Мы познакомились впервые с Ионафаном на вершине горы Боцец-Сене в день, когда он овладел двумя острыми скалами и обратил в бегство филистимлян. Теперь мы увидим Ионафана сражающимся с филистимлянами на вершине горы Гелвуи и будем свидетелями его смерти. При нашей первой встрече с Ионафаном мы видим его как победителя над филистимлянами. При нашей последней встрече с ним мы видим его как пораженного насмерть врагами. При прощании с Ионафаном мы не обойдемся без траура. Может быть, внешние слезы не польются из наших очей, но внутренне мы переживем некоторую скорбь, хотя так много веков отделяют нас от смерти Ионафана. Дело в том, что мы успели полюбить Ионафана — эту удивительно светлую личность Ветхого Завета.
Немногими словами говорит Библия о гибели этого верного друга Давида. Прочтем эти слова, в которых одновременно говорится и о гибели отца Ионафана, Саула: «Филистимляне же воевали с израильтянами, и побежали мужи израильские от филистимлян, и пали пораженные на горе Гелвуе. И догнали филистимляне Саула и сыновей его, и убили филистимляне Ионафана и Аминадава и Малхисуа, сыновей Саула. И битва против Саула сделалась жестокая, и стрелки из луков поражали его, и он очень изранен был стрелками. И сказал Саул оруженосцу своему: обнажи твой меч и заколи меня им, чтобы не пришли эти необрезанные, и не убили меня, и не издевались надо мною. Но оруженосец не хотел; ибо очень боялся. Тогда Саул взял меч свой и пал на него. Оруженосец его, увидев, что Саул умер, и сам пал на свой меч и умер с ним. Так умер в тот день Саул и три сына его, и оруженосец его, а также и все люди его вместе» (1 Цар. 31, 1—6).
В глубоком трауре по своем верном друге Ионафане Давид воздвигает ему двойной памятник: один — вечный, как вечна сама Библия, — это «плачевная песнь», слова которой мы имеем на страницах Слова Божия и которые трогают нас до слез. Второй памятник — скоропреходящий, но полный поучения для нас: Давид учит свой народ употреблению лука — этого древнего оружия для метания стрел.
«Плачевная песнь» Давида рисует нам дивной красоты образ Ионафана, который трудно забыть. Если бы я был композитором, я обязательно написал бы музыку к ее словам. Прислушаемся к этой песне: «...Саул и Ионафан! любезные и согласные в жизни, не разлучились и в смерти своей; быстрее орлов, сильнее львов они были. Дочери израильские, плачьте о Сауле... сражен Ионафан на высотах твоих. Скорблю о тебе, брат мой Ионафан: ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской». Трудно найти в поэзии что-либо более трогательное и сильнее описывающее какую-либо дружбу на земле, чем эта короткая, но полная слез «плачевная песнь» Давида.
Но не менее прекрасен и вещественный памятник, воздвигнутый Давидом Ионафану, а именно: народ, по повелению Давида, учится употреблению лука. Почему же Давид воздвиг такой странный памятник Ионафану? Саул и Ионафан пали от стрел филистимлян. У них были мечи, но меч — это оружие, поражающее на близком расстоянии.
А лук — это оружие дальнострельное, то есть оружие дальнего действия, и Саул и Ионафан были поражены именно этим оружием. Давид почерпнул из этой трагедии важный урок, а именно: если бы весь народ владел этим оружием, возможно, они не потеряли бы своего царя Саула и наследника престола, Ионафана. И он повелел научить сынов Иудиных владеть луком.
Но не только по этой причине воздвиг Давид Ионафану такой памятник. Дело в том, что Ионафан был замечательным стрелком из лука. Давид был однажды свидетелем поразительной меткости Ионафана, когда после бегства своего из дворца Саула он встретился с Ионафаном в поле, о чем мы читаем в 1 Цар. 20, 17—22 и 20, 35—39: «И снова Ионафан клялся Давиду своею любовью к нему; ибо любил его, как свою душу. И сказал ему Ионафан: завтра новомесячие, и о тебе спросят, ибо место твое будет не занято. Поэтому на третий день ты спустись, и поспеши на то место, где скрывался ты прежде, и сядь у камня Азель. А я в ту сторону пущу три стрелы, как будто стреляя в цель. Потом пошлю отрока, говоря: «Пойди найти стрелы»; и если я скажу отроку: «вот, стрелы сзади тебя, возьми их», то приди ко мне; ибо мир тебе и, жив Господь, ничего тебе не будет. Если же так скажу отроку: «вот, стрелы впереди тебя», то ты уходи: ибо отпускает тебя Господь... На другой день утром вышел Ионафан в поле, во время, которое назначил Давиду, и малый отрок с ним. И сказал он отроку: беги, ищи стрелы, которые я пускаю. Отрок побежал, а он пускал стрелы так, что они летели дальше отрока. И побежал отрок туда, куда Ионафан пускал стрелы, и закричал Ионафан вслед отроку, и сказал: смотри стрела впереди тебя... отрок же не знал ничего; только Ионафан и Давид знали, в чем дело».
Обучая народ употреблению лука, Давид хотел, чтобы память об Ионафане сохранилась как можно дольше. До гибели Ионафана стрелки из лука в воинстве Саула были редкостью; теперь — в память своего друга — Давид вводит этот род оружия в употребление всего народа.
Какие духовные уроки во всем этом для нас, детей Господних и учеников Христовых? Наша великая христианская задача — воздвигать памятники нашему Господу Иисусу Христу, — такие памятники, которые могут прославить Его на нашей земле. Какие же памятники можем мы воздвигнуть нашему любимому Спасителю? Если мы будем преображаться в образ Христа, то есть если мы будем думать так, как Он думал, если мы будем говорить так, как Он говорил, и если мы будем поступать так, как Он поступал, то мы воздвигнем нашему Господу Иисусу Христу памятник более прекрасный, чем тот памятник, который воздвиг Давид Ионафану. Поистине образ Христа в Его учениках и ученицах — это лучший памятник Христу для прославления Его имени среди человечества.
В памятнике, воздвигнутом Давидом Ионафану, имеется еще и другой драгоценный урок для нас, а именно: воины Саула на горах Гелвуйских потерпели самое тяжелое поражение, и возможно, от неумения употреблять лук как дальнострельное оружие того времени. Почему мы, христиане, терпим столько поражений в нашей духовной жизни? Почему мы так немощны и даже бессильны? Не потому ли, что мы не научились пользоваться одним замечательным оружием, а именно — луком молитвы! Это очень дальнострельное оружие. Мы ценим высоко наши церковные кафедры с благословенными проповедями на них. Но не менее должны мы ценить и «комнаты молитвы», о которых говорит Христос в Ев. Матф. 6, 6: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно». Наши молитвы достигают самого неба, самого престола Божия, самого сердца нашего Господа Иисуса Христа. Мы должны научиться пользоваться этим мощным оружием — луком молитвы — у одного великого мужа молитвы, пророка Илии. Прочтем об одной особенно победоносной молитве этого мужа молитвы в 3 Цар. 18, 41—45: «И сказал Илия Ахаву: пойди, ешь и пей, ибо слышен шум дождя. И пошел Ахав есть и пить, а Илия взошел на верх Кармила и наклонился к земле, и положил лицо свое между коленами своими. И сказал отроку своему: пойди, посмотри к морю. Тот пошел и посмотрел, и сказал: ничего нет. Он сказал: продолжай это до семи раз. В седьмой раз тот сказал: вот, небольшое облако поднимается от моря, величиною в ладонь человеческую. Он сказал: пойди, скажи Ахаву: «запрягай колесницу твою и поезжай, чтобы не застал тебя дождь». Между тем небо сделалось мрачно от туч и от ветра, и пошел большой дождь».
Об этой замечательной молитве пророка Илии сказано и в Новом Завете, в Послании Иакова 5, 17—18: «Илия был человек подобный нам и молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на землю три года и шесть месяцев; и опять помолился: и небо дало дождь, и земля произрастила плод свой».
Будем больше пользоваться «луком молитвы», и наша христианская жизнь преобразится так, что она будет подобной жизни нашего Господа Иисуса Христа, Который был ярким «Светом миру» и благословенной «Солью земли».

Познакомимся с Руфью моавитянкой, - ставшей прабабушкой псалмопевца и царя Давида. Как же это произошло?

В плодороднейшей Иудее случился голод, и из Вифлеема (что значит "дом хлеба") направились, в поисках хлеба, в землю Моавитскую и поселились там Елимелех со своей женой Ноеминью и двумя сыновьями - Махлоном и Хилеоном. В Моавитской стране оба сына Елимелеха взяли себе жен моавитянок - Орфу и Руфь.

Через некоторое время Ноеминь овдовела - ее муж Елимелех умер. А затем умерли и оба ее сына, и Ноеминь осталась со своими двумя невестками в чужой стране, среди языческого народа. И вот она решила вернуться домой, в свою родную Иудею. В Моавитской земле все ей напоминало о дорогом муже и любимых сыновьях. Нет, она не останется здесь, она вернется в родные края. Но как совершит она трудное путешествие через знойные, безводные пустыни, где так много хищных зверей, где немало разбойников, и главное - впереди Мертвое море? Совсем другое дело было, когда она шла этим же путем из Иудеи в Моав: ее охраняли сильные руки мужа и ее двух сыновей, и сама она была моложе. А теперь она одна...

Наступил день прощания с Моавитской землей и двумя невестками - Орфой и Руфью. Общее семейное горе так сблизило их, - ведь они все трое ухаживали за больными, все они участвовали в погребении дорогих и близких людей, все они вместе плакали и рыдали у каждой могилы. Сколько скорбных воспоминаний у каждой из этих трех вдов.

Ноеминь тронулась в путь, и обе невестки решили проводить ее. Пройдя небольшое расстояние, Ноеминь остановилась и начала убеждать своих невесток вернуться назад. Обе плакали и рыдали: им так трудно было расстаться с любимой свекровью. После долгих уговоров Орфа простилась с Ноеминью и отправилась назад. А Руфь осталась с ней.

Но Ноеминь не хочет принять от Руфи такой большой жертвы и говорит ей: "Вот невестка твоя возвратилась к народу своему и к своим богам; возвратись и гы вслед за невесткою твоею". Руфь обняла плачущую свекровь и произнесла свои, ставшие знаменитыми, слова: "Не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом; и где ты умрешь, там и я умру и погребена буду... смерть одна разлучит меня с тобою". Молодая вдова смотрит в морщинистое лицо своей свекрови и говорит: "Твой Бог будет моим Богом!"

Руфь делает правильный выбор: она избирает Бога Ноемини своим Богом, а Бог Ноемини - это истинный и живой Бог. Руфь решила оставить своих мертвых идолов и последовать за единым живым Богом.

Мы тоже в свое время сделали правильный выбор: мы избрали Христа как истинного и живого Бога. Он есть Бог, сотворивший небо и землю и искупивший нас от вечного ада. Следовать за Ним - в этом великий смысл нашей земной жизни. Служить Ему - в этом счастье и отрада нашей души. Как мы должны быть благодарны нашему Господу за гот день, когда целью своей жизни мы избрали Христа, и Он стал для нас "Алфа и Омега, начало и конец" (Откр. 1, 8), "первый и последний" (Откр. 1, 10).

"Куда ты пойдешь, туда и я пойду", - говорит Руфь Ноемини. Путь Ноемини был очень трудным путем: опасности, лишения ожидали ее на каждом шагу. Но Руфь готова на все! Ее не страшит безводная пустыня, ее не страшат львы и шакалы, она готова потерпеть и от разбойников, но расстаться с Ноеминью для нее тяжелее всего. И она идет за ней, взяв часть ее вещей на себя.

Мы также сказали Христу, как Руфь Ноемини: "Куда Ты пойдешь, туда и мы пойдем!" Пойдет ли путь через бурные реки или крутые горы, по душистым цветам или острым камням, - нас не страшит ничто. Главное - быть со Христом, не потерять Его! Конечная цель нашего следования за Христом - небо, небесная вечная Отчизна, и в ней престол Бога и Агнца.

Я помню время, когда появились первые книги, в которых описывалась возможность обитания живых существ на других планетах, как стар и млад зачитывались этими книгами. Страницы Евангелия говорят нам об обитателях неба - об ангелах, об искупленных Кровью Христа душах, о Самом Христе, царящем в вышнем свете. И, идя за Христом, мы идем к этому небу, полному ликования спасенных грешников.

Руфь говорит Ноемини: "Где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом". И в этом отношении Руфь сделала правильный выбор, пожелав выйти из темной ночи язычества и избрав путь света и радости, и предпочтя Божий народ народу, "сидящему во тьме и тени смертной".

Мы знаем, что на сегодня Божиим народом является Церковь Иисуса Христа, искупленные Кровью Его души, облеченные в белые одежды Его чистоты и праведности. Где же живет народ Христа? Псалмопевец Давид говорит: "Господь - Пастырь мой... Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим" (Пс. 22, 1 - 2). А в Книге Песни Песней мы читаем: "Возлюбленный мой... пасет между лилиями" (2,16).

Покоиться со всем народом Божиим на "злачных пажитях" и у "вод тихих", пастись "между лилиями"; проходить со Христом "по прекрасным местам", как мы читаем в Псалме 15, 6 - "Межи мои прошли по прекрасным местам", - какое счастье, какое блаженство! Эту радостную жизнь со Христом и Его Церковью мы не променяем ни на какую другую жизнь; и если бы сегодня Христос спросил нас, как некогда Своих апостолов: "Не хотите ли и вы отойти?" - мы тоже, как они, сказали бы Ему: "Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни" (Иоан. 6, 67 - 68). Каждый из нас так счастлив в Иисусе Христе, что хочется все снова и снова повторять слова: я "с Тобою ничего не хочу на земле" (Пс. 72, 25).

И, наконец, Руфь говорит Ноемини: "Где ты умрешь, там и я умру". Так велика ее привязанность к свекрови. Место нашей кончины, конечно, не имеет значения, как и место нашего погребения, - ведь "бесчувственному телу равно повсюду истлевать". Но если думать о месте кончины, то лучшего места, чем подножие креста Голгофы, мы не найдем. И в какой бы географической точке земли мы ни умирали, мы можем закрыть наши глаза, заняв место у креста Голгофы и взирая на умирающего за нас дорогого Спасителя. Где Он умер, там постараемся умереть и мы.

В Слове Божием неоднократно говорится о Боге как о Существе с символическими крыльями. Особенно часто говорится о крыльях Бога в псалмах. В Псалме 16, 8 мы читаем: "В тени крыл Твоих укрой меня". Как приятно читать слова Псалма 60, 5; "Покоюсь под кровом крыл Твоих".

Мы читаем о радости "под крылами Всевышнего" в Псалме 62, 8: "В тени крыл Твоих я возрадуюсь". Заметим, что все эти слова о крыльях Бога принадлежат псалмопевцу Давиду. И не потому ли, что он, спасая свою жизнь от руки царя Саула, так часто нуждался в защите, покое и радости? И все это он находил в тени крыл своего Господа.

Сколько символики в крыльях птиц! Когда не было еще телеграфа - этого самого скорого способа связи, люди пользовались для связи услугами почтовых голубей. И если мы говорим о "крыльях" нашего Господа, то мы должны сказать, что Господь очень "скорый Помощник в бедах" (Пс. 54, 2). Он часто спешит нам на помощь еще до того, как мы закончили нашу молитву. Послушаем, что говорит нам Господь в Книге пророка Исайи 65, 24: "Прежде нежели они воззовут, - Я отвечу; они еще будут говорить, и Я уже услышу".

Какое счастье иметь такого "скорого Помощника" в нашей жизни! Запоздалая помощь - это не помощь, и, слава Господу, - Он никогда не опаздывает со Своею помощью. Христос может действовать во мгновение ока. В Евангелии часто встречается слово "тотчас", и именно в связи с помощью Христа. "Горячка тотчас оставила ее" (тещу ап. Петра); "и он тотчас прозрел" (слепой Вартимей); "и он тотчас выздоровел" (больной в Вифезде).

Да, крылья - это символ скорой помощи, которую несет нам Христос. Крылья нашего Господа - большие крылья! Наука говорит, что самыми большими крыльями в царстве цтиц обладает кондор. Христос, обращаясь к Иерусалиму, сказал, что Он хотел бы собрать всех его жителей под Свои крылья, "как птица собирает птенцов своих" (Матф. 23, 37), но они этого не захотели.

Руфь нашла убежище под крыльями Всевышнего не только тогда, когда она пришла на родину своего покойного мужа, то есть в Вифлеем. Нет, Бог, знавший весь путь ее жизни от колыбели до могилы, распростирал Свои крылья над ней еще в ее детские годы; Он сочетал ее с сыном Ноемини Махлоном; она покоилась под крыльями Всевышнего, когда плакала у его свежей могилы; крылья Господни были над ней, когда она шла с Ноеминью из Моава в Иудею по дикой и страшной пустыне; и она была под крыльями Всевышнего, когда встретилась с Воозом на полях вифлеемских.

Апостол Павел тоже чувствовал себя "под крыльями Всевышнего" от дня своего рождения и до последнего дня своей жизни. Он говорит в Послании к Галатам 1, 15: "Бог, избравший меня от утробы матери моей"... Разве не означают эти слова ап. Павла, что он верил в то, что крылья Господа были распростерты еще над его колыбелью. Будем верить, что и наши колыбели находились под крылами Всевышнего. Символические крылья нашего Господа Иисуса Христа такие большие, что Он однажды высказал желание, чтобы все человечество пришло под Его крылья. Это Свое желание Христос высказал такими словами: "Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Я успокою вас" (Матф. 11, 28). Сегодня эти слова слышит буквально все человечество, но найдется ли место под крылами Христа для всего человечества? Да, найдется, иначе Христос не сказал бы: "Приидите ко Мне все".

Руфь, которой Вооз сказал, что она пришла к Господу, "чтоб успокоиться под Его крылами", была только одной из миллиардов человеческих душ, которые нашли покой под крылами Всевышнего. Место под этими крылами есть для всех, но не все ищут покоя под ними. Символические крылья Иисуса Христа - это не только место, где все усталые души находят мир, покой и радость, но оно является также и местом для защиты от справедливости суда и гнева Божьего. Никто не должен забывать того, что Всевышним уже назначен день, в который Он будет праведно судить вселенную (Деян. 17, 31). Мы все должны задумываться над вопросом, где и в каком состоянии застанет нас этот день. Будем ожидать этот самый серьезный день в истории человечества в самом безопасном и надежном месте, а именно: под крылами нашего Господа Иисуса Христа!

Нам нужна защита не только от справедливого гнева Божия, но и от наших повседневных искушений. Курица собирает своих цыплят под крылья заблаговременно, когда ястреб появляется в небе еще только, как маленькая точка. Для тех, кто сокрыт под крыльями Христа, даже самые огненные искушения теряют свою силу. Каждому чаду Божьему хочется напомнить слова Псалма 90, 4: "Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен".

Символические крылья Господа нашего Иисуса Христа поднимают нас на весьма большую духовную высоту. Выше кондора не летает ни одна птица в мире. И только Христос возводит нас на высоты, без Него ни для кого не досягаемые. Эти высоты - Он Сам, Его полнота! Его совершенство!

Руфь на крыл ах Всевышнего достигла большой высоты: из бедной и простой девушки-язычницы она сделалась родоначальницей царя Давида - стала его прабабушкой. Но она поднялась и еще выше - она стала родоначальницей нашего Господа Иисуса Христа по плоти (Матф. 1, 5; Лук. 3, 32). Разве сама по себе Руфь могла бы достигнуть такой высоты? Конечно, нет! Только крылья всемогущего Господа вознесли ее на такую высоту! Наша самая высокая точка - это полное подобие Христу! И мы достигнем ее - мы будем "подобны Ему" (1 Иоанн. 3, 2). На эту высоту мы сами по себе взойти никогда не смогли бы. Но со Христом мы достигнем ее - мы будем подобны Ему!

Жатва была в разгаре, когда Ноеминь и Руфь пришли в Вифлеем. В Иудее был обычай: не поднимать снопа, упавшего с воза, а оставлять его бедным; точно так же был обычай - оставлять бедным и отдельные колосья, оставшиеся на поле. Ноеминь была уже престарелой женщиной, и собирать колосья было бы для нее трудным делом. Собиранием колосьев занялась молодая Руфь.

Поле, на которое направилась Руфь, принадлежало Воозу - родственнику Ноемини. Вооз вышел в поле посмотреть на работу своих жнецов и увидел Руфь, подбирающую колосья. Узнав, что она невестка его родственницы Ноемини, Вооз говорит ей: "Послушай, дочь моя, не ходи подбирать на другое поле, и не переходи отсюда, но будь здесь с моими служанками".

Это скромное событие привело к тому, что Руфь стала женою Вооза, и затем прабабушкой царя Давида, а еще позднее оказалась в числе предков Иисуса Христа (по плоти). Таким образом после непроглядно-темной ночи для Руфи наступил ослепительно-яркий день.

Школа, которую прошла Руфь, была школой великих скорбен и многих слез. Ведь она со скорбью в сердце стояла у свежей могилы Елимелеха, отца своего мужа; она плакала у могилы мужа Орфы, Хилеона, сына Елимелеха; она рыдала у могилы своего собственного мужа, Махлона; ради Ноемини, своей свекрови, она навсегда покинула свою родину и рассталась со всеми своими родными, близкими и знакомыми; сделавшись вдовой, она испытала горести бедности и нужды. Словом, она перенесла много скорбей.

Из этой школы скорбей и слез она вышла добродетельной женой, хорошей невесткой, прекрасной матерью, замечательной бабушкой и прабабушкой, и чудесной красоты чадом Божиим. Да, скорбь - это образцовая школа для формирования нашего христианского характера. Из этой школы вышел благословеннейший служитель Христа апостол Павел; из школы многих слез вышел великий реформатор Мартин Лютер; из школы горестей и трудностей выходили самые преданные Христу христиане; и из школы больших скорбей вышли бесчисленные сонмы облеченных в белые одежды и с пальмовыми ветвями в своих руках, воспевающих свою хвалебную песнь Богу и Агнцу, как мы читаем об этом в Откровении 7, 9 - 10.

Моавитянку Руфь можно считать образцом верности и преданности. Эти качества ее характера можно без конца воспевать и в поэзии и в музыке. Эти качества ее будут сиять в веках. И особенно ее верность

Ноемини, когда та стала бедной и одинокой вдовой в чужой стране. Верность - это одно из прекраснейших свойств христианского характера. Вот почему Христос так много говорит о верности и преданности прежде всего Ему Самому, а также и Его делу на земле. Особенно величественны Его слова в Откр. 2, 10: "Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни".

Руфь верна Ноемини в дни, когда она покинута всеми, даже своей второй невесткой Орфой. Ее верность Ноемини была прекрасной и тогда, когда у нее были живы и муж, и два сына. Но особенно прекрасна верность Руфи, когда у Ноемини ничего не осталось, кроме сердца, преданного живому Богу. О, кто измерит глубину этой верности и кто оценит всю красоту ее?

Мы все должны задуматься над нашей верностью Христу. В дни Его земной жизни среди Его учениц была Мария Магдалина. Она шла за Христом, когда Он учил в городах и селениях Палестины и когда большие толпы народа сопровождали Его и пели в честь Его громкую Осанну. Верность Марии Магдалины в такие дни была так естественна! Но вот в жизни Христа наступила темная ночь Голгофы. Он висит на позорном кресте, покинутый всеми, даже апостолами. Но у подножия Его креста среди других женщин мы видим верную и преданную Ему Марию Магдалину. Вот такую верность Христу хочется воспевать в наших проповедях и песнях и поставить ее как пример для нашего подражания!

У нас есть песнь, в которой имеются такие слова: "Христос теперь отвержен, пренебрежен толпой; и кто к Нему привержен - лишь нищий да слепой". Верность отверженному миром Христу, - вот верность, которую Он ожидает от каждого из нас. Верны ли мы так Христу? И останемся ли мы верными Ему до последнего часа нашей жизни?

Пусть Руфь своей верностью и преданностью Ноемини призывает нас к верности и самой глубокой преданности нашему Искупителю! Темная ночь в жизни Руфи закончилась светлым, солнечным днем. Пролившая столько слез, стоит она перед нами как счастливая невеста замечательного человека Вооза.

Все темные ночи преданных Господу душ заканчиваются светлыми, солнечными днями. Ночь Гефсимании и Голгофы привела Самого Христа к величайшей славе, как мы читаем в Откров. 11, 15: "И раздались на небе громкие голоса, говорящие: царство мира соделалось Царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков". После глубокого уничижения в Гефсимании и на Голгофе - и такая слава в небесах!

Пришедшие в небесную Отчизну от "великой скорби" купаются в лучах яркого и светлого дня. Мы читаем о них в Откров. 7, 15 - 17: "...они пребывают ныне пред престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них; они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной: ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод, и отрет Бог всякую слезу с очей их". Будем полны что и все наши темные ночи закончатся самыми светлыми днями!

Говоря о Руфи, нельзя не сказать о Ноемини и Орфе. Придя в Вифлеем, Ноеминь говорит его жителям: "Не называйте меня Ноеминью (приятной), а называйте меня Марою (горькой); потому что Вседержитель послал мне великую горесть. Я вышла отсюда с достатком, а возвратил меня Господь с пустыми руками. Зачем называть меня Ноеминью, когда Господь заставил меня страдать, и Вседержитель послал мне несчастие?"

Говоря о Ноемини, мы прежде всего должны сказать, что Ноеминь и ее муж Елимелех совершили ошибку, оставив свою родную землю и уйдя в языческую Моавитскую страну. Страх перед голодом, постигшем их землю, и недостаточное упование на Господа побудили их сделать этот неправильный шаг.

В связи с этим необходимо заметить, что между грехом и ошибкой есть разница. Грех - это непослушание Господу, нарушение той или другой заповеди Божией. А ошибка - это неправильное действие, неправильный шаг при отсутствии прямого указания от Господа. Если бы Господь сказал Елимелеху - не ходи в Моавитскую землю, а он все-таки пошел бы, он сделал бы грех. Но такого указания от Господа Елимелех не получал и пошел в языческую страну из чисто человеческих соображений, а именно - из страха умереть от голода у себя на родине, и, будучи уверен, что в Моавитской земле он сохранит свою жизнь. И, отправившись туда со своим семейством, он совершил ошибку.

В жизни детей Господних бывает немало ошибок. И эти ошибки ведут к слезам. Ноеминь просит называть ее "марою", то есть "горькою". Поистине как грех, так и наши ошибки приводят нас ко многим горестям, ко многим горьким переживаниям. Но Господь наш, по безграничной любви Своей прощающий нам грехи наши после глубокого покаяния в них, исправляет и наши ошибки и делает кривые пути наши ровными и прямыми.

В жизни Авраама, Иакова, Моисея и других ветхозаветных праведников были ошибки и кривые пути; были они и в жизни новозаветных праведников, как, например, в жизни апостола Петра, когда он в Гефсиманском саду мечом отрубил ухо Малху. Эта ошибка могла бы привести к весьма тяжелым последствиям, если бы Христос не исправил ее.

Елимелех и Ноеминь совершили ошибку, бежав от голода в страну Моавитскую, где они пережили большие трудности и пролили много слез. Но Господь исправил их ошибку и чудесными путями вернул Ноеминь в землю ее отцов. Л ее невестка Руфь вошла даже в семью народа Божия и в число предков нашего Господа Иисуса Христа по плоти. Так великая трагедия Ноемини закончилась к ее благу и к славе Господней.

Посмотрим теперь на Орфу. Слово Божие говорит о ней: "Орфа простилась со свекровью своею, а Руфь осталась с нею". Чем характерна Орфа? Тем, что она, как и Руфь, оставила свой родной дом, все, что ей было дорого и мило в родном краю, и пошла со своей любимой свекровью на чужбину, навстречу новой для нее жизни. Что она любила свою свекровь Ноеминь, это видно из того, что она, как и Руфь, подняла вопль и плакала, когда Ноеминь предложила им вернуться домой. Какое расстояние прошла Орфа с Ноеминью, нам неизвестно, но она остановилась и возвратилась назад. Можно думать, что две причины заставили ее повернуть назад. Какие же? Это, во-первых, ее привязанность к людям, которые оказались для нее дороже, чем Ноеминь. А во-вторых, ее страх перед ожидающими ее на новом пути жизни трудностями.

Наши привязанности имеют огромную силу; и хотя с людьми нас связывают как бы золотые цепочки, они бывают крепче стальных тросов. Привязанность Орфы к дорогим сердцу людям оказалась сильнее ее любви и привязанности к Ноемини, и в результате она оставляет Ноеминь и возвращается домой.

Христос призывает людей к следованию за Ним. И многие откликаются на Его призыв и начинают следовать за Ним. Но через некоторое время останавливаются и поворачивают назад - они не в силах порвать золотую цепочку своей привязанности к тому или другому сокровищу.

Вспомним человека, которому Христос сказал: "Следуй за Мною", а он ответил Ему: "Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего". Вспомним и другого человека, который сказал Христу: "Я пойду за тобою, Господи! но прежде позволь мне проститься с домашними моими" (Лук. 9, 59 - 61). Скорее всего, что оба эти человека не пошли за Христом: их благие порывы угасли, и они не сделались последователями Христа. Мы должны знать, какие привязанности удерживают нас от полной отдачи сердца Христу.

Страх перед трудностями также мог удержать Орфу от того, чтобы разделить судьбу Ноемини до конца. А разве страх перед трудностями пути Христова не удерживает многих от следования за Ним? Христос не скрывает от нас, что следование за Ним связано с несением того или другого креста, порой очень тяжелого (Матф. 10, 38). Евангелие говорит нам об одном человеке, который с восторгом сказал Христу: "Господи! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел". Но когда этот человек узнал о трудностях следования за Христом, Который порой не имел, где преклонить голову, пыл его сразу угас; и едва ли в дальнейшем он пошел за Христом (Лук. 9, 57 - 58).

Страх - это тоже огромная сила, но сила, тормозящая наше следование за Христом и удерживающая нас от полного послушания Господу. Мы способны поступать, как поступили в дни Христа некоторые из Его учеников, о которых мы читаем в Ев. Иоан. 6, 66: "С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним". Это все новозаветные "Орфы". Но, даже не уходя от Христа, мы можем останавливаться в нашем духовном росте, как останавливаются в росте так называемые карлики. Апостол Павел пишет галатам: "Вы шли хорошо: кто остановил вас" (Гал. 5, 7)? Как много в Церкви Христовой остановившихся в своем духовном росте христиан! Как много среди детей Господних духовных карликов!

Ноеминь не удерживала при себе силой ни Руфь, ни Орфу. Она, наоборот, предлагала им оставить ее, если у них нет желания разделить ее участь. Выбор Руфи остаться с ней был делом только самой Руфи. Выбор Орфы оставить ее, распрощаться с ней был делом исключительно самой Орфы. Ни малейшего давления, ни малейшего нажима со стороны Ноемини!

Наше следование за Христом, наше общение с Ним - это дело исключительно нашей доброй воли. Он не заставляет нас силой делать это. Наоборот, Он нежным голосом спрашивает нас: "Не хотите ли и вы отойти от Меня" (Иоан. 6, 67). Помоги нам Господь сказать на это: "Нет, никогда, Христос!"

Библия отличается от всех книг мира тем, что в ней всюду виден Христос. В Библии 66 книг и в каждой из них мы встречаемся со Христом. И Книга Руфь полна удивительной прелести именно потому, что в ней мы тоже видим нашего Господа Иисуса Христа.

Ноеминь говорит Руфи: "Подожди, дочь моя, доколе не узнаешь, чем кончится дело; ибо человек тот не останется в покое, не кончив сегодня дела". Так говорит Ноеминь о Воозе. А теперь послушаем, что говорит апостол Павел в Филип. 1, 6 о нашем Господе Иисусе Христе: "Начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа". Разве мы не видим в словах Ноемини о Воозе и в словах апостола Павла о Христе, что Вооз действительно является прообразом Иисуса Христа?

Христос начал доброе дело в сердцах филиппийцев. Он начал это доброе дело и в наших сердцах. В чем же заключается "доброе дело", начатое в нас Христом? Оно заключается в вере, которую породил в наших сердцах Дух Святой. Наше уверование во Христа - это то доброе начало, которое положено Самим Христом в жизни каждого христианина и каждой христианки.

Как же мы верим в Иисуса Христа? Все мы должны иметь самое ясное понятие о нашей вере во Христа. Мы верим в Иисуса Христа прежде всего как в нашего Спасителя, Который взял все грехи наши на Себя и "вознес их Телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его мы исцелились" (1 Петр. 2, 24). Мы верим в Иисуса Христа как в наше освящение, ибо в 1 Кор. 1, 31 о Нем сказано ясно, что Он "сделался для нас... освящением". Это значит, что в Нем - наша чистота и святость, и победа над всяким грехом.

Мы веруем в Иисуса Христа как в нашего Господа, то есть как Властелина не только неба и земли, но и нашей души, и тела. Апостол Петр в день Пятидесятницы провозгласил о Христе великие слова; он сказал: "Твердо знай, весь дом Израиля, что Бог соделал Господом и Христом сего Иисуса, Которого вы распяли" (Деян. 2, 36).

Если мы верим во Христа как Властелина нашей души, то вся наша жизнь должна принадлежать Ему, нашему Искупителю, как мы поем: "Боже, жизнь возьми, она - вся Тебе посвящена!" Вот какую веру в Иисуса Христа мы должны иметь в наших сердцах. И Начавший в нас доброе дело веры "будет совершать его даже до дня Иисуса Христа". Христос не остановится на начале нашей веры, Он доведет нас до конца, о котором мы все должны знать.

Ноеминь говорит о Воозе: "Человек этот не останется в покое, не кончив этого дела!" Мы говорим о нашем Господе Иисусе Христе, что Он, начавший в нас доброе дело, доведет его до конца! Предадим себя целиком в руки нашего верного Господа. Он совершил все, что Он нам обещал. Пусть каждый из нас с радостью повторяет слова апостола Павла в 2 Тим. 1, 12: "Я знаю в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день".

Из уст Христа мы уже слышали слово "Совершилось", которое Он произнес, умирая на кресте Голгофы (Иоан. 19, 30). Слово "Совершилось" относится не только к делу нашего спасения, но и ко всему делу Христа, которое будет доведено до славного конца.

"И взял Вооз Руфь, и она сделалась его женою" (Руфь 4, 13). Если Вооз является чудесным прообразом Христа, то Руфь является не менее чудесным прообразом Церкви. Бедная, незнатная Руфь становится женою богатого и знатного Вооза. Вот картина, полная небесной красоты. Мы читаем в Откр. 19, 6 - 9 о другом, небесном браке - "браке Агнца": "И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих: аллилуйя! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель. Возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу; ибо наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя. И дано ей было облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых. И сказал мне Ангел: напиши: блаженны званные на брачную вечерю Агнца. И сказал мне; сии суть истинные слова Божий".

Руфь была бесконечно далеко от Вооза: она из темного языческого народа, он - правоверный иудей; что общего между ними? И все же мы читаем: "И взял Вооз Руфь, и она сделалась его женою".

Кто мы, представляющие из себя Церковь Христову? Мы были далекими от Христа и жили в глубокой духовной тьме. Но души наши оказались в очах Божиих "драгоценными жемчужинами", ради которых Христос оставил небо и пришел на нашу землю, чтобы Своим страданием и смертью приобрести их в Свое достояние (Матф. 13, 46). И вот мы, "бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою" (Ефес. 2, 13). Мы стали близкими не только друг для друга, - мы стали близкими и для Христа. Мы стали "Руфью", дорогой для небесного Вооза. Мы стали невестой небесного Жениха - Иисуса Христа.

И это еще не все: мы готовимся быть участниками "брачной вечери Агнца". У нас, верующих в Иисуса Христа и любящих Его, большая задача - готовиться к тому великому Дню, о котором мы читаем в 1 Фес. 4, 16 - 17: "Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в Сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем".

Об этом дне восхищения к Господу Церковь Христа никогда не должна забывать. От дня уверования нашего в Иисуса Христа и до последнего дня нашей жизни мы должны готовиться к встрече с нашим небесным Женихом - Иисусом Христом, как написано в Откров. 19, 7: "И жена Его приготовила себя". Все, что имел Вооз, стало достоянием Руфи. Все, что имеет Христос, будет принадлежать и нам. Все "неисследимое богатство Христово" (Ефес. 3, 8) будет нашим богатством!

В Евангелии от Матфея 10, 2 — 4 нам даны имена всех двенадцати апостолов Христа: 1) Симон, называемый Петром; 2) Андрей, брат его; 3) Иаков Зеведеев; 4) Иоанн, брат его; 5) Филипп; 6) Варфоломей; 7) Фома; 8) Матфей; 9) Иаков Алфеев; 10) Леввей, прозванный Фаддеем; 11) Симон Кананит; 12) Иуда Искариот.

Нам не даны в Евангелии характеры всех двенадцати апостолов. Есть апостолы, о которых мы ничего, кроме их имен, «е знаем. Например, Леввей, прозванный Фаддеем, «ли Симон Кананит. Зато Петр, Иоанн, Филипп, да и Иуда Искариот, как живые, стоят перед нами. Знакомит нас Евангелие и с апостолом Фомой.

Какой же образ Фомы дан нам на страницах Евангелия? Три места в Евангелии от Иоанна рисуют нам характер Фомы.

«Пойдем и мы умрем с Ним», — сказал Фома, когда Христос был позван в Вифанию к больному Лазарю (Ев. Иоан. 11, 16). Эти слова Фомы открывают перед нами его сердце, полное любви м. преданности своему Учителю Христу. Эти слова Фомы говорят о том, что он не мыслит себе жизни без Христа. Лучше умереть со Христом, чем жить без Христа, — к такому заключению пришел Фома. Своим все испытующим умом Фома познал Христа как Того, Который является единственным смыслом человеческой жизни на земле. Вместе с апостолом Павлом он мог говорить: «Для меня жизнь — Христос» (Филип. 1, 21). И наоборот: без Христа — для меня нет жизни, нет смысла в жизни. Без Христа жизнь становится пустой, и пустоту ее ничто не заполнит. Так рассуждал апостол Павел, так рассуждал и апостол Фома. Если, — говорил Фома другим апостолам, — наш Учитель идет на смерть, то и нам нет смысла жить, — «Пойдем и мы умрем с Ним».

Какое же большое место занял Христос в сердце и в жизни Фомы, если он мог так рассуждать! Как же он любил Христа, если без Него он не считал возможным для себя жить на земле. Фома мог бы искренне, от всего сердца, петь вместе с нами нашу известную песнь: «Как скучно на сердце порой, когда я не вижу Христа; природа пустеет пред мной и меркнет ее красота. И солнце не ясно горит, и в поле все мертво кругом, но раем пустыня глядит, когда я в союзе с Христом».

Возьмем другие слова Фомы: «Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь?» (Ев. Иоан. 7; 14, 5). Эти слова Фома сказал после слов Христа, полных света, радости и надежды: «В доме Отца Моего обителей много; а если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете». На фоне этих светлых и радостных слов, вселяющих такую живую надежду в сердца всех детей Господних, так мрачно прозвучали слова Фомы: «Не знаем, Господи, куда идешь». Ведь только что Христос сказал: «Истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня». Только что Иуда покинул горницу, чтобы совершить свое ужасное преступление. Фома не способен думать в такой момент о светлых обителях небесного дома, о вечной радости там со Христом. Он погружен в самые мрачные мысли; он смотрит на все будущее через самые черные очки.

Христос на Тайной Вечере говорил о двух сторонах Своей божественной миссии: о темной стороне предстоящего Ему уничижения и о светлой стороне предстоящей Ему славы. Его мрачный путь — это предательство Иуды, кровавый пот в Гефсимании, невыразимые страдания на Голгофе и позорная смерть на позорном кресте. А светлый путь Христа — это примирение через Голгофский крест грешников с Богом, обращение (разбойника на Голгофе, славное воскресение в саду Иосифа Аримафейского, славное вознесение на горе Елеонской, престол славы, сотворение нового неба и новой земли, и торжество Царствия Божья. Фома видит только мрачную сторону в божественной миссии Христа — Его великое уничижение. Его восхождение в славу он не видит, поэтому и говорит Христу: «Господи! не знаем, куда идешь, и как можем знать путь?»

Как много в Церкви Христа душ с этим свойством Фомы: видеть больше мрачные стороны, чем светлые. При встречах с людьми одни видят, главным образам, их положительные качества; другие, наоборот, отрицательные. В результате об одном и том же человеке одни говорят с восхищением, другие — с разочарованием.

Возьмем Церковь Христа: в ней есть много положительного и немало отрицательного. В жизни и деятельности каждой церкви есть печальные и даже, может быть, весьма печальные явления; но есть и много светлого и радостного. И вот есть немало верующих, похожих на Фому, которые видят только отрицательное в своей церкви и не замечают светлого и радостного в ней. Благодаря своим черным очкам они всегда недовольны, ходят с сумрачным видом и отравляют радость другим. А между тем нет церкви без благословений Господних; нет церкви, в которой не действовал бы Дух Святой; нет церкви, в которой не обращались бы грешники к Господу, и в которой не было бы преданных Господу сердец. Но надо снять черные очки, чтобы видеть все эти благословения Господни. Надо любить свою церковь, чтобы видеть не только ее отрицательные стороны, но и положительные. Как хочется каждому Фоме с черными очками сказать словами нашей песни: «Милости Господни вспоминай, считай; все их до единой в сердце повторяй. Вспомни, как Он щедро наделил, удивляться будешь, что Он совершил».

Есть еще слова Фомы, которые открывают также его сердце перед нами. Фома говорит: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ев. Иоан. 20, 25). Фома в христианстве получил прозвище «Фомы неверующего». Но в защиту его надо сказать, что в отношении своего неверия он был ничуть не хуже других апостолов. С каким неверием встретили и другие апостолы Христа, когда Он впервые явился им по Своем воскресении. Прочтем об этой первой встрече воскресшего Христа с апостолами в Ев. Луки 24, 36 — 41: «Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди их и сказал им: мир вам. Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа; но Он сказал им: что смущаетесь и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это — Я Сам, осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. И сказав это, показал им руки и ноги. Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища?»

Итак, все апостолы, без исключения, страдали неверием в воскресение своего Учителя.

Недостатки апостолов не скрываются на страницах Евангелия. Евангелие рисует апостолов далеко не идеальными учениками Христа. Они, не уясняли себе многих истин, которым поучал их Христос. Христос говорил им, например, очень ясно о цели Своего пришествия на землю: «Сын Человеческий пришел... чтобы отдать душу Свою для искупления многих» (Ев. Матф. 20, 28). А на пути на Голгофу Петр говорит Христу: «Будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою» (Ев. Матф. 16, 22). В этих словак Петра мы видим полное непонимание у апостолов значения Голгофы.

Или возьмем учение Христа о Царствии Божьем. Он говорил апостолам: «Не придет Царствие Божье приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божье внутрь вас есть» (Ев. Луки 17, 20 — 21). А что говорят апостолы Христу после Его воскресения? — «Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?» (Деян. ан. 1, 6). Эти слова свидетельствуют, что апостолы понимали Царствие Божье, как царство земное, как царство Израиля.

Христос говорил им ясно, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать... и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Ев. Матф. 16, 21). А кто из апостолов ожидал воскресения Христа? Кто из них верил в воскресение Учителя?

Евангелие не скрыло отречения Петра; оно не скрыло трусливого бегства апостолов из Гефсиманского сада, когда враги взяли их Учителя.

Есть люди, которые потирают руки от удовольствия, что у апостолов были такие недостатки, ошибки, падения. Есть немало верующих, которые недостатками и грехами апостолов оправдывают свои грехи и недостатки. Мы не должны этого делать. Грехи других не должны отирать наших слез по поводу наших падений. Мы не должны говорить: если апостолы сомневались, то нам тем более простительно сомневаться. Если апостол Фома был с такими недостатками, то почему мы должны быть лучше его?

Да, Фома сомневался в воскресении своего любимого Учителя, но он и горько плакал в своем сомнении. Он искал выхода из темной ночи неверия и сомнений, которая охватила его и лишила радости и мира. Эту темную ночь сомнений, как мы видели, пережили все апостолы Христа. И если Евангелие говорит, что Мария Магдалина стояла у гроба Учителя и плакала, то мы можем не сомневаться, что ее слезы были слезами всех друзей Христа. Плакали и апостолы; об их слезах определенно говорится в Ев. Марка 16, 10: «Она (Мария Магдалина) пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим».

Итак, все апостолы сомневались в воскресении своего Учителя Христа. Их всех воскресший Христос «упрекал за неверие... что видевшим Его воскресшего не поверили» (Ев. Марка 16, 14). Разница была только в том, что Фома пришел к вере на неделю позднее, чем другие апостолы. Причина была та, что он не был с апостолами, когда в день воскресения вечером Христос явился им.

Почему же Фомы не было вместе с другими апостолами? По-видимому, он решил уединиться, чтобы без свидетелей переживать свое горе. Одни люди в своем горе ищут общения с другими людьми; другие, наоборот, в своем горе удаляются от всех и никого не хотят видеть. Фома, по-видимому, был именно таким «отшельником» в своем горе.

Отсутствуя в собрании апостолов, Фома лишил себя большого благословения. Извлечем для себя из этого полезный урок, а именно: как важно не пропускать, по возможности, собраний детей Божьих. Призыв Евангелия гласит: «Не будем оставлять собрания своего» (Евр. 10, 25). Каждое собрание — это сокровищница Божьих благословений! Каждое собрание — это «аптека» для нашего врачевания! Беспричинное оставление собрания — это утрата какого-либо благословения, это лишение какого-то целительного бальзама.

Но и в этом печальном событии с Фомой есть своя светлая сторона. Сомнение Фомы, столь ярко описанное в Евангелии, послужило и еще послужит к утешению и ободрению тысяч сомневающихся детей Господних. Сомневающиеся дети Божий часто впадают в отчаяние, начиная считать себя отступниками, охладевшими в любви к Господу, утратившими Духа Святого. Но перед всеми сомневающимися детьми Божьими стоит Фома как образец ученика Христа с самой горячей любовью к Учителю в своем сердце и готовый умереть за Него, и несмотря на такую любовь ко Христу, — его сердце терзают сомнения.

Фома, вместе с другими апостолами, был свидетелем всех чудес, которые совершил Христос, в том числе и величайшего из всех чудес Христа — воскрешения Лазаря. Это говорит о том, что сомнение может завладеть сердцем ученика Христа даже после многих виденных им чудес Божьих. Никто не гарантирован от сомнений! Ни апостолы, ни самый опытный христианин! Стрела сомнения — стрела коварная: она может совершенно неожиданно поразить любого из нас, учеников Христовых. В любой день, в любой час, в любую минуту может в нашем сердце появиться сомнение в той или другой истине Божьей. И пусть никто из нас не смутится, когда это случится.

Будем также помнить, что сомнение — это болезнь исцелимая. От этой болезни исцелился Нафанаил, сомневавшийся в том, что Христос пророк, так как из Назарета ничего доброго не ожидали (Ев. Иоан. 1, 46). От сомнения исцелился Никодим, не допускавший мысли о новом рождении. Исцелился от своих сомнений и Иоанн Креститель и спокойно, в глубокой вере, склонил свою голову под меч. Исцелились от своих сомнений и апостолы Христовы и радостно возвещавши о воскресении своего Учителя. Не остался в своих сомнениях и Фома. И никто из искренне любящих Христа не останется со стрелою сомнения в своем сердце. Великий врач Христос уврачует каждое больное сомнением сердце.

Как же был исцелен Фома от сомнения? Желание Фомы освободиться от сомнений было так естественно, — ведь сомнение связано с мучением, оно терзает наш дух. Христос, видевший мучение Своего апостола, был готов помочь ему.

Обратим внимание на то, как больной сомнением Фома сам себе намечает путь для исцеления, сам себе назначает лекарство. Апостолам, которые стараются освободить его от сомнения, говоря ему: «мы видели Господа», — он заявляет: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, — не поверю». Больной диктует свою волю врачу: если не увижу ран Христа и не осяжу их, — не поверю.

Есть множество скептиков, сомневающихся людей и в наши дни, которые повторяют слова Фомы: если не увидим глазами, если не ощутим руками, — не поверим!

Фома, назначая себе сам лекарство от своих сомнений, не знал того, что знает современная медицина. Он хотел основать свою веру на зрении и осязании, а не знал того, что существует болезнь, именуемая галлюцинацией и заключающаяся в обмане наших чувств: зрения, слуха, обоняния и даже осязания.

Христос мог бы явиться Фоме отдельно, как Он явился отдельно Петру или Иакову. Но великий Врач пришел совершить исцеление больного так, чтобы свидетелями исцеления были все апостолы.

Фома не употребил рук для осязания ран Христа. Это видно из слов Христа, сказанных Фоме: «Ты поверил, потому что увидел Меня»; иначе Христос сказал бы: «Ты поверял, потому что увидел и осязал Меня».

Христос показал Фоме нечто более убедительное, чем раны на Своих руках и ногах; Он показал Фоме Свое божественное всеведение. Ведь он повторил все слова Фомы, которые были им сказаны апостолам. Христос раскрыл перед Фомою весь рецепт, который он себе наметил для исцеления. Вот это всеведение Христа вырвало стрелу сомнения из сердца Фомы.

Таким же путем был исцелен от сомнения и Нафанаил, когда Христос открыл ему Свое божественное всеведение: «Когда ты был под смоковницею, Я видел тебя» (Ев. Иоан. 1, 48). Всеведение Христа повергло к Его ногам и самарянку (Ев. Иоан. 4, 19).

Исцеленный от своего сомнения Фома воскликнул в великой радости: «Господь мой и Бог мой!» Фома верит теперь, что перед ним не только воскресший Учитель, но Господь и Бог. Фома постиг высшую истину христианства, высшую истину всего Священного Писания, а именно: что Иисус Христос есть Господь и Бог. Говоря о Младенце, который родится от девы, пророк Исайя торжественно провозгласил: «...и нарекут имя Ему: ...Бог крепкий» (Ис. 9, 6). И вот Фома, только что сомневавшийся в воскресении Христа, называет Его теперь своим Богом: «Господь мой и Бог мой!»

Христос сказал Фоме: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ев. Иоан. 20, 29). Для зарождения и укрепления веры Бог указал другой путь. Мы читаем в Послании к Римлянам 10, 17: «Вера — от слышания, а слышание — от Слова Божья». Наша вера во Христа основана не на чудесах, не на видениях, не на знамениях, а на Слове Божьем, на вечной книге — Библии, и поэтому наша вера не зависит ни от чего, вне нас находящегося.

Слово Божье — это скала непоколебимая; вот почему и вера, основанная на Слове Божьем, — вера непоколебимая.