Послание к Титу посвящено установлению порядка в церквах Божиих.

Особой темой посланий, написанных к Тимофею, было утверждение здравого законоучения, хотя в них говорится и о других предметах, относительно которых апостол наставляет Тимофея, как ему поступать. Об этом и рассказывает нам апостол. Из первого послания к Тимофею мы узнаем, что Павел оставил своего возлюбленного сына по вере в Эфесе для того, чтобы наблюдать, дабы там не учили иному, собрание же есть столп и опора истины. Во втором послании мы находим средства, с помощью которых христиан следует укреплять в истине, когда большинство отошло от нее.

В послании к Титу апостол прямо говорит, что оставил его в Крите, чтобы он довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров. Хотя мысленному взору Павла рисовались примерно те же соблазны, о которых он писал к Тимофею, все же мы обнаруживаем, что апостол сразу раскрывает свою тему с тем спокойствием, которое свидетельствует, что его мысленный взор не был столь занят этими соблазнами и что Дух мог полностью вверить ему повседневные заботы церкви, так что это послание гораздо проще по своему характеру. Житие, которое подобает христианам относительно соблюдения порядка в их отношениях друг с другом и великие принципы, на которых это житие основывается, составляет предмет этой книги. О состоянии церкви мы узнаем совсем немного. Истинам, которые проистекают главным образом от христианского откровения и которые характерны для него, уделяется в этом послании больше места, чем в тех посланиях, которые обращены к Тимофею. С другой стороны, пророчества, касающиеся будущего состояния христианства и нарастания уже начавшегося упадка, тут не повторяются, Тон послания в моменты особого выделения определенных истин, связанных с христианством, более спокоен, более прозаичен.

Здесь, а также в послании к Тимофею, особо говорится об обетовании жизни вечной. Более того, это обетование отличает христианство и откровение Божие (как отца) во Христе от иудаизма.

Но в этом послании великие границы христианства обозначены с самого начала. Вера избранных, истина, относящаяся к благочестию, надежда вечной жизни, обещанной прежде века и явлении Слова Божия в проповеди являются темой вступления. Имя "Спасителя" добавлено здесь, как и в послании к Тимофею, к имени Бога, а также к имени Христа.

Это вступление немаловажно. Заключенное в нем апостол представил Титу как характеризующее его апостольство и в качестве особого предмета его служения. И не развитие иудаизма, а откровение о жизни вечной и надежда на вечную жизнь существовали прежде века (то есть, во Христе - цель божественного предвидения). Соответственно, вера пребывала не в исповедании иудеев, но в избранных, подвигнутых благодатию к познанию истины. Это была вера ИЗБРАННЫХ: это важная истина, которая характеризует веру в миру. Иные могут и в самом деле принять это как мировоззрение, но вера сама по себе есть вера избранных.

Иначе обстояло дело у иудеев. Повсеместное исповедание их вероучения и вера в обетования Бога были принадлежностью каждого, кто родился израильтянином. Другие могли заявлять о христианской вере, но это вера избранных. Ее особенность такова, что человеческое естество не в состоянии ни объять, ни постичь ее, но обнаруживает в ней камень преткновения. Она раскрывает некие отношения с Богом, которые не постижимы для естества и в то же время кажутся ему самонадеянными и невозможными. Для избранных это радость их сердец, свет их разума и птица для их души. Она ставит их в такие отношения с Богом, которые заключают все, чего душа может пожелать, но которые полностью зависят от того, что есть Бог, и к этому и стремится верующий. Это личные отношения с Самим Богом. Посему это вера избранных Божиих. Следовательно, это также справедливо для всех язычников, а также и для иудеев.

Эта вера избранных Божиих имеет оттенок сокровенности в отношении самого Бога. Она покоится на нем, она ведает тайну Его вечного предвидения той любви, которая сделала избранных предметом предвидения Его. Но есть и другая сторона, связанная с нею, а именно: исповедание пред людьми есть богооткровенная истина, с помощью которой Бог возвещает Слово и требует подчинения ей людских помыслов и почтения сердечного. Эта истина ставит человека в подлинные отношения с Богом. Это истина, относящаяся к благочестию.

Поэтому исповедание истины - важная черта христианства и христианина. Так, есть вера избранных в сердце и личная вера в Бога и в тайну Его любви, и есть исповедание истины.

Итак, составляющее надежду этой веры не было земным благоденствием, многочисленным потомством, земным благословением народа, которого Бог признал Своим. Это была жизнь вечная, которую Бог обещал во Христе прежде создания мира, вне мира и вне божественного управления миром и проявления сущности Господа в этом управлении.

Это была вечная жизнь. Она была связана с природой и личностью Самого Бога, и поскольку она имела в Нем свой источник и произошла от Него, она была помыслом благодати Его и была провозглашена таковой в Христе, втором Человеке прежде существования мира, в который первый человек введен был в завете (причем в его грехопадении заключается его история до появления Христа, второго Человека и креста, на котором он понес его последствия для нас и обрел для нас эту вечную жизнь в полноте славы своей), и которая была сферой развертывания управления Божия в отношении подчиненных Ему - явление, совершенно отличающееся от единения жизни, которой человек является причастником Его сущности и которая есть ее отражение. Это евангельская надежда (ибо здесь мы не говорим о церкви), тайное сокровище веры избранных, которую обещает нам слово откровения.

"Обещанная прежде вековых времен" - замечательное и важное выражение. Помыслы Бога открываются прежде существования этого изменяющегося и пестрого лика земли, который свидетельствует о несовершенстве и греховности творения - о терпении Божием и о его промысле в благодати и в управлении. Вечная жизнь связана с низменной природой Бога, а также с приведением, которые так же неизменны, как и его природа, и с Его обетовании, в которых он не может обмануть нас, и которым Он не может изменить. Наша участь в жизни существовала уже до сотворения мира не только в предвидении Бога, не только в личности Сына, но и в обетованиях, данных Сыну, как нашей части в Нем. Вот что было предметом этих речей отца к Сыну, в которых говорилось о нас, а Сын был их носителем {Сравните Притчи 8, 30, 31 и Лук. 2, 14 и Псалмы 40,6-8, "ты открыл мне уши", а на самом деле звучало как "ты вырыл уши для меня", то есть принял образ раба, сделавшись подобным человеком (Фил. 2), переведенные так в Септуагинте и принятые в Послании к Евреям как правильный перевод}.

Чудесное знание о небесном общении, объектом которого был Сын, было дано нам, чтобы мы могли осознать, насколько много мы значили в помыслах Бога, предметом которых во Христе мы были прежде всех веков!

То, что заключается в Славе, также становится нам яснее благодаря этому отрывку. Слово есть выражение во времени вечных помыслов Самого Бога в Христе. Оно свидетельствует о том, что человек находится во власти греха и возвещает мир и спасение, и оно показывает, как он может стать причастником помыслов Бога. Но сами эти помыслы есть не что иное, как план, предвечный замысел благодати Его в Христе даровать нам вечную жизнь в Христе - жизнь, которая существовала в Боге прежде всех веков. Слово это проповедуется, является (под этим подразумевается откровение замыслов Бога в Христе). Итак, этот замысел дал нам жизнь вечную в Христе, и это было обетовано прежде всех веков. Избранные, веруя, знают и имеют саму эту жизнь. они - сами свои свидетели, но слово является всеобщим откровением, на котором основана вера и которое имеет всеобъемлющую власть над совестью людей, признают они его или нет. Точно так же в 2 Тим. 1, 9-10 оно представлено как спасение, но спасение откровения впоследствии.

Следует отметить, что тут вера является верой в лично утверждаемую, осознанную истину - это такая вера, какую имеют только избранные, которые обладают знаниями истины по учению Бога. "Эта вера" также используется в христианстве как мировоззрение в противовес иудаизму. Здесь это таинство Божие, в противоположность закону, провозглашенному для всего народа. Это обетование, данное прежде создания мира, и главенствующее в своем проявлении, было особо вверено апостолу Павлу, дабы он мог возвещать его в проповедях. Петру евангелие было вверено скорее, как исполнение обетований, данных отцам, которые Павел также наряду с евангельскими событиями, которые подтверждали и развивали их могуществом Бога, явленном в воскресении Иисуса, свидетеля могущества этой жизни. Иоанн видит жизнь скорее в Личности Христа, а потом как уже переданную нам, неотъемлемые черты которой он и раскрывает.

Мы увидим, что апостол не испытывает столь же близкого и доверительного чувства к Титу, как и к Тимофею. Он не открывает ему свое сердце в такой степени. Тит - возлюбленный и преданный служитель Божий, а также сын апостола по общей вере, но Павел не открывает ему свое сердце так, как открывал Тимофею - не сообщает ему о своих заботах, не жалуется - не изливает перед ним своей души. признание всего, что сокрушает сердце и не дает покоя в работе, которую человек делает - вот доказательство доверия. Человек испытывает доверие в отношении этой работы и говорит о ней в отношении себя и в отношении всего, и нет границ или меры касательно того, насколько подробно человек должен рассказывать о себе, о том, что он чувствует, обо всем. так апостол поступает с Тимофеем, и Духу святому было угодно изобразить это для нас. Когда апостол писал Тимофею, его ум прежде всего занимали вопросы учения: с его помощью враг действовал и пытался погубить церковь. Епископы упоминаются лишь как нечто второстепенное. Здесь им отводится ведущее место. Павел оставил Тита на Крите, чтобы тот довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как он уже велел ему. Здесь вопрос состоит не в желании стать епископом, которое кто-либо мог возыметь, ни, в связи с этим, в описании человека, подходящего для этой должности, а в их назначении; и для этой задачи Тит был облечен властью со стороны апостола. Ему сообщаются необходимые характеристики с тем, чтобы он мог решать в соответствии с апостольской мудростью. так что, с одной стороны, он был облечен апостолом властью назначать их, а с другой стороны, уведомлен им в отношении необходимых качеств. Апостольская власть и мудрость воздействовали совокупно, чтобы сделать его полномочным для выполнения этой серьезной и важной работы.

Мы видим также, что этот посланец апостола был уполномочен навести порядок во всем, что было необходимо для благосостояния церквей на Крите. Уже заложенные, они, однако, нуждались в указаниях в отношении многих мелочей их жития; и требовался апостольский надзор для того, чтобы дать им все это, а также ради учреждения должностей в церквах. Эту задачу апостол доверил испытанному в верности Титу, облеченному его собственной властью устно и посредством этого послания; так что отвергнуть Тита означало отвергнуть апостола, а следовательно и Господа, пославшего его. Власть в церкви Божией - это серьезное дело, дело, происходящее от самого Бога. Она может осуществляться посредством дара Божия; о официальным лицам, когда Бог назначает их чрез те орудия, которые Он избрал и послал для этой цели.

Здесь нет необходимости подробно описывать качества, необходимые для того, чтобы должным образом соответствовать званию епископа. Они преимущественным образом те же, что и упомянутые в Послании к Тимофею. Это именно качества, а не дарования; это внешние качества, нравственные качества, хотя и привходящие - такие, которые подтверждают годность того или иного человека для должности надзирающего за другими, возможно, вызовет удивление то, что здесь имеет место отсутствие грубых нарушений, но церкви были более простыми, чем принято думать, входящие в них, совсем недавно отрешились от пагубных привычек, т посему для придания веса обязанностям попечительства требовалось давняя репутация, которая внушала бы почтение другим. Было также необходимо, чтобы тот, кто был облечен этим саном, мог бы убеждать противящихся. Ибо им приходилось иметь дело с такими, особенно среди иудеев, которые всегда и везде ретиво противились истине и были изощренными в казуистических доводах. Характер критян обуславливал другие трудности и требовал осуществления строгих мер; иудаизм смешался с проявлениями этого национального характера. Необходимо было быть твердым и поступать строго, чтобы они были здравы в вере.

Кроме того, ему еще необходимо было упомянуть - этот злой бич церкви Божией - обряды и традиции, вызывающие гнев его и противопоставляющие себя благодати Его, тем, что возвышает человека. Одно не было чистым, другое было запрещено обрядом. Бог требует полной искренности. Для чистых все чисто, для того, чье сердце осквернено, не нужно обращаться вовсе, чтобы найти нечистое; но весьма удобный повод, чтобы забыть, что у тебя самого внутри. Ум и совесть уже осквернены. они утверждают, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и неспособны ни к какому доброму делу.

Тит, который не только должен был назначать других с этой целью, но, будучи облечен властью, должен был сам наблюдать за порядком и нравственностью христиан, и был уполномочен (что имело место на протяжении этих трех посланий) следить, чтобы каждый, соответственно его положению, поступал в согласии с нравственной и иной необходимостью, ибо это важно, поскольку ограждает от нападок сатаны и беспорядков в собрании. Истинная свобода правит в собрании; нравственный порядок охраняет это; и нет лучшего повода для врага, чтобы обесчестить Господа и погубить свидетельство и произвести общий хаос, подавая миру повод для богохульства, чем забвение благодати и священного порядка среди христиан. Не будем обманывать самих себя: если эти необходимые условия не выполняются, (а они прекрасны и драгоценны), тогда свобода (а она прекрасна и драгоценна и неизвестна миру, который не ведает, что есть благодать), то великолепная свобода христианской жизни уступает место беспорядку, который бесчестит Господа повсюду и привносит нравственный хаос.

Нередко, замечая, что человеческая слабость вызвала беспорядок там, где царствует христианская свобода, люди, вместо того, чтобы искать истинное средство, уничтожают свободу, они изгоняют силу и действие Духа - ибо там, где Дух, там свобода в любом смысле слова - радость новых отношений, в которых все сливается воедино. Но порывая все связи ради Господа, когда это необходимо, Дух признает все отношения, которые установил Бог; даже когда мы разрушаем их - как это делает смерть - вследствие необходимости предстать перед Христом, которая превыше всех. Но пока мы участвуем в них, (не говоря о призыве Христа), мы должны действовать в соответствии с этими отношениями. Старый и молодой, муж и жена, ребенок и родитель, раб и господин, все должны соблюдать определенные правила приличия по отношению друг к другу, вести себя в соответствии с занимаемым положением.

"Здравое учение" учитывает все это и, в своих предупреждениях и поучениях сохраняет все эти правила приличия. Вот наказ, который апостол дает Титу в отношении старцев, стариц, молодых женщин ( в отношениях с их мужьями, их детьми и касательно всей их жизни, которая должна быть семейной и скромной); юношей, для которых Тит всегда должен был быть образцом, рабов с их хозяевами, и далее, насчет обязанностей всех по отношению к властям и вообще ко всем людям. Но прежде чем рассматривать этот последний вопрос, он устанавливает великие принципы, которые являются основой поведения святых между собой в век сей. Их поведение по отношению к властям и веку движут другие побуждения.

Основой и движущей силой поведения христиан как таковых служит особые учения христианства. мы находим эти учения и побудительные силы в главе 2, 11-15, где говорится об этом поведении. Конкретные побудительные силы для особенности их поведения в отношении мира мы обнаруживаем в третьем и следующих стихах главы 3.

Глава 2, 11-15 содержит замечательный обзор христианства - не догматов его, а скорее, конкретной действительности для людей. Ибо явилась благодать. Она явилась, не ограниченная конкретным кругом людей, но для всех людей, не отягощенная временными обещаниями и благословениями, но несущая спасение. Она исходит от Бога и даруется людям вместе со спасением. Она не ожидает праведности от людей, она приносит спасение тем, кто нуждается в нем. Драгоценная и простая истина, которая заставляет нас познать Бога, которая ставит нас на наше место, но по благодати, перехлестнувшей все преграды для того, чтобы во всемогущей благости Бога обратится ко всякому человеку на земле!

Принеся это спасение, она дает нам прекрасное наставление относительно нашего пути в этом мире; а также в отношении к самим себе, к другим людям, и к Богу. Отвергнув всякое нечестие и всяческие похоти, находящие удовлетворение в нынешнем веке, мы должны смирить устремления плоти во всех отношениях и жить целомудренно; мы должны считаться с требованиями других людей и жить праведно; мы должны признать права Бога над нашими сердцами и проявить благочестие.

Но наше будущее также просветлено благодатью. она учит нас ожидать благословенной надежды, и явления славы нашего великого Бога и Спасителя Иисуса Христа.

Ибо явилась благодать. Она наставляет нас, как нам вести себя здесь, на земле, ожидая явления славы в Личности Самого Иисуса Христа. И наша надежда вполне обоснована. Христос по праву дорог нам. Мы можем с величайшей сердечной уверенностью думать о Его явлении во славе, а также иметь самые веские мотивы для жизни, посвященной славе Его. Он предал Себя за нас, чтобы искупить все наши грехи и очистить для Себя народ, который должен принадлежать Ему по праву и быть ревностным - согласно воле Его и естеству Его - о добрых делах.

Вот что такое христианство. Оно все обеспечило, по воле Божией, прошлое, настоящее и будущее. Оно освобождает нас от этого мира, превращая нас в народ, отделенный для Самого Христа согласно той любви, из-за которой Он предал Себя за нас. Это очищение, но такое очищение, которое освящает нас для Христа. Одухотворенные любовью, которая живет в Нем, дабы благотворить другим и нести свидетельство благодати Его, мы принадлежим Ему как особая часть Его, имеющая Его в этом мире. Это драгоценное свидетельство тому, что есть христианство, в своей конкретной действительности, как дело благодати Божией.

Что касается поведения христиан в отношении этого мира, то благодать изгнала насилие и дух непокорства и противоречия, который возбуждает сердца неверующих и источник которого кроется в своеволии стремящемся утвердить свои собственные права по отношению к другим.

Христианин имеет свой удел, свое наследство в ином мире, он спокоен и покорен в этом мире и готов благотворить. Даже когда другие грубы и несправедливы по отношению к нему, он сносит это, помня, что однажды и он был не лучше: это тяжкий урок, ибо грубость и несправедливость возмущают сердце: но мысль о том, что это грех и что мы раньше тоже были его рабами, порождает терпение и благочестие. Лишь одна благодать изменила это, и мы должны поступать с другими по этой благодати.

Апостол разворачивает начальный список качеств человека, по плоти - каковыми мы однажды были. Грех был безумием, он был непослушанием; грешник был обманут - он был рабом похотей, полным злобой и завистью, ненавистный и ненавидящий других. таков человек, отмеченный грехом. Но проявилась доброта Бога, Бога-Спасителя, Его добрая воля и милосердие по отношению к людям (прекрасный и драгоценный образ Божий!) {По-гречески здесь стоит слово philantrope, которое в данном случае используется по отношению к Богу, и которое тем не менее имеет большую выразительность, чем английское слово; поскольку philo означает особую привязанность к чему-либо, тесную дружбу}. Образ, принятый им - образ Спасителя, имя, особо присущее Ему в этих трех посланиях, чтобы мы могли нести печать Его в наших путях, дабы он мог проникнуть в дух наш. Наши пути в этом мире и наше поведение по отношению к другим зависит от принципов наших отношений с Богом. То, что сделало нас отличными от других, то есть какое-то достоинство в нас самих, ни какая-либо черта личного превосходства: порою мы бываем такими же, как они. Это есть нежная любовь и благодать Бога милосердного. Он был добр и милосерден к нам: мы познали, что это такое, и стали такими же с другими. Верно, что очищая и обновляя нас, эта благодать действовала ради принципа и в сфере совершенно новой жизни, так что теперь мы не можем идти с этим миром тем же путем, что мы шли прежде, но воздействуем на других, которые все еще находятся в трясине этого мира, как Бог воздействовал на нас, чтобы вытащить нас из нее, дабы мы могли радоваться всем этим вещам, кои, согласно тому же принципу благодати, мы желаем другим. Сознание того, чем мы однажды были и путей, которыми Бог привел нас, сливаясь вместе, руководят нашим поведением по отношению к другим людям.

Итак, когда проявилась доброта Бога-Спасителя, она не была чем-то туманным и неясным. Он спас нас не по делам праведности, которые мы сотворили, но по Своей милости банею возрождения и обновления. В этом двойственность дела, совершенного в нас, те два положения, которые мы находим в Иоан. 3 в беседе Господа с Никодимом; разве что здесь добавлено еще то, что теперь совершается благодаря делу Христа, а именно то, что Дух Святый изобильно изливается, дабы стать силою этой новой жизни, источником которой он является. И вот человек омыт, очищен. Он омыт от своих прежних привычек, помыслов, желаний - в конкретном смысле этого слова. Мы моем вещь, которая существует. Человек был порочен и осквернен душевно и телесно. Бог спас нас тем, что очистил нас, он не мог поступить иначе. Для того, чтобы иметь общение с Ним, необходимо иметь истинную чистоту.

Но это очищение было полным. Это не было поверхностным очищением сосуда. Это было очищение путем возрождения; оно ассоциировалось с получением новой жизни, которая есть источник новых помыслов и было связано с новым творением Божиим, способным радоваться Его присутствию в свете лица Его, но само по себе было переходом от состояния, в котором мы пребывали ранее, в совершенно новое, от плоти через смерть в состояние Христа воскресшего.

Но существовала сила, которая действовала в этой новой жизни и которая сопутствует ей в христианине. Это не просто, как говорится, субъективная перемена. Существует действенная божественная сила, которая дает нечто новое, источником которого является Он Сам - Сам Дух Святый. Это Бог, действующий в твари (ибо Бог всегда непосредственно воздействует на тварь Духом Святым); и именно в образе Духа Святого ОН совершает это дело обновления. Вот новый источник мыслей в общении с Богом, и не только закон новых жизненных сил, но и энергия, которая производит в нас нечто новое.

Задавался вопрос: когда произошло это обновление Духом святым? Было ли это вначале или после возрождения {Употребленное здесь греческое слово не означает рождение заново. Кроме этого отрывка, оно употребляется еще в конце Матф. 19 вместо "золотого века". Обновление Духом Святым в корне отличается от возрождения. Последнее есть переход из одного состояния в другое}, о котором говорит апостол? Я считаю, что апостол рассказывает о нем в соответствии с сутью дела, и добавляет "излил на нас" (то, что характеризует благодать нынешнего времени, чтобы показать, что есть еще одна истина, а именно, что Дух святой, как излитый на нас, остается с нами для того, чтобы силою своей хранить радость общения, к которому ОН привел нас. Человек очищен благодаря этому новому порядку вещей; но Дух святой есть источник совершенно новой жизни, совершенно новых помыслов; и не только для нового нравственного существа, но и для общения всех людей, в которых это новое нравственное существо развивается. Мы не можем отделить сущность от предметов, неотделимо от которых развивается эта природа, и которая образует сферу их существования, отличая их.

Именно Дух Святой, дарующий помыслы, создает и формирует все нравственное существо нового человека в целом. В духовном смысле нельзя отделить мысль и то, что мыслит, ум, порождающий мысль. Дух Святой есть источник всего в спасении человека, он спасен окончательно, ибо таковы обстоятельства.

Дух Святой дает не только новую природу, ОН дает и нас в связи с совершенно новым миропорядком ("новым творением") и наполняет наши помыслы теми идеями, которые содержатся в этом новом творении. Вот причина того, что дело это продолжается, хотя мы раз и навсегда стали в этом отношении на свои места - во всем, что касается действия Духа Святого, потому что он все больше и больше сообщает нам то, что от этого нового мира, в который Он провел нас. Он берет принадлежащее Христу и показывает нам, и все, чем владеет Отец, принадлежит Христу. Я считаю, что обновление Духом Святым включает все это, потому что Он сказал: "которого излил на нас обильно". Таким образом, мы не только рождены в Нем, но Он еще живет в нас, сообщая нам все, что принадлежит нам во Христе.

Дух Святой обильно излился на нас через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись благодатию этого Спасителя, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни. Я думаю, что в предшествующем слову "чтобы", ст. 7, сказано "банею возрождения и обновления Святым Духом", а фраза "которого излил на нас обильно чрез Иисуса Христа" является второстепенным придаточным, введенным, чтобы показать нам, что мы вполне наслаждаемся всем этим силою Духа Святого.

И Он спас нас банею этого возрождения, чтобы мы могли по упованию сделаться наследниками вечной жизни. В этом нет ничего внешнего, земного или телесного. Благодать дала нам жизнь вечную. Для этого мы оправдались благодатию Христа. Итак, здесь налицо энергия, сила, надежда чрез обильный дар Духа Святого. Для того, чтобы мы стали причастниками Его, мы оправдались благодатию его, и наше наследство состоит в нетленной радости жизни вечной.

Бог спас нас не по делам и не с помощью {Здесь, как и везде, четко различаются разум человека и спасительная благодать Божия, коими также достигается цель} чего-либо в нас самих, но милостью Своей. Но тогда Он поступил с нами по изобилию благодати Своей и согласно помыслам сердца Своего.

Апостол желает, чтобы Тит занялся всем этим - всем, что с благодарственной молитвой приводит нас к действительному союзу с Самим Богом и заставляет нас почувствовать, в чем заключается наша участь, наша вечная участь пред Ним. Это пробуждает совесть, наполняет нас любовью и стремлением делать добро, заставляет нас уважать все отношения, средоточием которых является Сам Бог. Мы связаны с Богом по правам Его, мы стоим пред Богом, который пробуждает сознательное отношение ко всему, что Он сам установил.

Титу следовало избегать праздных споров и распрей о законе, а также всего, что разрушило бы целостность нашего единения с Богом, согласно откровению Самого Бога и воле Его во Иисусе Христе. Иудаизм гностиков все еще восстает против простоты Евангелия; закон и человеческая правота разрушает с помощью промежуточных построений и непосредственный характер наших отношений с Богом.

Если человек будет пытаться высказывать свои личные мнения и таким способом породит раскол в церкви, следует отвращаться такого после первого и второго вразумления; такой человек развратился. Он грешит, будучи самоосужденным. Он не довольствуется церковью Божией, истиной Божией; он претендует на свою собственную истину. Почему же он христианин, а христианство, каковым Бог дал его, не удовлетворяет его? Сея раскол среди своих собственных мнений, он сам себя осуждает.

В конце послания мы находим краткое описание жизни христиан, вдохновленное любовью Божией, стараний, предприимчивых, дабы паства могла получить всю помощь, даруемую Богом церкви. Павел пожелал, чтобы Тит пришел к нему; но критяне нуждались в его услугах; и апостол решил, что приезд Артемы или Тихика (последний нам хорошо известен благодаря услугам, который оказывал Павлу) будет условием его ухода от дел, которыми Тит занимался. Мы узнаем также, что и Зинат, законник, и Аполлос, проявивший свое рвение в Ефесе и Коринфе, вознамерились заняться на Крите служением Господу.

Заметим также, что пред нами два вида служителей: те, кто был близко связан с апостолом, сотрудничая с ним, кто был его спутником, и кого он везде посылал продолжать начатое им дело, когда он уже более не мог нести его тяготы сам; и те, кто служил независимо и свободно от него. Но между ними не было соперничества. Он не пренебрегал дорогой для него паствой. Он был рад, что любой, обладающий здравой верой, взращивал бы насаждения, которые он сам насадил. Он побуждал Тита оказывать им знаки сердечной привязанности и обеспечивать всем необходимым для их путешествия. Эта мысль наводит его на последующий совет, а именно совет о том, как хорошо было бы для христиан научиться выполнять полезную работу, чтобы ни у них, ни у других не было в чем-либо недостатка.