Второе послание Тимофею имеет особый характер. Оно является выражением его души, того, кто вне Палестины с Божией помощью основал и построил Церковь Божию на земле. Оно было написано в преддверии ее падения и ее отклонения от тех принципов, на основе которых Павел утвердил ее. Бог остался верен; Его основание было надежно и неизменно; но это дело, вверенное в руки людей, уже было ослаблено и приходило в упадок. Осознание такого положения вещей, которое, более того, изменило себе тем же путем, что был предан сам апостол, угнетало душу Павла; и он изливает душу своему верному соратнику Тимофею. Посредством этого Дух сообщает нам эту мрачную истину о том, что Церковь устояла в своем первоначальном положении, и указывает нам пути спасения для тех, кто ищет Бога, желая угодить Ему в таком положении вещей, как это.

Апостол излагает эту историю падения церкви здесь, на земле, говоря об осуждении ее и осуждении мира. Он также говорит нам о жизни, которая независимо от положения Церкви остается всегда неизменной, которая делает нас способными наслаждаться Богом и уподобляет нас Ему, Его природе и характеру.

В качестве свидетеля Иоанн должен был оставаться до пришествия Господа; но Павел видит своими глазами крушение того, что он построил и за чем так преданно наблюдал. Он отдал всего себя этой Церкви, завершая то, что последовало за страданиями Христа; и ему пришлось увидеть, что Церковь, которую он так сильно возлюбил (о которой заботился, как мать о своем ребенке, которую насадил как Божие растение на земле) стала слабой в отношении занимаемого ею положения и в отношении благовествования в этом мире, отступила от источника силы, развратилась. Какой горький опыт! Но такое выпадало на долю слуги Божьего во все века и при любом домостроительстве. И действительно, он видит, что сила Божия стремится распространить свидетельство по земле, но он также видит, что люди вскоре терпят в этом падение. Дом, в котором обитал Святой Дух, становится разоренным и приходит в беспорядок. Тем не менее (как мы любим повторять это вместе с апостолом) надежное основание Господне остается незыблемым. И каким бы ни было положение общества в целом, отдельная личность всегда готова отступить от всякого беззакония и, если придется, свидетельствовать от имени Господа. Истинно верующая душа всегда способна на это.

Ввиду замешательства и заблуждения, которые стали явными в такой Церкви, апостол основывался на двух принципах, и в то же время он помнил об общении и с радостью уповал на него и верность некоторых дорогих ему людей. Таковыми для него являлись Тимофей и Онисифор посреди огорчений, которые он терпел, благовествуя, и страданий, связанных с тем, что его покинули многие, отмеченные печатью свидетельства его пред Господом.

Апостол Павел начинает послание, взяв за основу благодать и жизнь отдельного человека (которая никогда не меняется в своей сущности) вне церковных привилегий. Нельзя сказать, что эти привилегии изменились; но он больше не мог связывать их с общим телом на земле. Павел называет себя здесь апостолом по обетованию жизни во Христе Иисусе. Иисус не просто Мессия, не просто глава Тела, это обетование жизни, которая в Нем.

Павел обращается к своему горячо возлюбленному сыну Тимофею, чью любовь он помнит. Он сильно желал видеть его, вспоминая о его слезах, которые тот, вероятно, проливал в то время, когда Павел был заключен в тюрьму или когда он расставался с ним по этой причине, или когда он услышал о его заключении. Это доверие друга, обращающегося к тому, чью душу он знает. Мы видим нечто подобное (но только еще более совершенное), что присуще Ему Самому, в Иисусе на кресте, когда Он обращается к Иоанну и Своей матери. Подобное поведение не подобало бы Павлу. Привязанности людей проявились в их желаниях и через их желания, желания их сердец; привязанности же Господа - в Его снисходительности. Что касается Его, то это явлено в своем совершенстве. В нас же все становится на свои места только через благодать. Но когда отделение для служения в силе завершено (и об этом известно), тогда то, что соответствует природе Бога, занимает свое надлежащее место. В освященном хлебном приношении, подлежащем сожжению, меду нет места.

Стих 3. Апостол Павел больше не говорит о важном значении его дела, но говорит о своем личном положении, которое можно должным образом понять через Духа. Павел служил Богу от прародителей с чистой совестью. Во всех отношениях он был сосудом в чести. Не одно поколение его предков отличалось доброй совестью, а его личное благочестие, основанное на истине Божией, проявилось в служении Богу. Здесь Павел не выносил приговор внутреннему состоянию поколения; это было их особенностью. Он вспоминает подобный факт в отношении Тимофея, обращаясь к его личной вере, хорошо известной Павлу, и потому их связь, хотя и характеризуемая личной привязанностью, имела христианский характер {Это, действительно, лежит в основе увещевания в стихе 6. Когда вера столь многих пошатнулась, Павел прибегает к той личной уверенности, которую его сердце испытывало к Тимофею, и верности, вскормленной благодатью в той атмосфере, в какой он жил}.

Иудаизм, если касается его внешних обстоятельств, полностью отсутствует; ибо отец Тимофея был грек, и брак его матери-еврейки по закону считался нечистым; в связи с этим Тимофей также считался нечистым и был лишен прав иудея; и действительно, он не был обрезан в младенчестве. Павел сделал это, что также не соответствует закону, пока Тимофей не стал новообращенным. Как язычники, так и их дети исключались, как мы узнаем из книги Неемии. Действия Павла были незаконными. Здесь Павел не упоминает об этом; он упускает из виду языческого отца и говорит только о нелицемерной вере, присущей матери Тимофея и его бабке, а также самому возлюбленному его ученику. Состояние Церкви представляло лишь дополнительный счастливый повод явить его веру, ревностное усердие души и мужества. Трудности и опасности множились со всех сторон; ко всему прочему добавилось недоверие христиан. Однако Бог тем не менее не покидает свой народ. Бог дал нам духа не боязни, но силы и любви и целомудрия, поэтому труженик Господа, человек Божий, который укрепляет себя в общении с Богом, чтобы представлять Его на земле, должен был возгревать дар Божий, который в нем, и чтобы (как апостол выражает это с замечательной и трогательной силой и ясностью) вынести все страдания за благовествование согласно силе Божией. Здесь же, в случае с Тимофеем, апостол Павел может упомянуть об особом даре Духа, который был дарован Тимофею через Павлово рукоположение. В первом послании Павел говорил о пророчестве, которое призвало или выделило Тимофея для обладания этим даром, и также сообщил нам, что этот дар был дан Тимофею с возложением рук священства; здесь же Павел говорит, что возложение его собственных рук явилось средством награждения Тимофея этим даром.

Апостол Павел напоминает Тимофею о таком свидетельстве силы и искренности его служения (как и служения самого Павла) с точки зрения того времени, когда служить было гораздо труднее. Когда все благоприятствует благовествованию, а успех его замечателен, так что даже мир увлечен им, тогда труд благовестника кажется легким, несмотря на трудности и противления; и (таков уж человек) кое-кто даже вследствие такого противления остается отважным и стойким. Но когда другие, даже христиане, покидают этого Божьего труженика, когда дьявол начинает чинить козни и обман, когда любовь остывает, а верность одного настораживает благоразумие других, которые желают поменьше высовываться, тогда гораздо труднее продолжать действовать, сохранять мужество и оставаться твердым в подобных обстоятельствах. Мы должны быть христианами с Богом так, чтобы знать, почему мы держимся стойко: мы должны быть верными себе в общении с Ним, чтобы иметь силы, необходимые для продолжения нашего труда во имя Его и поддержку Его благодати во все времена.

Ведь Бог дал нам Духа силы и целомудрия; апостол Павел обрел определенные полномочия от Бога и имел возможность передать Тимофею дар, необходимый ему для служения; но состояние духа или души, которая могла использовать этот дар, было частью наследия каждого христианина, действительно полагающегося на Бога. Тимофей не должен был стыдиться ни свидетельства, которое теряло свое влияние на внешних мира сего, ни Павла, который был теперь узником. Какое счастье обладать тем, что вечно и основано на силе и труде Самого Бога! И действительно, приходилось страдать за благовестие, но Тимофей должен был переживать их стойко, быть терпеливым силою Бога. Бог спас нас, призвал нас званием святым не по делам нашим, как будто что-то зависело от человека, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде сотворения мира. Это надежное и нерушимое основание, скала для наших душ, о которую напрасно разбиваются волны препятствий, являющие силу, которой мы не можем сопротивляться, но проявляющие при этом все свое бессилие против намерения и дела Божьего. Все попытки дьявола только доказывают его бессилие перед тем, что есть Бог, и перед тем, что Он сделал для нас. Апостол Павел отождествляет свое служение с этим и со страданиями, которым он подвержен. Но он знал, в Кого уверовал, и его счастье было надежно и охраняемо Им.

То, к чему мы должны стремиться, чтобы реализовать этот дар Божий верою и чтобы, являя в жизни веру, сердцем пребывать в ощущении нашего союза со Христом и стоять на прочном основании, которое есть не меньше, как неизменность и слава Самого Бога, Сила Духа. Ибо цель Его была открыта - та цель, которая обеспечила нам место и часть в Самом Христе, теперь открылась через явление Самого Христа.

Иудеи больше не были избранным народом в мире, которому было назначено показать на своем примере принципы управления Божьего и Его пути в праведности, терпении, доброте и силе на земле (какой бы неизменной ни была Его воля, каким бы надежным ни был Его призыв), как явленные в Его отношениях с призванным Им народом.

Таков замысел Божий, возникший и утвердившийся во Христе еще до сотворения мира, который имел место в путях Божиих, вне мира и помимо его, в союзе с Личностью Своего Сына, и чтобы явить народ, объединенный с Ним в славе. Таким образом, это не благодать, данная нам в Нем прежде сотворения мира. Сокрытая в намерениях Божиих, эта цель Божия была открыта с появлением Того, в Ком она должна была исполниться. То были не просто благословение и отношения людей с Богом, то была жизнь, вечная жизнь души и нетленность тела. Поэтому Павел был апостолом по обетованию жизни.

Несмотря на то, что Сам Христос живой, хотя жизнь и была в Нем, эта цель Божия не была исполнена в отношении нас. Эта сила жизни, божественная сила в жизни должна была проявиться в разрушении смерти, которая возникла через грех и в которой дьявол властвовал над грешниками, ведь Христос в Своем воскресении уничтожил смерть и через благовестие породил жизнь и нетленность, иными словами, то состояние вечной жизни, которая ставит душу и тело над смертью и делает их неподвластными ей. Поэтому радостная весть об этом деянии предназначалась для всех людей. Благовестие Павла было обращено ко всем людям, и оно было предусмотрено вечной целью Божией, утвержденной в личности Христа, совершившего дело искупления для осуществления этой цели; это благовестие имело отнюдь не иудейский характер, но явно касалось утверждения власти Божией на земле. Являя вечные цели и силу Бога (имея отношение к человеку, находящемуся под властью смерти) и одержание победы, ставящей человека выше этой власти в совершенно новом положении, которое зависело от власти Бога и Его целей, это благовестие было адресовано человеку, всем людям, иудеям и язычникам без различия. Познав Адама, мертвого через грех, и Христа, живого в силе божественной жизни, Павел возвестил эту благую весть человеку - об избавлении и совершенно новом положении вещей.

Именно за свидетельство этого благовестия апостола называли вестником. Именно за это он страдал, но, понимая причину своих страданий, Павел не стыдился их. Ибо он знал, в Кого он уверовал и знал Его силу. Павел верил в благовестие, которое он преподавал и поэтому верил в победоносную силу Того, в Кого он уверовал. Он был способен умереть, лишившись той жизни, которую принял от первого Адама, он мог подвергнуться бесславию и позору в этом мире и через этот мир; но жизнь во Христе, та сила, с помощью которой Христос достиг высшего положения для человека, отличного от положения первого Адама, жизнь, которой теперь жил Христос - всего этого нельзя было затронуть подобным образом. Нельзя сказать, что жизни прежде не было, но смерть и тот, кто имел власть смерти еще не были побеждены, и все было мрачным по ту сторону могилы: искра света могла блеснуть во мраке (о, если бы справедливый вывод фарисеев имел верное основание!), но жизнь и нетление были явлены на свет только во Христе и Его воскресении.

Но здесь выражено нечто большее. Апостол Павел не говорит "во что я уверовал", но "в Кого я уверовал" - это важная разница, ставящая нас (относительно нашей веры) в связь с Личностью Самого Христа. Апостол Павел говорил об истине, но истина тесно связана с Личностью Христа. Он есть истина; и в Нем истина имеет жизнь, имеет силу, связана с любовью, которая использует ее, которая утверждает ее в сердце и укрепляет ее душу. "Я знаю, в Кого уверовал", - говорит апостол. Он вверил свое счастье Христу. В Нем была та жизнь, в которой апостол имел часть; в Нем была та сила, которая поддерживала эту жизнь и которая хранила на небесах наследие славы, которая была его частью там, где эта жизнь была явлена.

Вдохновляемый этой надеждой, вверяя себя Иисусу, Павел выносил все страдания ради Него и ради тех, кто принадлежал Ему; он принял все страдания здесь, и он каждый день готов был умереть. Он вверил Иисусу свое счастье, что есть во славе этой новой жизни; а пока он трудился, терпя беды, уверенный в то, что он вновь (не будучи обманут) обретет вверенное им Господу и обретет это в день, когда увидит Его, и все страдания его закончатся. Павел вверил Ему свое счастье и свою радость, которые он надеялся вновь обрести в тот день и ждал того дня.

Более того, его служение должно было скоро заканчиваться; поэтому он обращал свой взгляд на Тимофея, радея за благополучие Церкви на земле. Павел призывает Тимофея быть стойким, держаться истины, которую он передал ему (речь идет о благовестии Господа), но эта истина осуществляется через веру в Христа согласно той силе любви, которую можно найти в общении с Ним. Именно это, как мы увидели, осуществил апостол Павел. Это - истина и живая благодать в Иисусе, в вере и в любви, которые придали ее значение и ее ценность, которые во все времена являлись опорами силы и верности, особенно для человека Божьего в тот момент, когда вся Церковь отступила от веры.

Истина, как ее преподавали и выражали апостолы, тот способ, каким они представляли эту истину (как "образец здравого учения") является вдохновенным выражением того, что Бог соблаговолил открыть; и того, из чего складывается эта истина во всех своих связях согласно живой природе и силе Бога, Который, несомненно, является ее центром и источником этой истины. Это выражение не могло бы быть ничем иным, как только откровением. Бог выражает все в истинном свете и живым образом; и через Его слово все существует. Он есть источник и средоточие всего. Все исходит от Него и связано с живой личностью, то есть с Тем, Кто есть источник всего, от которого все начало быть. Эта жизнь существует только в связи с Ним; и эта связь всех вещей с Ним и между собой обретена в выражении Его разума - во всяком случае в той мере, в какой Он ставит Себя в отношение с человеком во всех этих вещах. И если появляется зло (вследствие своеволия или его последствий в осуждении), то это потому, что связь нарушена; а связь, которая нарушена, является мерилом зла.

Итак, мы видим огромное значение Слова Божьего. Оно является выражением связи всех вещей с Богом; либо в отношении Его намерений; или даже в отношении Его собственной сущности или связи человека с Ним, а также сообщения жизни, воспринятой от Него, и утверждения Его истинного образа. Она нисходит с небес, как пришло живое Слово; открывает то, что находится там, но, как живое Слово приспосабливается к человеку на земле, направляет его туда, где пребывает вера, ведет его на небеса, туда, куда живое Слово ушло в образе Человека.

Чем больше мы изучаем Слово, тем больше убеждаемся в его значении. Подобно Христу, живое Слово имеет свой источник на небесах и открывает то, что находится там и вполне приспособлено к человеку на земле, представляя совершенный образец того, что на небесах, и если мы духовны, ведет нас туда: наше общение - на небесах. Мы должны различать отношения, в которых человек состоит как чадо Адама и те, в которых он состоит как чадо Божие. Закон является совершенным выражением требований к первому из них, правилом жизни для него; таковым он является до его смерти. Поскольку мы являемся Его чадами, то жизнь сына Божьего как человека на земле становится для нас нормой жизни. "Итак подражайте Богу, как чада возлюбленные. И живите в любви, как и Христос возлюбил нас."

Являясь по Своей природе Творцом всякой жизни, средоточием всякой власти и существования вне Его Самого, Бог есть центр всего, Вседержитель. Согласно воле Бога, Христос есть центр, и в Нем человек занимает особое положение; благоволение мудрости извечно пребывает в Нем, и все должно быть под Его стопой. Чтобы жизнь не расходилась с волей Божией (что и в самом деле невозможно, но что было предусмотрено по Его воле во избежание этого), Бог стал человеком. Христос - Бог, явленный во плоти, Слово, ставшее плотью. Таким образом, божественная природа, выражение этой природы обнаруживается в том, что является объектом Его воли, образует сердцевину этой воли. Следовательно, Христос является истиной, центром всех существующих связей: каждый имеет к Нему отношение. Мы существуем от Него и для Него, в противном случае мы против Него; все держится Им. Если мы судимы, то как враги Ему. Он есть жизнь (духовная) всех, кто обладает общением с Божественной природой; Он также поддерживает все существующее. Его явление вывело на свет истинное положение вещей. Следовательно, Он являет Собой истину. Все, что Он говорит (как Слово Божие), есть дух и жизнь; оживотворение, действие по благодати, суждение относительно ответственности Его творений.

Но есть еще нечто более важное. Он есть откровение любви. Бог есть любовь, и в Иисусе любовь действует и познается сердцем, которое знает Его. Сердце, знающее Его, живет в любви и знает любовь в Боге. Но Он также тот объект, в котором Бог открылся нам и стал объектом полного доверия. Вера рождается через Его проявление. Правда, она уже существовала через частичное откровение этого же самого объекта, при помощи которого Бог явил Себя; но то было только частичное предвидение того, что было полностью совершено в явлении Христа, Сына Божьего. Объект тот же самый: сначала предмет обетования и пророчества; теперь откровение в личности всего, что есть Бог, Образа невидимого Бога, Того, в Ком и Отец становится познаваемым.

Итак, вера и любовь имеет свое рождение, свой источник в том объекте, который через благодать сотворил их в душе человека - это объект, в котором душа познала, что есть любовь, в связи с чем явилась вера. Через Него мы верим в Бога. Никто никогда не видел Бога; только единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он открыл Его.

Таким образом, явлена истина, ибо Иисус есть истина, выражение того, что есть Бог; явлена, чтобы расставить все на свои места, согласно всем истинным отношениям с Богом и согласно положению вещей относительно друг друга. Вера и любовь в своем существовании основывается в откровении Сына Божия, откровении Бога как Спасителя во Христе.

Но существует и другая сторона исполнения этого дела и замысла Божьего, о котором мы еще не говорили: сообщение истины и познания Бога. Это происходит под действием Святого Духа, в Котором соединены истина и жизнь, ибо мы рождены словом. Это божественная сила, обитающая в Божественности, действующая во всем, что соединяет Бога с тварью или тварь с Богом. Действующий в божественном совершенстве как Бог, в союзе с Отцом и Сыном, Святой Дух открывает Свою волю, о которой мы говорили, и побуждает их действовать в душе согласно цели Отца и через открытие Личности и дела Сына. Я употребил выражение "божественная сила" не в качестве теологического определения (ибо это не является здесь моей целью), но как полезную истину, приписывая все отношения с тварью Отцу (кроме осуждения, которое полностью вверено Сыну, потому что Он есть Сын Человеческий) и Сыну; в то время как непосредственное влияние на тварь и непосредственное действие в сознании, где бы это ни имело место, приписывается Духу.

Дух Божий носился над водою, когда была сотворена земля; Дух Его украсил небеса; мы рождены Духом, мы запечатлены Духом; святые говорили под действием Духа, дарами Божиими наделял Дух избранных Им; Дух свидетельствует вместе с нашими душами; Он стенает в нас; мы молимся Святым Духом, если такая благодать нисходит на нас. Сам Господь, рожденный человеком в этом мире, был замыслен Святым Духом; Духом Божиим Он изгонял бесов. Святой Дух свидетельствует обо всем, обо всей истине в мире: о любви Отца, о сущности и славе Самого Бога, Его характере, о Личности, славе и любви Сына, о деле Сына. Это и составляет суть Его свидетельства обо всем, что касается человека и связано с этими истинами. Свидетельство Духа обо всем этом есть слово, и слово, переданное людям и принимающее форму истины, обычно явленной через откровение. Христос есть истина, как мы уже слышали, средоточие всех путей Божиих; но то, о чем мы сейчас говорим, является божественной передачей этой истины; и с этой точки зрения можно сказать, что слово есть истина {Поскольку также сказано (1Иоан.5): "Дух есть истина"}.

Но хотя и переданная при помощи людей, истина, принимая форму, удобную для человека, все же имеет божественный источник; и Тот, Кто передал ее, также божественен. Тот, о ком сказано: "Он говорит не от Себя" ("от Себя" означает отдельно от Отца и Сына). Следовательно, это откровение истины имеет всю глубину, универсальность отношений, неотъемлемую связь с Богом (без которой она не была истиной, ибо все, что существует отдельно от Бога есть ложь), которыми владеет сама истина, владеет несомненно, потому что она является выражением тех отношений, которые связывают все с Богом во Христе; иначе говоря, выражением замыслов Божиих, которые и все эти отношения. Правда и то, что не соответствует этим связям и судит по мере того, насколько нарушена связь с Самим Богом и какое место эта связь имеет в замысле Божием {Эта истина касается вины. Но Бог открылся полностью и открылся в благодати как Отец и Сын, поэтому мы гораздо глубже понимаем то гибельное состояние, в котором находимся, нежели ощущаем вину в нарушении ранее существующих связей. Мы были виновны в соответствии с нашим положением. Но мы существовали без Бога в этом мире (когда Бог уже явлен), и это ужасно. В начале послания Римлянам рассматривается вопрос вины; в послании Ефесянам 2 - то положение, в котором мы находились. Евангелие от Иоанна 5,24 кратко напоминает о благодати в отношении того и другого. Связь с Богом теперь носит совершенно иной характер, она основана на цели Божией, искуплении и на нашем положении как чад Божиих}.

Когда это слово принимается через животворящее действие Святого Духа в душу, то оно начинает действовать; появляется вера, душа вступает в истинно живую связь с Богом согласно тому, что выражено в том откровении, которое она приняла. Та истина (которая говорит о любви Божией, о святости, об очищении от всех грехов, о вечной жизни, об отношении детей), будучи постигнута сердцем, ставит нас в истинно действенные отношения с Богом на основании силы всех этих истин, согласно тому, как Бог их замыслил и как Он открыл их душе человека. Поэтому они жизнеспособны и действенны благодаря Духу Святому; и осознание этого откровения истины и истины того, что открыто, а также осознание того, что мы действительно слышим глас Божий в Его слове, и есть вера.

Но все это являлось истиной в слове откровения еще до того, как я поверил в это, мог поверить в истину, но только лишь один Святой Дух заставляет нас услышать в ней глас Божий и, таким образом, рождает веру. И то, что открывается в истине, есть божественное выражение того, что принадлежит бесконечности с одной стороны, и что выражено в конечном, с другой; выражение того, что имеет глубину природы Бога, от Которого все произошло, с Которым и с правами Которого все связано, но что проявилось (поскольку проявилось вне Бога) в твари и в конечном.

Союз Бога и человека в Личности Христа является центром всего, мы можем сказать (ибо теперь знаем это), необходимым центром всего этого, как мы увидели. И вдохновенное Слово является его выражением в соответствии с совершенством Божиим в человеческом облике (мы благодарим Бога за это, поскольку Спаситель есть главное действующее лицо Писания, ибо оно, как сказал Иисус "свидетельствует о Мне").

Но это слово, будучи божественным и вдохновенным, является божественным выражением божественной природы, божественной личности и божественной воли. Ничто из того, что не является вдохновленным таким образом, не может занять такое положение, ибо никто, кроме Бога, не может в полной мере выразить или открыть то, что есть Бог, следовательно, бесконечно то, что входит в это, потому что является выражением бесконечной божественной природы, связано с ней, и потому в этой связи является вечным, хотя и получило выражение в конечном и поэтому довольно ограничено в выражении и тем самым приспособлено к ограниченному человеку. Ничто больше не является выражением божественного замысла и истины и не находится в прямой связи с чистым источником, если даже это произошло от того же источника. Прямая связь нарушена; то, о чем говорится, больше не является божественным. Оно может содержать многие истины, но не имеет живого начала вечности, союза с Богом, прямого и непосредственного происхождения от Бога. Бесконечности больше нет в Нем.

Дерево растет от своих корней, вырастая в единое целое; сила жизни наполняет его - сок, который течет от его корней. Мы можем рассматривать одну часть, как Бог расположил ее здесь, частью этого дерева; мы можем видеть, насколько важен ствол дерева; красоту развития в ее мельчайших деталях, величественность всего дерева, в котором жизненная сила сочетает свободу и гармонию формы. Мы видим это как единое целое, соединяемое в одно той же жизнью, что породило это дерево. Листья, цветы, плоды - все это говорит нам о тепле того божественного солнца, которое растило их, о неисчерпаемом разливающемся потоке, питающем их. Но мы не можем отделить одну часть, какой бы прекрасной она ни была, от всего дерева, не лишив ее силы жизни и связи со всем деревом.

Когда сила Духа Божия порождает истину, то она развивается вместе со своим источником либо в откровении, либо даже в жизни и служении отдельного человека; хотя в двух последних случаях имеет место примесь других элементов из-за слабости человека. Когда ум человека осмысливает эту истину, пытаясь придать ей какую-то форму, он делает это согласно возможностям человека, который не является источником этой истины; истину, как ее выражает человек, даже если она чиста, отделена им от своего источника и своей полноты; но кроме этого, та форма, в которой человек облекает истину, всегда несет на себе отпечаток человеческого бессилия. Он только частично постигает истину и также частично воспроизводит ее. Поэтому она перестает быть истиной. Более того, выделяя ее из целого круга истины, в который Бог поместил ее, он непременно облекает ее в новую форму, в ту оболочку, которую приготовил для нее человек, и тут же к истине примешивается заблуждение. Поэтому она больше не является жизнеспособной частью целого, она только частица ее, а поэтому не является той истиной; и фактически несет в себе заблуждение. Но это уже теология.

Когда Бог выражает истину, то в ней заключены любовь, святыня, власть, которые в Нем являются выражением Его отношений с человеком, присущей Ему славы. Когда человек облекает истину в определенную форму, все это утрачивается и не может находиться в ней, потому что именно человек оформляет ее. В ней больше не говорит Бог. Бог придает истине совершенную форму; то есть Он выражает истину в словах, придающих уверенность. Если же человек облекает ее в форму, то это уже не истина, данная Богом. Поэтому очень важно содержать истину в той форме, которую придал ей Бог, сохранять форму, в которой Он выразил ее, ибо мы находимся в отношениях с Богом согласно нашей уверенности в том, что Он открыл нам. Это надежный источник души в то время, когда Церковь утратила свою силу и власть и больше не является опорой для слабых душ; и то, что делается от ее имени, больше не соответствует тому образцу, который характеризует ее в первом послании Тимофею как "столп и утверждение истины." {Учения или догмы Писания имеют свое значение и по-своему приспособлены для понимания их даже самой невежественной душой, для понимания того, что они являются фактами, таковые являются предметами веры, а не понятиями. Поэтому то, что Святой Дух есть Личность, представляют собой аргументы для веры, осознавшими даже в самой простой душе}

Истину, ясную и полезную, данную как откровение Бога в словах, обличенную в Его власть, с помощью которой Он придал этой истине форму, истину, передающую факты и божественные замыслы, необходимые для спасения людей и для их участия в божественной жизни - вот что мы должны видеть.

Только сохранив сам язык Бога, передающий эту истину, мы будем уверены в ней. Через благодать я могу говорить об этой истине свободно, я могу пытаться объяснить ее, передать ее другим, повлиять ею на совесть согласно той мере света и духовной силы, которой я наделен; я могу пытаться показать ее величие и то, как связаны между собой различные ее стороны. Каждый христианин, а особенно тот, кто имеет дар от Бога благовествовать, может делать это. Но та истина, которую я объясняю и излагаю, является той истиной, как Бог дал ее и как она выражена в Его собственных словах Его откровения. Я крепко придерживаюсь той правильной формы слов, какую принял от божественного источника и божественного авторитета: это дает мне уверенность в истине.

Здесь также важно заметить роль Церкви, которая верна Богу. Она принимает, она утверждает эту истину в своей вере; она защищает ее, она верна ей, она подчиняется ей как истине, как откровению, идущему от Самого Бога. Она не является источником этой истины. Как Церковь, она не проповедует ее - не преподает ее. Она говорит: "Я верю", а не говорит: "Верьте". Последнее является функцией служения, в котором человек всегда находится индивидуально в отношениях с Богом посредством дара, который получил от Бога и за проявление которого он ответственен перед Богом. Это очень важно. Те, кто обладает подобным даром, являются членами Тела Христова. Церковь поддерживает определенный порядок, чтобы подавить все плотское в людях, являя или явно проявляя при этом дар, как и во всем остальном. Она сохраняет свою чистоту, сторонясь всего мирского, внешнего, наставляя людей словом (ибо это ее долг); но она не учит, она не проповедует.

Слово истины опережает Церковь, ибо Церковь собрана воедино словом этим. Апостолы, подобные Павлу, вынужденные скитаться по земле, подвергаясь гонениям, провозгласили это Слово тысячам преданных душ, и, таким образом, собрали церковь. Было сказано, что церковь существовала прежде, чем были написаны эти послания. Что касается письменного текста Нового Завета, то это правда; но проповедуемое Слово было прежде создания этой Церкви. Церковь является плодом благовестия, но никак не его источником. Наставление даже Церкви, когда она была собрана, исходило непосредственно от Бога через те дарования, которыми Он наделял людей; Святой Дух распределил их между всеми по воле Его.

Писание является тем средством, с помощью которого Бог обычно сохраняет истину, чтобы мы уверовали в нее; но с тех пор мы видим, как откровение было приостановлено, что орудие распространения истины (устное благовествование) подвержено ошибкам.

Если в самом начале Он исполнял некоторых людей Святым Духом так, чтобы избежать ошибок во время их проповедей, если, кроме этого, Он давал откровения, в которых было лишь одно Его Слово и ничего прочего, все же, как правило, проповедование есть плод влияния Святого Духа и оно частично влияет на душу человека, поэтому возможно и заблуждение. Следовательно, какой бы ни была сила воздействия Духа на человека, мы должны рассуждать (см. Деяния 17,11; 1 Коринфянам 14,29). Кроме того, мы увидим, что в построении такого рассуждения именно Писание укрепляют веру тех, кого направляет Бог.

Таким образом, мы видим, что в путях Божиих, касающихся этого, тесно связаны три разных предмета: служение, Церковь и Слово Божие, точнее, написанное Слово; ибо слово, которое не написано, принадлежит к порядку служения.

СЛУЖЕНИЕ - что касается этого слова, то оно означает не только выполнение обязанностей, проповедование миру, но и обучение или увещевание членов Церкви.

ЦЕРКОВЬ наслаждается общением с Богом, питается и возрастает при помощи того, чем снабжают ее различные члены. Она хранит истину и, исповедуя ее, свидетельствует о ней. Она утверждает святость и через благодать и присутствие Святого Духа осуществляет взаимное общение и с любовью заботится о временных нуждах всех ее членов.

НАПИСАННОЕ СЛОВО - это устав, данный Богом, включающий все, что Он открыл. Оно совершенно (Колоссянам 1,25). Поскольку это истина, то оно может быть средством сообщения истины душе: Святой Дух может использовать его как средство; но во всех случаях оно является совершенным уставом, авторитетным средством сообщения воли и замысла Бога для Церкви.

Церковь находится в подчинении, должна быть преданной и не проявлять своеволия. Она не открывает, она утверждает Слово, исповедуя его, она следит за тем, что обрела, она ничего не передает; она приняла и должна преданно хранить. Муж управляет, то есть Христос; женщина подчиняется, она верна тому, что задумывает ее муж, по крайней мере, так должно быть (1 Коринфянам 11) - такова Церковь. Пророчества Божии доверены ей. Она не дает их, она им подчиняется.

Каждый служитель Церкви обязан быть таким же преданным. Это нам понятно. И в этом послании мы имеем дело именно с ответственностью каждого отдельного человека. То, чем является Церковь в этом плане, раскрывается в первом послании Тимофею (см. главу 3, стих 15). Здесь речь идет об отдельном человеке, который обязан держаться образца здравого учения, которое он принял от общественного источника, ибо таковым является апостол Павел в его апостольском служении. Ни Тимофей, ни Церковь не могли создать такой образец здравого учения; их обязанностью было держаться его, поскольку они получили его. И здесь, как мы уже сказали, какой бы неверной не оказалась Церковь, индивидуум обязан оставаться преданным этому учению всегда.

Именно это мы и обязаны делать: истины, явленной нам во вдохновенном Слове, мы (и я в том числе) должны держаться в том виде, в каком она нам представлена. Я должен держаться не просто как утверждения, но в союзе с Главой Церкви, с верою и любовью во Христе Иисусе. Сила для исполнения этого приходит с небес. Поэтому еще один момент указан нам здесь, но ожидается период безверия (стих 15). Он был дан человеку Божьему, каждому христианину и каждому служителю в соответствии с назначенным ему служением. Духом Святым мы должны хранить добрый совет, вверенный нам. Во дни, подобные тем, это был долг каждого Божьего человека; а в наши дни дела обстоят совсем иначе. Обладая обетованием жизни и оставленный многими христианами, он должен держаться истины здравого учения, в котором эта истина была выражена божественной властью (именно это мы имеем в Слове, и не просто доктрину; люди могут сказать, что имеют веру Петра и Павла, но они не могут сказать, что они имеют их учение, образец истины, как ее представляли собой Павел и Петр еще где-то, а не в их посланиях); и он должен держаться его в вере и любви во Христе Иисусе. Более того, он должен держаться сути истины силою Святого Духа, истины, которая была дана нам как сокровище - хранилище божественной истины и сокровищ, которые были даны нам, как наша часть здесь на земле.

Из стихов 15-18 мы узнаем, что многие совсем оставили апостола Павла, поэтому привязанность и преданность одного человека были очень дороги ему. Какая перемена по сравнению с началом благовестия! Сравните фессалоникийцев, ефесян: это те же самые люди (ибо Ефес был столицей страны, которая здесь зовется Асией), среди которых Павел благовествовал, поэтому Асия слышала благовестие; и, как видите, все они теперь покинули его!

Мы, однако, не должны думать, что все они перестали исповедовать христианство; они верили, что их вера ослабла, и им вовсе не хотелось поддерживать человека, который находился у властей в немилости, которого презирали и везде подвергали гонениям, который был узником - человека, чья энергия встречала одни лишь упреки и создавала ему личные проблемы. Они покинули, бросили его одного, чтобы он сам отвечал за себя. Печальный результат духовного падения! Но какие мысли могли бы воодушевить человека Божьего в такой момент? Он должен был укрепляться в благодати Христом Иисусом. Христос не изменялся, как бы не менялись люди; и тот, кто страдал, покинутый всеми, но не упал духом, призывает своего возлюбленного Тимофея укрепляться в Слове. И нигде больше, как только в этом послании, мы не встретим более настойчивого призыва человека Божьего оставаться стойким и мужественным, и этот призыв является свидетельством упадка и бессилия Церкви.

Истина была особым сокровищем, вверенным Тимофею; и он был обязан не только хранить ее, как мы видим, но и позаботиться о том, чтобы слово истины передать другим после себя и, возможно, еще дальше другим. То, что Тимофей слышал от Павла при многих свидетелях (которые могли поддержать Тимофея в его убеждениях относительно истины и убедить остальных, что об этом Тимофей услышал от Павла), он должен был передать верным людям, которые были бы способны и других научить. Это было обычным способом благовествования. Теперь это не Дух в Церкви, когда Церковь пользовалась авторитетом; теперь это не откровение. Тимофей, получивший хорошие знания через проповедь апостола Павла и утвердившись в своих взглядах через многих других свидетелей, которые также были научены Павлом (ибо это был общий для всех, известный способ обретения истины), должен был позаботиться о том, чтобы передать эту истину другим верным людям. Это не имело ничего общего с передачей им власти или, как было сказано, с освящением их. Это являлось лишь сообщением им той истины, которую Тимофей принял от Павла. Эта процедура исключает мысль о Церкви, как о распространительнице истины. Это было делом верного в вере сына апостола, делом его служения.

Сам же Тимофей также не имел власти. Он был средством передачи истины и должен был найти других, способных делать то же, что и он, что весьма отличается от того, что в эту истину не внедряться ложь или его собственные выводы, если он будет склонен передать другим.

Таким образом, в обычном смысле этого слова, служение продолжается; сведущие люди позаботились о том, чтобы передать не власть, а истину другим верным людям. Бог может выдвинуть любого среди избранных и даровать ему силу Своего Духа; и там, где это происходит, обнаруживается сила и действенный труд; но в обсуждаемом нами отрывке имеется в виду точная передача этой истины людям, способным благовествовать. Тот и другой принцип равным образом исключают мысль о передаче официальных полномочий, а также мысль о том, что Церковь является авторитетом в вере или распространителем истины. Если Бог выдвинул того, кого Он счел угодным, и выдвинул угодным Ему образом, то использованные Им средства (когда не было особых вмешательств с Его стороны) должны были способствовать передаче истины людям, способным распространить ее. Это совсем другое дело, чем наделение властью или исключительным, особым правом проповедовать. Именно известную, открывшуюся истину, которая имела непосредственные полномочия откровения, какие могли предоставить нам теперь послания Павла или, несомненно, другие вдохновенные писания, он должен был передавать.

Далее апостол Павел говорит о том, какими качествами должен обладать Тимофей, чтобы исполнить этот долг в окружающих его обстоятельствах и при таком состоянии самой Церкви. Он должен уметь переносить тяготы, неприятности, несчастья, как добрый воин Иисуса Христа, он не должен был связывать себя делами житейскими. Воин, несущий службу, не должен связывать себя этим, но должен быть свободным от всяческих к тому препятствий, чтобы угодить Тому, Кто призвал его к оружию. И, как сказано, он должен сражаться по уставу как достойный слуга Господа, и быть послушным воле Господа. И, прежде всего, он должен трудиться, чтобы получить право вкушать от плодов труда его. Это и есть действенные условия божественного служения, кто бы ни подвизался исполнять его. Он должен терпеть все, не позволяя мирскому смутить его бороться по закону, и, главное, трудиться {Следует читать "Трудящийся должен трудиться, прежде чем вкушать." - 2Тимофею 2,6}, прежде чем искать плодов.

Апостол Павел обращается к первичным, но существенным законам истины и говорит о страданиях в служении, которые ни в коей мере не препятствовали действиям Духа Божьего по расширению сферы распространения истины и откровения Слова Божьего. Ничто не могло бы ограничить силу этого средства влияния Бога.

Истина благовествования (здесь не идет речь об учении) была разделена на две части, о которых апостол Павел также говорит в послании Римлянам: исполнение обетований и сила Бога в воскресении "Иисуса Христа от семени Давидова, воскресшего из мертвых." Это и есть фактически две основные точки опоры истины. Бог, верный Своим обетованиям (явленным особым образом в связи с иудеями); и Бог, способный произвести нечто совершенно новое Своей созидательной и воскресающей силой, явленной в воскресении, которое также наложило печать Божию на личность и дело Христа.

Страдания, имеющие место в служении благовествования, приобретают здесь возвышенный и особый характер в мыслях страдающего и благословенного апостола. То, как страдал Павел, было замечательным участием в страданиях Христа. Он говорит об этом так, что его словами можно выразить любовь и страдания Самого Христа. Что касается жертвы умилостивления, то никто другой не мог бы принести ее; но в преданности и в страданиях за любовь и за праведность мы имеем привилегию страдать вместе с Ним. И какова же здесь доля участия апостола Павла в этих страданиях? "Я все терплю, - говорит он, - ради избранных." Именно это делал Господь. Апостол Павел шел точно по Его стопам и с той же самой целью любви, "дабы и они получили спасение во Христе Иисусе с вечною славою." И, конечно же, апостол должен был добавить здесь "во Христе Иисусе"; и все же сказанное замечательно в условиях любого, кроме Самого Господа. Ибо это выражает то, что совершил Христос.

Заметьте здесь также, что чем больше страдания (как малы в этом отношении наши!) как плоды этой любви для тех, на кого направлена воля Божия, тем больше наша привилегия, тем больше наше участие в том, что есть слава Христа на земле.

Такая цель укрепляет душу человека в страданиях такого рода: человек преследует ту же цель, что и сам Господь. Сила любви в проповедовании Евангелия обращена ко всему миру. Стойко перенося страдания, тяготы и одиночество, человек укрепляется сознанием того, что трудится во осуществление воли Божией. Человек терпит все ради избранных, ради избранных Богом, дабы и они могли получить спасение и вечную славу. Сознание этого было в душе Павла. Он познал любовь Божию и горячо желал покоя ценою каких бы то ни было страданий в этом неспокойном море, чтобы все те, кто являлся объектами той же любви, получили спасение и славу, которую дарует Бог. То, о чем Он возвестил, было верной истиной; ибо если мы умрем со Христом, то будем и жить с Ним; если будем страдать с Ним, то с Ним и царствовать будем. Если мы отречемся от Него, то и Он отречется от нас; последствия такого поступка остались во всей своей силе, они были связаны с неизменностью Его природы и Его сущности и были явлены в полномочиях Его суда; Он не мог отречься от Себя, потому что другие были неверными.

Тимофей был укреплен, чтобы утверждать эти великие принципы, принадлежащие нравственной природе Господа и не разрешал себе увлекаться словопрениями, которые губили душу и калечили веру. Он обязан был явить себя тружеником, утвержденным Богом, исполненным истины и знающим, как раскрыть ее всесторонне, соответственно намерениям и целям Бога, он не должен был стыдиться своего дела перед лицом тех, кто мог осудить его. Он должен был удаляться непотребного пустословия, ведь они еще больше могли преуспевать в нечестии. Они могли бы демонстрировать глубину и высоту (как утверждали, что воскресение уже было, что плотским образом переходило все границы в отношении нашего положения во Христе) взглядов, распространяющихся, как раковая опухоль. Те, о ком говорил апостол, уже разрушили веру некоторых, то есть их признание и исповедание истины. Но здесь душа апостола находит свое прибежище в том, что неизменно, как бы велико ни было поведение Церкви и неверие человека. Твердое основание Божие осталось. Оно имело свою печать: Господь познал Своих. Это принадлежало Богу, и ничто не могло коснуться этого {Каким бы глубоким источником успокоения это ни было, сие является доказательством упадка; ибо люди обязаны были знать, кто также принадлежит Господу. "Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви."}.

Другие были от человеков: тот, кто исповедовал имя Господа, должен был отступить от всякой неправды. Это характеризовало дело и плод благодати повсюду, где это дело достойно исполнялось и приносило плод.

Однако здесь мы имеем явное доказательство того положения вещей, о котором говорится в этом отрывке, а именно: что внешне Церковь обрела совершенно новый характер, отличающийся от того, что имела вначале, и что теперь отдельной личности приходилось опираться на собственную веру как источник силы и средство избежать общего падения. Твердое основание Божие оставалось - Его божественное познание тех, кто были Его; отступление каждого от неправды; но мирская церковь в глазах апостола Павла принимает образ большого дома. Разные сосуды: одни - в чести, другие - в нечестии, одни - ценные, другие - в низком употреблении. Человек Божий должен был очистить себя от последнего, избегать всего, что ложно и губительно, чтобы не осквернить себя этим. Это является принципом первостепенной важности, который Господь заповедал нам в Своем Слове. Бог допускал проявление зла во времена апостолов настолько, чтобы было возможно утвердиться этому принципу через откровение как управляющему христианами. Единство Церкви было настолько сильным и имело настолько большое влияние на душу человека, что существовала опасность того (когда произошло ее отступление от веры), что желание мирского союза могло склонить даже верных смириться со злом и, скорее, действовать сообща с ним, чем нарушить этот союз. Вот почему утверждается принцип личной верности, личной ответственности перед Богом и утверждается несмотря на все рассуждения; ибо он связан с сущностью Самого Бога и с Его властью над совестью каждого отдельного человека. Господь познал Своих. В этом основа веры. Я не говорю, кто они. Но пусть те, кто исповедует имя Иисуса, отступят от всякого зла. Я говорю здесь то, что могу признать. Тот, кто действительно утверждает, что возможен союз этого имени со злом, тот богохульствует.

Совокупность того, что зовется христианством, рассматривается здесь как большой дом. Христианин находится вне его, несмотря на то, что зовется христианином; ибо он зовет себя христианином, и большой дом называет себя христианским. Но он очищается лично от каждого сосуда, который не в чести у Господа. Это правило христианской верности, очищающее каждого от сотрудничества со злом, каждый должен быть сосудом в чести, благопотребным Владыке. Всего, что противоречит чести Христа во всех, исповедующих Его имя, христианин должен сторониться.

Здесь речь идет не о наказании за личные провинности и не о нравственном возрождении людей в Церкви, которая частично утратила свою духовность; здесь говориться о том, как должен себя вести каждый христианин по отношению к тому, что бесславит каким-то образом Господа.

Эти наставления чрезвычайно важны и серьезны. То, что делает их необходимыми, является по своей сути прискорбным; но все это помогает существованию верности и благодати Божией. Это указание весьма ясно представляет собой ценность, когда мы находимся в аналогичных обстоятельствах. Личная ответственность никогда не должна прекращаться.

Когда Святой Дух действует мощно и торжествует над властью дьявола, эти отдельные личности, собравшиеся вместе в Церкви, ведут свою жизнь согласно Богу и Его присутствию, и духовная сила, существующая во всем теле, при необходимости воздействует на сознание и направляет душу верующего так, чтобы отдельный человек и Церковь действовали сообща под одним и тем же влиянием. Святой Дух, присутствующий в Церкви, поддерживает каждого на уровне Божьего присутствия. Даже чужие вынуждены признать, что Бог присутствует в Церкви. Любовь и святость правят ей. Когда воздействие такой силы на Церковь прекращается и христианство постепенно перестает отвечать характеру той Церкви, какую создал Бог, то и тогда ответственность отдельного человека перед Богом не снимается. Она никогда не исчезнет и не умалится, ибо в противном случае опасность угрожает власти и праву Самого Бога на душу человека.

Но в случае, подобном этому, то, что называется христианством, больше не является направляющей силой, и каждый лично должен подчиняться воле Бога силою Духа согласно свету, который он имеет от нее.

Бог может собрать всех верных вместе. Это милосердие с Его стороны; но также и Его намерение. Но индивидуальная ответственность остается - ответственность за то, чтобы разрушить это единство, каким бы оно ни было слабым, насколько это возможно сделать согласно Богу; но это и есть ответственность за то, чтобы сохранить божественный характер христианства в нашей жизни и соответствовать тому откровению Его природы и Его воли, которое мы приняли.

Однако очищая себя от всех тех, кто не в чести, мы освящены и годны на всякое доброе дело. Ибо такое отстранение от зла не негативно; оно является результатом осознания Слова Божьего в душе. Ведь я начинаю сознавать, что есть святость Божия, Его права на мою душу; несовместимость Его природы со злом. Я чувствую, что пребываю в Нем, а Он во мне, что Христа необходимо любой ценой прославлять, что только все подобное Ему прославляет Его; что Его сущность и Его права на меня являются единственной нормой моей жизни. То, что таким образом отделяет меня для Него и (согласно Его сущности) также отделяет меня и от зла. Нельзя быть с теми, кто бесславит Его, и одновременно прославлять Его своими поступками.

То, что следует дальше, показывает освящающий характер этого увещевания. Апостол Павел говорит: "Юношеских похотей убегай, а держись правды, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца." Это следует делать для того, чтобы вдохнуть чистую атмосферу, которая обнаруживается в присутствии Господа; пребывая в которой, душа чувствует прилив здоровья и сил. Все губящее ее отступает. И далее мы обнаруживаем то, что так часто оспаривается - то, что мы можем и должны отличать от тех, кто призывает имя Господа от чистого сердца. Этих я должен знать, признавать и действовать с ними. Утверждать, что я не могу знать их, значит проявлять открытое неповиновение правилам Писания, пригодным в том положении, где из-за развращенности многие из тех, кто мог бы исповедовать христианство, не делают этого.

Как мы находим во всех этих посланиях, апостол Павел призывает уклоняться от пустых состязаний, в которых не было божественного наставления. Они только порождают пустословие и ссоры, а рабу Божьему не должно ссориться. Он является, чтобы от имени Бога нести истину в мире и любви. Он должен оставаться таким, ожидая, что Бог в Своей благодати даст покаяние противящимся (ибо речь идет о душе и совести), чтобы они могли познать истину.

Истина Божия не является тем, что достигнуто разумом человека; это откровение того, что есть Бог и Его воля. Итак, мы не можем понять Бога, если Он не завладел нашей душой и нашей совестью. Если это не произойдет, то Бог не откроется нам. Христиане приводятся в связь с Самим божественным существом и приводятся через действия, которые должны оказать самое действенное влияние на душу и совесть; если они не оказывают такого влияния, то душа и совесть находятся в плохом состоянии - огрубели. Дух Божий, несомненно, воздействует на разум и через него; но истина, временно пребывающая там, обращена к сознанию и к душе, и если истина не достигает души и совести, то ничего нельзя сделать. Ничего нельзя понять, пока они такие. Ибо в божественной истине все постигается прежде слов, это как "родиться заново" (сравните Евангелие от Иоанна 8,43). С другой стороны, с помощью заблуждения разума дьявол не впускает Бога в душу человека и направляет плененного им человека так, что тот исполняет волю дьявола не понимая этого.

Теперь влияние зла проявляется самым несомненным образом. Сила святой истины Божией была бы утрачена в Церкви и среди христиан; и те, кто нес это имя, стали бы (под влиянием дьявола) олицетворением своеволия и страстей человека, хотя внешне и сохраняли бы вид благочестия; особое положение, которое замечательным образом указывает на влияние и действие дьявола. Этого следовало ожидать; и это свидетельствует об опасности.

Несомненно, трудно открыто противостоять дьяволу, но он обманывает души кажущейся благовидностью, о которой апостол здесь не говорит и которая прикрывается здесь именем христианства, которая перед людьми носит характер благочестия и которую плоть принимает гораздо с большей готовностью, чем истинное благочестие, кажущееся не по вкусу плоти. Тем не менее, наихудшие черты человеческой души связаны с именем христианства. Чем же тогда становится свидетельство? Оно, так сказать, становится личной проповедью, облаченной во власяницу.

В эти опасные последние дни зло активизируется: эти обманщики будут вкрадываться в дома, и их словам будут внимать слабовольные, которые, подчиняясь своим страстям, всегда учатся, но никогда не познают. Подобные наставники противятся истине. Это люди, развращенные разумом, невежды в вере. Но они не много успеют, Бог обнаружит их безумие и их лживость даже при помощи их собственных претензий, которые они не смогут долго выдвигать.

Божий человек должен отвращаться от таких людей, в то время как они все же обманывают и распространяют свое влияние. Придет время - и Бог разоблачит их, тогда все осудят их и обличат в обмане. Духовный человек сразу распознает их, в то время как других им удается безнаказанно обмануть.

Здесь мы можем отметить то, что свидетельствует о печальном и опасном характере тех дней, о которых говорит апостол. Если мы сравним перечень грехов и мерзостей, который Павел дает в начале послания Римлянам, характеризуя жизнь язычников и нравственное падение людей в те времена мрака и поклонения дьяволу, с перечнем грехов, характеризующим тех, кто облекался в одежды показного благочестия, то мы обнаружим, что это почти одно и то же, а в нравственном отношении - совершенно то же самое; и лишь некоторых из явных грехов, характерных для человека, не ограниченного и во внешних проявлениях зла, недостает здесь, их устраняет внешнее благочестие, которое занимает их место.

Печально думать о том, что разложение, имеющее место среди язычников, проявилась и в христианстве, прикрывающимся этим именем и даже принявшим вид благочестия. Но фактически суть здесь та же самая, те же страсти, та же власть дьявола, но с оттенком лицемерия. Это только отступление от истинного учения Заступника и извращение его, как язычество стало отступлением от истинного учения единственного Бога.

Различные наставления даны человеку Божьему в отношении того, как вести себя с сосудами непотребными и с людьми, которые действовали в духе последних дней. От первых он должен был очиститься; он должен был подумать о том, как остаться верным в своих поступках; и очищая себя от этих сосудов, не прославляющих имя Христа, которые (хотя и были в большом доме) не носили печать истинного желания Его славы, он сам должен был оставаться сосудом в чести, благопотребным Владыке. Держась подальше от подобных сосудов, он укрывался от влияний, которые обедняли и извращали свидетельство, которым он должен был воздать Христу; он был чист от того, что портило и извращало это свидетельство.

В другом случае, в отношении тех из людей, кто придавал последним дням характер "тяжких времен", этих продажных противников истины, носящих имя благочестия, его свидетельство было ясным и понятным. Здесь он не просто очищает себя; он проявляет свое нравственное негодование, свое отвращение к тем, кто, являясь оружием дьявола, носит маску внешнего благочестия. Он отворачивается от них, оставляя их на суд Божий.

Тимофей живет по примеру апостола и носит в себе его дух. Он долго был с ним, он видел, какие страдания тот терпел в дни испытаний, каким гонениям подвергался; но Господь избавил Павла от всех гонений. То же самое будет со всеми, кто желает жить благочестиво во Христе Иисусе: {В этом случае мы также должны видеть разницу в положении вещей. Не все христиане будут подвержены гонениям, но только те, кто будут жить благочестиво во Христе Иисусе} они будут гонимы. Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение других и одновременно заблуждаясь сами.

Характер этих последних дней здесь ярко выражен и не оставляет надежды на христианство в целом. Успех зла описан, как проявляющийся в двух различных видах, на которые мы уже указывали. Большой дом, то есть христианство в целом, в котором есть сосуды в низком употреблении, от коих мы должны очищаться, и явное проявление развращения - появление посредников, распространяющих его, хотя те, кто развратились, принимают вид благочестивых. В этих условиях злые преуспевают во зле, тем не менее, рука Божия явит свою силу и обнаружит их безумие.

В этой второй категории мы должны выделить общий характер гордыни и развращенности во всех, кто подчиняется этому злому влиянию, и в тех, кто сами стараются распространить зло. Последние из представителей этого класса, по словам апостола Павла, это те, кто вкрадывается в дома. Есть люди, которые обольщаются, но есть и соблазнители. Эти последние сопротивляются истине, и их безрассудство будет обнаружено. Возможно, Бог обнаружит его, какой бы слабой ни была верность, для того, чтобы спасти Его святых от этого, но в общем их зло преуспеет и обольщение будет расти до тех пор, пока Бог не пожелает обнаружить безумие тех, кто отошел от Него и впал в заблуждение человеческого разума, стараясь укрепить и распространить это заблуждение.

Далее апостол Павел напоминает Тимофею о предосторожности, которую он должен соблюдать, чтобы сохранить себя через благодать, непоколебимую веру в обретении спасения Божьего. Безопасность опирается на уверенность в непосредственном источнике того учения, которое он принял и на усвоенное им Священное Писание как достоверное и внушенное свыше, провозглашающее волю, действия, советы и открывающее сущность Бога. Мы пребываем в том, чему научены, потому что знаем от кого мы этому научены. Этот принцип крайне прост и чрезвычайно важен. Мы пребываем в божественном познании, но (поскольку мы научены Богом) мы никогда не предаем ради новых мнений то, чему мы непосредственно научены от божественного источника, и зная, что это так. Под непосредственным божественным источником я подразумеваю личность, которой Сам Бог вверил истину через откровение, которое распространяет авторитетный источник. В этом случае я принимаю то, что он говорит (когда я знаю его таковым) как сообщение от Бога. Правда, что писания всегда остаются обратным доказательством, но когда (как в случае с апостолами) человек оправдывает звание слуги Божьего, дарованное ему Им с целью передачи Его намерений, я воспринимаю сказанное им при исполнении своего служения как исходящее от Бога. Говоря это, я вовсе не имею ввиду Церковь. Она не может быть сосудом божественной истины, переданной ей непосредственно от Бога. Отдельные люди являются таковыми. Мы узнали, что роль Церкви - исповедовать истину, но уже переданную, а не передавать ее. Однако здесь мы говорим о личности, которой и через которую Бог непосредственно открывает эту истину, таковыми являются апостолы и пророки. Бог сообщил им как избранным с этой целью сосудам то, что Он желает сообщить миру, и они передали услышанное. Никто из тех, кто не принимал этой истины сам от Бога как откровение, не способен на это; если этого не случилось, то человек сам имеет некоторую часть в этом. Ведь я не могу сказать "я знаю, кем я научен", зная, что это исходит непосредственно от Бога и через божественное откровение.

Когда Бог хочет что-то передать самой Церкви, Он передает это через таких людей, как Павел, Петр и им подобных. Церковь состоит из отдельных людей, она не может принимать божественное откровение через массу людей, всем обществом, за исключением того случая, когда все общество слышит Божественный глас, но Бог обычно не прибегает к такому способу. Святой Дух раздает каждому в отдельности, как Он желает. Есть пророки, и Дух говорит: "Отделите Мне Варнаву и Савла." Христос раздал дары людям, некоторые - апостолам, некоторые - пророкам и так далее. Соответственно апостол Павел говорит здесь - не "где", но "кем" ты.

Ведь здесь явно первое основание уверенности, силы и убежденности для Божьего человека относительно божественной истины. Она не была открыта ему тотчас же. Именно Павла и других посредников Бог избрал для этого особого дела. Но Тимофей знает, кем он научен этому (здесь это Павел), кому это было непосредственно возвещено через вдохновение и кто имел полномочия от Бога передавать это другим; так что те, кто был научен им, знали, что есть божественная истина, непосредственно переданная Богом (сравните 1 Коринфянам 2 ), переданная в той форме, в какой Он соблаговолил ее передать.

Но есть и другие средства, имеющие свои особенности; это Священные Писания, которые как таковые являются основанием веры для человека Божьего и которые наставляют его во всех его поступках. Сам Господь Иисус сказал (говоря о Моисее): "Если же его писаниям не верите, - как же поверите Моим словам?." Его слова были слова Бога. Он сопоставляет не авторитетность сказанного им с тем, что говорит написанное Слово, но сравнивает средства передачи истины. Бог соблаговолил использовать это средство в качестве постоянного воздействия. Было много ненаписанных пророчеств; они имели полномочия Бога для тех людей, к кому они были обращены. Ибо Слово не один раз говорит о пророках, которые должны пророчествовать; это сказано без передачи нам их пророчеств. Они служили средством для извещения людей о воле Божией в то время, чтобы направлять Его народ при определенных обстоятельствах, но это не было тем откровением, в котором народ Божий нуждался во все времена, ни в отношении мира, Израиля, ни в отношении Церкви во все века. Это не было тем общим и неизменным откровением от Бога для наставления души во все времена.

Очень многое из того, что было сказано Самим Иисусом, не воспроизведено в Писаниях; поэтому не только не говорится, от кого мы услышали истину, но также о характере того, что было передано. Когда это представляет пользу для народа или Церкви Божией, Бог настаивает на том, чтобы об этом было написано в Писаниях, и это служит для наставления Его чад и питает их во все века.

Выражение "зная, кем ты научен" упрочивает авторитет апостолов среди нас, представляя апостолов учителями, уполномоченными Самим Господом, Иоанн говорит: "Кто от Бога, те слушают нас." Нет необходимости, чтобы Писание было написано Апостолами. Через Писание Бог извещает о Своей воле и истине и вверяет священный залог Своему народу с пользой на все века. Писания, будучи таковыми, имеют большое влияние. И это не то, что будучи духовным, человек мог бы извлечь из них не то, из чего мы извлекаем пользу (применительно к душе одного человека это действительно все); но именно все Священное Писание такое, каким мы владеем, имеет подобную власть.

Тимофей с детства знал Священные Писания; и эти Писания, поскольку он прочел их еще ребенком, оберегали его (оказывая божественное влияние) от заблуждений, и сообщали ему божественные истины, необходимые для наставления. Чтобы использовать их верно, необходима вера в Христа; но то, что использовал Тимофей, было Писанием, известным ему с юных лет. Здесь важно обратить внимание на то, что апостол говорит о Писаниях с точки зрения их самих, как читаемых ребенком; и даже не таких, какими их находит обращенный или духовный человек, но просто о самих Священных Писаниях.

Могут сказать, что Тимофей, будучи ребенком, овладел только Ветхим Заветом. Это так; но то, о чем говорится здесь, олицетворяет все, что имеет право называться Священным Писанием. Как говорит Петр о посланиях Павла, что невежды "извращают их, как и прочие писания." {Это также перекликается с отрывком из послания Римлянам 16,17}.

Как только мы признаем, что Новый Завет имеет право на это название, его писания приобретают тот же характер и оказывают то же влияние, что и Ветхий Завет.

Эти писания являются постоянным выражением разума и воли Божией, которые представлены таковыми Его властью. Они являются выражением Им самим Его собственных мыслей Им самим. Они поучительны, они полезны, но это еще не все - они являются вдохновленными, это не значит только, что истина передается в них через внушение. Здесь утверждается не это. Они являются внушенными.

Большая часть Нового Завета включена в первый авторитетный источник "знания, кем ты научен", то есть все то, что написали апостолы; потому изучив истину в них, я могу сказать, что я знаю, от кого я научен ей - я узнал ее от Павла, Иоанна или Петра и т.д. Но помимо того, что они восприняты как Писания, они обладают авторитетом божественных посланий, которым, как форме передачи информации, Бог отдал предпочтение перед устным словом. Они являют собой неизменный образец, по которому сверяется каждое сказанное слово.

Одним словом, Писания носят боговдохновенный характер. Они поучают, они обличают душу, они исправляют, наставляют в праведности, чтобы человек Божий мог быть совершенен, то есть тщательным образом наставлен в воле Божией, а его разум сформирован в соответствии с этой волей и полностью подготовлен ко всякому доброму делу. Сила для осуществления этого приходит в результате воздействий Духа. Защита от ошибок, мудрость во спасение исходит от Писаний; они способны дать их. Мы должны пребывать в том, чему научились от апостолов, и должны руководствоваться в своих действиях Писаниями Божиими.

Но не отвергает ли подобное совершенство и высший авторитет Писаний служение? Ни в коем случае; оно является основанием для служения словом. Кто-то является служителем слова; кто-то провозглашает это слово (опираясь на написанное Слово), являющееся авторитетом для всех и гарантией всего, о чем говорит служитель, и придает своим словам власть Бога над сознанием тех, кого он наставляет или увещевает. В довершение всего, несущий это служение исполнен действенной любви в своем сердце (если он настоящий слуга) и силы Духа, если он исполнен Святым Духом. Но то, о чем говорит это Слово, заглушает всякое противление в душе и разуме верующего. Это подобно тому, как Господь отвечал дьяволу, а сам дьявол вынужден был молчать.

Поэтому неподчиняющийся словам Божиим проявляет себя восставшим против Бога. Устав, данный Богом, находится в Писаниях. Дух Божий активно действует в служении, хотя Бог в равной мере может непосредственно воздействовать на душу Своим Словом. Тем не менее, с тех пор как Бог полностью открылся, служение не могло быть авторитетным источником; а если два, то один должен был бы стать ненужным повторением другого, а если бы они отличались друг от друга, то не стало бы авторитетных источников.

Если откровение не завершилось, то, несомненно, могло быть больше источников. Ветхий Завет оставил сокрытыми историю Христа, миссию Святого Духа, создание Церкви; поскольку эти события еще не завершились, то они не могли стать предметом исторических и учительских наставлений, и Церковь еще не была предметом пророчества. Но теперь все закончилось, и Павел сообщает нам, что он был служителем Церкви, исполняющим Слово Божие (к Колоссянам 1,25). Ведь цели откровения были исполнены.

Заметьте, что апостол Павел настаивает, вменяя это ему в ответственность, чтобы Тимофей посвятил себя тому же служению, что и он, и исполнял это служение тем более активно, что Церковь отклонилась от веры, и своеволие христиан быстро распространялось в Церкви; конечно, он не бросает и тени сомнения на то, что это служение остается постоянной обязанностью, которую следует исполнять во все времена, счастливые или несчастливые. Как мы видим, апостол Павел имеет в виду два разных периода; отступление Церкви, которое уже началось, и еще худший период, который ожидался в будущем. Особые наставления Павел дает в отношении первого периода. "Настой во время и не во время..., - говорит он, - ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут... и от истины отвратят слух и обратятся к басням."

Как точно и ясно говорит апостол Павел о падении церкви! Ее ослабленное состояние в те дни указывало ему на еще более полное ее падение в будущем (согласно его суждению в Духе); когда, все еще называя Церковь христианской, многие, признавшие имя Христа, не будут больше признавать здравое учение Святого Духа, но как бы там ни было, работая терпеливо, упорно и настойчиво, пока они еще не будут его слушать, Тимофей должен оставаться бдительным во всем, переносить скорби, искать души, еще не обращенные к Богу (великое свидетельство веры, когда душа несет груз внутренний), и до конца исполнять служение свое; и дополнительной причиной этого является наступление времени отшествия апостолов (глава 4,6).

И все же в начале этой главы содержится кое-что такое, на что следует обратить внимание. Полнота благодати здесь явно не характеризует это послание. Павел заклинает Тимофея "пред Богом и Господом Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явлении Его и Царствии Его." Мы уже говорили об этом: явление Иисуса связано с ответственностью. Его пришествие связано с целью призвания нас к Нему Самому и нашим привилегиям. Здесь представлен первый из этих двух случаев; не Церковь или дом Отца, а Бог, Его явление и Царство. Все это имеет отношение к ответственности, управлению, осуждению и собрано вместе в целом единстве. Однако апостол Павел не говорит о Церкви, не говорит о ней нигде в этом послании. Более того, Церковь не подлежит осуждению; она - невеста Агнца. Осуждению подлежит каждый из людей. Христианство, которое носит ее имя, несет и ответственность, пока Святой Дух пребывает здесь на земле, и подлежит осуждению. Об этом мы предостерегаемся в Ефесе (Откровение 2). Увы, осуждение начинается там. И церковь рассматривается там как дом, а не тело.

Участь же Церкви и даже ее членов - благодать, а не осуждение. Церковь встретит Господа перед Его явлением. Здесь апостол Павел говорит о Его явлении и Его Царстве. Явившись в славе и облаченный властью Царства, Он будет судить. Представлением Церкви для Себя Самого завершиться дело благодати по отношению к этой Церкви. Когда Господь явится, мы тоже явимся с Ним во славе; но то будет слава Царства (как мы видим в сцене преображения), и Он будет судить живых.

Он утвердит власть Своего Царства как новый порядок вещей, на длительный период; и суд свершится, когда предоставится для этого случай, пока Царство будет существовать, ибо Царь будет царствовать в праведности; суд и праведность будут едины. Прежде, чем вернуть это Царство Богу Отцу, Он будет судить мертвых, ибо весь суд будет вверен Сыну. Потому как это Царство есть новый порядок вещей, основанный на Его явлении, в котором будет произведен суд. Это царство ознаменуется изгнанием дьявола с небес. Оно утвердится и проявит власть, как только явится Господь.

Сознание того, что этот суд должен свершиться, дает толчок любви в несении служения, придает ему искренность, укрепляет руки ощущением единства с Тем, Кто совершит этот суд, а также чувством личной ответственности.

Апостол Павел использует свое близкое отшествие как новый повод призвать Тимофея к исполнению его служения. Его душа расценивает это при мысли об отшествии.

Поэтому отсутствие апостольского служения, такой серьезный факт в отношении положения Церкви, делает долг человека Божьего еще более настоятельным и крайне необходимым. Поскольку отсутствие Павла является поводом для совершения нашего спасения со страхом и трепетом, то это также является поводом для того, кто поставлен на дело благовествования, посвятить себя еще более, чем когда-либо, своему служению, чтобы, насколько это возможно, восполнить недостаток апостольского служения искренней заботой о душах и наставлением людей в истине, которой он научен.

Мы не можем быть апостолами или заложить основание Церкви. Это уже сделано. Но мы можем строить на этом основании истиной, которую мы приняли от апостола через Писания, которые Бог даровал нам неистощимой любовью к душам и истине. Это основание не следует закладывать второй раз. Мы придаем этому основанию его значение, мы воплощаем его в том, что строим на нем, тем, что заботимся о душах и Церкви, которой апостольство дало незыблемое место и основание пред Богом. Именно это мы должны делать при отсутствии того дара, который закладывает основание.

Тот характер, который Бог определил, уже наложил свой отпечаток на Его дело: одно основание уже было заложено. Церковь занимает свое неизменное и единственное положение согласно воле Божией. Устав, данный Богом, заключен в Слове. Мы только должны действовать, как указывает апостол Павел, согласно тому импульсу, который уже дал Дух. Мы не можем иметь власть апостола: ни один не может стать апостолом в том смысле слова, в каком был Павел. Этого не может быть, поскольку мы не закладываем основание: это было бы отрицанием того, что уже сделано. Основание уже заложено. Мы можем трудиться по мере отпущенного нам дара, и еще праведнее, ибо мы любим дело, которое исполнял апостол и потому, что он больше не с нами, чтобы поддержать это дело.

Что касается апостола Павла, то он завершил свой труд; если другие были не верны, то он оставался верным. В благородной борьбе за благочестие Божие он сражался до конца, успешно сопротивляясь всяческим нападкам со стороны дьявола. Он завершил свое дело; и теперь ему оставалось принять свой венец. Он сохранил вверенную ему веру. Павлу был уготовлен венец правды, то есть венец, дарованный ему праведным Судией, признавшим его верным. Но он получит этот венец не раньше, чем наступит день возмездия. Мы ясно видим, что этот венец - награда за его труд и преданность, которые здесь имеются в виду. Это (или противоположное этому) характеризует все послание, а не привилегии благодати.

Труд Духа в нас награждается венцом правды, и каждый возымеет награду по его труду. Христос дает нам все по благодати Божией в наслаждении Его собственной славой, чтобы были с Ним и как Он. Это наша общая участь согласно вечной воле Божией; но место приготовлено Отцом и будет даровано Сыном согласно делу, совершенному силой Духа в каждом верующем, в его особом положении. И не только один Павел получит этот венец от праведного Судии; все возлюбившие явление Господа явятся с Ним в славе, предназначенной каждому в отдельности, которая будет присуждена каждому в день явления Господа. Отвергнутые этим миром, ощущающие всю прочность и мятежность этого мира, чувствующие, насколько тягостна власть сатаны для души, они непритворно желают, чтобы явился Тот, Который положит конец непокорности, угнетению и страданиям и принесет Свою милость, хотя и через суд, освобождение, мир, освобождение души на эту землю.

Христианин разделит славу Господню, когда Он явится; но и этот мир получит освобождение.

Мы также видим, что здесь речь идет не о привилегиях Церкви как таковых, а о всеобщем возмездии, которое возымеет место с пришествием Иисуса; и о всеобщем утверждении Его славы. Душа возлюбила Его явление; она жаждет не только устранения зла, но и Того, Кто устранит зло.

В том, что следует дальше, мы видим, как преуспело зло и как апостол Павел надеется на личную привязанность его возлюбленного сына в вере. Вероятно, были всякие причины для отпадения многих, а для некоторых - несомненно; тем не менее, первое, что пришло на ум апостолу Павлу - это уход Димаса по чисто мирским причинам. Апостол почувствовал себя одиноким. Не только многие христиане покинули его, но и его соратники по труду отошли от него. По провидению Божиему он должен был остаться один. Павел просит Тимофея поскорее прийти к нему. Димас оставил Павла. Остальные по разным причинам ушли от него; некоторых он отослал для исполнения дела. Не сказано, что Димас перестал быть христианином и открыто отверг Господа; ему не было по сердцу нести крест с апостолом Павлом.

Однако во мраке горя и печали светил луч благодати и света. Это присутствие Марка (того Марка, которого Павел вначале отстранил от служения, потому что тот уклонился от опасной миссии среди язычников и вновь вернулся в Иерусалим) теперь было ему желанным, потому что он был нужен ему для служения. Интереснее всего видеть (как трогательное свидетельство благодати Божией), что беды, свалившиеся на апостола Павла, показаны в сочетании с действием благодати в Марке, преданном и полезном Павлу, в Марке, который сначала пал и с которым Павел из-за этого не хотел иметь тогда ничего общего. Мы также видим любовь и верность, явленные до мельчайших подробностей. Исполненный силы Духа Божьего, апостол нежен, близок и доверчив в отношении с теми, кто правдив и предан ему. Мы также видим, что в конце своей жизни, оставшись верным и преданным, Павел получает возможность для изучения (несомненно того, что связано с его делом) и написания того, что он желал тщательно сохранить - возможно, его послания.

Это играет важную роль в наставлении через Писание, имея отношение к жизни апостола. Павел был покинут, так сказать, большинством и пребывал в силе Духа; но оставшись один, в здравом уме, он полностью погрузился в размышления о делах Божиих.

Он предостерегает Тимофея в отношении человека, который причинил Павлу много зла и просит, чтобы Тимофей остерегался его. Мы здесь видим, что это послание преисполнено праведности, и благодать осуществила свое дело. "Господь, - говорит Павел, - да воздаст ему по делам его!." А что касается тех, которые не имели мужества оставаться с ним, когда он должен был отвечать как узник, он лишь молится за них. Он не был обескуражен. Его сердце, разбитое из-за неверности Церкви, оставалось сильным в исповедании Господа перед миром, и он мог свидетельствовать о том, что хотя его покинули люди, Сам Господь предстал ему и укрепил его. То, что он должен был ответить властям, представляло ему повод вновь во всеуслышание заявить, за что он был пленен. Замечательна сила благовестия там, где проявляется вера! Все, что может сделать дьявол, оборачивается свидетельством для того, чтобы великие мира сего, цари, которые иначе оставались недоступными, могли услышать слово истины, свидетельство Иисуса Христа.

Верный свидетель был также избавлен от львиных челюстей. Его могучая и искренняя вера до конца полагалась на Господа. Господь уберег бы его от всякого злого дела и сохранил бы для Своего Небесного Царства.

Если время его отшествия было близко, если он должен был заснуть, а не измениться, он остался среди тех, кто ожидал явления Господа. А пока он собирался присоединиться к нему, чтобы занять свое место в Небесном Царстве. Он приветствует братьев, с которыми был связан Тимофей и просит его прийти до зимы. Мы также узнаем здесь о том, что чудесная сила, дарованная апостолам, осуществлялась в служении Господу, а не в их личных интересах и так, как могли бы внушить им их личные чувства; ибо Павел оставил больного Трофима в Милите.

Очевидно, что это послание было написано, когда апостол считал свое отшествие близким и когда вера христиан чудовищно пала, что подтверждалось тем, что они оставили апостола. Его вера подтверждалась благодатью. Он не скрывал от себя, что все шло плохо: его сердце ощущало это и сокрушалось от этого; он видел, что все становилось хуже и хуже. Но его собственное свидетельство было твердо; он был силен ради Господа через благодать. Сила Господа была с ним для исповедания Христа и чтобы увещевать Тимофея к большому прилежанию и преданности в осуществлении его служения, потому что время было тяжелым.

Это было чрезвычайно важным. Если мы любим Господа, если мы чувствуем, чем Он является для Церкви, то мы чувствуем, что последняя находится в глубоком падении. Личное мужество не ослабло, ибо Господь всегда остается тем же - верным и проявляющим Свою власть ради нас; если не в Церкви, отвергающей ее, то в тех, кто держится стойко, Он осуществляет Свою власть в соответствии с личными нуждами, выдвигаемыми сложившимся положением дел.

Давайте помнить это; нечувствительность к состоянию Церкви не является доказательством того, что мы близки к Господу или что мы доверяем Ему, но в осознании этого падения вера, чувством чего является Христос, дает уверенность в Нем посреди падения, о котором мы скорбим. Тем не менее следует заметить, что апостол говорит здесь об отдельном человеке, о праведности, о суде, а не о Церкви. Если о последней говорится как о внешнем, как о великом доме, то она содержит сосуды в бесчестье, от которых следует очиститься. И все же апостол предвидел еще худшее положение дел, которое теперь установилось. Но Господь никогда не может изменить Своей верности.