого грядущего периода Царства в спасительном плане искупления? На эти вопросы ответим следующим образом: видимое Царство славы является:

IV. Единственным полным завершением самооправдания Божиего в истории спасения

1. По отношению ко Христу: разве Всевышний не обязан по отношению к Своему царственному Помазаннику предложить Ему возможность проявить Себя как самого лучшего законодателя, судью, управителя и повелителя мира, как того, кто гораздо лучше осознает управление делами этого мира, нежели все прежние великие и могущественные этой земли, причем в пределах старого творения, в условиях которого они жили и отвергли Его как «Царя»? Не будет ли также справедливым, чтобы после тысячелетий, в течение которых сатана показал всему миру, как он может лгать, обольщать и губить народы, Бог, со Своей стороны, доказал теперь во Христе, как Он может благословлять, избавлять и даровать мир и притом на почве этого прежнего мира? «Да, эта же земля, которая видела позор и посрамление Сына Божиего, должна теперь увидеть Его славу. Эта же земля, которая пила Кровь Всесвятого, должна теперь приобщиться еще к Его искуплению. Этого требует справедливость Божия». Там, где торжествовал сатана, Иисус должен быть увенчан) 2. По отношению к человечеству. «Если смотреть на веру в Тысячелетнее Царство без предубеждения, то необходимо согласиться, что это действительно великая и прекрасная мысль Божия, если Он дарует этой бедной земле и уставшему гостю на ней после шести суровых дней тяжкого труда великую субботу, в которую Христос возьмет вожжи из рук грешного человечества, чтобы в течение какого-то времени лично управлять этим миром по правде и истине закона Божиего» (Беттекс, «Символика Творения»). До сих пор ведь никогда еще не открывалось, каким блаженным и славным может быть народ на этой земле, если в среде его будет обитать и восседать Сам Господь! Это как раз и есть великая преобразующая мир мысль Откровения, что еще на этой, прежней земле вполне возможно существование Царства Божиего! Но таким образом Бог только докажет, что не обстоятельства и не стихийные силы повинны в том, что народы не могли жить в мире друг с другом, что в этом, повинны единственно грех человека и обольщение сатаны. Далее, завершение этого царства доказывает еще, как безнадежно пал человек по своей природе. Ведь что же сделает человечество после тысячелетнего совершенного правления Божиего? Оно возмутится против Господа, оно выступит с миллионными армиями на поле сражения против Всевышнего! (Гог и Магог: Откр. 20,7—10). Так последняя попытка Божия обнаружит только отчаянное зло человека. Народы, оказывается, столь немногому научились даже в самых идеальных хозяйственных и политических условиях, даже от самых осязаемых проявлений благодати Всевышнего, даже под непосредственным правлением Господа, что в итоге,— обольщенные врагом — соберутся на самый страшный мятеж человечества (Откр. 20,8). Таким образом вполне очевидным станет не только то, что человек не в состоянии создавать идеальные условия, но и то, что если даже такие условия установлены, они не в состоянии улучшить, исправить человека. И потому самое блестящее время истории человечества превратится в самое катастрофическое доказательство погибели грешника, и неопровержимо уже доказано, что Бог прав, когда, совершая искупление человека, Он всецело исключил его собственные силы. Итак, достигнута самая высокая точка (апогей) и завершение самооправдания Божиего и явно доказано всему миру, что заранее определен только один путь человечества к миру, и этот путь — одна только благодать Божия и Голгофский крест. Наконец, видимое и завершающе-историческое Царство славы Сына Божиего является

V. Единственным ведущим к цели переходом истории человечества в Царство Отца

Факт остается фактом, что в общем течении мирового процесса смешались друг с другом отражение и прообраз, что чем далее простирается развитие мира, тем отчетливее появляются на переднем плане его существенные особенности. Все это вполне очевидно и находит свое место в истории новозаветного искупления (ср. Иоан. 16,25). Освобождая от сокровенности свой подлинный характер (Матф. 13,11), Царство Божие охватит некогда весь мир. «Ибо Ему (Сыну.— Э. 3.) надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои» (1 Кор. 15, 25). Это то Царство, которое некогда откроется и станет завершением всего посюстороннего, эпохой блеска истории. Однако Сын не Отец, а только «сияние» славы Его (Евр. 1,3), «образ» невидимого Бога (Кол. 1»15). Поэтому в личности Его в видимом Царстве Божием явился образ Отца на земле. Вот поэтому необходимо еще определенное историческое становление, которое приведет к Отцу историю Царства Божиего. Таков подлинный глубочайший » и Божественный смысл Тысячелетнего Царства. «Деятельность Христова в Тысячелетнем Царстве приведет историю Откровения от этой самой последней прообразной ступени в заключительную Святая святых, в непосредственное общение с Отцом». И поэтому по праву Ириней (ок. 190 по Р. X.), ученик Поликарпа, который, в свою очередь, был учеником Апостола Иоанна, устанавливает в новозаветном развитии спасения уже три ступени, соответствующие трем ипостасям Божества, так что все развитие новозаветного Откровения носит спасительно-исторически-тринитарный отпечаток. Фактически: настоящее есть эпоха Духа Святого, Который прославляет вознесшегося на небеса Искупителя в Его отсутствие и Который призывает и созидает Церковь (Иоан. 16,7—15; 1 Кор. 12,3—13). Далее следует пришествие Христово и установление видимого Царства Божиего на тысячу лет, т. е. установление Царства Сына. «Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги свои» (1 Кор. 15,25). Наконец. Сын передаст Царство Отцу, подчинит Себя Самого Ему, и тогда откроется Царство Отца, Царство вечного совершенства. Тогда Бог будет «все и во всем» (1 Кор. 15,23). В связи с этим Тысячелетнее Царство является единственно ведущим к цели переходом человеческой истории — под водительством Сына — в Царство Отца. «Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Матф. 13—43). Так Библейское пророчество изображает нам два главных триумфальных прорыва, которые находятся в особом отношении к обеим Божественным Личностям Сына и Отца: — явление Царства Сына в начале Тысячелетнего Царства еще на арене прежней, старой земли и — откровение Царства Отца в триумфе завершения на новом небе и новой земле.


СЛАВА ЦАРСТВА БОЖИЕГО НА ЗЕМЛЕ
Грядущее Царство Божие будет временем всемирного «возрождения» (Матф. 19,28). В его видимой славе примет участие все земное творение: Израиль, язычники, природа и — как небесная господствующая аристократия — Церковь. Медлительно покидала «слава Господня» храм (Иез. 10,18—19; 11,22—23). Но вот «внезапно» явится Господь опять, чтобы войти в Свой храм (Мал. 3,1; Иез. 43,1—5). Это начало, второе же — конец «времени язычников» (Лук. 21,24). Целью же является «Господь там» (Иез. 48, 35), «скиния Бога с человеками» (Откр. 21,3).

I. Христос — Бог и Царь

1. Его личная слава. «Владычествующий над людьми будет праведен, владычествуя в страхе Божием. И как на рассвете утра, при восходе солнца на безоблачном небе, от сияния после дождя вырастает трава из земли»,— таков Христос Искупитель, «Сын» Давидов и «Господь» Давида. Вот так прародитель сам свидетельствовал о Потомке, прообразный Давид — о прототипе Давида (2 Цар. 23,2—4). В Нем осуществились все идеалы Царя. Он «Еммануил» (Ис. 7,14; Матф. 1,23), великий Победитель (Фил. 2,11), «Сильный» (Соф. 3,17), «единая» Глава всего (Еф. 1,10; Ос. 2,2; Иез. 37,24; Зах. 14,9). Извне Он является — Объединителем Своего народа — как подлинный «Давид» (Иез. 37,22—24; 34,23—24; Ос. 3,5). — Князем мира на престоле — как «Господь» Своего предка (Лук. 1,32; Матф. 22,45; Ис. 9,6—7). — знаменем народов — как отпрыск от корня Иессеева (Ис. 11,10). — кедром народов мира — как глазное дерево народов мира (Иез. 17,22—24 и 4). Изнутри Он является — семикратно одаренным Духом — как отрасль от корня Иессеева (Ис. 11,1—2; Откр. 5,6; 4,5) М7, — Царем Священником в серебрянном венце — как ОТРАСЛЬ («земах») Господня (Зах. 6,11—13) ,48, — «Иегова — оправдание наше» — как Бог Царь и Искупитель (Иер. 23,5—6; 33,15—16), — «Разрывающий все узы» — как «Лев из колена Иудина» (Откр. 5,5; Мих. 2,13). Такова истина о славном «Назарянине», Отпрыске из Назарета (Ис. 11,1), об «Отрасли» (Матф. 2,23),49. Он произрастет от Своего корня (Зах. 6,12, ср. Ис. 27,6; 35, 1—2; Ос. 14,6—8), и Он опять восстановит Храм Божий и «скинию Давидову падшую» (Ам. 9,11; Деян. 15,16). Но все это «от» Бога (Ос. 14,9). Основная сущность мессии — это Его вечное Божество. Вот поэтому Он одновременно и «Корень» и «Отрасль», основа и венец, начало и цель царственного рода Давида (Откр. 22,16; 5,5). Он является обетованием и исполнением в одном, звездой света и ночи и наступлением дня, т. е. «светящей утренней зарей», глашатаем и осуществителем вечного солнечного начала (Откр. 22,16). 2. Поклонение человечества. «Ибо от востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Саваоф» (Мал. 1,11). Очевидно, в Иерусалиме опять будет восстановлен храм (Иез. 37,26 и 28; 43,7). Господу опять будут приносить все главные роды жертв — всесожжение, хлебное приношение, жертву благодарности, Жертву за грех (Иез. 43,18—27; 44,11 и 15—16 и 29; 45,17; Зах. 14,20—21) — будут соблюдаться определенные праздники (Иез. 45,21; Зах. 14,16) 15°, субботы (Иез. 44,24; 45,17; 46,3), первосвященство окажется в руках сыновей Садока, «праведника» (Иез. 40,46; 43,19; 44,15, ср. 1 Кор. 1,30). Во всяком случае Иезекииль изображает в своем пророчестве о мессианском спасении будущее жертвоприношение, сопровождаемое обилием частных постановлений и определений (например, 45,23— 24; 46,4—15), и будущий храм с приведением точных его размеров и частных указаний (40,6—15; 41,1—4; 43,13— 17). Едва ли все это следует воспринимать и понимать только образно и духовно (Иез. 40—44) 151. Та трудность, что после совершенного дела искупления на Голгофе — несмотря на наставления, содержащиеся в послании к Евреям (10,10 и 14; 8,13; 7,18),— потребуется еще какое-то жертвоприношение, возможно, разрешится таким образом, что эти жертвы окажутся приблизительно на той же ступени, что и крещение в настоящем времени и Вечеря Господня, т. е. они окажутся знамениями воспоминания, изображением совершенного дела искупления, взирающими вспять символами, как и отмененные Крестом ветхозаветные жертвы взирали в свое время вперед, в будущее, на предстоящее исполниться, на будущее дело искупления. И все же в любом случае одно будет отличать этот храм (если только надлежит его буквально понимать) от храма Соломона: в нем не будет уже более ковчега завета (Иер. 3,16—17), как не будет уже и светильника, и стола для хлебов предложения, и завесы между святилищем и Святая святых (ср. Евр. 9,8; Матф. 27,51). С момента разрушения Иерусалима Навуходоносором (586) у Израиля никогда уже более не было ковчега завета. Это обстоятельство и составляло великую потерю для храма Зоровавеля (516 до Р. X.— 700 по Р. X.). Ведь без ковчега храм был только скорлупой без ядра, словно дом, в котором нет жителей; ведь ковчег завета был «престолом» Господа, символом Его присутствия, Святая святых в Святая святых (Исх. 25,22)! Но для будущего храма эта утрата окажется великим приобретением. И причина такого приобретения в том, что Господь теперь Сам лично будет присутствовать в нем, что Иерусалим явится «престолом» Его (Иер. 3, 17) и присутствие Божие заменит теперь «шехину», «облако славы» (Ис. 4,5; Исх. 40,34—38), так что символ, как уже «исполнившийся», может отступить перед своим осуществлением. Таким образом, отсутствие ковчега завета выражает подлинную сущность Тысячелетнего Царства: оно является переходным временем спасения к вечности. В небесном Иерусалиме вообще не будет более храма, потому что все уже исполнилось во Христе (Откр. 21,22). Здесь исчезает прежде всего одна и притом самая главная часть, а «стены» продолжают стоять. Но в мессианском Царстве содержится «ядро» совершенства и завершения — видимое присутствие Христово, тогда как «стены» — старый мир — еще не устранены. А потому еще налицо одновременно как исполнение пророчества, так и переход к совершенству, как завершение всего временного, так и наступление вечности. Однако в качестве такового все это является самым совершенным прообразом славы. Не подлинно земное царство славы есть главное дело, а вечное Царство совершенства, не время блеска посюсторонней истории, а потустороннее совершенное формирование завершающей цели, не «конец времени» на старой земле, а вечность на новой. Ядро Мессианского Царства — новый мир. Оба эти мира соотносятся как вступление и главная часть, как предварительное представление и завершающее исполнение, как преддверие в царский дворец. Разделяются оба эти мира новым творением, т. е. гибелью старого мира, осуждением его и преображением мира (Откр. 20,7—21). Все эти события являются разделяющей стеной между «посюсторонностью» и «потусторонностью» земли. Но ветхозаветные пророки видели и то и другое в одном образе. Для них предварительная ступень сливалась с завершением, конец времени — с потусторонностью, вемной Иерусалим — с небесным в один единственный величественный образ 152. Так, пророк Исайя говорит о «новом небе» и о «новой земле» (65,17; 66,22), на которой все-таки существуют еще грех и смерть (пусть только как исключение: 65,20,— но они все-таки существуют) — и все это может относиться только к земному царству славы (ср. Откр. 21,41), — а с другой стороны, он говорит об Иерусалиме конца времени, о том, что он не будет более нуждаться ни в солнце, ни в луне» потому что Сам Господь будет светом его (60,19), что, как следует из взаимосвязи с Новым Заветом; является непреложным указанием на небесный Иерусалим. (Откр. 21,23). Так пророки видят посюсторонность конца времени и вечную потусторонность как одну единственную и сформированную в посюсторонности продолжающуюся линию и изображают новое творение совершенства красками Царства славы, но старого творения (например, Ис. 54,11—12 Откр. 21,18—21). Здесь «одухотворение» уместно в самом высоком и в самом благородном смысле. Только Новый Завет проводит четкую границу между этими мирами, которая отделяет вечность от времени (Откр. 20,7—21,1). Основание этого пророческого видения кроется в том, что небеса в Ветхом Завете еще не были раскрыты для людей. Поэтому ветхозаветные святые видели только Ангелов, но не видели людей вокруг небесного престола, не видели престола (например, 3 Цар. 22,19; Иов. 1,6; 2,1; Дан. 7,10). Только с момента вознесения Христа как Главы нового человечества небо в принципе раскрыто и для людей (Иоан. 14,2—3; 17,24; Евр. 2,10) 153. Только с iex пор и небесный Иерусалим более ясным образом раскрылся для людей (Гал. 4,26; Откр. 21).

II. Народ Израильский

1. Возвращение Израиля и собирание его в Ханаане. «Непременно соберу всего тебя, Иаков, непременно соединю остатки Израиля, совокуплю их во едино» (Мих. 2, 12; Ис. 27,12—13; 60,4; Ос. 11,10—11). «Хотя бы ты был рассеян до края неба, и оттуда соберет тебя Господь, Бог твой, и оттуда возьмет тебя» (Втор. 30,4). С помощью народов и царей (Ис. 49,22—23; 60,9—10; 61,5; 66,20), с помощью видимых знамений и чудес (Мих. 7,15; Ис. 11,15—16; 35,5—10; Зах. 10,11), с помощью личного водительства Господа (Ис. 52,12; Мих. 2,13; Ос. 1,11; Иер. 31,9),— так народ Израильский возвратится в сзою землю. Возвращение из Вавилона относится к этому возвращению и собиранию Израиля как прообраз к исполнению, как вступление к главной части (ср. Иер. 23,7—8). Фактически в этом «втором», решающем событии (Ис. 11, 11—12), все гораздо более могущественно: объем всего дела является величественнее. Возвращение из Вавилона было возвращением только из среды одного народа; возвращение же из «Рима» будет возвращением из среды всех народов (Втор. 30,3; Ис. 11,11—12; 43,5—6; 60,9; Иер. 23,8; 29,14; 31,8—10; 32,37; Иез. 34 12) 154. Возвращения из Вавилона удостоились только два «колена», с царством «иудейским» сопряжены были колена Иуды и Вениамина (Ездр. 2); возвращение же из «Рима» станет уделом всех колен и тех десяти потерянных, которые сопряжены были с царством «Израильским» (Иер. 3,18; 30,3; 31,1 и 6; 33,7; 50,4; Зах. 10,6; Ис. И, 13; Иез. 37,15—24; Ос. 1,11). Продолжительность. Возвращение из Вавилона завершилось разрушением Иерусалима и изгнанием римлянами иудеев из Палестины (70 и 135 по Р. X.). Возвращение же из «Рима» окажется окончательным и действительным навечно. Иерусалим и духовно обновленный остаток «будут жить в безопасности» (Зах. 14,11; Иер. 24,6; 30,10; 32,37; 33,16; Ос. 2,20), и «не будут более исторгаемы из земли своей» (Ам. 9,15). И разрушаемый в ходе истории более двадцати раз город никогда уже не будет более подвергаться разрушению, доколе будет существовать земля (Иер. 31,38—40; Ис. 54,15; 32,18; 52.1; Иоил. 3,17). Содержание окажется более духовным. Возвращение из Вавилона сочеталось с пробуждением: с тех пор Израиль никогда уже не впадал в идолопоклонство. Возвращение же из «Рима» сопряжено будет с полным мессианским спасением (Ис. 19,8—13), с тех пор идолопоклонства не будет уже не только в Израиле (Ос. 2,18), но оно вообще исчезнет с лица земли (Ис. 2,3). Но если то первое пробуждение погрузилось в ортодоксальность и мертвую веру ума, то это последнее проявится в вере сердца и в вечной духовной свежести жизни 155. 2. Обращение Израиля к Господу. Народ Израильский возвратится в свою землю еще до наступления времени антихриста. Об этом свидетельствует тот факт, что антихрист именно в Иудее будет осуществлять своё угнетение (Матф. 24,16—22; Откр. 11,1—14), что он воздвигнет мерзость запустения на «святом месте» (Матф. 24,15; Дан. 9,26—27; 11,31; 12,11), что он в борьбе против евреев опустошающим образом вторгнется в Палестину (Зах. 14,1—2; 12,2; Иоил. 3,12) и что нисшедший с небес Мессия освободит Свой народ победой в битве Армагеддон (Откр. 16,16) 156 и посредством суда над народами в долине Иосафата (Иоил. 3,12—18; Зах. 14,3—5; 12,3—9). Все это — за исключением последнего — совершится по неверию. Не как «народ Божий», а как «иудейский народ» возвратится народ Израильский в Палестину, и возвратится он не по религиозным, а по политическим соображениям и причинам. Пророк Иезекииль видел, как сближались «сухие кости», которые означают, символизируют народ Израильский (Иез. 37,11 — 12), но еще до того, как в них войдет дыхание жизни от Духа Божиего, от Господа (Иез. 37,7—8 и 12—14). А потом уже в Палестине, стремительно чередуясь, последуют: 1) явление Мессии. «Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око, и те, которые пронзили Его» (Откр. 1,7; Зах. 14,4; Матф. 26,64) 157. 2) Вопль скорби. «И возрыдают пред Ним все племена земные» (Откр. 1,7, ср. Зах. 12,10), «и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят по первенце» (Зах. 12,10—14). 3) Покаяние. Плакать они будут о своих грехах, особенно о том, что они убили Мессию (Зах. 12,10). Сам Иудей воспримет свое иудейское беззаконие как «мерзость», как «отвращение» (Иез. 36,31), и тот, кто в своих грехах представлялся Ягве «гнусностью» (Лев. 26,30), теперь возгнушается самим собою за все злодеяния свои, какие он сделал (Иез. 20,43; 36,31). «В те дни и в то время... они... будут ходить и плакать и взыщут Господа, Бога своего» (Иер. 50,4; Ос. 3,5; Иер. 31,9). 4) Исповедание. Тогда они скажут о Христе, о своем Мессии: «Мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни, а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Ис. 53,3—5) 158. И тогда совершилось великое чудо: 5) Возрождение. «В тот день откроется источник дому Давидову и жителям Иерусалима для омытия греха и нечистоты» (Зах. 13,1). Бог простит беззакония их (Иер. 33,8; 50,20), изгладит преступления их (Ис. 44,22), омоет нечистоту их (Ис. 4,4), исцелит от падения их (Ос. 14,5). Отнимет у них каменное сердце (Иез. 11,19; 36,26), угасит их дух Торгашества (Зах. 14,21), очистит их от «крови» (Ис. 4,4), оживит их «сухие кости» (Иез. 37,9; Ос. 6,2). Тогда Он окропит их чистою водою (Иез. 36,25—28), изольет на них Духа благодати и умиления (Зах. 12,10), даст им Духа Святого (Иез. 37,14; 39,29; Ис.44,3; Иоил. 3,1— 2). Таково духовное возрождение Израиля. «Лорухама» превратится в «Рухаму», «непомилованная» — в «помилованную» (Ос. 1,6; 2,1). «Лоамми» превратится в «имми», «не Мой народ» — в «Мой народ» (Ос. 1,9; 2,1 и 23), и потому духовно обновленный Израиль вступит в «Новый Завет» (Иер. 31,31—34; 32,40), в благословения своего «обручения» и своего «брака» с Иеговой (Ос. 2, 21—22; Ис. 62,5; 61,10; Ос. 2,18). Все это совершится в его земле, в Палестине, на Ближнем Востоке, и все это совершится в один день. «Велик день Изрееля» (Ос. 1,11). Господь будет ускоренно действовать (Ис. 60,22), совершая Свое «новое творение», потому и «возникнет страна в один день» и «родится народ в один раз» (Ис. 66,7—9) и «своими глазами видят, что Господь возвращается в Сион» (Ис. 52,8). 6) Освящение. С этого момента Израиль является уже святым народом. «Тогда оставшиеся на Сионе и уцелевшие в Иерусалиме будут именоваться святыми, все вписанные в книгу для житья в Иерусалиме» (Ис. 4, 3). «Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море» (Ис. 11,9). Даже на конских уборах будет начертано первосвященническое слово «святыня Господу» (Зах. 14,20, ср. Исх. 28,36), «все котлы в Иерусалиме и Иудее будут святынею Господа Саваофа» (Зах. 14,21). Так праведность Израиля будет совершенной, светлой, как сияние, спасение его будет, «как горящий светильник» (Ис. 62,1), чистота его, как золото и серебро (Зах. 13,9; Мал. 3,3), красота его, как царская диадема в руке его Бога (Ис. 62,3; 28,5—6). Столицей его будет «святый город» (Иоил. 3,17; Ис. 52,1), народом его — «народ праведный» (Ис. 26,2). Палестина окажется украшением мира народов (Иер. 3, 19), а отдельные личности — «подобно камням в венце, они воссияют на земле его» (Зах. 9,16). Иерусалим назовется «городом истины» (Зах. 8,3, ср. Соф. 3,13), стены его назовутся «спасением» (Ис. 60,18), а царем его в среде его будет Господь, «твердыня вечная» (Ис. 26,4). Не удивительно, что великая радость наполнит все сердца (Ис. 65,19; 12,1—6). 7) Блаженство. «И возвратятся избавленные Господом, придут на Сион с радостным восклицанием; и радость вечная будет над главою их... а печаль и воздыхание удалятся» (Ис. 35,10; 51,11). «После того обратятся сыны Израилевы и взыщут Господа Бога своего... и будут благоговеть пред Господом и благостью Его в последние дни» (Ос. 3,5), они будут трепетать пред всею благостью и миром, которым Господь, Бог их попустит им наслаждаться (Иер. 33,9; Ис. 60,5; Ос. 14,5—7). «Бедная,— говорит Господь,— бросаемая бурею! Вот, Я положу камни твои на рубине, и сделаю основание твое из сапфиров; и сделаю окна твои из рубинов и ворота твои — из жемчужин, и всю ограду твою — из драгоценных камней» (Ис. 54,11 —12). Пророк, выражаясь великолепным образным языком, описывает здесь небесный град, вышний Иерусалим, построенный из золота (Откр. 21); правда, позади Сиона Тысячелетнего Царства находится гораздо более величественный и более славный Сион, Иерусалим совершенства, так что прежний Сион был только прообразом его; однако пророк прежде всего говорит о земном городе, потому что небесный город никогда не был «бедным» и «безутешным», но именно поэтому земной город—«город великого Царя» (Матф. 5,35; Пс. 47,3). «Сионом Святого Израилева» (Ис. 60,14). Вот поэтому Он будет расстраивать земной город (Лук. 21,24; Ис. 58,12), и великолепным Он сделает дом славы Своей (ср. Ис. 60,7 и 13). И будут обитать в Иерусалиме в безопасности (Иер. 24,6; 32,37; Зах. 14,10—11; Иез. 28,26; Иер. 23,6). Никто чужой не войдет в него (Иоил. 3,17; Ис. 52,1), никакие болезни не будут угрожать ему (Втор. 7,15; Ис. 35,5—6; 65,20—23), никакое разрушение не уничтожит его домов и жилищ (Ис. 60,18). Все опасности будут устранены и изгнаны. Никакие бедствия не приблизятся к нему. Да, город будет, как издревле свидетельствует об этом его имя, «обитель мира», истинный «Салим» (Ис. 32,18). Жители его будут герои, «попирающие врагов на войне» (Зах. 10,3—5), и самый слабый из них будет, как Давид, и дом Давидов — как Бог, как Ангел Господень во главе их (Зах. 12,8; Ис. 33,24). Люди будут поселяться в Иерусалиме как в свободном открытом городе, «и Я буду для него, говорит Господь, огненною стеною вокруг него и прославлюсь посреди него» (Зах. 2,5; Соф. 3,17). «Престолом Мессии» (Иер. 3,17; Ис. 24,23) будет гора храма, которая высотой своей превзойдет все остальные горы и все холмы (Ис. 2,2; Мих. 4,1; Пс. 47,2-^3): Там будет стоять «престол Давидов», престол Мессии (Лук. 1,32—33), окружать его будут двенадцать престолов Апостолов (Матф. 19,28), которые окажутся во главе прочих «судей», и князей, и народа двенадцати колен, которым они управляют по правде Его (Ис. 1,26; 32,1; 60,17; Иер. 23,4; Авд. 21). Так Израиль достигнет спасения «в почет и именитость на всей этой земле поношения их» (Соф. 3,19—20; Ис. 61,9), и как прежде «иудей» было словом проклятия (Иер. 24,9; 25,18; 26,6, ср. 29,20), так теперь «иудей» будет словом благословения (Зах. 8,12, ср. Быт. 18,20), потому что каждый, кто будет желать добра другому, будет говорить: «Да благословит тебя Господь, как он благословил Сион!». Вот имена, которыми будут называть отдельных людей: «священник», «раб Божий», «искупленный Господом» (Ис. 61,6; 62,12; ср. 58,12), всю совокупность народа: «народ святый», «искупленный от Господа», «Мое благоволение к нему» (Ис. 62, 12 и 4), землю: «замужняя», «невеста» Иеговы, «радость всей земли» (Ис. 62,4; Пс. 47,3), столицу: «город истины», «гора святыни», «город правды», «столица верная», «город Господа», «Сион Святого Израилева», «Господь — оправдание наше» —| все это имена Самого Царя (Зах. 8,3; Ис. 1,26; 60,14; Иер. 33,16; 23,6; Иез. 48,35). Но все это — исключительно дело Божие, а не человеческая народная сила. Израиль как раз и был, если коснуться его происхождения, «самым малым» из народов (Втор. 7,7), а в своем отпадений — как «терн» (Мих. 7,4; Исх. 3,2), а в своем грехе он был для Иеговы «гнусностью» (Лев. 26,30). Поэтому его духовное преобразование в начале новой эпохи спасения может быть только чудом Божиим для прославления Его имени, для проявления Его новой творческой силы. «И будет для Меня Иерусалим радостным именем, похвалою и честью пред всеми народами земли»,— говорит Господь (Иер. 33,9, ср. 13,11). Дело, конечно, не в самом Израиле, дело в Боге и в Его славе (Ис. 11,10), дело не в человеке и не в его блаженстве, дело в Боге и в Его чести. «Не для вас Я сделаю это, дом Израилев, а ради святого имени Моего, которое вы обесславили у народов, куда пришли... и узнают народы, что Я — Господь» (Иез. 36,22—23; 20,44; 39,25). Поэтому заметим еще раз: «Не ради вас Я сделаю это, говорит Господь Бог, да будет вам известно. Краснейте и стыдитесь путей ваших, дом Израилев!» (Иез. 36,32, ср. 20). Вот поэтому преобразование Израиля совершается исключительно ради Господа. Для Господа будет воздвигнут Сион (Иер. 31,38), благословение Его будет очевидно во всем (Ис. 61,9), дела славы Его будут провозглашаться в Иерусалиме (Ис. 60,6). Не ради иудеев придут язычники в Иерусалим и поклонятся (Иер. 3,17), ведь имя Его освящено будет освящением Израиля (Ис. 29,23; Иез. 28,25), и слава Его окажется бесспорной пред очами всех народов. (Иез. 39,21). И во всем Он «прославится» (Ис. 44,23). Вот таким образом восстановление и принятие Израиля превратится во всемирное прославление Бога. «Смысл» его славы — это слава Божия (Ис. 60,21; 43,6— 7); он является лишь символом и указанием на милосердие Божие (Ис. 49,10; 54,10), и сам Израиль только смиренный носитель славы своего Бога. «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей» (Пс. 113,9). 3. Миссионерское служение Израиля. Обновленный Богом Израиль становится миссионером в мире народов. «От Сиона выйдет закон и слово Господне — из Иерусалима» (Мих. 4,2; Ис. 2,3). «Этот народ Я образовал для Себя; он будет возвещать славу Мою» (Ис. 43,21; Пс. 78,13), «дабы возвещали на Сионе имя Господне и хвалу Его в Иерусалиме, когда соберутся народы вместе и царства для служения Господу» (Пс. 101,22—23). Вот поэтому у евреев особые способности к пропаганде (пресса, реклама), отсюда и их дар изучать языки и способность сообразоваться со всеми народами, несмотря на свою весьма строгую приверженность к своей собственной народности. Все это можно понять лишь если воспринимать как национальное предназначение для миссии среди народов в мессианском Царстве. В состоянии своего неверия Израиль, как говорит Ветхий Завет, среди народов лишь «слово поношения» (Иер. 24,9; 25,18), но как посланник Божий он воспользуется всеми своими дарованиями им в благословение (Зах. 8,13), как носитель и воплотитель «Евангелия Царствия» (Матф. 4,23; 9,35; 24,14). Поэтому «восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою» (Ис. 60,1). Но из числа спасенных язычников Бог тоже пошлет вестников спасения к самым отдаленным народам мира. «А вот, приду собрать все народы и языки, и они придут и увидят славу Мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасенных от них (имеются в виду неиудеи.— Э. 3.) к народам... которые не слышали обо Мне и не видели славы Моей; и они возвестят народам славу Мою» (Ис. 66,18—19). Благодаря своему всемирному миссионерскому служению Израиль становится «Павлом» Тысячелетнего Царства: — вначале он был преследователем и гонителем верующих (Деян. 9,1—2; 1 Фес. 2,15—16), — затем его внезапно преодолело явление Господа (Деян. 9,4—8; Матф. 24,30), и — наконец, он стал Апостолом язычников и главным миссионером Христовым в мире народов. Его «дамасский час» пробьет на горе Елеонской (Зах. 14,4; Откр. 1,7), где он — в обратном порядке, нежели мы,— перейдет от видения к вере (Иоан. 20,29; 2 Кор. 5,7); таково будет начало его всемирной миссии среди язычников (Ис. 12,4). С тех пор Израиль окажется свидетелем Божиим для человечества (Ис. 55,4), «благословением на земле» (Ис. 19,24), «росою» для народов (Мих. 5,6), а Иерусалим, столица его, окажется местом духовного рождения многих народов (Пс. 86,2—6).

III. Народы Цель

Божия не только Израиль; цель Божия все человечество (1 Тим. 2,4; Ис. 40,5). «Мало того, что ты будешь рабом Моим для восстановления колен Израилевых и для возвращения остатков Израиля; но Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли» (Ис. 49,6; 42,6—7; Лук. 2,30,32). 1. Обращение народов мира. Евангелизированные вестью о Царстве Божием народы (Мих. 4,2; Ис. 43,21; Пс. 101, 22—23; Ис. 66,18—19) подчинятся Христу как Своему повелителю и Царю (Ис. 59,19). Тогда истребят всех идолов, тогда исчезнут все иные религии (Зах. 13,2; Иер. 16,19—21; Ис. 2,18—20), и Господь будет царствовать по всей земле (Пс. 95,10; 97,9; 98,1—2). «В тот день будет Господь един, и имя Его —едино» (Зах. 14,9; Ис. 54,5). Тогда Он уничтожит на Сионе «покрывало», которое покрывает ныне народы, «покрывало, лежащее на всех племенах» (Ис. 25,7), и как народы и племена, они придут ко Христу и обратятся, и в Нем, презренном прежде Назарянине, они увидят «Царя славы» (Пс. 23, 7—10; Фил. 2,11; Еф. 1,10). Придет вся Ассирия, весь Египет, весь Израиль (Ис. 19,21; Рим. 11,26), и Господь примет их, и благословит их, и скажет: «Благословен народ Мой — Египтяне, и дело рук Моих — Ассирияне, и наследие Мое — Израиль» (Ис. 19,25). Действительно, Библейское пророчество предлагает нам здесь нечто весьма могучее в отношении объема искупления человечества, ведь речь здесь не о вочленении обращающихся язычников в духовно обновленный Израильский народ, в народ Божий, на что возлагаются надежды, но о «братском союзе Израиля с народами на основе равноправия». Вот так Израиль в своей стране, а народы в своих землях переживут духовное возрождение от Бога (Пс. 86,4—6), и Господь, как Царь и Бог, будет господствовать по всей земле, и правда и мир будут управлять всей совокупностью человечества. «И будут приходить многие племена и сильные народы» (Зах. 3,22), «и прибегут к Господу многие народы в тот день и будут Моим народом» (Зах. 2,11),— говорит Господь. Завершением явится всеобщее обращение мира (Пс. 21,28—29; 46,8—9; 49,1—2; 71,8—10; 86,9; 98,1—2; 112,3—4). Это будет миссия среди человечества, происходящая под скипетром всемогущества, всемирная евангелизация с «охристианением» культуры, это провозглашение Царства с приобретением всех народов. Следовательно, это будет самая важная и самая истинная миссионерская эпоха в истории, и тогда впервые на земле возникнут христианские народы и союзы народов в смысле и духе Св. Писания (Ис. 45,22—24). То, что народы именно тогда обратятся к Богу как народы, а не как отдельные личности, как это случалось прежде, находит свое основание в том обстоятельстве, что народы увидят собственными глазами великие дела Божий: преображение Церкви, явление Христа во славе, решающую битву Армагеддон, суд над народами в долине Иосафата, Божие дело освящения Израиля и чудеса Божий для Израиля. «Когда возвращал Господь плен Сиона, мы были как бы видящие во сне... тогда между народами говорили: «великое сотворил Господь над ними» (Пс. 125,1—2). «Ты восстаешь, умилосердишься над Сионом; ибо время помиловать его... и убоятся народы имени Господня, и все цари земные — славы Твоей» (Пс. 101,14—16). Ко всему этому следует еще прибавить и тот факт, что ожесточившиеся погибли в Армагеддоне, но прежде всего, что сатана связан, а потому он уже не может более обольщать народы (Откр. 20,2)2. Освящение народов мира. Но из обращения следует освящение. «Тогда опять Я дам народам уста чистые, чтобы все призывали имя Господа, и служили Ему единодушно» (Соф. 3,9; Иер. 3,17; Мих. 4,26). Тогда не будет уже более войн (Ис. 2,4), тогда не будет более стремления к насилию, побуждений к угнетению и к эксплуатации других, но люди будут свободно и взаимно почитать друг друга и обогащать друг друга посредством мирного обмена и гармоничного сосуществования, служа общему Господу (Ис. 40,26) и Богу и Царю (Ис. 19,23; Зах. 14,9). Здоровье тела (Ис. 35,5—6; 65,20), успешный труд (Ис. 65,21—23), социальная справедливость (Ис. 11,3—4), общенародные стремления к оказанию помощи (Ис. 58,7) 159, уклонение от городов-исполинов (Зах. 3,10), справедливое установление границ (Деян. 17,26), дарованное Богом равноправие (Ис. 19,25; Матф. 8,11; Зах. 2,15), всеобщее разоружение (Мих. 4, 3—4) — вот те благословения будней, которыми все народы будут тогда наслаждаться. Народы сохранят тогда свою национальную жизнь, но одновременно они будут составлять гармоничный организм, как члены одного тела, содействуя взаимно друг другу, как члены «семьи» народов, полной многообразия и в то же время единства. Освящение — это отдача, это помышления о Боге, это посвящение сердца Тому, Кто прежде возлюбил нас, Вот так Отрасль корня Иессеева устоит как «знамя для народов», и о Нем будут вопрошать народы (Ис. 11,10). Во имя Его они будут собираться (Иер. 3,17), и «земля наполнится познанием славы Господа, как воды наполняют море» (Abb. 2,14). 3. Богослужение мира народов. Но познание Господа приводит к поклонению. «От востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву... говорит Господь Саваоф» (Мал. 1,11). Более того: «Тогда из месяца в месяц, и из субботы в субботу будет приходить всякая плоть пред лице Мое на поклонение» (Ис. 66,23). И они будут умолять Господа (Зах. 8,21—22), будут приносить Ему свои жертвы (Ис. 56,7; 60,7), будут праздновать праздник кущей (Зах. 14,16) и служить только Ему одному (Пс. 101, 22—23; 71,11). 4. Царь мира народов. Центром всей семьи народов будет Еммануил, Бог и Царь. «Ибо младенец родился нам; Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира» (Ис. 9,6). Он будет судить народы по правде (Пс. 86,5 и 95,10; 71,1—2). Он поступит по праву с малым (Пс. 71,4 и 12—14; Ис. 11,3—4; 29,19—21), дарует благодать смиренным (1 Цар. 2,3), подаст мир народам (Ис. 2,4) и спасет весь мир (Пс. 95, 1—3; 99, 4—2), Он является Судьей народов (Ис. 2,4), Покровителем мира (Зах. 9,106; Мих. 4,3), Князем царей этой земли (Откр. 1,5; 19,16; 11,15), общей Главой всех народов (Еф. 1,10). «Тогда суд водворится в этой пустыне, и правосудие будет пребывать на плодоносном поле» (Ис. 32,16—17); «ибо — как земля производит растения свои, и как сад произращает посеянное в нем,— так Господь Бог проявит правду и славу пред всеми народами» (Ис. 61,11). 5. Благословение для всех народов земли. Вот так мир народов приобщится к благословениям обетования, и тогда совершится их окончательный допуск — посредством суда над народами в долине Иосафата. (Иоил. 3,12; Матф. 25,31—46), духовное обновление — посредством национального обращения к Господу (Ис. 2,3; 19,21 и 24—25), политическое упорядочение — посредством Божественного Искупителя (Откр. 1,5; Ис. 2,2; 45,22—23), освобождение от международной напряженности — посредством решений и определений Царя мира (Ис. 2,4; Зах. 9,106), гражданское объединение — посредством справедливого социального уравнения (Ис. 11,3—4; 29,19—21), внешнее благоденствие — посредством благословений в будничной жизни 160э внутреннее освящение — посредством общения с Предвечным (Соф. 3,9; Авв. 2,14; Ис. 11,10), совместное поклонение — посредством их паломничеств и богослужений (Мих. 4,2; Зах. 8,21; 14,16; Ис. 56,7; 60,3; 66,23).

IV. Церковь

Где же будет находиться Церковь во время Тысячелетнего Царства? Очевидно, со Христом на небесах, а не на земле. С момента восхищения Церковь «всегда с Господом» (1 Фес. 4,17). Теперь же Глава соединена с членами, и члены обретают часть в господстве и славе Главы (2 Фес. 2,14; Кол. 3,4; 1 Кор. 1,9). Она будет царствовать со Христом (2 Тим. 2,12; Откр. 20,4 и 6; 1 Кор. 6, 2—3). «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем» (Откр. 3,21; Матф. 19,28). С момента преображения у них нет уже более земного тела, теперь у них небесное просветленное тело (Фил. 3,21; 1 Кор. 15,40—49), а потому, как уже духовно телесные, они отличаются и от Израиля, и от народов. Способ появления их на земле, вероятно, будет подобен явлениям Господа после Его воскресения: как прославленные, они уже принадлежат небесному миру, но могут — как и Он — принимать участие и в земной жизни (возможно даже они смогут есть и пить: Матф. 26,29; Лук. 24,39—43; Иоан. 20,27). В деталях эти вопросы выходят далеко за пределы и возможности нашего мышления и понимания. Мы просто радуемся, размышляя о грядущей славе. Все же остальное мы предоставляем Богу.

V. Природа

Вместе с человечеством удостоится благословений и место его пребывания. Вся земля примет участие в славе Господней. Одновременно с откровением сынов Божиих и творение освободится от «рабства тления» (Рим. 8,19—22). 1. Растительный мир. Проклятая ради человека земля освободится, наконец, от своего проклятия (Быт. 3,17; Рим. 8,20—21). Немая «молитва», которая возносится над полями и лугами, будет услышана (Ос. 2,23—24). Страстная надежда стенающей твари исполнится уже в славе (Рим. 8,19). «Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая, и расцветет как нарцисс... Слава Ливана дастся ей, великолепие Кармила и Сарона; они увидят славу Господа, величие Бога нашего» (Ис. 35,1—2). И «открою на горах реки и среди долин источники; пустыню сделаю озером и сухую землю — источниками воды» (Ис. 41,18), и «горы и холмы будут петь пред вами песнь... и это будет во славу Господа, в знамение вечное, несокрушимое» (Ис. 55,12—13, ср. 32, 15; 35,6—7; 43,19—21; Иоил. 2,21—23). Ханаан в особенности превратится в землю, где «течет молоко и мед» (Иоил. 3,18; Иер. 11,5), он будет как райский сад (Ис. 51,3), как Едем Божий (Иез. 36,35). Благодаря своим цветущим садам (Ам. 9,14), своим плодоносным полям (Иез. 36,29—30; 34,27; Пс. 71,16), своим горам, краплющим хлебом, вином и елеем (Иоил. 2,19), своим дождям благословений (Иез. 34,26; Лев. 26,4; Ис. 30,23), своим сверхобильным жатвам (Лев. 26,5; Иоил. 2,24; Ам. 9,13—14), своему ликованию и радости в домах, на полях и в лесах (Ис. 55,12) — эта именно земля превратится в «радость всей земли» (Ис. 47,3), в «прекраснейшее наследие множества народов» (Иер. 3,19), в «невесту» Господню (Ис. 62,4). А потому «радуйтесь, небеса, и веселись, земля, и восклицайте, горы, от радости; ибо утешил Господь народ Свой и помиловал страдальцев Своих» (Ис. 49,13). 2. Животный мир. Мир между животными. «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею и детеныши их будут лежать вместе; и лев, как вол, будет есть солому» (Ис. 11,6—7; 65,25, ср. 30,23—24; Иоил. 2,22). Мир между человеком и животным. «И заключу в то время для них союз с полевыми зверями и с птицами небесными и с пресмыкающимися по земле» (Ос. 2,18), «и удалю с земли лютых зверей, так что безопасно будут жить в степи и спать в лесах» (Иез. 34,25; Лев. 26,6). Даже змей, хотя еще и не освобожденный (Ис. 65,25; Быт. 3,14), тем не менее не будет уже более ядовит, а потому «младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи» (Ис. 11,8). 3. Также и звездный мир вовлечен будет в дело искупления, потому что «свет луны будет, как свет солнца, а свет солнца будет светлее всемеро, как свет семи дней, в тот день, когда Господь обвяжет рану народа Своего и исцелит нанесенные ему язвы» (Ис. 30,26, ср. 24,23). Итак, искупление во всемирном объеме окажется «возрождением» творения (Матф. 19,28), «временем отрады от лица Господа» (Деян. 3,20), о чем «говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века» (Деян. 3, 21). «Да веселятся небеса, и да торжествует земля; да шумит море и что наполняет его. Да радуется поле и все, что на нем, и да ликуют все дерева дубравные пред линем Господа; ибо идет, ибо идет судить землю. Он будет судить вселенную по правде, и народы — по истине Своей» (Пс. 95,11—13).


ГИБЕЛЬ МИРА И СУД НАД МИРОМ
Несовершенство мира Несмотря на всю славу, у Тысячелетнего Царства окажется все же потрясающее завершение. Правда, и видимое Царство Мира на земле не окажется еще абсолютным совершенством. Там будут еще грех и смерть, там будет еще возможность подвергнуть виновного проклятию (Ис. 65,20), даже возможность национального непослушания целых народных групп (Зах. 14,17—18). Действительно, правда, справедливость «господствуют» уже на земле, но они еще не «пребывают» безоговорочно во всех. Так будет только на новой земле (2 Пет. 3,13; Откр. 21,3). Однако сатана будет связан, а потому исключается и сила обольщения (Откр. 20,3). Для человечества это, с одной стороны, станет облегчением — потому что уже не будет столь тяжело не грешить более,— с другой, однако, стороны, все это повлечет за собой усиление ответственности, если, несмотря на все, человечество будет все же грешить в определенных обстоятельствах. Вот поэтому и более суров суд в грядущем Царстве Божием. Грех не будет уже более, как до сих пор, находиться под «терпением» Божиим (Матф. 5,45; 13,30; Быт. 8,21; Рим. 3,25; 9,22; 2 Пет. 3,9 и 15), он будет тотчас же безоговорочно осужден. Народы, которые не пожелают следовать по доброй воле, будут водимы «жезлом железным», а те, кто окажут сопротивление, сокрушены будут как сосуды горшечника (Пс. 2,8—9; Откр. 19,15; 12,5; 2,26—27), нечестивых же Господь погубит дыханием уст Своих (Ис. 11,4). Послушание или гибель — таков лозунг для всех уже с самого начала этого Царства (Зах. 13,3). Каждый народ, который не поклонится, наказан будет бездождием (Зах. 14,17—19), каждое племя, которое возмутится, восстанет против Бога, будет повержено на землю (Мих. 5,7—8; Авд. 18; Зах. 12,6).

II. Мятеж мира

В конце же сатана должен быть опущен, чтобы еще раз проявить свою обольщающую силу (Откр. 20,3—7). Праведность Божия не допустит того, чтобы искоренить всякую неправду, пока она полностью не созреет (ср. Откр. 14,15). Таково Божие правило, которое соблюдается и в отношении даже самого сатаны. Вот поэтому и Тысячелетнее Царство должно подвергнуться испытанию успехом, т. е. и оно «должно получить возможность принять вполне свободное решение». Никому не запрещено будет собираться добровольно вокруг сатаны. Никого не принудят, вопреки его желанию, служить Господу в вечности. Оказывается, и это самое блестящее время в истории человечества «вынуждено» оказаться неспособным сокрушить врожденное упрямство грешника. Каков же результат всей той славы и всех тех благословений, которые продолжались тысячу лет? Мятеж народов и притом доселе невиданный! Со всех сторон земли к Иерусалиму устремятся народные массы численностью словно песок морской, собираясь под верховным командованием Гога и Магога (Откр. 20,8—9; Иез. 38— 39; Быт. 10,1—2). Это последний мятеж истории, это последняя религиозная война народов мира, это последняя вспышка человеческого мятежа против Бога, против Всевышнего. Но таким именно образом грех достигает своей полной меры. Человечество отвергло и видимое господство Божие! И свои величайшие благословения оно презрело с постыднейшей неблагодарностью! И свою личную славу оно попрало ногами! И каков же оказался его выбор? Вместо водительства Божиего оно избрало обольщение сатаны! Вместо единства и мира оно избрало себе общий мятеж! Вместо небесного Христа оно избрало себе Его смертельного врага, сатану! Ответ на все это может быть только один: уничтожение и гибель, еще до того как разгорится борьба, падет огонь с небес и пожрет их, а сатана, обольститель их, будет повержен в озеро, горящее огнем и серою, где находится уже зверь и лжепророк (Откр. 20,9—10). Тот факт, что из трех лиц адской троицы сатана будет осужден последним, находит свое внутреннее обоснование. В общем течении мирового процесса прежде всего подменят друг друга отражение и прообраз, но чем далее будет простираться вперед развитие мира, тем все более на передний план будут выходить его существенные отличия. Собственно, все это находит свое место в обоих царствах: в Царстве света и в царстве тьмы. Итак, в истории откровения Божественного мы различаем три главные тринитарные ступени: время деятельности Духа (в период Церкви), время видимого царственного господства Сына (в Тысячелетии), вечность Царства Бога Отца (в завершающем состоянии совершенства). Заметим, что тремя «тринитарными» ступенями совершается также самооткровение сатанинского. В нынешнюю эпоху мира сатана действует, маскируясь под «Ангела света» (2 Кор. 11,4), как «тайна» беззакония (2 Фес. 2,7), как «дух» антихриста (1 Иоан. 4,3), чаще всего ставя под вопрос факт своего личного существования. Но после того как в течение тысячелетий человечество повергало себя в погибель посредством усвоения злых похотей, посредством заблуждений, рождаемых всевозможными религиями, посредством лжецов и обольстителей как в истории отдельного человека, так и в истории мира, то в конце времени сатана обратится к человечеству посредством явления своего антихриста, посредством особого откровения в «человеке греха» (2 Фес. 2,3), посредством сатанинской противоположности небесному Христу. Однако в конце концов, когда этот «беззаконник» будет окончательно сражен и брошен в озеро огненное, тогда сам сатана появится на поле сражения после тысячи лет, как обольститель. Именно тогда он сам окажется побежденным и брошен будет в озеро огненное (Откр. 20,7—9). Так устанавливаем следующее соответствие. В период Церкви: Духу Божиему соответствует бесовское как невидимое действие духа антихриста (1 Иоан. 4,3), в период непосредственно перед наступлением Царства: откровению Христа Божиего — бесовское как явление антихриста, в период непосредственно перед наступлением конца: окончательной победе Бога Отца, Главы всего Божественного — бесовское как непосредственный мятеж главы всякой демонии, как окончательный мятеж сатаны и самого ада. Вот поэтому «первая» личность сатанинской троицы должна подвергнуться осуждению в последнюю очередь, потому что она, как первопричина всего бесовского, вполне раскрыла себя в последнюю очередь. С явлением Сына выступит «антисын» (антихрист), с откровением Отца, Бога, осужден будет и антибог, сам дракон. Вторая личность Божественной троицы восторжествует над «второй», а первая личность Божественного существа восторжествует над «первой» личностью демонии и ада. «Как Отец относится к Сыну, так дракон относится к антихристу. Если с явлением Отца раскроется последнее основание в Царстве света, тогда необходимо, чтобы и в царстве тьмы раскрылось тоже последнее основание, и тогда уже сатана будет осужден». Вот таким образом обнаружится тот факт, что во всей совокупности заключаются могучий параллелизм, внутренняя последовательность, ясно осознаваемый закон духа исторического и внеисторического развития и завершения.

III. Гибель мира

Вот теперь-то и начинается последний суд. Пламя охватывает здание мира. Гибель земли! Гибель звезд! Гибель мира! Небо и земля «поколеблются» (Агг. 2,6; Евр. 12,26— 28), исчезнут «как дым», обветшают как «одежда» (Не. 51,6); все нечестивые сгорят словно в огненной печи (Мал. 4,1). Земля расколется (Не. 24,19); звезды расплавятся (Ис. 34,4); небеса завьются в свиток (Евр. 1,12; Пс. 101,27). Расщепление атомов! Освобождение стихий! (2 Пет. 3,12 и 7). Крушение вселенной с могучим грохотом! (2 Пет. 3,10). Таков ответ Всемогущего на этот самый порочный мятеж Его созданий. Таков противоудар Повелителя мира, который Он наносит адскому мятежу Его вселенной. Но это уже последнее откровение праведного гнева Божиего на всякое земное и небесное зрелище греха. А затем уже из этого огненного суда появится славный мир. Нет, совершится не просто уничтожение (Откр. 20,11), а «превращение», оно и есть конечная цель Божия в происходящем разрушении (Пс. 101,27; Евр. 1,12; 12,27); нет» это не просто уничтожение, а новое творение, не опустошение, а преображение. «Прехождение» неба и земли (Матф. 5,18; 24,35) превратится под господством Божийм в перехождение «того и другого в новое небо и новую землю» (Откр. 21,1; 2 Пет. 3,13).

IV. Суд над миром

«И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» (Откр. 20,11 —12). 1. Престол. Престол «велик» в силу Его величия, он «бел» в силу Его святости. Земля вынуждена бежать в силу греха человека и в силу своей испятнанности Кровью Сына Божиего. Небеса должны бежать в силу зла повелителя мира, «действующего в воздухе», местом пребывания которого он является (Еф. 5,12; 2,2). Итак, небеса и земля вынуждены бежать от великого Белого Престола, и упразднится тогда всякая арена греха. 2. Судьей является Христос. Ведь весь суд Отеп поручил Сыну (Иоан. 5,22 и 27). Он тот «Человек», Которому Всевышний определил судить по правде весь круг земли (Деян. 17,31), «Он есть определенный от Бога Судия живых и мертвых» (Деян. 10,42; 2 Тим. 4,8; 1 Пет. 4,5), Который совершит Свой суд в полном согласии с Отцом (Иоан. 5,30; 8,10). 3. Масштабом является Слово Божие. «Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день» (Иоан. 12,48). 4. Судимыми окажутся все «мертвые», малые и великие, т. е. все люди всех стран и всех времен, за исключением верующих, вплоть до Тысячелетнего Царства. Ветхозаветные святые, а также члены Церкви и избавленные от великой скорби обрели уже свою часть в воскресении «первом», которое совершилось еще до наступления мессианского Царства (Откр. 20,4—5), они уже тогда оказались пред «судилищем Христовым» (2 Кор. 5, 10), следовательно, они уже более тысячи лет пребывают в духовной телесности (Фил. 3,20—21) 161. 5. Строгость. Все же остальные вынуждены теперь предстать пред судейским престолом Божиим. Все дела их записаны в «книгах», все действия и помышления их, все проступки и упущения их (Откр. 20,12) —все записано там. Им придется даже дать отчет в каждом праздном слове (Матф. 12,35—37), и тогда откроется все, даже самое сокровенное, что хранила человеческая душа (Евр. 4,13; 1 Кор. 4,5). Тогда Господь глянет в очи каждому, и тогда каждый глянет в Его глаза! Тогда Судия пламенеющим взором молниеносно насквозь пронижет каждого отдельного человека! (ср. Откр. 1,14; Дан. 7,9—10). Вот тогда Царь положит пред светом лица Своего безоговорочно и с святой беспощадностью каждую секунду их жизни! Вот тогда «умолкнут» праздные суесловы! (Иов. 9,3; Матф. 22,12). Тогда же сокрушатся гордые нечестивые грешники! (Иуда 15). Тогда предстанут в своем жалком ничтожестве все «великие духи» и «герои» человеческой истории (Пс. 2,1—5). Тогда сокрушатся и все опоры. Тогда падут и все религии. Тогда всякая собственная «праведность» окажется «запачканной одеждой»! (Ис. 64,6). Тогда уже нельзя будет более лгать. Нельзя будет найти себе убежища (Пс. 138, 1 —12). Всякий самообман превратится тогда в «саморазоблачение» в раскрытии истины. И каждый вынужден будет тогда склониться! (Рим. 14,11; Фил. 2,11). Тогда каждый вынужден будет смирить себя! (ср. Рим. 9, 20а). И каждый узнает тогда, что Бог был прав! (Рим. 3,4). 6. Результат. Не все получат одно и то же; каждый получит «свою» долю, которая принадлежит только ему (Матф. 24,51), которая может оказаться большей ил« меньшей. Содому и Гоморре окажется «несколько легче», нежели тем городам, которые прежде отвергли весть о Царстве Божием! (Матф. 10,15; Лук. 10,12), и Тиру и Сидону тоже будет «легче», нежели Хоразиму и Вифоаиде (Матф. 11,21—22; Лук. 10,14), и земле Содомской будет «легче», нежели Капернауму, городу Иисуса (Матф. 11,23—24, ср. 4,13). Царица Савская обличит современников Иисуса (Матф. 12,42). Это же сделают и мужи Ниневии (Матф. 12,41), а на лжеучителей «наложит» Бог язвы (Откр. 22,18), тогда вообще Бог скажет всем жестоковыйным и людям мнимого благочестия: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его!» (Матф. 25,41; 7,23). Однако не все будут осуждены. Учение о том, что пред судом великого Белого Престола никто из людей не сможет обрести спасение, выходит за пределы Священного Писания. Ведь Откровение не говорит следующего: «Так как они не были записаны в книге жизни, то все они брошены в озеро огненное»; оно говорит только: «И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» (Откр. 20,15). Обратившиеся в Тысячелетнем Царстве народы не подвергаются осуждению, но они все же вынуждены явиться пред великий Белый Престол. Если же далее в повествовании Откровения сказано, что мертвые судимы были «по делам своим», то это означает, что они судимы были в соответствии со своим поведением, хождением. Но и вера в этом смысле также является «делом», притом Богом желаемым делом, Богом желаемым хождением, как засвидетельствовал об этом Сам Христос (Иоан. 6,29). Что же касается гот дельных дел, то их можно разделить на два рода: на дела плоти и закона невозрожденных, посредством которых не оправдается пред Богом ни один человек (Рим. 3,28), так что тот, у кого окажутся только эти дела, несомненно будет брошен в «озеро огненное»; но имеются еще и «хорошие» дела, т. е. «дела веры» возрожденных, к которым, несмотря на искупление по благодати, стремились, по Писанию, желавшие праведности (Тит. 2,7 и 14; 3,1 и 8 и 14; Иак. 2,16) и с которыми будет сообразовываться на суде степень славы. Писание совершенно умалчивает и совсем не отвечает на вопрос о том, как Бог поступит с язычниками, про¦ живавшими в период, предшествовавший Тысячелетию, которые никогда не слышали Евангелия 162. В этом отношении нам достаточно ожидающей веры в праведность, в справедливость Божию: «Неужели Судия всей земли не поступит по закону?» Когда Иисуса однажды спросили: «Господи, неужели мало спасающихся?» — Он отэетил совершенно просто: «Подвизайтесь войти сквозь тесные врата» (Лук. 13,23—24). В конце суда каждый узнает, что он получит только то, чего он достоин. Этого достаточно, Остальное предоставим Богу (Рим. 11,34). 7. Второе воскресение. С великим Белым Престолом сопряжено так называемое «второе» воскресение, в отличие от «первого» воскресения, которое совершилось еще до Тысячелетнего Царства (Откр. 20,12, ср. 5). Писание говорит предельно ясно о телесном воскресении погибших людей. Оно называет его «воскресением мертвых» (Деян. 24,15), «воскресением осуждения» (Иоан. 5,29), воскресением «на вечное поругание и посрамление» (Дан. 12,2). И это воскресение также совершит Христос, пробуждающий мертвых (1 Кор. 15,21—22; Иоан. 5,26—29), и в нем Господь является тем, Который силен погубить тело в аду (Матф. 10,28). Страшна разница между этим воскресением и воскресением жизни. В обоих новое тело будет обладать природой и сущностью прежнего тела, но эта природа и сущность обращены будут в противоположных направлением и в зрелой форме. У некупленных земное тело было «храмом Духа Святого» (1 Кор. 6,19), члены их в принципе были «орудиями праведности» (Рим. 6,13), а зародыш воскресения являлся семенем Божиим, и потому это тело преобразится в световое тело славы. У погибших же земное тело было телом греха и смерти (ср. Рим. 6,6; 7,24), а члены их — «орудиями неправды» (Рим. 6, 13), и зародыш воскресения их являлся семенем сатаны, а потому это тело превратится в мрачное тело погибели. Так всякое «семя» достигает своей зрелости (1 Кор. 15,42—44). Всякая телесность одновременно есть выражение внутренней духовности; подобно тому, как тело славы преображенных носит отпечаток святости и образ Христов (1 Кор. 15,48—49), так и тело погибели погибших носит отпечаток нечестия и является образом сатаны. Это тело содействует их «вечному поруганию и посрамлению» (Дан. 12,2). И все же! Как раз воскресение их засвидетельствует погибшим, что они вполне могли бы не оставаться в состоянии смерти, ведь и их воскресение является исключительно проявлением телесного воскресения Распятого (Иоан. 5,26—29; 1 Кор. 15,20—22), и Христос, начальник жизни, сила воскресения Которого проявилась исключительно осуждающим образом в их собственном теле, позволяет понять им, что Он мог бы освободить и их, как и других, от всякой смерти. Но вот этот род воскресения не способен даровать им что-либо. Он, как говорит Писание, лишь «вторая смерть» (Откр. 20,14; 2,11), переход из преддверия ада непосредственно в ад, перемещение из «промежуточного состояния» непосредственно в «место мучений» (Лук. 16,23 и 28), в «огонь вечный». Ужасным изображает Писание жребий этих погибших. Оно говорит о «скорби» и «тесноте» (Рим. 2,9), о «плаче и скрежете зубов» (Матф. 22,13; 25,30), о «тьме внешней» (Матф. 8,12) и о «вечной погибели» (2 Фес. 1, 9). Оно говорит о «печи огненной», и о «тофете» (место ужасов: Матф. 13,42—50; Пс. 20,10; Ис. 30,33), оно говорит о «темнице» и об «адском мраке» (Матф. 5,25; 2 Пет. 2,4), об «аде» и «муках вечных» (Матф. 25,46). Оно говорит о черве, который «не умирает» (Марк. 9,48), об «огне, который не угасает» (Марк. 9,44 и 46; Матф. 25,41), об «озере, горящем огнем и серою» (Откр. 20,16 и 10; 19,20). Оно говорит: «Страшно впасть в руки Бога живого» (Евр. 10,31), «лучше было бы этому человеку не родиться» (Матф. 26,24). Оно говорит: «И дым мучения их будет восходить ьо веки веков» (Откр. 14,14 20,10). Но чем же является бесконечное? Каково содержание вечности? Что заключается в недрах неисследимой таинственной бесконечности? (ср. Еф. 2,7). Никто из людей не может этого знать, потому что Бог не открыл этого. Сокрытое так и остается безоговорочно сокрытым до момента своего раскрытия в Боге (Втор. 29,29). Никто не в состоянии ответить, чем является вечность. По содержанию и продолжительности она есть тайна для всех родившихся во времени. А потому все мы ожидаем дня Его откровения. (Иоан. №,12). Поэтому мы склоняем свои колени перед Искупителем мира и Судьей. Вечность принадлежит Ему, и всякое познание о ней тоже принадлежит Ему, а нам принадлежат вера, повиновение и надежда.




НОВОЕ НЕБО И НОВАЯ ЗЕМЛЯ
«Вечные идеи являются Божиими, а изменяющиеся помышления о них —» человеческими» (Беттекс). «И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками» (Откр. 21,1—3; Ис. 65,17). Новый мир произойдет из пламени, в котором сгорит старый; вместо преходящего мира праха — новое творение небесной световой материи, вместо зрелища греха — иной мир святого совершенства, вместо становления и смерти — вечное пребывание и прогресс. Мы «ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2 Пет. 3,13). Таково небесное ожидание конца христианской веры. Мы рассмотрим здесь это ожидание в пятикратном и в то же время двояком отношении: старый и новый мир, небо и земля, вечность и время, духовная телесность и видимость (или невидимость), вечный мир и символика.

I. Старый и новый мир

Новый мир появится не без взаимосвязи с старым миром. Грядущая земля будет не «другой», а «новой». В противном случае ее нельзя было бы назвать «новой землей». Нет, если Иоанн видит новое «небо» и новую «землю», то это лишь доказывает, что и в вечности будет существовать различие между нашей планетой и небесными обителями. Учитывая все преобразования и преображение в завершении, новый план вселенной будет в каком-то отношении соответствовать старому. Бесспорно, и материя также будет каким-то образом учтена, хотя для нас все это произойдет совершенно непонятным и невообразимым образом. Бог не допустит, чтобы погибло дело Его рук. И славную материю Он никогда не отдаст сатане, древнему врагу, в обладание и в погибель. Процесс новообразования неба и земли окажется весьма похожим на новообразование отдельной человеческой души. Ведь и отдельный человек является во Христе новой тварью, «древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5,17). И все же это тот же человек-, с тем же «я» и с тою же душой. Но «он» стал теперь новым (ср. Откр. 21,4—5). И Бог сожжет в огне Свою материю, из которой состоят миры. Он разложит основные элементы, расщепит атомы, освободит их от всяких тормозов, преобразит все в духовно-телесное и «встроит» строительные камни прежнего строения в новое здание уже по новому плану, и сделает все это подобно тому как в закрытой реторте кусок черного угля при высоком нагреве превращают в газ, который, конденсируясь, быпадает в осадок и образует кристаллический чудный алмаз. Бог не хочет уничтожать, но Он будет «изменять», «преображать» (Пс. 101,27), Он не хочет уничтожать, но Он хочет освобождать, Он не хочет казнить, а хочет восстановить, не только устранять, но и заново создавать, не только разрушать, но и преображать. Ведь все телесное — зародыш духовной телесности.

II. Небо и земля

Не только земля, но и небо будет иметь часть в искуплении. Голгофская жертва простирается в историю вселенной. История спасения человечества — это только часть охватывающего миры плана Божиего. Правда, она находится в центре, но не наполняет собою весь круг. И «образы небесного» «очищаются» жертвой Христовой (Евр. 9,23). Правда, Всевышнему было угодно, чтобы вечные помышления Его искупительной любви выкристаллизовались в нас, людях, так что уже без истории спасения человечества вообще не может быть истории спасения (Рим. 8,19), а потому в искуплении и с искуплением человека сопряжены дела на небе и во вселенной, которые превосходят все способности понимания нашего нынешнего мышления и которые только намеком упомянуты в Слове Божием. Вот в этом отношении нам и следует склониться перед бесконечностью и исповедать свое неведение. И все же одно мы видим уже теперь: история спасения находится одновременно в известном отношении к человечеству и вселенной. Ее солнечным центром является Бог, открывший Себя во Христе, в Своем Сыне; лучи Его пронизывают все человечество, но отдельные лучи Его устремляются в дали для нас бесконечной вселенной. Так как богочеловечность Искупителя есть основной принцип всякого спасения на небе и на земле, то и земля, это «место пребывания» человечества, превратится в столицу миров Вседержителя, а потому и в центр всей вселенной, всего космоса. Престол Божий, который ныне еще находится на небесах (Пс. 102,19), окажется тогда на земле, а земля, которая ныне является «подножием» престола Его, сама превратится в престол Его (Матф. 5,34—35). Небесный Иерусалим снизойдет на землю (Откр. 21,10), и потусторонее окажется посюсторонним; вечность преобразит время, и земля, эта главная арена искупления, превратится в охватывающее миры Царство Божие. «Престол Бога и Агнца будет в нем» (будет на ней — Откр. 23,3). Усовершившиеся народы придут не только на небеса (Иоан. 14,2—3), спасенные окажутся не только в небесных обителях, но небеса явятся на землю: собственно, новая земля станет = небом, потому что там, где престол Божий, там и небо.

III. Вечность и время

Вечность — это нечто большее, чем только бесконечное время. Она существенно отличается от асего временного не только своей продолжительностью, но и своим содержанием. Она не находится по отношению ко времени в исключительно «временном» положении, так что можно было бы сказать, что она существовала «до» времени, существует «во время» времени и будет существовать «после» времени, но она находится по отношению к нему в творческом оживляющем и преображающем положении. Всякое ведь время существует одновременно «от» вечности, «в» вечности и «для» вечности. 1. Вечность — первопричина времени. Ведь время происходит только от Бога. «Ибо все из Него» (Рим. 11,36). 2. Вечность — основа времени. «Ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4,18). 3. Вечность — это бездна времени. Ведь все вечное совершенно необъяснимо. Рожденный во времени не может понять, что такое «бесконечность». 4. Вечность — это существенное основание времени. Ведь все временное существует только в Предвечном (Кол. 1,17). «Ибо мы Им живем, движемся и существуем» (Деян. 17,28). 5. Вечность — это смысл всякого времени. Ведь все видимое производится невидимым, а потому оно является подобием Его, подобием Вечного. 6. Вечность — это цель всякого времени. Ведь для Творца созданы все Его дела. Они не только «от» Него, но и «для» Него и «к» Нему (Кол. 1,16; Рим. 11,36; Еккл. 3,11). «От Невидимого происходит то, что должно произойти в видимом; когда же оно совершится, тогда оно опять возвращается к Невидимому» (Бенгель). 7. Вечность — это преображение времени. Писание ничего не говорит о прекращении времени 3. Напротив, оно говорит об «зонах эонов», о «веках веков», разделяя, таким образом, вечность на необозримую последовательность сменяющих друг друга промежутков времени и эпох. Противопоставление следует усматривать не в выражениях «вечность и время», а лишь в выражениях «вечность и временность». Вечность не отрицание времени; напротив, она есть существенная форма времени, последовательность чередования, и это верно и в этом отношении. Отрицается только ограниченность времени, его тормозящая узость, его ненадежная изменчивость, его увядающая преходящесть. Собственно, почему же Богу необходимо было бы уничтожать Свое установление, закон времени, который Он призвал к бытию еще тогда, когда не было никакого греха, когда Он сказал: «Вначале сотворил Бог...»? Почему бы Ему не преобразить закон времени в вечность и более величественно развивать его в небесных субботних и юбилейных годах? Почему безвременная вечность должна быть более славной, нежели вечность, наполненная временем? Нет, Бог является Предвечным в смысле безвременья. Он вне времени, Он абсолютно свободен. Он повелитель, начало и конец, альфа и омега, первый и последний. Безвременная вечность принадлежит Богу, а исполненную времени Он дарит Своим созданиям.

IV. Духовная телесность и видимость (или невидимость)

1. Телесность. В вечности будет существовать «материя». «Телесность — это конец всех путей Божиих». Священное Писание ничего не знает и ничего не говорит о беспространственном безвременном и нематериальном небе; оно ничего не говорит о бледном и бескровном потустороннем существовании души, о схематическом образе одних только помышлений и идей, но оно говорит о блаженной жизни воскресения в обновленных световых телах, о святом преображении в материально преображенной вселенной, о духовно-телесном хождении в духовно-телесном новом творении. Правда, ныне мы способны говорить об этой непредставимой вечной «материи» только с помощью образов и сравнений, но по своему существу она гораздо большее, нежели просто.символ; она фактически существует, это духовно-телесная действительность. Вот отсюда и символика Библии о драгоценных камнях в небесном Иерусалиме (Откр. 21,18— 21), отсюда и речь о дереве жизни, о реке, подобной кристаллу, об арфах псалмопевцев и пальмовых ветвях победителей. Отсюда вообще и оправдание осязаемого изображения небесной славы. Ведь в речах о Божием знамении и свете, о рае и небесном саде, о блаженной трапезе и небесной музыке заключается нечто гораздо большее, нежели только «духовный» смысл. Земная природа указывает, как обетование, на исполнение (П. Альтхауз). Совершенно небиблейским оказывается поэтому исходящее из греческой философии, в особенности от Платона, учение об исключительной духовности идеального состояния. По праву можно сказать: «Подобно тому, нак иудейство, иудаизм отнес мессианские пророчества к сфере исключительно земной жизни, так и эллинизм отцес Евангелие к потусторонней. Но вот у Павла мы находим, что полная посюсторонность гармонично сочетается с полной потусторонностью» (Эйлер)Тело, по Писанию; не «темница» дли души, не средство наказания для падших духов, но оно принадлежит к подлинной сущности человека (2 Кор. 5,3—4). Поэтому Писание говорит не об освобождении от тела, а об искуплении тела {Рим. 8,23). Поэтому совершилось и телесное воскресение Господа Иисуса (1 Кор. 15). В какое же противоречие впадают многие верующие, которые, с одной стороны; верят (Деян. 10,41) в воскресение плоти и тела (Лук. 24,39—43), которые верят в едящего и пьющего Христа (Деян. 10,41), а с другой стороны, воспринимают всю небесную природу единственно, как символы и аллегории! Нет, Иисус, телесно Воскресший, является Царем этого нового мира (Матф. 28,18—20). И мир должен соответствовать Ему, телесно Вознесшемуся на небеса (Деян. 1,9—11), а также избранным Его, которые телесно достигли подобия Ему, Его Телу преображенным способом! (Фил. 3,21). 2. Видимость (или невидимость). Однако «материальность» нельзя, не рассуждая, уравнивать с «невидимостью». Видимость не составляет сущности матери, она всецело зависит от наших глаз. И обращенное в газ при нагревании золото остается по-прежнему материальным золотом. Вот потому видимость не является существенным условием земной материи, потому что она в состоянии терять ее и вновь приобретать ее, не утрачивая ни одного из своих существенных свойств. Так, «невидимый» воздух при 130 градусах холода превращается в небесноголубую жидкость, а при еще более низкой температуре в твердый кристалл; и наоборот, твердый алмаз, кусок железа или слиток золота можно превратить при достаточном нагревании в «невидимый» газ, а при соответствующем охлаждении и соответствующей технологии из этого газа можно опять получить алмаз, железо, золото. Следовательно, посредством нагревания можно превратить «видимое» в «невидимое». Видимая вселенная поэтому ничто иное как прошедшая через «охлаждение», а потому и видимая для наших глаз материя. По существу же материя не является ни «видимой», ни «невидимой». Вообще «видимость» — достаточно узкое понятие. Из миллионов цветов (красок) мы «видим» в луче света лишь очень немногие, как и из миллионов звуков. Господь Бог в состоянии писать вокруг нас удивительные картины, но мы не «увидим» их, если они не будут заключаться в пределах от 400 до 800 миллиардов эфирных колебаний. Ему очень легко окружить эту землю прекраснейшей музыкой, но мы ие «услышим» ее, если она доносится до нас более чем 25000 колебаниями воздуха в секунду. Как же нерассудительно возражать, утверждая: «Еще никто из людей не видел небес или Ангелов»,— как будто таким образом можно доказать их нематериальность или их несуществование, а ведь мы фактически оказываемся перед тем непреложным фактом, что мы, люди, в сравнении с Ангелами «слепы» и «глухи». Нет, всякая «видимость» или «невидимость» зависит исключительно от нашего видения, а оно, в свою очередь зависит от воли Божией. Более того, всякая видимость означает более низкое состояние материи. Отвердевание и охлаждение — это ее «смерть», это паралич, скованность всех сил земной материи5. И только нагревание, которое делает ее невидимой, сообщает ей силу, освобождает и повышает ее жизненную энергию. Вот отсюда и нагревание веществ при химической обработке их вплоть до накаливания, до превращения в жидкость и в газообразное состояние. Но это уже естественнонаучный факт, который утверждает, что более высокие состояния земной материи являются невидимыми. Точно то же говорит Библия о небесной материи, и в этом отношении обнаруживается, что современное естествознание все более приближается к Библейскому образу мира, хотя невежды пытаются утверждать, будто наука все более удаляется от него. Если бы мы предположили, что Ангелы и вещи невидимого мира обладают «эфирной» телесностью, то современнейшая физика вынуждена была бы прибавить, что «такие создания и творение не только оставались бы для нас всецело невидимыми, но еще и то, что они и Ангелы могли бы проникать через нашу землю и через наше тело, а мы даже не замечали бы этого». И все же! Небесная материя — это нечто гораздо большее, нежели только эфир или невидимая земная материя. По своему существу она гораздо выше, более совершенна, более небесна. Она является преображенной материей, которая безоговорочно подчиняется господству Духа: это внеземная и превосходящая все наши представления материя (ср. 2 Кор. 12,4) 6. Только в вечности откроются наши глаза. Только тогда мы познаем так, как познаны мы теперь (1 Кор. 13,9—12). Тогда мыв совершенстве познаем, и наше видение будет истинным «видением», а наше слышание — истинным «слышанием». Преображенное тело будет «видеть» духовную телесность.

V. Вечный мир и символика

Однако в духовной телесности главное не телесность, а духовность. То, что превращает телесность в духовную телесность,— это ее полнейшая подчиненность Духу, абсолютное господство Духа над нею. И в вечной природе духовное является «существенным». Собственно, так оно по своему зародышу и в земной природе. Во всяком внешнем деле содержатся два свойства, одно — от времени, а второе — от вечности, одно очевидно, а второе сокрыто, но вот как раз сокровенное и составляет сущность видимого (Якоб Беме). Только так возникают символы. Весь образный язык Библии, все притчи Господа Иисуса, вообще все образное и сравнимое в человеческом духе коренится только в том, что видимое является «тенью» невидимого, облечением идей, наглядным изображением в основном невидимого 7. Таким образом, все видимое — это более, нежели просто символ. Это дом для вечного. «Вечное сокрыто в нем»8. Вечное — это не только «смысл», но еще и сущность временного, его источник, его корень, его условие, его «душа». Небесные идеи — это «мелодии вещей» (Карлейль), а сами вещи есть «скрытые образы своего собственного будущего»9. Но только вечная природа — это истинная природа. Там, в небесах, сущность, здесь, на земле,— отражение; там, в небесах,— «тело», здесь, на земле,— тень; там, в небесах,— прообраз, здесь, на земле,— подобие 10. «Смысл» всякого мира — осязаемое и неосязаемое. «Оригиналы вещей хранятся на небесах». Там истинная пища, истинное питье, истинное видение, истинное слышание! Там истинный храм, истинный жертвенник, истинный рай, истинный престол! Все то, что мы называем таким образом здесь на земле, является всего лишь жалким, грубым подобием истинного. Здесь, на земле, нет ничего, что не имело бы своих корней в небесах. Тем не менее те «деревья» жизни будут совершенно иными, нежели все грубо материальные деревья земного мира, и та кристальная «река» будет совершенно Иной, нежели все воды и потоки на земле. И то, «чистое (прозрачное) золото» (Откр. 21,18) будет совершенно иным, нежели все золото здесь на земле в царских дворцах. Однако какая-то взаимосвязь между ними все же существует, и если мы еще не постигли ее, то нам все-таки следует знать, что небесное — прообраз земного и что земное—пророчество о небесном, и это действительно неизменно: там, в небесах, мы будем жить в дейстцительности, которая гораздо более действительна, нежели все самое действительное здесь на земле, там мы будем жить в более высоком «телесном» мире, в сравнении с которым наш нынешний мир является только жалкой тенью, .мы будем жить в царстве истины и неба, в сравнении с которым все земное есть лишь тень по отношению к существенному телу. Но именно совершенство небесного подтверждает совершенство его символов. В земном символика частична. Дух не проникает его. Материя не является образной, вещество не является проницаемым, оно недостаточно «одухотворенно». Вечные идеи также лишь частично познаваемы. Земное и раскрывает и закрывает их одновременно. Не так с вечным. Там всецело господствует Дух. Там Он формирует материю, там Он проникает ее Своей Сущностью; там Он определяет ее размеры, форму, ее природу. Там Он вполне и без остатка выражает Себя,, превращая, таким образом, телесное в небесный образ духовного. Вот поэтому символы вечны. Поэтому символы присутствуют ныне на земле! Все прежнее — только становящиеся или разрушенные или ожидающие символы. Но вот теперь впервые духовное можно вполне увидеть в телесном. Теперь ядро природы можно распознать буквально во всем. Теперь вся искупленная вселенная Божия является материально преображенным облачением вечной силы Духа. Вот почему и в вечности, при всей материальности небесных вещей, символы в них окажутся главным делом. При всей приверженности духовной телесности неба главный акцент следует сделать на язык его символов. И небесный Иерусалим, хотя это «действительный» город — настоящий город, который вообще может быть назван «городом»,— тем не менее является одновременно духовно-телесным символом преображенной жизни совершенства.


НОВЫЙ ИЕРУСАЛИМ
Цель достигнута. Завершение налицо. Небесный Иерусалим нисходит на землю. Столица неба становится столицей земли, и «небесный» Иерусалим — прообраз земного— становится «новым» Иерусалимом, преображением земного, небесной посюсторонностью п. Из «пустыни» Иоанн видел великий Вавилон, блудницу (Откр. 17,1—3), а из «великой и высокой горы» он видел новый Иерусалим, Невесту (Откр. 21,9—10). сПойди, Я покажу тебе жену, невесту Агнца». Трояким образом описывает все это Библия: — как новый Иерусалим, сходящий с неба (Откр. 21,9-27), — как совершенный храм Божий, истинная вечная Святая святых (Откр. 21,15 и 16 и 22), — как преображенный рай, внеисторическое завершение,предыстории (Откр. 22,1—5). В величественном образе она изображает первое. Она показывает 1) его славу, 2) его основание, 3) его ясписную стену, 4) его жемчужные ворота, 5) его жителей, 6) его величие, 7) его общение.

I. Слава города

«Слава — это проявленная святость» (Отингер). Святость — это душа истинной красоты, а «красота» только тогда прекрасна, когда она отражение истины. Вот поэтому Иерусалим славен (Пс. 86,3). Поэтому он сияет небесным золотом. Поэтому он подобен пронизанному светом солнечному хрустальному дворцу (Откр. 21,18 и 21—24). Ведь Иерусалим — это город совершенства, это одухотворенный рай, это сияющий и проникнутый Богом «святой город» (Откр. 21,2 и 10 и 27). Поэтому Библия изображает его самыми славными красками, самым драгоценным на земле: золотом, жемчугом, драгоценными камнями,— и превращает все это в пророчество о еще более драгоценном в небесах, о прообразе всякой красоты, о грядущем граде Божием. Вот почему она говорит о золотых улицах его, о драгоценных камнях в основании его, о жемчужных воротах его, о ясписной стене и о хрустальной реке жизни. Ведь завершающей целью искупления является святое преображение: свято преображенное человечество на свято преображенной земле в сиянии свято преображающей его славы Божией (Откр. 21,23—27).

II. Основание города

«Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца». Камни оснований украшены всевозможными драгоценными камнями: ясписом, сапфиром, смарагдом, сардисом, хризолитом, аметистом (Откр. 21,14 и 19—20). Для чего этот фундамент? Зачем имена двенадцатой Апостолов Агнца в качестве надписей? Потому что Агнец является основанием небесного града, потому что Распятый в старом Иерусалиме является Увенчанным в новом Иерусалиме, потому что апостольская весть об Агнце — фундамент из драгоценных камней для всякой небесной славы! (ср. Еф. 2,20). Семь раз упоминает Иоанн в своем изображении нового Иерусалима «Агнца» (Откр. 21—22) ,2. Агнец является 1) основанием — поэтому имена Апостолов «Агнца» начертаны на основании (21,14), 2) контролем—потому что только тот, кто записан в книге жизни «Агнца», может войти в город (21,27), 3) источником жизни — потому что от престола Бога и «Агнца» вытекает река жизни (22,1), 4) светом — потому что «Агнец» является светом его, как кристально чистый яспис (21,23 и 11; Ис. 60,19), 5) возлюбленным — потому что жена «Агнца» — это город, который приготовлен для своего Жениха как украшенная невеста (21,9 и 2, ср. 2 Кор. 11,2—3; Еф. 5, 31—32), 6) храмом — потому что Всемогущий и «Агнец» являются храмом его; вот поэтому нет в нем более другого храма (21—22), 7) царем — потому что престол Бога и «Агнца» находится в городе, и рабы Его будут служить Ему (22,3).

III. Ясписная степа

«Он имеет большую и высокую стену... и стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела» (21,12 и 17). 1. Высота ее. Велика и высока стена города, 75 метров, это почти четыре современных высоких дома большого города; это значит, учитывая символику эпохи Иоанна, что стену не могут преодолеть никакие земные силы. К небесному Иерусалиму не приводят человеческий прогресс, подъем культуры, достижения человеческого духа, самоискупление собственной силы. Стена слишком высока. Чтобы войти в город, необходимо пройти через жемчужные ворота. Но они охраняются Ангелами. Только искупленные Богом имеют доступ в него. 2. Но эта стена одновременно и низка: 144 локтя в сравнении с 12 000 стадий, т. е. 75 метров в сравнении с 2300 километрами 13,— это все равно что дом большого города в 20 метров высотою обнести забором в 2/3 мм высотою! Но таким образом сказано: вот как безопасен Иерусалим! Никакой враг не может проникнуть в него, никакой противник не может обеспокоить его! До такой степени побеждены все враги Распятого! Иерусалим должен заселяться как «открытый» город (Зах. 2,8), врата которого открыты в любое время дня (Откр. 21,25). Между стеной «спасения» и крепостью «скалы вечности» искупленные будут обитать безопасно! (Ис. 26,1—4; Пс 121,7). Сам Господь является стеной (Зах. 2,9; Пс. 124,2), и никто ее не одолеет. «Отец Мой... больше всех» (Иоан. 10,29; Пс. 45,6; 47,4). 3. Строительный материал. «Стена его построена из ясписа», через нее проникает свет славы. Новый Иерусалим излучает свой свет на всю землю. Он не удерживает своего света, и другие тоже должны обладать им. Слава Божия предназначается для всех. Поэтому народы ходят во свете его, и «цари земные принесут в него славу и честь свою» (Откр. 21,24). Город, в котором Агнец будет солнцем (21,23), сам превратится в солнце (Матф. 5,14). 4. Драгоценность его. Длина каждой стены города 12000 стадий, т. е. 2300 километров, и все из ясписа; следовательно, 9000 километров ясписа высотою в 75 метров, но что же тогда в сравнении с этим все драгоценные камни настоящего времени? Самый большой из всех алмазов, который известен нам до настоящего времени, весит 367 карат, т. е. 74 грамма (найден на острове Борнео)! Известный уже в течение тысячелетий, прославленный, воспетый поэтами 14 «Когинур» (гора света), весит. 106 карат, т. е. 21 грамм! ,5 «Орлов», алмаз на вершине русского императорского скипетра, весит 195 карат (39 граммов) 16, «Звезда Юга», самый большой алмаз из Бразилии,— 125 карат (25 граммов), «Регент», благородный камень в рукоятке сабли Наполеона,— 137 карат (28 граммов). Но стена из драгоценного камня длиною в почти 9000 километров и высотою в 75 метров! И все из кристально-светлого ясписа! Как же блекнет все земное пред небесным! 17 Все земное словно ничто! Все оно уничижается и становится едва ли не смешным! Истинно, не только страдания, но и слава этого мира не стоят того, чтобы сравнивать с тою славою, которая некогда откроется в нас! (Рим. 8,18). Поэтому Господь говорит: «Бедная, бросаемая бурею, безутешная! Вот, Я положу камни твои на рубине, и сделаю основание твое из сапфиров; и сделаю окна твои из рубинов и ворота твои— из жемчужин, и всю ограду твою — из драгоценных камней» (Ис. 54,11 —12).

IV. Жемчужные ворота

«Он... имеет двенадцать ворот и на н«х двенадцать Ангелов, на воротах написаны имена двенадцати колен Израилевых... А двенадцать ворот — двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины» (Откр. 21,12 и 21). 1. Эти ворота открыты, потому что Крест открыл их (Иоан. 1,51; Деян. 7,55; Ис. 26,2; 60,11; Пс. 99,4) 18. 2. Ворота устроены во всех направлениях, потому что спасение предназначается для всех (Откр. 21,13; Ис. 45, 22, ср. Ис. 43,5—7; Иез. 48,30—35) 19. 3. Ворота находятся в нежном жемчужном сиянии, потому что это ворота благодати (Откр. 21,21; Матф. И, 28—30; Еф. 3,5 и 7—8). 4. Каждые ворота состоят из одной жемчужины, потому что они ведут во славу (Откр. 21,21, ср. 61,18). 5. Ворота предназначаются для народа Божиего, поэтому и числом их двенадцать (Ис. 33,34; Откр. 21,13 и 27). 6. Ворота находятся под святой ангельской стражей, потому что Ангел Господень охраняет их (Откр. 21,12; Пс. 33,8; Ис. 62,6) 20. 7. Ворота названы именами народа Божиего, потому что (духовно-вечное) «спасение от Иудеев», как сказал об этом Сам Иисус Христос (Иоан. 4,22, ср. Рим. 11,18; Евр. 11,10) 2I. Только тот, кто прошел через мессианскую «дверь»22, имеет доступ к жемчужным воротам. Только тот, кто прошел через «узкие врата» (Матф. 7,13—14), встречает «широко» раскрытый вход в Царство небесное. Только для того, кто нашел «драгоценную Жемчужину» (Матф. 13,46), раскрыты в небесах жемчужные ворота.

V. Обитатели города

Кто обитает в городе? 1: Бог и Агнец. «Престол Бога и Агнца в нем» (Откр. 22,1—3). «Се, скиния Бога с человеками» (Откр. 21,3). 2. Тьмы Ангелов. «Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору» (Евр. 12,22; Откр. 21,12). 3. Искупленные из Израиля. Имена двенадцати колен Израиля начертаны на воротах (Откр. 21,12). В новом Иерусалиме обитает «остаток» Израиля, пришедший туда из эпохи Нового Завета (Рим. 11,4—5; Откр. 7,3—8), как и верующие из ветхозаветной эпохи, которые «не без нас достигнут совершенства» (Евр. 11,40; Гал. 3,9 и 14). Это город, которого ожидал Авраам, «художник и строитель» которого — Сам Бог (Евр. 11,10), ради которого «совершенные праведники» (Евр. 12,23), т. е. ветхозаветные святые, готовы были быть на земле странниками и пришельцами (Евр. 11,13). Поэтому Бог «не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город» (Евр. 11,16). 4. Язычники, призванные в Церковь через Евангелие. Новый Иерусалим является также матерью всем нам (Гал. 4,26). И мы достигнем небесного Иерусалима (Евр. 12,22—23). И для нас в будущем предназначается этот город, который мы ищем в настоящем (Евр. 13,14). Имя вечного града Божиего должно быть некогда начертано и на победителях из язычников (Откр. 3,12).

VI. Жизнь в городе

Итак, в нем уже находятся все искупленные всех времен, пророки и Апостолы, мученики и свидетели, дальние и близкие — все, кто на своем пути вопрошали о нем и на своих местах склонялись пред его истиной: Теперь они там, как носящие пальмовые ветви и играющие на гуслях (Откр. 7,9; 15—2), как псалмопевцы и священники Божий (Откр. 15,3; 5,10), увенчанные золотыми венцами (Откр. 4,4), украшенные белыми одеждами (Откр. 7,9), облеченные в брачную одежду праведности (Откр. 19,8). Ныне они стоят пред престолом Агнца как Его рабы, которые служат Ему, как Его святые, которые взирают на Него, как Его священники, которые поклоняются Ему и вечно славословят Его (Откр. 22,3— 4, Матф. 5,8). И вот Он Сам, Солнце всего (Откр. 21,23), дентр вселенной, небеса небес. Подлинно: «Когда возвращал Господь плен Сиона, мы были как бы видящие во сне. Тогда уста наши были полны веселия, и язык наш — пения» (Пс. 125,1—2). Тогда мы увидим этот город, золотые улицы его, основание из драгоценных камней и жемчужные ворота, блеск золота этого города и кристальную реку жизни (Откр. 22,1). Тогда мы увидим их, тьмы Ангелов (Евр. 12,22; Откр. 21,12), предшествовавших нам святых, усовершенных праведников (Евр. 12,23), которые омыли свои одежды и убелили их Кровию Агнца (Откр. 7,14). Тогда мы увидим Его, Царя в Его красоте (Ис. 33,17), закланного Агнца, Победителя Голгофы (Откр. 5,5—10). Это Иерусалим. Он построен как город, где все должны встретиться (ср. Пс. 121,3). Это цель искупления, тоска человечества, издали видная в потоках света, цель странников мира. Это наследие, которое хранится для святых на небесах (1 Пет. 1,4; Кол. 1,5; Матф. 5,12), это потерянный и вновь обретенный преображенный рай. Вот благословения, которыми наслаждаются искупленные: 1) святое хождение во свете солнца Божиего. «Золото*— это кристаллизованный солнечный луч, это образ явления солнца. «Улица» — это образ «хождения», движения жизни и деятельности. «Золотые улицы» означают поэтому святые жизненные движения в солнечной ясности, это движимая Богом духовная жизнь во свете вечности, святое хождение в солнечном сиянии совершенства; 2) гармоническое многообразие. Каждый светит, но каждый светит иначе. Двенадцать оснований, но каждое из них украшено другим драгоценым камнем (21,19—20). На двенадцати жемчужных воротах двенадцать различных надписей — имен (21,12). Совершенное Царство Божие — это преображение всего ветхозаветного23 и новозаветного многообразия. Цель Божия в прославлении, нет, не уничтожение, а искупление, не исключение, а вовлечение в служение, не устранение, а преображение человеческой личности. Святость — это одновременно четко выраженная личность. Отсюда и образ «града» Божиего, потому что «город» в идеальном смысле — это не безликая масса, а состоящее из членов общение, это гармоничный организм, это множество в единстве, это единение многочисленных отдельных сил в тем более величественную и могучую силу. Одновременно имена двенадцати колен Израиля означают многообразие славы внутренней жизни искупленных. Они от Бога рождены — Рувим, «Господь призрел» (Быт. 29,32), для славы избраны — Вениамин, сын праведный, сын счастья (Быт. 35,18), восхищены от всех страданий — Манассия, «Бог дал мне забыть» (Быт. 41,51), в Боге облагодетельствованы — Гад, «счастье», Асир, «счастливый» (Быт. 30,11 и 13), прилепившиеся к Богу — Левий, «прилепившийся», Завулон, «он обитает у Меня», получающие постоянно больше — Иосиф, «Господь прибавит мне» (Быт. 30,24, ср. Еф. 2,7), в молитве услышаны — Симеон, «услышание» (Быт. 29,33), сохранены в борьбе — Неффалим, «моя борьба», «приобретенный мною в борьбе» (Быт. 30,8), указывающие на награду благодати — Иссахар, «он — награда, возмездие» (Быт. 30,18), прославляющие только Даятеля — Иуда, «восхвалю Господа» (Быт. 29,35). 3) И все же, несмотря на великое многообразие, во всем царит удивительное единство. Поэтому небесный город и называется «городом мира», «Иерусалимом». Ведь в небесах совершенное общение святых. Тот древневосточный князь, который еще в доавраамово время назвал свое поселение «Урусалим»25, «город мира» (ср. Быт. 14,18), находился, не ведая того, под водительством Божиим. Ведь с тех пор Иерусалим, просто благодаря своему имени, оказался продолжающимся тысячелетия пророчеством о городе мира в небесах, о совместной жизни преображенных в святой гармонии. Узнаем ли мы друг друга? Без сомнения! Мы знаем друг друга уже здесь, а в небесах, конечно, не будем глупее, нежели ныне! Разве богач, даже в мучениях, не узнал сразу Авраама, которого никогда не знал на земле? К тому же он сразу узнал и Лазаря (Лук. 16,23). Разве Апостол Петр на горе Преображения не узнал Моисея и Илию, которых он никогда не видел на земле? (Матф. 17,3—4). Нет, бесспорно, в небесах мы не будем ходячими иероглифами, но каждый узнает другого и даже сможет прозреть его до оснований его души, хотя увидит впервые. Ведь на земле человек никогда фактически не видел своих ближних. То, что мы называем видением на земле, совершается посредством глиняной оболочки тела, у которой имеется пять ворот: глаза, голос, действия, выражение лица и образ тела. Там же будет познание духа духом, там не будет уже больше недоговоренностей, намеков, «игры в прятки», непрозреваемости; все там будет ясно как чистое золото, там будет молниеносное прозрение кристально светлых личностей. Какое ликование, какая радость—иметь общение со всеми уже прежде ушедшими святыми, с Авраамом и Моисеем, с Илией и Исайей, с Иоанном и Петром, с Августином и Лютером! Со всеми «великими» и «малыми» в истории Царства Божиего, со всеми, которых мы знали, которые нас любили, которых мы любили, со всеми, имена которых написаны на небесах (Фил. 4,3; Лук. 10, 20)! Какая радость приветствовать их всех (Лук. 16,9) и в совместном хоре прославлять Искупителя! «Там каждый принесет свою арфу И воспоет свою особую хвалебную песнь!» Центром всего окажется Сам Господь. 4) Святое богослужение. Славу искупленных составят в особенности четыре небесных луча: по отношению к величию Божиему — блаженное поклонение (Откр. 4,9—И; 5,8—14), по отношению к Его сущности — подобие Богу (Откр. 22,4), iio отношению к Его жизни—усыновление Его тварй (Рим. 8,23), по отношению к Его Царству — царствование со Христом (Откр. 22,5). Общим во всем этом и душою всего этого будет созерцание Его лица. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Матф. 5,8; Откр. 22,4; 1 Иоан. 3,2). «Глаза твои увидят Царя в красоте Его» (Ис. 33,17). Видеть Иисуса, нашего Спасителя к Избавителя, видеть Его, Агнца Божиего со следами ран Его любви (Откр. 5,6) гэто. весь смысл всякого блаженства, благоухание, благоухание выше всяких благоуханий, небеса небес!

VII. Величие города

«В доме Отца Моего обителей много» (Иоан. 14,2). В небесах есть место для всех. Символически эту мысль выражают огромнейшие размеры нового Иерусалима. 12 000 стадий в длину, 12 000 стадий в ширину, 12 000 стадий в высоту, т. е. куб, ребро которого равно приблизительно 300 немецким милям (Откр. 21,16), т. е. 27 миллионов кубических миль. Все постройки мира, все дома и крытые площади, все города и деревни, где в настоящее время проживает приблизительно 3 миллиарда человек, составляют ничтожную долю этого пространства. Итак, в небесном Иерусалиме имеется место для сотен тысяч поколений (Откр. 7,9), а от Адама миновало, по Библейскому исчислению, всего лишь 200 полных поколений! Однако, числа эти не следует воспринимать буквально. Весь смысл, вся сущность заключается в символичности святого числа двенадцать. Если даже твердо держаться вопроса духовной телесности, то и тогда необходимо сказать, что зеркальное отражение вечного не является еще тем же, что и содержание вечного. Сам Иоанн свидетельствует, что мера, которой обладает Ангел,— это мера человеческая (Откр. 21,17)!, т. е. Ангел пользуется человеческой мерой и формой, чтобы донести до сознания «Конечного» духа бесконечное. Он описывает посредством наглядных человеческих образов и представлений, однако вечное нельзя представить, оно по ту сторону нашего видения, оно внеземное, внемирское, словом, «другое». Действительность его материальности еще не означает буквальности указанных измерений. Духовная телесность по существу является физической, форма же представления, изображения этой духовной телесности — символической27. Поэтому откровение стремится предложить нам не изображение, а толькЬЧЬонимание» вечного, не «образ» его, а процесс формирования, не сймйол является «последним», а «смысл». Основное господствующее число — двенадцать; двенадцать оснований, двенадцать благородных камйей, двенадцать имен Апостолов, двенадцать врат, двенадцать Ангелов, двенадцать надвратных надписей, стена в двенадцатью двенадцать локтей высоты, двенадцать тысяч стадий (такова протяженность города во всех направлениях). Но почему же повсюду это число? «Три» — это число Божие; «четыре» — это число мира. Три и четыре — это числа завета между Богом и миром, отсюда семь — это число истории спасения. Трижды же четыре — это число проникновения мирского Богом, отсюда двенадцать — это число спасительного общения. Двенадцать — это число мира, если этот мир оплодотворен Богом, если этот мир является Его виноградником, Его полем, Его посевом, Его жатвой, если земное «четыре» умножено (!) на Божие, на небесное «три», если Творец благословляет и развивает Свое творение. Итак, двенадцать — это число народа Божиего, это освященное Богом число мира. Отсюда двенадцать колен, двенадцать князей (Числ. 1, 44), двенадцать звезд (Откр. 12,1), двенадцать хлебов предложения, двенадцать Апостолов, двенадцать престолов (Матф. 19,28). Итак, число двенадцать господствует в'небесном Иерусалиме, потому что он является местом обитания искупленной Церкви. Но двенадцать можно еще умножить на тысячу, т. е. умножить трижды — в соответствии с волей Божией — на десять, число полноты. Таким образом, сказано следующее: в небесном Иерусалиме Церковь достигает цели своего развития, своего угодного Богу завершения, оказываясь преображенной Церковью. Десять — это число человеческой полноты30. Тот факт, что город представлен кубом — во всех направлениях (Еф. 3,13) и одинаковым образом подчинен числу 12 000 (Откр. 21,16) — выражает идею совершенства; это совершенство в одинаковых измерениях всех сторон и всех частей в гармонии всего, в вечной славе.


СОВЕРШЕННЫЙ ХРАМ БОЖИЙ
«Се, скиния Бога с человеками» — Откр. 21,3 Слава — это излучение святости. Святость является основной сущностью всякой славы. Поэтому «самое славное» должно быть одновременно и «самым святым». 1. Кубическая форма. Отсюда и прежде, в скинии завета и в храме символ самого славного представлялся кубической формой Святая святых (Исх. 26,15—30), потому что куб — символ совершенства. Если поэтому новый Иерусалим представлен в форме куба (Откр. 21,16, ср. Иез. 48,16), то таким образом выражена одновременно мысль, что это совершенная небесная Святая святых. 2. Отсутствие храма. В Ветхом Завете существовал один храм в городе, в завершении же сам город окажется храмом. Наличие храма в прежние времена покоилось на различии между «храмом» и «нехрамом», между священнической и несвященнической почвой в городе, между Святая святых и несвятая святых (ср. Иез. 42,20). Храм был «отрезком», ограниченной сферой,, вторжением небесного мира в земной, а потому земной храм был лишь тенью, прообразом (Кол. 2,17; Евр. 10,1). Но здесь уже вся Святая святых! Здесь чистейшее духовное поклонение!. Здесь скиния Бога с человеками (Откр. 21,3; Йоан. 4,24). А потому здесь не может уже быть обособленного района храма. «Храма же я не видел в нем» (Откр. 21,22). Храм был бы в новом городе только частью старого мира в новом, указанием на несовершенство посреди всего совершенного, принципом мира теней посреди мира сущности. Поэтому и отсутствие храма является знамением завершения идеи храма. Это же доказывает и 3. Основание из драгоценных камней. На наперснике ветхозаветного священника двенадцать колен Израиля представлены двенадцатью различными драгоценными камнями (Исх. 28,17—21 и 29). И двенадцать камней основания небесного града украшены двенадцатью драгоценными камнями. Это значит, что небесный Иерусалим покоится на первосвящетжческом основании, но покоится он не только на Аароновом, но и на Мелхиседековом основании (Евр. 7), его несет Личность и дело Вечного Первосвященника. Из всего этого следует: новый Иерусалим является завершенным храмом Божиим. Отсюда нет в нем более 4. ковчега завета, потому что престол Божий находится в городе (Иер. 3,16—17; Откр. 22,1—3), 5. солнечного света; во Святая святых никогда не было сотворенного света31. «И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец» (Откр. 21, 22; 22,5). Отсюда 6. имена Божий на челах искупленных; ведь каждый из искупленных словно первосвященник (Откр. 22,4; Исх. 28,36; Зах. 14,20—21). Отсюда 7. сияющая лучистая ясписная шехина: ведь слава Божия наполняет весь небесный храм (Откр. 21,11; Ис. 4,5; Исх. 40, 34—38)32. Но с идеей храма сочетается мысль о рае. Святая святых, рай и небо сочетаются друг с другом. В храме находился стол для хлебов предложения, символ жизни ?3 — в рае же дерево жизни; в храме находился светильник, символ познания —' в рае же дерево познания, в храме находились «цветы»34, символ красоты — в рае же великолепие цветов; храм был закрыт35, символ разделения — у входа же в рай стояли херувимы. Но вот во Христе все усовершено и обновлено. Он является великим Приготовителем пути. Он же открывает дверь Царства. В Нем открыты рай и Святая святых. Теперь все уже совершено. Небо открыто. Но небо — это Иерусалим, Иерусалим же — это Святая святых, а Святая святых — это небесный преображенный рай.


ПРЕОБРАЖЕННЫЙ PAЙ
Итак, конец истории и начало истории сопряжены друг с другом. Последняя страница Библии соответствует ее первой странице. Раем начинается Священное Писание (Быт. 1,2), раем оно и заканчивается (Откр. 22). Однако завершение величественнее начала. Омега более могущественна, нежели альфа. Будущий рай — это не только потерянный и возвращенный, но это прежде всего небесный, преображенный рай. В потерянном рае существовала опасность: «В день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь» (Быт. 2, 17); в преображенном рае царит полная безопасность: «И ничего уже н? будет проклятого» (Откр. 22,3). В потерянном рае змей сказал: «Вы будете, как боги» (Быт. 3,5); в преображенном рае, как говорит Писание, «Имя Его будет на челах их» (Откр. 22,4). В потерянном рае находилось дерево познания (Быт. 2,9); в преображенном рае нет уже более нужды в нем (Откр. 22,1—5), потому что усовершенные непосредственно «узрят лице Его» (Откр. 22,4). Поражение положило конец потерянному раю (Быт. 3,24); преображенный рай навеки останется для победителей (Откр. 2,7). «И они будут царствовать во веки веков» (Откр. 22,5). Там дерево жизни (Быт. 2,9), здесь целые ряды деревьев жизни (Откр. 22,2; 2,7) 36. Там поток, вытекающий из Едема (Быт. 2,10—14), здесь река жизни, вытекающая от престола Божиего (Откр. 22,1, ср. Иез. 47). Там господство только над землей (Быт. 1,28—30; 2,19—20), здесь господство над всей вселенной (1 Кор. 6,2—3). Там сотворенное солнце, здесь Предвечный, Творец, Бог, являющийся солнцем (Откр. 22,5). Там все и во всех отношениям является «новым творением»: для нас — новое имя (Откр. 2,17), в нас — новая песнь (Откр. 5,9; 14,3), вокруг нас — новый Иерусалим (Откр. 3,12; 21,2), под нами — новая земля (Откр. 21,1), над нами — новое небо (Откр. 21,1), перед нами — постоянно новые откровения и никогда не кончающаяся любовь Божия (Откр. 3,12) 37. Подлинно: «Сидящий на престоле сказал: се, творю все новое» (Откр. 21,5). И мы взираем в поклонении на этот великий Божий план веков. От врат вечности прежде всякого времени и до врат вечности после этого времени ведет нас история спасения Библии. «Последнее — это прославленное и вечно новое первое». Цель точно та же, что и в начале (Пс. 89,2),— Сам Бог, «ДА БУДЕТ БОГ ВСЕ ВО ВСЕМ» (1 Кор. 15,28). Он Сам, Царь мировых времен (1 Тим. 1,17), повелит зонам эонов (Откр. 22,5; Еф. 2,7) выходить из своей неисчерпаемой бесконечной полноты. В небесные субботние и юбилейные годы искупленная Им тварь будет прославлять Его, и сквозь сферы и миры обновленного творения будет звучать торжествующая хвалебная песнь: «СИДЯЩЕМУ НА ПРЕСТОЛЕ И АГНЦУ БЛАГОСЛОВЕНИЕ И ЧЕСТЬ, И СЛАВА И ДЕРЖАВА ВО ВЕКИ ВПКОВ! АМИНЬ» (Откр. 5,13—14).