Введение

В Евангелии от Луки Господь предстает перед нами в образе Сына Человеческого, являя Бога на земле в благодати, даруемой людям. Посему такое действо благодати и ее влияние в большей степени соотносится с представлением не иных помыслов, как в Евангелии от Матфея, а на сей раз пророчески, с представлением спасительной небесной благодати. Вначале, во вступительной части, где дано самое совершенное изображение богоизбранного остатка, мы, несомненно, находим (и именно потому, что Ему надлежит явиться людям как человеку в благодати), что Он ниспослан Израилю, которому был обетован и в отношении с которым Он пришел в мир сей; однако затем данное Евангелие излагает моральные принципы, обращенные к человеку, кем бы он ни был, провозглашая в то же время Христа в средине этого народа. Такая сила Бога в благодати, соотносящаяся к нуждам людей, явлена по-разному. После преображения, о котором вначале поведало Евангелие от Луки, а затем и другие Евангелия, мы находим суд над теми, кто отрицал и Господа, и божественную суть благодати, которая, будучи именно благодатью, обращена к язычникам и грешникам, при этом нет какой-либо особой ссылки на Иудеев, и ниспровергает узаконенные догматы, согласно чему последние, изначально призванные, что касается их внешнего предстояния, к этому на Синай, притязали на связь с Богом. Не ограниченные условиями обетования, изреченные Аврааму и т.д. их пророческое подтверждение представляют совсем другое. Они исполняются в благодати, и на них должна опираться вера. По поводу содержания Евангелия. В девятой главе повествуется о начале Его последнего восхождения в Иерусалим, отсюда и до последней части главы восемнадцатой, где (стих 31) говорится о Его приближении к этому городу, евангелист представляет, главным образом, ряд последовательных моральных наставлений и повествует о являемых сейчас путях Всевышнего в благодати. В стихе 35 главы 18 мы находим сцену со слепым из Иерихона, о ком уже говорилось, как начало Его последнего восхождения в Иерусалим. После этого мы видим то, что должно постичь Иудеев согласно праведному правлению Божиему, и в итоге - ответ за смерть и воскресение Господа, исполняющего дело искупления. Нам следует отметить то, что Лука (который морально отвергает иудейскую систему и который представляет Сына Человеческого как человека пред Богом, являя Его преисполненным всей полнотой Бога, пребывающего в нем телесно, как человека пред Богом по зову своего собственного сердца и посему - как ходатая между Богом и человеком, средоточием духовной системы куда более всеобъемлющей, нежели то, что относится к Мессии среди Иудеев. Повторяясь, нам надлежит заметить, что Лука, увлеченный этими новыми (в действительности же "старыми", что касается советов Бога) отношениями, предоставляет нам факты, касающиеся связи Господа с Иудеями, имеющейся в благочестивом остатке среди этого народа, с большей степенью их развития, нежели этого желают другие евангелисты. В равной степени нам следует не обойти вниманием и свидетельства о Его миссии по отношению к этим людям при явлении Его в мир сей. Эти свидетельства должны привлечь их внимание и сосредоточить его на младенце, рожденном для этих людей.

Добавлю, что особенно характерным в изложении фактов и вызывающим особый интерес к этому Евангелие является именно то, что оно представляет нам кто такой Христос. Не говорится об общеизвестной славе и занятом Им соответствующем положении; не говорится об открытии Его божественного естества в самом себе; не говорится о Его миссии Великого пророка. Явлен Он Сам, каким Он и был, человек на земле - Человек, Которого бы я встречал повседневно, живи я в то время в Иудее или Галилее.

Я бы выделил и тот стиль Луки, который может помочь читателю в изучении этого Евангелия. Он часто в одном коротком обобщенном изложении приводит множество фактов, а затем вдается в пространные рассуждения по тому или иному отдельно взятому факту, в котором явлены моральные принципы и благодать.

Многие пытались постигнуть то, что было исторически общепринято христианами в том виде, как это преподносилось сотоварищами Иисуса; и Лука счел разумным - исследовать все сначала и приобрести таким образом точное познание всего - по порядку описать это Феофилу, дабы тот мог получить уверенность в том, в чем был наставлен. Бог предусмотрел наставление для всей Церкви, именно в учении, составляющем неотъемлемую часть воплощенной жизни Господа, явленной этим человеком Божиим, который будучи лично подвергнутым христианским побуждениям, был направлен и одухотворен Святым Духом на благо для всех верующих {Единство побуждения и вдохновения, которые наверное пытались противопоставить друг другу, встречается на каждой странице Слова. Более того, эти два понятия несовместимы лишь в узком мышлении тех, кто не постиг пути Божии. Разве не мог Бог дать побуждения и чрез них наставить человека к достижению какой-либо цели, чтобы затем направить его безупречно и истинно во всем, что творит тот? Даже будь это человеческий замысел (чему я вовсе не верю), то, если Бог благословил это, разве не мог бы Он созерцать исполнение с тем, чтобы итог был полностью в соответствии с Его волей?}.

В стихе 5 евангелист обращается к первым откровениям Духа Божиего в свете этих событий, на которых целиком и полностью зиждется бытие народа Божиего и всего мира и в которых Богу предназначено было восславить Себя во веки веков.

Однако мы сразу же оказываемся среди иудейских обстоятельств. Иудейские Ветхозаветные уставы, мысли и чаяния, связанные с ними, служат обрамлением к этому великому и торжественному событию. События происходят во дни Ирода, царя Иудейского; и именно священника праведного и непорочного, принадлежащего к одному из двадцати четырех классов, мы находим в начале нашего пути. Жена его была из рода Ааронова; и две эти праведные личности беспорочно поступали по всем заповедям и уставам Господа (Иеговы). По иудейскому разумению, все было праведно пред Богом и происходило по Его закону. Но они не снискали благословения, возжажданного всяким Иудеем; у них не было детей. Тем не менее, мы можем сказать, что это происходило по воле Бога, правящего своим народом с тем, чтобы исполнить Свое благословение при провозглашении о немощи инструмента - немощи, которая удаляла всякую надежду согласно человеческих принципов. Такое происходило и с Саррой, и с Ревеккой, и с Анной, и со многими другими, о ком говорит нам Слово для наставления нас на путях Божиих. Об этом благословении часто молился благочестивый священник; но не было до сих пор ответа на молитву. И вот, наконец, когда в порядке своей чреды служил он пред Богом Захария и пришел для каждения, что согласно закону, являло благовоние для Бога (образ посредничества Господа), а люди в тот час молились вне святилища, Ангел Господень явился священнику по правую сторону жертвенника кадильного. И смутился Захария при виде этого великолепного явления, но Ангел успокоил его, сказав, что принес он добрую весть, возвещая что молитвы Захарии, столь долго и во тщете обращенные именно к Богу, услышаны. Елисавета родит сына, а имя, которым его нарекут, "Благоволение Господа", явится источником радости и веселья для Захарии, и многие возрадуются его рождению. Но ему быть не просто сыном Захарии. Младенец будет даром Господним, и ему надлежит быть великим пред Ним; быть ему Назореем и преисполненным Духа Святого от чрева матери своей: и многих из сынов Израилевых обратит он к Господу Богу. Предыдет пред Ним в духе и силе Илии, дабы восстановить моральные заповеди в Израиле от самых его истоков, а непокорным возвратить мудрость праведных - и да предстанет Господу народ приготовленный.

Дух Иеговы - это неколебимое и пылкое усердие в служении во славу Иеговы, во имя установления или восстановления через покаяние связи Израиля с Иеговой. Сердце его льнуло к этой цепочке между народом и его Богом по мере прочности и славы самого этого связующего звена, но в смысле их падшего состояния и по правам Бога в отношении этих связей. Дух Илии - хотя его и ниспослала народу благодать Бога - был в определенном смысле духом узаконенным. Он заявлял о правах Иеговы на суд. Именно благодать открывает путь к покаянию, а не верховная благодать спасения, пусть даже и расчищающая путь к нему. Именно в духовной силе воззвание к покаянию сравним здесь Иоанна с Илиею, в стремлении обратить Израиль к Иегове. И воистину Христос явился Иеговой.

Но вера Захарии в Бога и его благость не взошла до высот его мольбы (увы! так чаще всего и бывает), и когда она услышана в тот миг, когда потребовалось вмешательство Бога для исполнения его желания, он не оказался способен пройти стезю Авраама или Анны, и вопрошает о том, как такое может отныне статься.

Бог в своей благодати обращает недостаток веры в Его слуге в наставительное для того наказание и в доказательство того, что Захария был посещен свыше. Он нем до той поры, пока слово Господа не станет явью; и знаки, которыми он объяснялся с людьми, дивившимися, отчего он медлит в храме, объяснили эту причину.

И свершилось слово Божие благословением ему; а Елисавета, по своей благочестивости признавая, что рука Божия коснулась ее, таится от глаз людских. Благодать, снизошедшая на нее, не оставила ее невосприимчивой к тому, что сочлось бы зазорным в Израиле и что, будь то даже в прошлом, оставляло знать о себе, что касается человека при сверхчеловеческих обстоятельствах, чрез кои это свершается. Проявленная здесь благоразумность соделала женщину святой. Но то, что справедливо сокрыто от человека, обретает свою ценность пред Богом, и к Елисавете в ее уединении явилась мать Господа. И здесь фабула меняется, а сам Господь выступает как действующее лицо этой чудесной повести, которая и предлагается нашему вниманию.

Бог, предвидевший все заранее, посылает Ангела к Марии, чтобы возвестить о рождении Спасителя. В месте, которое мог бы избрать человек для исполнения Божиего назначения - месте, названия которого, по мнению обитателей тогдашнего мира, было достаточно, чтобы презреть выходцев из него - дева, не известная никому из тех, кого признавал мир, обручена бедному плотнику. Имя ей - Мария. Но все смешалось в Израиле: плотник был родом из дома Давидова. Обетования Бога - Который никогда не забывает о них и не теряет из вида тех, кому оно предназначено - обрели здесь место для исполнения. Сила и любовь Бога направляются здесь согласно их божественной действенности. И не имело значения, малым или большим был Назарет, но важно, что на сей раз не Бог ждет чего-то от человека, а человек от Бога. В Назарет к деве, обрученной мужу, именем Иосифу из дома Давидова был послан Гавриил.

Иоанн, дарованный Захарии, был ответом на его молитвы - Бог в Своей благости верен Своему народу, который уповает на Него.

Но здесь представлено испытание внешней благодатью. Мария, избранная животворящим сосудом для этой цели, вобрала благодать под всевидящим оком Бога. Ей было дано благоволение {Слова "обретшая благодать" и "благодатная" по значению различны. В человеческом аспекте она обрела благоволение, так что ей не должно было испытывать страха: но Бог наивысше наградил ее этой благодатью, этим огромным благоволением быть матерью Господа. В этом она явилась объектом высшего благоволения Божиего} высшей благодатью - быть благословленной среди женщин. Ей суждено было зачать и родить сына, и назвать его Иисусом. Он будет великим и будет назван Сыном Всевышнего. Бог даст Ему престол Его отца, Давида. Он будет царствовать над домом Иакова вечно, и царствование Его будет вечно.

Обратим здесь внимание на то главное, что представляет нам Дух Святый, а именно: рождение младенца, ниспослание в этот мир Его, рожденного Марией - Его, рождение Которого было предречено. Наставление, даваемое Духом Святым по этому поводу, подразделено на две части: первая - где говорится о том, каким будет ожидаемый младенец; вторая - где речь идет о его зачатии и славе, которая будет результатом этого. Представлены не просто божественная суть Иисуса, Слово, Которым был Бог, Слово, ставшее плотью; но и рождение его Марией, и то, как это должно было происходить. Мы знаем, что речь идет о том самом бесценном и богоданным Спасителе, о Котором говорит Иоанн; но здесь Он представлен нам в несколько ином плане, что представляет для нас бесконечный интерес; и мы должны воспринимать Его так, как представляет его Дух Святый - рожденным девой Марией в этом мире слез.

Прочтем вначале стихи 31-33. Действительно, было зачато дитя во чреве Марии, которое исторгло его в тот срок, что определил для человеческого естества Сам Бог. Обычный срок минул до рождения младенца. Пока что это ни о чем нам не говорит. Это просто сам факт, имеющий то значение, которое нельзя ни соразмерить, ни преувеличить. Он был именно и воистину человеком, рожденным женщиной, как и мы - не в отношении источника и не в отношении способа зачатия Его, об этом речь сейчас не идет, а в смысле реальности Его бытия как человека. Он был реальным и подлинным человеческим существом. Однако есть другие вопросы, связанные с Личностью Того, Кому суждено было родиться, которые встают пред нами. Ему надлежит быть нареченным Иисусом, то есть Иеговой Спасителем. Он явится в этом образе и с такой же силой. Так оно и было.

Здесь нет связи с фактом "ибо Он спасет людей Своих от грехов их, "как сказано у Матфея, где Израилю явлена сила Иеговы, Бога Израилева, в исполнении обетований, изреченных этому. Здесь мы видим, что Он имеет право носить это имя; но этот божественный титул остается сокрытым за именем личным; ибо в этом Евангелии нам явлен Сын Человеческий без размышлений о том, какой может быть Его Божественная сила. Здесь говорится, что "Он" - Тот, Кому суждено родиться - "будет велик", и (рожденный в мир сей) "наречется Сыном Всевышнего". Он был Сыном Отца до сотворения мира; но это дитя, рожденное на земле, должно называться в том образе, в каком Он был сюда ниспослан - Сыном Всевышнего: и Свое право на это имя Он безупречно утвердит Своими деяниями и всем тем, что говорило о том, чем был Он. Драгоценное для нас и наполненное славой разумение того, что дитя, рожденное женщиной, правомерно носит это имя "Сына Всевышнего", представляется еще куда более славным для Того, Кто пребывает в положении человека и был воистину человеком пред Богом.

Однако и многое другое было связано с Тем, Кому предстояло родиться. Бог даст Ему престол его отца Давида. Здесь мы вновь ясно видим, что Он рассматривается как человек, рожденный в этом мире. Престол отца Его, Давида, принадлежит Ему. Бог Ему даст его. По праву рождения Он унаследует обеты, обеты земные для царства, принадлежащего роду Давидову; но это произойдет по советам и власти Бога. Он будет царствовать над домом Иакова, не только над Иудеей во веки веков, ибо непрочна власть преходящая, а жизнь недолговечна; и будет царствование его бесконечным. Как воистину предрек Даниил, оно никогда не будет предано другому и никогда не перейдет к другому народу. Оно будет установлено по воле Божией, которая неизменна, и в соответствии с властью Его, которая никогда не падет. До тех пор, пока Он не передаст царство Богу Отцу, Он будет безоговорочно царствовать и передаст царство (по исполнении всех обетований) Богу, но слава царствования никогда не поблекнет в руках Его.

Таковым предстояло родиться младенцу - воистину человеком, хоть и рожденным чудотворным образом. Для тех, кто могли уразуметь Его имя, оно являло Иегову Спасителя. Ему надлежало быть Царем над делом Иакова и быть облеченным властью, которая никогда не ослабнет и не падет, а сочетается впоследствии с вечной вселенской властью Бога как Бога. Самым важным предметом откровения является то, что младенцу суждено быть зачатым и рожденным; все остальное - слава, которая будет принадлежать Ему, рожденному.

Но именно зачатие остается для Марии непостижимым. Бог позволяет ей спросить Ангела о том, как это произойдет. Ее вопрос был угоден Богу. Я не думаю, что здесь явлен недостаток веры. Захария непрестанно просил о сыне - исполнение просьбы было лишь делом благости и силы Бога - и весть о согласии Бога вывела его на ту исходящую точку, на которой ему оставалось только верить в то, о чем была весть. Он не поверил обетованию Божиему. Это явилось всего лишь работой необычайной силы Бога при естественном порядке вещей. Свято уверовавшая, Мария после благоволения Бога спрашивает о том, как это может свершиться помимо естественного хода вещей. В том же, что это свершится, у нее сомнений нет (см. Стих 45: "И блаженна уверовавшая", - говорит Елисавета). Вопрошает она о том, как это свершится, ибо это несообразно с привычными понятиями о естестве. Продолжая свою миссию Ангел также дает ей ответ Бога на этот вопрос. В намерениях Бога было то, чтобы этот вопрос предоставил случай (посредством ответа, полученного на него) откровению о чудесном зачатии. Речь идет о рождении его странника на этой земле - рождении Его от девы Марии. Он был Богом; Он стал человеком; но здесь явлена суть о способе его зачатия в становлении человеком на земле. Декларируется не то, чем Он бы. А то, что Он был рожден - таким, каким Он был в этом мире, и то чудесное зачатие, о чем мы здесь читаем. Дух Святый должен снизойти на нее и воздействовать сообразно своему могуществу на сосуд земной, без участия воли его или воли какого-либо человека. Бог есть источник жизни младенца, обетованного Марии, как рожденного в этом мире по Его всемогуществу. Он рожден Марией - женщиной, избранной Богом. Власть Всевышнего осенит ее, и оттого тот, кто будет ею рожден, должен быть наречен Сыном Божием. Дитя, зачатое при посредничестве силы Божией, сошедшей на Марию (силы, явившейся божественным источником Его жизни на земле как человека), и таким образом обретшее свое бытие от Марии, плод ее чрева, даже в этом плане должно именоваться Сыном Божиим. То святое, чему даст рождение Мария, должно называться Сыном Божиим. В данном случае это не есть учение об извечном родстве Сына и Отца. Евангелие от Иоанна, Послание к Евреям, Послание к Колоссянам утверждают эту бесценную истину и показывают ее значимость; но здесь акцентируется тот момент, что рожденный от чудесного зачатия на этой земле именуется Сыном Божием.

Ангел говорит ей о благословении, дарованном Елисавете всемогущей властью Бога, и Мария покоряется воле ее Бога - покорный намерению Бога сосуд, а благочестие обретает в ней возвышенность и величие в соответствии с этими намерениями, которые лишь оставлены ей, пассивному средству их свершения, покорному воле Бога. Это было ее славой через благоволение ее Бога.

Вполне сообразным этому моменту явилось то, что чудеса должны были споспешествовать этому чудодейственному вмешательству Бога и явиться свидетельством этого вмешательства. Весть Ангела породила плод в сердце Марии; и при посещении Елисаветы к ней приходит познание чудесных деяний Бога. Трогательно здесь представляется благочестивость Девы. Вместо того, чтобы возвысить общение с Богом призвало ее к смирению. В том, что произошло, она видела Бога, а не себя; наоборот, величие этих чудес так приблизило к ней Бога, что сокрыло ее от самое себя. Она отдается Его священной воле: но Бог в этом случае занимает слишком много места в ее мыслях, чтобы в них оставалось что-либо для собственной значимости.

Приход матери Господа к Елисавете был сам по себе разумеющимся для нее, ибо Бог посетил жену Захарии. Ангел известил ее об этом. Она имеет отношение к этим промыслам Божиим, ибо чрез благодать, постигшую ее, Бог был близок ее сердцу. Ведомая Духом Святым в сердце и любви, слава, принадлежавшая Марии, при посредстве благодати Бога, избравшего ее Матерью Господа, признается Елисаветой, исполненной Духа Святого. Она также признает благочестивую веру Марии и возвещает ей об исполнении полученных обетований (все, что произошло, явилось предвосхищающим откровением Ему, Который родится в Израиле и среди людей).

Тогда сердце Марии исполняется благодарением. Она обладает Богом, ее Спасителем, во благодати, наполнившей ее радостью, и своим низким положением - образ положения остатка Израиля - и это даст повод для вмешательства Бога в величии с полным откровением, что все от Него.

Каким бы ни было приемлемым благочестие для орудия, к которому Он обратился и кое Он изыскал, несомненно, у Марии оно имелось именно в потребной мере, ибо сокрылась в своем величии; ибо Бог был вездесущ, и именно через нее Он вторгся, дабы проповедовать пути чудотворные. Она бы утеряла свое предназначение, если бы сотворила что-то из себя, но она воистину этого не сделала. Благодать Божия хранила ее, с тем чтобы Его слава целиком явила себя в этом божественном событии. Она узнает его благодать, но она познает, что по отношению к ней все есть благодать.

Давайте сейчас отметим, что все, по сути и направленности помыслов ее сердца, суть иудейское. Мы можем привести для сравнения песнь Анны, пророчески восславить как раз это вторжение: прочтем также стихи 54, 55. Однако, заметьте, что она восходит к обетованиям, изреченным отцам, не Моисею, и она объемлет весь Израиль. Говорится о силе Бога творящей.

В средине немощи, когда нет сил и возможностей и все противостоит этому - таково положение угодное Богу, и таковы, в то же время орудия, которые ничто, Бог же - все.

Примечательно, что нам не сообщается о том, что Мария преисполнена Святым Духом. Мне представляется, что это является для нее благодарным отличием. Святой Дух посетил Елисавету и Захария необычайным образом. Однако, хотя мы не сомневаемся в том, что Мария находилась под влиянием Духа Божиего, это было духовное воздействие, связанное более с ее собственной верой, ее благочестием, с наиболее привычными связями ее сердца с Богом (сформировавшимися при посредстве ее веры и благочестия), и которое впоследствии сильнее проявило себя в виде собственных чувств. Это было благодарение за благодать, и любовь одарила ее младенцем в единении с надеждами и благословением Израиля. Во всем этом для меня сказывается весьма удивительная гармония в связи с чудесным благодеянием, ниспосланным ей. Я повторяю - Мария величественна, ибо она - ничто; но она облагодетельствована Богом тем путем, который ни с чем не сравним, и все поколения будут знать ее благословенной.

Но ее благочестие и выражение этого в данной песни является скорее личностно ответом Богу, нежели откровением с Его стороны. Оно четко ограничено тем, что обязательно представляет область такого благочестия для нее - ограничено Израилем, упованиями и обетованиями, изреченными Израилю. Оно восходит, как мы видели, к самому отдаленному пункту взаимоотношений Бога и Израиля - и они пребывали в благодати и при обетовании, но не закона - оно не выходит из этой среды.

Три месяца пробыла Мария с женщиной, которую благословил Бог, матерью того, которому предстояло быть гласом Божиим в пустыне; и возвратилась она, дабы следовать смиренно стезею своей, а предначертания Бога могли свершиться.

Нет ничего прекраснее в этом роде, нежели такая картина общения этих благочестивых женщин, неизвестных миру, но являющихся посредницами благодати Божией во имя свершения его воли, славных и безграничных; в итоге они таятся, зайдя в те пределы, в которые имеют доступ лишь благочестие и благодать; но Бог здесь, так же мало известный миру, как и эти две бедные женщины, но готовящий и свершающий то, что ангелы так желают постичь во всей его глубине. Это происходило в нагорной стране - там обретались эти породнившиеся благочестивые. Они таились; однако души их, к которым снизошел Бог и которых коснулся Своей благодатью, отзывались своим благочестием на эти чудесные явления свыше; и благодать Божия воистину отражалась в спокойствии сердца, узнавшего Его десницу и его величие с верой в Его милость и подчиняясь воле его. Нам посчастливилось быть допущенными туда, откуда мир был изгнан своим же неверием и отдаленностью от Бога, туда, где творил Бог. Однако то, что благочестие познано тайно чрез веру при посещении Бога, должно в итоге стать явным и исполненным в глазах людей. Рождается сын Захарии и Елисаветы, и Захария, который согласно слову Ангела прекращает молчать о пришествии отрока Давидова, ради спасения Израиля, в доме Богом избранного Царя, с тем дабы исполнить обетования, изреченные отцам, и пророчества, которыми Бог объявил будущую благословенность Своего народа. Дитя, данное Захарием и Елисаветой, будет идти пред лицом Иеговы с тем, чтобы приготовить пути Его; ибо сын Давида суть Иегова, явившийся по предсказаниям и по слову, коим Бог возгласил о явлении Его славы. Посещение Иеговой Израиля, провозглашенное устами Захарии, охватывает все благословение тысячелетия. Это связано с Иисусом, Который принесет все эти благословения Своей собственной Личностью. Все обетования - да и аминь в Нем. Все пророчества окружают Его славой, что будет и соделают Его источником, из коего она проистекает. Авраам возрадовался, дабы увидеть славный день Христа.

Святой Дух всегда делает так, когда его предметом является исполнение обетования в силе. Он даже приближается ко всеобщему результату, который в конце произведет Бог. Разница здесь заключается в том, что это не является провозглашением радостей в отделенном будущем, когда должен родиться Христос, когда явится младенец, с тем чтобы привнести радость в дни, все еще сокрытые расстоянием, чрез которое они виднелись. Ныне Христос находится рядом и провозглашается именно Его присутствие. Мы знаем, что будучи отвергнутым и отсутствующим сейчас, свершение этого непременно откладывается до Его возвращения; но Его присутствие привнесет эти свершения, и о них объявлено, как об имеющих связь с этим присутствием.

Сейчас мы можем отметить, что эта глава ограничена строгими рамками обетований, изреченных Израилю, то есть отцам. Мы имеем дело со священниками, Мессией, Его предтечей, изреченными Аврааму обетованиями, заветом обетования, клятвою Бога. Это не представляет закон; это - надежда Израиля, покоящаяся на обетовании, завете, клятве Божией и подтвержденная пророками, которая сбывается с рождением Иисуса, Сына Давидова. Это, я опять-таки говорю, не закон. Представлен Израиль под благословение, которое еще, конечно же, не исполнено, но Израиль, вступающий чрез веру в отношения с Богом, который исполнит его. Речь идет только о Боге и Израиле и о том, что имело место в благодати только между Ним и Его народом.

В следующей (2) главе картина меняется. Вместо отношений Бога и Израиля по благодати мы видим вначале языческого повелителя мира - главу последней империи Даниила - простирающего свою власть на страну Эммануила и над народом Бога, как если бы Бог не ведал о нем. Тем не менее мы все же присутствуем при рождении Сына Давидова, однако Он внешне пребывает во власти главы зверя, языческой империи. Какой же странный порядок вещей привносит грех! Обратите, однако, особое внимание, что здесь мы имеем дело с благодатью: именно вмешательство Божие заставило явить все это. В связи с этим имеются другие обстоятельства, достойные наблюдения. Когда речь идет об интересах и славе Иисуса, то вся эта сила - что правит, не убоясь Бога, царит в поисках своей собственной славы там, где должен царить Христос - вся имперская слава есть всего лишь орудие в руках Бога для исполнения его воли. Что же касается факта публичности, то мы находим римского императора, правящего деспотично, равно как и языческую власть там, где надлежало быть престолу Божиему, если бы грехи людские не сделали это невозможным.

Правитель повелел сделать перепись по всей земле, и каждый идет в свой город. Мирская власть проявляет себя, причем посредством действия, демонстрирующего ее превосходство над теми, кто, будучи народом Бога, должен быть свободен от всего, кроме непосредственного правления Божия над ними, который являлся их славой - действия, говорящего о полном вырождении и порабощенности народа. Вследствие своей греховности они телесно и имущественно являются рабами язычников (смотрите Неем. 9,36.37). Однако это действие лишь завершает чудесное намерение Бога, приводя к рождению Царя-Спасителя в селении, где, согласно откровению Божию, это должно было произойти. И, более того, Сама божественная Личность, призванная воззвать к радости и вознесению хвалы небесам, рождена среди людей, рожден младенец в этом мире.

Ситуация в Израиле и в мире определялась верховенством язычников и отсутствием престола Божиего. Сын Человеческий, Спаситель, Бог, явленный во плоти, идет, чтобы занять свое место - место, которое могла отыскать и занять в мире, который его не узнал, благодать. Эта перепись тем более примечательна, что, по исполнении намерения Божиего, она не проводилась больше до последующего правления Квириния {Я не сомневаюсь в том, что единственно правильным переводом этого места являются слова: "Эта перепись была первая в правлении Квириния Сириею". Святой Дух отмечает это обстоятельство с тем, чтобы показать, что, поскольку намерение Божие исполнено, в историческом плане повеление не выполняется до последующих времен. Большое число исследований было потрачено на то, что, как я полагаю, становится простым и ясным по тексту}.

Сын Божий рожден в этом мире, однако не находит в нем места. Мир пребывает дома или же, по крайней мере, согласно своим возможностям, в гостинице; что становится своего рода критерием для места человека для принятия его миром; Сын Божий же не находит ничего, кроме яслей. Разве просто так запечатлевает это обстоятельство Святой Дух? Нет. В этом мире нет места Богу и тому, что от Бога. Тем более, следовательно, совершенна любовь, ниспославшая Его на землю. Однако Он начал с яслей и кончил на кресте, и на пути Ему не было куда приклонить Свою голову. Сын Божий - чадо, проявляющее участие во всей немощи и всех обстоятельствах человеческой жизни, и таким образом провозгласившее себя - является в мир {То есть это - Младенец. Он не явился, подобно первому Адаму, исходя во всем его совершенстве из рук Божиих. Он рожден от женщины, Сын Человеческий, кем не был Адам}.

Но, если Бог входит в сей мир, и, если ясли Его обретают в естестве, полученном Им в благодати, то Ангелы заняты событием, от которого зависит судьба всей вселенной и свершение воли Божией; ибо Он избрал немощное, дабы смутить могущественное. Этот бедный младенец является объектом всех намерений Бога, приверженцем и наследником всей твари, Спасителем всех, кто унаследует славу и жизнь вечную.

Несколько бедняков, истово вершивших свой тяжкий труд вдали от суеты амбициозного и греховного мира, получают первые благие вести о присутствии Господа на земле. Бог Израилев не искал великих среди Своего народа, но снисходил к бедным сюда. Здесь представлены два события. Ангел, представший иудейским пастухом, объявляет им о своем свершении воли Бога по отношению к Израилю. Хор ангелов в своем небесном песнопении благодарения празднует все, что истинно привнесено этим чудесным событием. "Ныне родился вам, - небесный Ангел, явившийся бедным пастухам, - в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь". Это возвещало великую радость им и всем людям {"Всем людям", а не "всему народу", как это представлено в авторизированном переводе}.

Однако в рождении Сына Человеческого, явлением Бога во плоти свершение воплощения имело значительно более глубокое значение, нежели то, о чем сказано выше. Тот факт, что там был бедный Младенец, отвергнутый и оставленный (с человеческой точки зрения) миром на произвол судьбы, выразился в словах (как это понять чрез небесное уразумение, многочисленное небесное воинство, чья хвала дошла пастухам чрез возвещение ангела) "слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!

Эти несколько слов вмещают в себя столь обширные и глубокие помыслы, что это трудно выразить подобным образом. Однако необходимо сделать некоторые замечания. Во-первых, чрезвычайно благостно видеть, что помыслы Христа исключают все, что могло бы угнетать душу в том мире, что окружал Его на земле. Грех, увы! пребывал там. И Он явил Себя чрез то положение, в котором оказался чудесный Младенец. Но если грех поместил Его там, то благодать помещает его здесь. Благодать огромна; и в помыслах о Нем, благословение, благодать, разум Божий в отношении греха и того, что является Богом в лице Христа поглощают разум, овладевают сердцем и являются истинным утешением для сердец в таком мире, как этот. Мы зрим благодать саму по себе; а грех лишь возвеличивает полноту, суверенность и совершенство этой благодати. Бог в Его славных деяниях изглаживает грех, в отношении которого направлены Его деяния и который Он изобличает во всем его уродстве; Но есть еще и то, что "преизобилует": Иисус, пришедший в благодати, преисполняет сердце. Это же относится ко всем мелочам христианской жизни. Это подлинный источник моральной силы, очищения и радости.

Мы зрим далее три момента, привнесенные присутствием Христа, рожденного Младенцем на земле. Во-первых, слава в вышних Богу. Любовь Бога - премудрость Его - всевластие Его (не в сотворении мира из ничего, но в возвышении над злом, в обращении действа всей силы врага в повод для разоблачения этой силы, что являла собою лишь немощь и безумство перед тем, что может быть названным как "немудрое Божие") - исполнение Его вечных заветов - совершенство путей Его, когда явилось зло - явление Себя среди зла с тем, чтобы восславить себя пред Ангелами: одним словом, Бог так явил Себя чрез рождение Христа, что воинство небесное, которому извечно знакома Его сила, могло воспеть: "Слава в вышних Богу", и каждый глас звучит едино в сих восхвалениях. Какая любовь возлюбит эту любовь? Бог есть любовь. Как воистину свят помысел, чтобы Бог стал человеком! Какое торжество добра над злом! Как мудро это - приблизиться к сердцу человеческому, а сердцу человеческому - к Нему! Как подходит это человеку! Как свят Бог! Какая близость к сердцу человека, какая причастность к его чаяниям, какое знание его естества! Но, помимо всего, Бог превыше зла по благодати, и в этой благодати посетил сей растленный мир, с тем чтобы дать знать о Себе так, как Он никогда еще этого не делал!

Второй фактор Его присутствия, явившего Бога на земле, состоит в том, чтобы миру быть здесь. Отвергнутому - Его имени надлежало быть причиной противостояний; однако хор небесный поглощен фактом Его присутствия и результатом, во всей полноте проистекшим из того, что последовало, персонифицированным в лице Его, бывшего там (взглянувшего на плоды их), и он славит эти последствия. Выявленное зло должно сгинуть; Его святым повелением будут изгнаны любая вражда и насилие. Иисус, всемогущий в любви, будет царить и преподавать то естество, в котором Он пришел к месту действия, бывшему Его окружением в мире, в который Он явился, с тем чтобы радость была с сынами человеческими (Притчи 8,31). В более уменьшенном плане смотрите Псалом 84,11.12 {Эти слова ведут к прекрасному пониманию как того, что тогда происходило, так и нашего благословения. Сыны человеческие представляют особый интерес Бога. Мудрость (Христос есть мудрость Бога) Иеговы, восхваление в обитаемой части Его земли до сотворения, так что это было предрешением и восхвалением Его в сынах человеческих. Его воплощение суть полное доказательство этого. В Евангелии от Матфея наш Господь представлен тогда, когда занимает Свое место с остатком, что полностью открыто, а вся Троица полностью открыта в занятии Сыном Божием как человеков этого места и в помазании Святым Духом. Это прекрасно раскрывает пути Божии}.

Средства к этому - искупление, низвержение власти сатаны, примирение человека посредством веры и всего сущего на небе и на земле с Богом - не обозначены здесь. Все было во власти Его присутствия. Все было сокрыто в Нем. Состояние благословенности открылось с рождением сего Младенца. Предоставленный на попечение человека, человек не способен получить благо от этого, и все тщетно. Положение его от этого становится лишь хуже.

На благодать и благословение, приданные Лику Его, только что рожденного, и все им последующее обязательно струятся потоком далее. В конечном итоге это было вмешательство Бога, завершающее ниспосланную Им любовь, предначертанную цель Его благоволения. И с явлением Иисуса все последующее не могло не состояться: каковыми бы ни были препятствия к его свершению, Иисус явился для того, чтобы было так, а не иначе. Он явился в мир. Все последующее Он содержал в Себе, Он являлся выражением всего последовавшего. Пребывание Сына Божиего в средине грешников говорило о духовном разуме - "Мир вам".

Третьим моментом было благоволение {Это то же самое слово, что было произнесено о Христе, "в Котором Мое благоволение". Прекрасно видеть незлобливое торжество этих праведников при продвижении другого народа к месту при посредстве воплощения Слова. Это была слава Бога, и этого им было достаточно. Это - прекрасно} - любовь Бога к людям. Здесь ничему дивиться, ибо Иисус был человеком. Ангелов у Него не было.

Славным свидетельством было то, что любовь, благоволение Бога, была сосредоточено в этом бедном народе, ныне далеком от Него, но к которому Он благоволил свершить Свои славные промыслы. Так в Евангелии от Иоанна жизнь была светом человеков.

Словом, это была власть Бога, явленного в благодати в Лице Сына Божиего, проникающего в естество и пекущегося о судьбе существа, отошедшего от Него и делающего его сферой свершения всех Его помыслов и проявления Своей благодати и Своего естества ко всем Его созданиям. Вот каково положение человека! ибо именно в человеке это все свершено. Весь мир должен был познать в человеке, и в том, чем Бог был для человека, Того, Который был Богом в Себе и плодом всех Его славных промыслов, равно как и полный мир пред Ним, в соответствии с естеством Его любви. Все это подразумевалось в рождении того Младенца, которого мир не заметил. Естественный и чудесный предмет восхваления для святых обитателей неба, которым Бог об этом возвестил! Это была слава Богу во всевышних.

Вера имела силу в тех простых израильтянах, которым был ниспослан Ангел Господень; и они возрадовались в благословении, которое было исполнено пред их очами и подтвердило благодать, которую явил, возвещая о ней им. Слово "как им сказано было" является еще одним свидетельством благодати, которая нам ниспослана добротой и любовью Бога.

Младенец в день Своего обрезания, согласно иудейскому обычаю, нарекается именем Иисус, которое по советам и откровениям Бога сообщено чрез Ангелов Его силы. Более того, все было исполнено согласно закону: ибо исторически мы по-прежнему неразрывно связаны с Израилем. Он, рожденный женщиной, был рожден в законе. Состояние бедности, в котором был рожден Иисус, показано также чрез жертвоприношение, предложенного для очищения Его матерью.

Однако здесь Святым Духом выделен еще один момент, и повод этому дал Тот, Кто мог бы якобы предстать незначительным. Иисус признан богоизбранным остатком Израиля, поскольку Святой Дух исполняет их. Он становится пробным камнем для каждой души в Израиле. Положение остатка, наставляемого Святым Духом (то есть тех, кто принял положение остатка) было следующим: они знали об упадке Израиля, но уповали на Бога Израилевого, веря в Его неизменную верность, в утешение Его народа. Они продолжали говорить: Доколе? И Бог был с остатком. Он известил уповавших на Его милость и пришествии Обетованного, Кто явился бы исполнением этой милости для Израиля.

Так под гнетом язычников и беззакония людей, взрастивших или скорее взращенных в зле, остаток, уповающий на Бога, не теряет того, что, как мы видели в предыдущей главе, принадлежало Израилю. В средине несчастья Израиля они имели для своего утешения то, что обетование и пророчество возвестили Израилю.

Святый Дух явил откровение Симеону, что тот не умрет, пока не увидит Христа Господня. Это было утешение, и великое. Оно и состоялось в Лице Иисуса Спасителя, и не надо подробно вдаваться в детали способа и времени свершившегося избавления Израиля.

Симеон любил Израиль; он не мог уйти спокойно с тех пор, как Бог благословил Его в согласии с желаниями веры. Радость веры всегда обретается на Господе и Его народе, но она видит (в отношении, существующим между ними), всю протяженность того, что вызывает эту радость. Спасение, избавление Божие должны были явиться во Христе. Они стали откровением язычникам, кто до сих пор скрывался без откровения во мраке невежества; и для славы Израиля, народа Божиего. Это, несомненно, есть плоды правления Бога во Христе, это, скажем так, тысячелетие. Но если Дух открыл этому благочестивому и верному слуге Бога Израилева будущее, зависевшее от присутствия Сына Божиего, то Он открыл ему, что он держал в своих руках Самого Спасителя; представляя ему сейчас мир и такой смысл благоволения Божиего, что смерть утеряла свой ужас. Не говорится о познании дела Иисуса, воздействующего на высветленную и определенную совесть; но говорится об исполнении обетований Израилю, обладанием Спасителем и о подтверждении благоволения Божиего, так что проистекавший оттуда мир наполнял его душу. Есть три вещи: пророчество, которое известило о пришествии Христа, обладание Христом и результат Его присутствия на всей земле.

Здесь мы имеем дело с остатком народа Израиля и, следовательно, не находим ничего о Церкви и о чисто небесном. Отвержение приходит вслед за этим. Здесь не говорится о том, что принадлежит остатку народа в плане благословения Иисуса. Его дело не представляет предмет изучения на данный момент.

Какая прекрасная картина, какое свидетельство дано этому Младенцу, где силою Святого Духа Он наполнил сердце этого святого человека на исходе его земной жизни! Обратите внимание на то, как доходит слово до этих немногих оставшихся, никому не известных посреди мрака, окутывавшего людей. Но свидетельство этого святого человека Божиего (и как прекрасно думать о том, сколько же много этих душ, преисполненных благодатью и причастностью к Господу, расцветало вдали от света, оставаясь неизвестными людям, но известными Богу и любимыми Им; душ, которые появившись, выходя из своих пристанищ по его воле, дабы свидетельствовать о Христе, несут такое благословенное свидетельство деяния Бога, которое исполнилось, несмотря на все то, что делает человек и вопреки тому болезненному и преисполненному горечи действу, что разворачивается на земле), свидетельство Симеона было больше, нежели выражение глубоких интересных мыслей, наполнявших его сердце в общении с Богом. Это знание Христа и помыслов Бога о нем, получавшее свое развитие в тайне между Богом и душой, дает представление о том действии, которое было оказано явлением в мир Его, Который стал объектом его познания. Дух говорит об этом устами Симеона. В его прежних словах заключена весть о непременном исполнении Божиих предначертаний в Мессии - радость его собственного сердца. Ныне - это факт представления на земле Иисуса как Мессии Израилю, о чем и сообщается. Каковым бы не могло быть могущество Бога во Христе для благословения, Он подверг сердце человека испытанию. Раскрывая помыслы многих сердец (ибо Он был свет), а тем более будучи униженным в мире гордыни, Он, таким образом, должен был явиться поводом падения для многих из их низменного и упаднического состояния. Душа самой Марии, Матери Мессии, была пронзена мечом; ибо ее сын должен быть отвергнут, а естественное отношение между Мессией и народом - разорванное и исчезнувшее. Это противоречие грешников в отношении Господа представило все сердца обнаженными, что касается их чаяний, надежд, стремлений - какие бы формы благочестия ни были приняты.

Вот свидетельство, данное в Израиле Мессии в согласии с действием Духа Бога в отношении остатка посреди рабства и нищеты этого народа: полное свершение советов Бога в отношении Израиля, а через Израиль - в отношении всего мира, на радость сердец веровавших в эти обетования, но во испытание в тот момент каждого сердца при посредстве Мессии, явившегося предметом пререканий. В нем раскрылись советы Бога и сердце человека.

Малахия говорил, что боящиеся Господа в дни проклятия, когда надменные назывались счастливыми, будут говорить друг другу. Это время в Израиле пришло. От Малахии до рождения Иисуса здесь не было ничего, кроме перехода Израиля от убожества к гордости, которая, более того, зарождалась еще во дни пророка. То, что он сказал об остатке - также свершалось; они "говорят друг другу". То, что они знали друг друга, мы видим в этой живой картине сокрытого Богом народа: она "говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме". Анна, святая вдовица, не ушедшая из храма и глубоко чувствовавшая несчастье Израиля, окружила престол Бога своей овдовевшей душой ради народа, для которого Бог больше не был мужем, народа, который воистину овдовел подобно ей самой; и теперь она возвещает всем, размышлявшим об этом, что Господь посетил Свой храм. Они искали искупления в Иерусалиме; и вот Искупитель - им неизвестный - здесь. Какой повод возрадоваться для бедных остатка! Какой ответ на их веру!

Иерусалим, в конце концов не был просто местом, где Бог посетил остаток Своего народа, но местом гордости тех, кто говорил "храм Господень". И Иосиф с Марией, исполнив все, что предписывал закон, возвращаются с Младенцем Иисусом, дабы пребывать с Ним в презренном месте, где дано Ему имя, где, в этой местности, пребывает презренный остаток, бедное стадо, и где Бог объявил о том, что явится свет.

Здесь проходили Его первые дни жизни, здесь Он рос физически и духовно в принятом им образе подлинного человека. Простое и бесценное свидетельство! Но не менее Он сознавал Свое родство со Своим Отцом, когда пришло время говорить с людьми. Эти два момента объединены в том, что сказано в конце главы. В развитом образе человека Он являет себя Сыном Бога на земле. Иосиф и Мария, которые (дивясь всему тому, что творилось с Ним) не знали досконально о Его славе, порицают ребенка в соответствии с тем положением, которое Он формально занимал по отношению к ним. Однако это дает повод для явления другого образа совершенства в Иисусе. Если Он был Сыном Божиим и полностью осознавал это, то Он был также и послушником, всегда очень совершенным и безгрешным - послушным Младенцем, какой бы смысл другого отношения, которое связано с подчинением родителям-людям, не был у Него.

Осознанность одного не нанесла ущерба Его совершенству в другом. Явление Его Сыном Божиим оберегало его совершенство как человека и Младенца на земле.

Но здесь существенно отметить еще то, что такое положение не имело ничего общего с помазанием Его Святым Духом. Он, несомненно, исполнил публичное служение, к которому Он впоследствии приступил в согласии с властью и совершенством, дарованными этим помазанием; но Его родство с Его Отцом. Он это полностью осознавал, каким бы ни могло быть средство или форма ее публичного проявления; осознавал Он и силу Своего наставничества. Он во всем был таким, каким должно быть Младенцу; но то был Сын Божий, Который явился этим Младенцем. Его родство с Отцом было настолько известно Ему, насколько и его послушание по отношению к Иосифу и Марии было прекрасным, подобающим и безупречным.

На этом мы заканчиваем трогательную божественную историю рождения и первых дней предреченного Спасителя, Сына Человеческого. Невозможно отыскать что-либо, представляющее более глубокий интерес. Далее мы встретим Его в его служении, в Его жизни в миру, отвергнутого людьми, но свершающего волю и дело Божии; отдаленности от всего, дабы свершить это в силе Святого Духа, данного Ему без меры, дабы свершить то дело, с коим ничто не могло сравниться. В отношении коего, чтобы оно вызвало интерес, надо представить истину.

Это центр всего, а также способ, причем единственный способ, включая Его смерть, принесение Им Себя всецело в жертву Богу, всякого общения между нашими душами и Богом; безупречность явлений Его благодати и основа всякого общения между любым существом и Им Самим.

В главе 3 мы видим исполнение служения в мире для Израиля, дабы явить Господа в мир сей. Не говорится об обетовании Израилю и привилегиях, даруемых им Богом; рождение Младенца, унаследовавшего все обетования; но об империи самой по себе как свидетельстве пленения Израиля, будучи орудием свершения слова по отношению к Господу. Года здесь исчислялись согласно правлению язычников. Область Иудея находится а руках языческой империи, а оставшиеся части Ханаана разделены между различными начальствующими, подчиненными империи.

Иудейская система, тем не менее, продолжает действовать; и первосвященники были там, дабы упомянуть о годах их зависимости от язычников и вместе с тем сохранить уклад, учения и обряды Иудеев, насколько это можно было сделать при тех обстоятельствах в то время.

Сейчас слово Божие является вечно истинным и именно тогда, когда отношения Бога и Его народа претерпевают упадок в плане верности последнего, Бог своей всевышней властью поддерживает Свою связь посредством общения через пророка. Его всемогущее слово поддерживает ее, если нет другого пути.

Однако в этом случае послание Иеговы к Его народу носит особый характер; ибо Израиль уже пребывал в упадке, покинув Господа. В своей благодати Бог все еще зримо оставлял народ в его стране; однако вселенский престол был передан язычникам. Ныне Израиль призывался к покаянию, чтобы быть прощенным и занять новое место посредством явления Мессии.

Откровения Божие, таким образом, не состоят в связи с Его уставами в Иерусалиме, хотя праведные покорствовали им. Не призывал их и пророк обратно к верности в том веровосприятии, которое было им присуще. Это Его глас в пустыне, выпрямляющий его пути с тем, чтобы Он мог прийти, как бы извне, к кающимся и готовящимся к Его приходу. Более того, поскольку пришедший был Самим Иеговой, Его слава не должна была удерживаться в узких пределах Израиля. Всякая плоть должна узреть спасение, сотворенное Богом. Состояние самого народа было таковым, что Бог призывал их выйти из него чрез покаяние, говоря о гневе, который вот-вот падет на головы непокорных. Помимо этого, если Бог явился, то Он будет иметь дело с реалиями - истинными плодами праведности, а не просто с наименованием народа. И Он явился в Его всевышнем могуществе, способном вознести из ничего то, что Он имел бы пред Собой. Бог грядет. Он спросит о праведности с человека, ибо Он праведен. Он сможет Своей божественной силой из камней сих воздвигнуть детей Аврааму, если Ему будет это угодно. Здесь все характеризуется пришествием и присутствием Самого Бога.

Теперь секира лежит у корней деревьев, о каждом из них надлежало судить по его плодам. Напрасно доказывать, что они - Иудеи: если они пользовались этой привилегией, то где ж ее плоды? Но Бог не благоволил ни к одному в плане человеческого понимания праведности, равно как и не принял Он надменного суждения самоуверенных в своей праведности, которое те могли составить о других. Он спросил о совести каждого.

Также и мытарям, предмету ненависти Иудеев, служившим орудием фискального угнетения со стороны язычников и воинам, исполнявшим деспотические приказы царей, навязанных народу волей римлянам, или приказы языческих правителей, было указано поступать в соответствии с тем, что может вызвать истинный страх перед Богом., поступать в противовес тому неравенству, которое обычно имело место по воле человека; большинство было призвано к повседневному милосердию, в то время как с людьми, считающимися народом, обходились как с порождением ехидниным, на которых грядет гнев Божий. Благодать касалась их как весть о суде, но суд был у порога.

Так мы различаем эти два момента в стихах 3-14; в 3-6 отношение Иоанна к людям как таковым, в размышлении о том, что Сам Бог скоро явится; в 6-14 - его обращение к совести отдельных людей; стихи 7,8,9 - его наставления им в том, что формальные привилегии народа не дадут прибежища пред лицом святого и праведного Бога и что искать убежища в привилегии народа, означало лишь обратить гнев на самих себя - ибо народ подлежал суду и гневу Божиему. В стихе 10 он переходит к подробностям. В стихах 15-17 вопрос о Мессии решен.

В этом отрывке - великой истине, которую открыло перед глазами людей свидетельство Иоанна - огромная значимость заключена в том, что грядет Сам Бог. Человеку надлежало покаяться. На предоставленные тем временем в качестве средств благословения привилегии не должно ссылаться перед естеством праведностью Его, Который грядет; эти привилегии не способны ослабить могущества, с помощью которого Он может создавать народ по воле Его собственного сердца. Тем не менее, дорога к покаянию открыта, ибо Он верен народу, который Он любил. Однако, согласно советам, мудрости и благодати Божией для Мессии было предусмотрено особое деяние. Он крестит Святым Духом и огнем. То есть, он привнес власть и суд, что рассеивали зло, делая это в святости и благословении или разрушая. Он крестит Святым Духом. Это не просто возрождение чаяний, но власти в благодати в средоточии греха. Он крестит огнем. Это суд, который не требует зло. Его суд, таким образом, направлен на Израиль - Его гумно. Он соберет свою пшеницу в каком-нибудь другом месте; солома будет сожжена в дни суда.

Но в итоге Иоанн был отправлен в темницу царем. Дело не в том, что это событие в историческом плане имело место в тот момент; но Дух Бога объясняет морально окончание его свидетельства с тем, чтобы начать жизнь Иисуса, Сына Человеческого, но рожденного Сыном Божием в этом мире.

Именно с 21 стиха начинается это повествование, чудесное и полное благодати. Бог через Иоанна Крестителя призвал Своих людей к покаянию; и те, на кого слово Его возымело свое действие, пришли к Иоанну, дабы он крести их. Это был первый признак жизни и послушания. Иисус, безупречный в жизни и послушании, снисходит в благодати к остатку Своего народа, идет туда, занимает Свое с ними место и принимает крещение, как и они принимали его, от Иоанна. Трогательное и чудесное свидетельство! Его любовь - это любовь не издали и она заключена в даровании всего лишь прощения; ведомый благодатью, Он входит именно туда, куда грехопадение Его людей завело их, руководствуясь ощущением этого греха, которое вновь обращающей и живительной властью их Бога приводилось в них в действие. Он ведет туда Его народ через благодать, и Он сопровождает их, когда они идут. Он на своем месте с ними во всех трудностях пути идет с ними, чтобы преодолеть всякое препятствие, воистину, соединясь с бедным остатком, дивными земли, в ком все Его благоволение, призывал Своего Господа, Иегову; не вознося Себя, не говоря, что Его благость простирается до Бога, не занимая Своего вечного места с Богом, но место унижения; и посему - место совершенства в положении, коему Он подчинил Себя, но совершенства, которое знает, что есть грех, ибо он в самом деле был, и остатку следовало ощутить это, когда он оборачивается к Богу. Чувствовать это, означало, что положено начало добру. Посему Он может с ними идти. Но во Христе, как бы ни могла быть унижена благодать, Его выбор этого пути с ними являл собой благодать, действовавшую в праведности: ибо в Нем были любовь и послушание, и стезя, на которой Он восславил Своего Отца. Он взошел на нее.

Таким образом, Иисус, избрав для Себя место унижения, что необходимо для положения возлюбленного народа, к которому привела Его благодать и оказался в том положении, в котором вершится праведность и прежде всего добро, угодное Отцу, предметом восхищения которого Он таким образом стал в этом положении.

Отец мог признать Его тем, кто угодил Его сердцу тем, где пребывал грех и где были в то же время, предметом Его благодати, при это Он мог дать ей свободное хождение. Крест был завершением всего этого. Мы скажем несколько слов по поводу того и другого при рассуждении об искушении Господа; но принцип остается тем же, что и в отношении воли и послушания любящего Христа. Христос пребывал здесь с остатком вместо того, чтобы занять их место, дабы искупить грехи; однако предмет благоволения Отца избрал в благодати Свое место вместе с людьми, которые , как ожидалось, будут исповедоваться в своих грехах {Он принял это вместе с благочестивым остатком в действии, отделявшим их от нераскаявшихся, но которое являлось подобающим местом для людей - первом действии духовной жизни. Оставшиеся с Иоанном суть истинные Иудеи, занимающие свое место с Богом, Христос входит вместе с ними} пред Богом и будут представлены Богу, как и замышлялось, с тем, чтобы затем признать их воистину морально обновленные сердца, без чего Господь не мог бы быть с ними - разве что в качестве наблюдателя, дабы пророчески проповедовать им благодать.

Иисус избрал свое положение с молитвой - являя себя благочестивым, зависимым от Бога и расположившим сердце свое для Бога, тем самым выражая безупречность своего положения - и небо отверзается Ему. Он занял Свое место с остатком через крещение; в молитве - пребывая там - Он явил совершенство Свое собственного отношения с Богом. Зависимость и приближающееся к Богу сердце как первое условие и выражение этого, скажем так, существования, являются совершенством человека здесь внизу; и совершенством, в таком случае, человека в подобных обстоятельствах. И затем небеса могут отверзаться. Заметьте, не небо отверзается, дабы искать кого-то от Бога, не благодать открывает сердце для определенного чувства, но совершенство Иисуса и благодать приводят к тому, что небо отверзлось. Сказано: "Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою". Итак, причиной для того, что небо отверзлось, является самое совершенство Иисуса {Отметьте здесь, у Христа нет, как у Стефана, какого-либо предмета на небе, чтобы приковать Свое внимание, Он является предметом небес. Таковым Он был для Стефана чрез Святого Духа, когда небо отверзлось святому. Его Личность всегда ярко выражена, даже когда Он помещает Свой народ в одно с Ним положение или же связывает Себя с ними. Смотрите по этому поводу от Матфея}. Отметьте также, что когда привнесен этот принцип, то небо и земля не находятся так далеко друг от друга. Истинно, что до смерти Иисуса такая близость должна быть сосредоточена в Личности Иисуса, только чрез Него она проходит, но включая и всех остальных. Установлена близость, хотя пшеничное зерно должно оставаться одно, пока "не умрет, пав в землю". Однако, ангелы, как мы видим, могли сказать: "И на земле мир, в человеках благоволение!"

И мы видим ангелов возле пастухов, и небесное воинство видит и слышит земное благодарению Богу за то, что произошло; и, наконец, небо отверзлось человеком и видимый Святой Дух нисходит на Него.

Давайте исследуем суть последнего. Христос занял Свое место с немощным и униженным остатком, пребывающим в праведности. Все благоволение Отца пребывает на Нем, и Святой Дух нисходит, дабы запечатлеть и помазать Его Своим присутствием и Своей силой.

Для Сына Бога, человека на земле, небо отверзлось, и вся любовь неба направлена на Него, объединенного со своими {Я здесь веду речь не о союзе Церкви с Христом на небесах, а о Его присоединении к остатку, что шел к Богу чрез благодать, ведомый действенностью Его слова и могуществом Духа. Это и есть, насколько я понимаю, причина того, что все эти люди получают крещение - затем приходит Иисус и присоединяется к ним}. С первых же шагов сотворенных этими смиренными душами по стезе благодати и жизни Христос с ними, поскольку Он здесь, благоволение и радость Отца и споспешествование Духа Святого - также с ними. И давайте всегда помнить, что речь идет о Нем как о человеке, в то время как Он был Сыном Божиим.

Такое положение человека, предстающего пред ликом Божиим. Иисус является его мерой, его выражением. Есть две вещи здесь - благоволение Отца и сила и печать Святого Духа; в этом мире и ведомо тому, кто обладает этим. Различие, уже упоминаемое, состоит в том, что мы чрез Духа Святого заглядываем на небеса, туда, где пребывает Христос, но мы занимаем Его место здесь внизу. Давайте, таким образом, созерцать человека во Христе - отверзаются небеса - сила Святого Духа на Нем и в Нем - свидетельство Отца и отношения Сына с Отцом.

Отметим, что генеалогия Христа здесь восходит не к Аврааму и Давиду, наследником обетований которых Ему надлежало быть по плоти, но к Адаму; с целью показать истинного Сына Божиего человеком на земле, где первый Адам лишился своего звания, так, как это и было. Последний Адам, Сын Бога, представ пред Отцом, готовился здесь принять на себя трудности, в которые греховность Адама первого ввергли тех из его народа, кто приблизился к Богу под воздействием Его благодати.

Враг через грех возобладал над первым Адамом; и Иисус должен одержать победу над сатаной, если Он спасет тех, кто находится под его властью. Он должен связать сильного. Одоление его - это по сути вторая часть христианской жизни. Радость в Боге, подвиг в одолении дьявола, умиротворении душ спасенных, отмеченных печатью Святого Духа и идущих под Его власть. В обоих случаях верующий - с Иисусом, и Иисус - с ним.

Безвестный Сын Бога на земле, Иисус, уводится в пустыню Святым Духом, печатью Которого отмечен, с тем, чтобы быть подвергнутым искушению врага, под которым пал Адам. Но Иисус выдержал искушение в обстоятельствах, которые близки нам, а не в тех, в которых находился Адам; то есть он прочувствовал все трудности жизни веры, искушаемый со всех сторон так же, как и мы, исключая грех. Обратите здесь внимание, что речь идет не о зависимости от греха, а о борьбе. Если же речь идет о рабской зависимости, то это вопрос избавления, не противостояния. Израиль боролся именно в Ханаане. Они были избавлены из Египта; они не боролись там.

У Луки искушения поступают согласно их моральной последовательности: первое, подразумевающее телесную потребность; второе - власть над миром; третье - духовность. При каждом из них Господь придерживается положения послушания и зависимости, отводя Богу и Его средству общения с человеком - Его слову - их истинное место. Простой принцип, спасающий нас в каждом случае, но который вследствие своей простоты - совершенен! Тем не менее, давайте помнить что это так; для вознесения на необыкновенные высоты не это требуется от нас, а то, что применимо для нашего человеческого состояния в качестве нормального правила для руководства им. Это послушание, зависимость - не делать ничего , кроме как Бог велел и положиться на Него. Такой путь подразумевает Слово. Но Слово есть выражение Божией воли, благодати и власти, применимых ко всем обстоятельствам человека как он есть. Это показывает, что Бога интересует все, что относится к Нему: зачем же тогда человек действует сам по себе без оглядки на Бога и Слово Его? Увы! говоря о людях вообще, надо сказать, что они предпочитают свое волеизъявление. Смирение и зависимость - это как раз то, чего они не хотят. У них слишком много неприязни к Богу, чтобы уповать на Него. Таким образом, именно это отличало Господа. Способностью совершить чудо Бог мог наделить того, кого хотел. Но человек смиренный, не выражающий воли к совершению чего-либо, по отношению к чему воля Бога выражена не будет, человек, который жил согласно Слову, человек, который жил совершенно полагаясь и полностью уповая на Бога, и не требовал никаких других доказательств верности от Бога, кроме Его Слова, никакого другого подтверждения уверенности, что Он вмешается, кроме его обещания сделать так и который ждал этого вмешательства на пути Его воли - здесь было что-то большее, нежели могущество. Это было совершенствование человека в том месте, где стоял человек (не просто невинность, ибо у невинности нет нужды уповать на Бога посреди трудностей, печалей, проблем, подымаемых грехом и познанием добра и зла), и совершенство, |которое оберегало того, кто им обладал, от всяких козней, которые сатана мог причинить ему; ибо что он мог сделать тому, кто никогда не поступал помимо воли Бога и для кого эта воля была единственным побуждением к действию? Более того, власть Духа Бога была здесь. Соответственно, мы находим, что простое послушание, наставляемое словом, было единственным оружием, используемым Иисусом. Для того, чтобы быть полным, это послушание требует зависимости от Бога и упования на Бога.

Он живет согласно слову: это - зависимость. Он не будет искушать (то есть, не будет испытывать Бога), чтобы убедиться, верен ли Он: это - упование.

Он действует тогда, когда этого Бог желает, по той причине, что этого Бог желает, и делает то, что Бог желает. Все остальное Он оставляет Богу. Это есть послушание; и, заметьте, не послушание как покорность воле Бога там, где наличествовала воля злая, а там, где воля Бога явилась единственным побуждением к действию. Мы посвящены в послушание Христа.

Сатана побежден и бессилен перед этим последним Адамом, поступавшим сообразно силе Духа на том месте, где может оказаться человек, используя те средства, которые Бог дал человеку и при обстоятельствах, где сатана проявляет свою силу. Греха здесь не было, иначе греху пришлось бы сдаться, но не победить. Он был исключен послушанием . Но сатана, искушал, оказался побежденным при обстоятельствах, которые обычны для человека. Телесная потребность, которая могла бы стать мотивом соблазна, если бы действовала своя воля, а не зависимость от воли Бога; власть над миром и ее слава, которые будучи предметом человеческой алчности, являются поистине царством сатаны (и именно к этому осмыслению пытался сатана подвести Иисуса и, поступая таким образом, тем самым показал, что он сатана и есть); и наконец, духовная самоэкзальтация на религиозную тему через посредство вещей, которые дал нам Бог. Но в Иисусе не было своекорыстия.

В том, что мы рассматривали, мы увидели человека, преисполненного Святым Духом и рожденного от Святого Духа на земле, безукоризненно угодного Богу и предмет Его любви, Его Сына возлюбленного в положении зависимости; и человека, победившего сатану среди тех искушений, с помощью которых тот обычно одерживает верх над человеком, человеком зависимым, покорным и уповающим на Бога, человеком, победившим силою Святого Духа и обращением к Слову при обычных житейских обстоятельствах.

В первом случае Иисус был со своим остатком, во втором - один, как в Гефсимании и на кресте. Тем не менее это - для нас; и угождая, как Иисус, мы должны в известном смысле одолеть дьявола. Но именно побежденному дьяволу мы противостоим силою Святого Духа, приданного нам посредством искупления. Если мы противодействуем ему, то он бежит, ибо он встретил своего победителя. Плоть не противодействует ему. Он обнаруживает Христа в нас. Сопротивление в плоти не приводит к победе.

Иисус одолел сильного и затем разметал дела его; но именно в искуплении, послушании безо всякой воли, кроме воли Бога, зависимости, обращении к Слову, обязывающего к подчинению Богу, Иисус одержал победу над ним. Всего этого недоставало первому Адаму. После победы Христа мы тоже, как слуги Христа, одерживаем подлинные победы или, скорее, пожинаем плоды победы, уже одержанной пред ликом Божиим.

Теперь Господь занял Свое место с тем, чтобы, скажем так, исполнить дело последнего Адама - человека, в котором Духа без меры, Сына Божиего в этом мире по Своему рождению. Он занял это место как рожденный от женщины (однако зачатый от Духа Святого); Он занял его как Сын Божий, в полноте угодный Богу, будучи Лично человеком здесь внизу; и Он занял его как победитель сатаны. Признанный Сыном Божиим и отмеченный печатью Святого Духа Отцом - небо разверзается перед Ним как человеком. Его генеалогия восходит к Адаму, и потомок Адама, безгрешный, преисполненный Духа Святого, побеждает сатану (как смиренный человек, не имеющий побуждений, кроме Божией воли) и приступает к свершению деяний, которые препоручил Ему в этом мире Бог, Его Отец (и это - как человеку) силою Духа Святого.

Он возвращается, в силе Духа, в Галилею {И заметьте здесь, как помазанный Святым Духом и ведомый Им, Он отправляется к испытаниям соблазном и возвращается в силе. Не утеряно ничего, и эта сила настолько же показана в явно отрицательном результате преодоления, насколько и в чудодейственных проявлениях силы впоследствии на людях}, и разносится молва о Нем по всей окрестной стране.

Он говорит о Себе: "Дух Господень на мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем,.. проповедовать лето Господне благоприятное", Здесь он останавливается. То, что следует далее в книге пророка в отношении освобождения Израиля через суд, который защитит их от врагов, опущено Господом.

Теперь Иисус не говорит об обетованиях, а осуществляет их исполнение в благодати посредством Своего собственного присутствия. Дух предан этому человеку, исполненному благодати; и Бог благодатный в Нем являет Его благодать. Пришло время освобождения; сосуд Его благоволения к Израилю - здесь, среди них.

Исследование пророчества делает это свидетельство еще более замечательным в том, что Дух, объявивший о греховности людей и о суде в главах, последовавших за этими словами (представляя Христа, Помазанника) только о благодати и благословении Израилю; если существует отмщение, то оно должно воздаться врагам ради освобождения Израиля.

Но здесь - благодать в Лице Его, этого человека, Сына Божиего, исполненного Духом Святым, с тем, чтобы возвестить милость Бога, верного в Его обетованиях, и ободрить и возвысить убогих и бедных духом (было благословение им). Они не могли не понять этого, но они не признают Сына Божиего. "Не Иосифов ли это сын?" Здесь явлена вся история Христа - полное проявление благодати посреди Израиля, Его страны, Его народа; а они не знали Его. Не воспринимают пророка в его отечестве. Но это отрицание открыло дорогу благодати, вышедшей за те пределы, которые пытался установить для нее народ непокорный. Женщина из Сарепты и Нееман являлись свидетельством этой благодати.

Гнев исполняет сердца отринувших благодать. Не уверовавшие и неспособные распознать благословение, посетившее их, они не дадут ей ступить куда бы то ни было еще. Гордыня, приведшая их к неспособности оценить благодать, не слышит общения последней с другими. Они жаждут погубить Иисуса, но Он идет Своим путем. В этом явлена вся история Иисуса среди людей, прослеженных заранее. Он шел своим путем; и Дух хранит для нас деяния и исцеления, которые характеризуют Его служение в плане действенности Его благодати и ее распространения на других за пределами Израиля. В Нем, благодать Которого отвергнута, была сила. Признанный если не Израилем, то бесами, Он изгоняет их словами. Он исцеляет больных. Вся сила дьявола, все печальные внешние последствия греховности улетучиваются пред Ним. Он исцеляет, Он удаляется; и когда Его умоляют остаться (последствия Его дел, что снискали Ему славу среди людей, которых Он не искал), Он уходит прочь, дабы ревностно служить в других местах во имя свидетельства, что возложено на Него. Он стремится исполнить Свое дело, а не быть почитаемым. Он проповедует повсюду среди людей. Он изгоняет дьявола, Он снимает страдания и провозглашает благость Бога к бедным.

Он - Человек, и Он пришел для людей. В этом славном деле Он присоединит к Себе других (гл. 5). Он имеет право делать это. Если Он в благодати, то Он таков в соответствии с полновластием Святого Духа. Он сотворяет чудо, действительно способное поразить тех, кого он позовет и которое заставило их почувствовать, что все было подвластно Ему, что все зависело от Него, что там, где человек ничего не мог поделать, Он мог делать все. Петр, пораженный присутствием Господа, в откровении признается, что он не достоин, но, увлеченный благодатью, идет ко Христу. Благодать возвышает его и дает ему говорить о себе - ловить человеков. Это уже не проповедник праведности среди народа Божиего, а тот, кто увлекает в Его сети тех, что остались отстраненными. Он влечет к Себе как проявление на земле власти и ипостаси Божией. Это благодать, которая пребывает здесь.

Он был здесь с желанием и могуществом исцелять то, что являло собой образ греха, и было излечимым только при вмешательстве Бога. Но Бог вмешался; и в благодати Он может сказать и говорит тому, кто призывает Его силу, но сомневается в Его воле: "Хочу, очистись" {Если человек прикасался к прокаженному, то он был нечист. Но здесь действует благодать, и Иисус, не оскверняясь, касается прокаженного (Бог в благодати, чистый, человек, прикасающийся к скверне, дабы очистить ее)}. Все же Он подчинялся иудейским укладам, будучи законопослушен. Иисус молился как человек, зависимый от Бога. Это было Его совершенствованием как человека, рожденного под сенью закона. Более того, Ему необходимо признание установлений Бога, не отмененных пока оттого, что Он отвергнут.

Но это послушание как человека стала свидетельством; ибо только властью Господней могла врачеваться проказа, и Он излечил от нее, и священникам надлежало признать то, что имело место.

Однако он дает милость, равно как и очищение. Он предоставляет доказательство этому, снимая всякую немощь и наделяя силой того, кто ею не обладал. Это не было учением о том, что Бог мог миловать. Они верили в это. Но Бог вмешался, и было прощение. Им не нужно было долее ждать ни последнего, ни судного дня, чтобы осознать свое положение. Никакому Нафану не требовалось приходить и возвещать это от имени Бога, Который был на небе, в то время как Его народ был на земле. Прощение пришло в Лице Сына Человеческого, сошедшего на землю. Всем этим Иисус дает доказательства власти и прав Господних. В этом случае это было исполнение Псалма 102,3, однако в то же время Он представляет эти доказательства, как исполненные силою Святого Духа, что есть без меры в человеке, в Его собственной Личности истинного Сына Божиего. Сын Человеческий обладает властью прощать грехи: воистину явился Господь Бог, человек на земле. Сын Человеческий предстал перед ними воочию, в благодати, дабы употребить эту власть - доказательство того, что Бог их посетил.

В обоих этих случаях {Призыв к Петру является более общим в том отношении, что он связан с Личностью Христа. Тем не менее, хотя он был ловцом человеков (слово, по-видимому, употребленное по контрасту в сравнении с рыбой, которую он ловил), он нес свое служение несколько более особенно по отношению к Израилю. Но именно сила в Личности Христа повелевала его сердцем; так что было что-то в корне новое, но еще в своей связи с Израилем, в то же время распространяющееся за пределы его. Именно в конце главы 7 и в главе 8 мы выходим за узкие рамки Израиля} Господь, являя власть, готовую к распространению и предназначенную к распространению за пределы этой сферы, показывает ее в связи с Израилем. Очищение было доказательством власти Иеговы посреди Израиля, а прощение было связано с Его правлением в Израиле, и поэтому доказало себя совершенным исцелением больного в согласии с уже приведенным псалмом {Сравните Иов 33,36 и Иаков 5,14.15 - первые зримые рассеяния и Иаков в христианстве. В Израиле это Сам Господь в высшей благодати}. Несомненно, эти права не ограничивались Израилем, но в тот момент они были использованы в связи с этим народом. Он очистил в благодати то, что мог очистить лишь Иегова. Он простил то, что лишь Иегова мог отпустить, удаляя все последствия их греха. В этом смысле это было прощение управления; могущество явившегося Иеговы, способное полностью восстановить или переустроить Израиль - где бы то ни было, по крайней мере это могло принести пользу. Впоследствии мы встретим прощение для умиротворения души.

Призыв к Левию и то, что за ним следует, показывают не только то, что этой силе благодати суждено выйти за пределы Израиля, но и то, что старый сосуд не способен выдержать ее. Она должна построить сосуд для себя. С другой стороны, мы можем здесь также заметить, что верх характеризуется стойкостью. В осознанности несчастья, несчастья без средства избавления от него, и в уверенности, что Тот, Кто способен исцелить, находится здесь, она, сила, не дает себя поколебать - не откладывает облегчение на потом. Теперь могущество Бога было здесь, чтобы удовлетворить этому. Это ставит точку в той части повествования, которая положительным образом раскрывает божественную силу, посетившую землю в благодати в Лице Сына Человеческого и примененную в Израиле в том его положении, в котором она нашла его.

То, что следует за этим, характеризует ее применение в противопоставлении с иудаизмом. Но то, что мы уже исследовали, разделено на две части с четко различимыми действующими лицами, заслуживающими упоминания. Вначале, от главы 4,31-41, это могущество Господа, проявляющее себя от Его имени в виде триумфа (вне какой-нибудь особой связи с разумом личности) над всеми силами дьявола в недуге ли или же в одержимости. Власть дьявола - здесь: Иисус изгоняет ее и исцеляет тех, кто от нее страдал. Но с другой стороны, Его дело - противодействовать. И царствованием было не только проявление власти, изгоняющей всю силу дьявола, но и силы, которая приводила души к общению с Богом. Мы видим это в главе 5,1-26. Здесь идет речь об их положении пред Богом, грехом и верой - всем тем, что касается их отношений с Богом. Таким образом, здесь мы зрим власть слова Христова над сердцами, проявление Его славы (Он признан Господом), осуждение греха, попросту завидующего Его славе в плане Его святости, которой надлежит удерживаться нерушимой; душу, принимающую сторону Бога вопреки самой себя, поскольку она любит святость и чтит славу Бога, даже чувствуя притягательность Его благодати; так что благодаря этому все забыто - рыба, сети, лодка, опасность: "одно" возобладало над душой. Ответ Господа затем разгоняет все страхи, и Он приобщает освобожденную душу к Себе в благодати, которую Он употребил по отношению к ней и в делах, кои Он вершил для людей. Она уже претерпела моральное избавление от всего того, что окружало ее; теперь, во всей отраде, даруемой благодатью, она раскрепощается силой благодати и целиком предается Иисусу. Господь - совершенное проявление Бога - в создании новых привязанностей через это Божие откровение разъединяет душу со всем тем, что связывало ее с этим миром, с укладом необновленного человека, с тем чтобы отделить ее для Себя - для Бога. Он окружает себя всеми теми, кто имел избавление, становясь в их центре; и разумеется, дает избавление, будучи там.

Затем Он очищает прокаженного, что не мог сделать никто, кроме Иеговы. Он по-прежнему поступает сообразно Своему подзаконному положению; и, как бы ни была велика Его слава, Он продолжает придерживаться полной зависимости как человек пред Богом. Нечистый прокаженный может повернуться к Богу.

Он также прощает. Виновный больше не виновен пред Богом; он прощен. Вместе с этим он обретает крепость. Тем не менее, это по-прежнему деяния Сына Человеческого. В обоих случаях вера ищет Господа, принося свои нужды к Нему.

Здесь Господь показывает особенности Своей благодати по отношению к объектам ее. Будучи верховной, будучи Божией, она действует в силу своих прав. Человеческие обстоятельства ей не препятствуют. Она по своей природе соотносится с человеческой нуждой, а не с человеческими привилегиями. Она не подвержена уставам {Христос, рожденный в законе, должен был им подчиняться; но это другой вопрос. В данном случае это божественная сила, действующая во благодати} и не идет через них. Власть Бога чрез Дух сказалась здесь, и действовала для самое себя, и оказала свое собственное воздействие, отстраняя то, что было старо - то, чем был закрепощен человек и пределами чего сила Духа не могла быть ограничена.

Книжники и фарисеи не желают общения Господа с нечестивыми и падшими. Бог ищет тех, кому Он нужен - грешников - в благодати. Когда они спрашивают, почему Его ученики не соблюдают обычаев и установлений Иоанна и фарисеев, посредством которых они направляли законное благочестие своих учеников, то ответ в том, что новое не может подчиняться форме, принадлежавшей тому, что было старо и что не могло выдерживать силы действенности того, что исходило от Бога. Старыми были человеческие формы по плоти; новой была действенность Бога, согласно Святому Духу. Более того, тогда было не время для благочестия, которое приняло форму самоуничижения. Что еще мог поделать человек? Но Жених был здесь. Тем не менее, он был человеком, а не действенность Бога {Но здесь также Господь, излагая причину того, что ученики не следуют обрядам и установлениям Иоанна и фарисеев, объединяет их по двум уже упомянутым принципам - Его положение посреди Израиля и сила благодати, вышедшая за его пределы. Мессия, Сам Иегова, был среди этой благодати (несмотря на их подчиненность язычникам), в согласии с которой Иегова назвал Себя "Я Господь, целитель твой". Так или иначе, Он был здесь в превосходстве благодати ради веры. Следовательно, те, кто признали Его Мессией, мужем Израиля, - могли поститься пока Он был с ними? Он покинет их: несомненно, это будет временем поста для них. Во-вторых, более того, это было невозможно. Он не мог подогнать новые одежды христианства к ветхому рубищу иудаизма, по природе своей неспособного воспринять его энергию или приспособиться к благодати, к тому же изнуренного грехопадением, в результате чего, по суду, Израиль поступил в зависимость от язычников. Кроме того, могущество Духа Бога во благодати не могло быть ограничено установлениями закона. Оно бы их смело само по себе. Призыв Левия наиболее явно конфронтировал с предубеждениями Иудеев. Их же земляки являлись орудием вымогательства у их же хозяев и чрезвычайно болезненно напоминали им об их зависимости от язычников. Но Господь был там в благодати, отыскивая грешников.

Святой Дух раскрывает перед нами присутствие Господа и права, неотъемлемо принадлежащие его Личности и Его высшей благодати, что явились в Израиль с тем, чтобы непременно выйти за его пределы (оставив, таким образом, в стороне правовую систему, неспособную к восприятию нового). Это есть ключ ко всем этим повествованиям. Так в том, что следует дальше в отношении субботы, один случай показывает то превосходство, которое Его славная Личность придала Ему над тем, что было предметом самого завета; второй случай - то, что благость Бога не может отречься от своих прав и своего естества. Он будет творить добро даже в субботний день}.

То, о чем повествуется в главе 6,1-10 имеет отношение к той же истине и в значительной степени. Суббота была знанием завета между Израилем и Богом - отдых после завершенных работ. Фарисеи обвинили учеников Христа в том, что те растирали в руках зерновые колосья. На этот раз отверженный Давид преодолел правовой барьер, когда его нужда потребовала этого. Ибо когда Помазанник Бога был отвергнут и изгнан, все происходило подобным образом. Сын Человеческий (Сын Давидов, отвергнутый как сын Иеcсеев, избранный и помазанный царь) был Господином субботы; Бог, Который установил этот устав, был выше уставов, им установленных и представил в благодати долг человека, покорившегося верховности Бога; и Сын Человеческий был здесь с правами и властью Бога. Прекрасный факт! Более того, власть Бога, представленная в благодати, не допускала существование страданий, ибо то был день благодати. Но это отодвигало в сторону иудаизм. Это было долгом человека Богу, Христос был проявлением Бога в благодати для людей {Я могу здесь отметить, что если проследить хронологическую последовательность у Луки, то она такая же, как и у Марка, и что из событий, собранных вместе не так, как у Матфея, можно составить предмет Евангелия; только он время от времени вводит деталь, которая могла иметь место в другое время и быть иллюстративной к предмету, исторически соотнесенному. Но в главе 9 Лука приступает к последнему походу в Иерусалим (стих 51), и, начиная отсюда, ряд нормальных наставлений следует до главы 18,31 главным образом, если не постоянно, в течение времени этого пути, которые большей частью мало что говорят в отношении дат. Это важно. Удел в покое Бога является особой привилегией святых - людей Божиих. У человека при падении не было этого, посему покой Божий остается особым уделом Его людей. Он не помещает его под закон. Однако всякое определенное установление при законе сопровождается через субботу, формальное выражение страха первого Адама, и это будет у Израиля в конце всемирной истории. До тех пор, как благословенно сказал Господь, Отец Его делает, и Он делает. Для нас днем отдыха не является седьмой день, конец недели для мира; но первый день, день после субботы, начало новой недели, нового творения, день воскресения Христа, начало нового состояния человека, исполнение чего вся тварь, что вокруг нас, ожидает, мы же пребываем пред Богом в Духе, как и Христос. Посему Суббота, седьмой день, отдых первого творения на человеческой и законной основе, всегда рассматривается в Новом Завете с отвержением, хотя и до суда, однако устав, она умерла со Христом в могиле, куда Он поместил ее - она была соделана для человека как милость. День Господен - это наш день и драгоценное внешнее получаемое от небесного покоя}. Пользуясь правами высшей благодати и являя власть, уполномочившую Его притязание на обладание этими правами, Он исцеляет в переполненной синагоге сухорукого. Они исполнились бешенства при этом проявлении могущества, что преодолевает и уносит прочь плотину их гордыни и убежденности в своей праведности. Мы можем наблюдать, что все эти обстоятельства собраны в единое целое в таком порядке и такой взаимосвязи, которые совершенны.

Господь явил, что эта благодать - которая посетила Израиль в соответствии со всем тем, что могло ожидаться от Господа Всемогущего, верного Своим обетованиям - не могла, тем не менее, ограничиться узкими рамками этого народа или же приспособиться к установлениям закона; что люди желали старого, но что власть Бога поступила в согласии со своим собственным естеством. Он показал, что наиболее священный, наиболее обязательный предмет старого завета должен быть подчинен Его званию, что превыше всяких установлений, и уступить место правам Его божественной любви, которая действует. Но старое было таким образом приговорено и удалялось прочь. Он показал Себя во всем - в призыве Петра особенно - чтобы быть новым центром, вокруг которого должны собраться все, кто искал Бога и благословения; ибо Он был живым проявлением Бога и благословением в людях. Так Бог был явлен, старый порядок вещей был дряхлым и неспособным вместить эту благодать, и остаток был отделен - вокруг Господа - от мира, не нашедшего в Нем вида, который бы привлекал их к Нему. Теперь Он поступал, исходя из этого; и если вера искала Его в Израиле, то эта сила благодати проявляла Бога по-новому. Бог окружает Себя людьми, а центр благословения - во Христе как человеке. Но Он есть любовь и в деятельной этой любви Он ищет гибнущих. Никто, кроме одного - того, который был Богом и открыл Себя, не мог окружить Себя Своими последователями. Ни один пророк никогда не сделал этого (см. Иоанн 1). Никто не мог послать, наделив властью и силой божественного благовествования, кроме как Бог. Христос был послан; теперь посылает Он. Слово "апостол" (посланный), ибо так Он называет их, содержит эту глубокую и чудную истину - Бог действует в благодати. Он окружает Себя благословенными. Он ищет несчастных грешников. Если Христос, истинное средоточие благодати и блаженства, окружает Себя последователями, то Он еще посылает Своих избранных нести свидетельство любви, которую Он пришел явить. Бог явил Себя в человеке. В человеке Он ищет заблудших. Участие человека в самом непосредственном проявлении божественного естества двояко. Он с Христом как человек; и он послан Христом. Христос Сам делает это, как человек. Это человек, преисполненный Святого Духа. Так мы видим Его вновь явленным в зависимости от Его Отца перед выбором апостолов; Он удаляется для молитвы. Он проводит ночь в молитвах. И теперь Он идет дальше явления Самого Себя как лично исполненного Святого Духа, с тем чтобы нести знание о Боге среди людей. Он становится центром, вокруг которого должны проходить все, кто искал Бога, и началом миссии по исполнению устремлений Своей любви - центром проявления божественной силы в благодати. И, таким образом, Он призвал вокруг себя тот остаток, который должен быть спаян. Его положение во всех отношениях характеризуется тем, что было сказано после того, как Он сошел с горы. Он нисходит с апостолами после Своего общения с Богом. На ровном месте {Ровное место на горе} его окружила группа его учеников, затем множество людей, привлеченных всех вместе его словом и делом. Слово Божие было притягательным, и Он исцелял людские недуги и низвергал власть сатаны. Эта сила обреталась в Его Личности; добродетель, исходившая от Него, давала зримые свидетельства власти Бога сущего в благодати. Эти моменты привлекали внимание людей к Нему. Мы видим, однако, как старое, за которое держались очень многие, уходило прочь. Он окружил Себя сердцами, преданными Богу, призванными Его благодатью. Здесь Он, однако, не говорит, как у Матфея, о конкурентной сути Царствия, с тем чтобы показать суть божественного промысла, бывшего на данный момент, словами "блаженны нищие духом" и т.д.; но Он отличает остаток их приближенностью к Нему. Он вещает ученикам, что следовали Ему, что это они блаженны. Они были бедны и презренны, но они были блаженны. Они обретут Царствие. Это имеет большое значение, ибо это ставит остаток отдельно и вовлекает его в связь с Ним для получения благословения. Замечательным способом Он описывает суть тех, кто были таким образом благословенны Богом.

Проповедь Господа подразделена на три части.

Стихи 10-26. Противопоставление остатка, объявленных Его учениками, большинству, удовлетворенному существующим порядком вещей в мире, а также предсказание в адрес тех, кто был на месте учеников и в этом снискал благоволение мира. Горе таким! Заметьте также, что это является вопросом гонений не во имя праведности, но во имя Его. Все носило печать причастности к Его Личности.

Стихи 27-36. Образ Бога, их Отца в явлении благодати во Христе, которую им надлежало воспроизвести. Он открывает, заметьте, имя Бога и уподобляет их детям.

Стихи 37, 38. Этот образ особенно развит в положении Христа, ибо Он был на земле в то время, Христос, несущий Свое служение на земле. Это подразумевало правление и воздаяние со стороны Бога, как это и было в отношении Христа.

Стих 39. Положение вождей в Израиле и связь между ними и народом.

Стих 40. Положение учеников в отношении со Христом.

Стихи 41, 42. Путь постижения и ясного видения о средине зла - отторгнуть зло от самого себя.

В конце концов, о каждом древе вещают его собственные плоды. Речь идет не о том, чтобы прийти ко Христу и слышать Его, а в том, чтобы Он был так дорог их сердцам, что они устранили бы любые препоны и воистину были Ему покорны.

Давайте подведем итог тому, о чем мы вели речь. Он действует, облеченный силою изгонять зло, ибо Он обнаруживает здесь его, и Он добрый; и Бог Сам по Себе добрый. Он проникает в их совесть и призывает души к себе. Его деяния обусловлены надеждой Израиля и властью Бога очищать, прощать и укреплять. Но благодать, потребная всем нам: и благоволение Божие, и сила Его любви не ограничивались этим народом. Ее исполнение было совместимо с теми нормами, согласно которым жили (или, скорее, не могли жить) Иудеи; и новое вино должны разливать в новые мехи. Вопрос субботы разрешил и вопрос установления этой власти; предмет завета уступил ей: Тот, Который ее употребил, был Господом субботы. Милосердие Бога субботы не было приостановлено, как если бы Его руки были повязаны тем, что Он учредил в связи с заветом. Иисус вслед за этим собирает вокруг Себя, по воле Бога, сосуды Его благодати и могущества. Они были благословенными наследниками Царствия. Господь повествует о них. Это не было безразличием и гордыней, произросшими от незнания Бога, справедливо отошедшего от Израиля, согрешившего против Него и не принявшего славного явления Его благодати во Христе. Они разделяют ту печаль и боль, которую должно было вызвать таковое положение народа Божиего в тех, кто познал разум Божий. Ненавидимой, гонимой и хулимой во имя Сына Человеческого, пришедшего воспринять их беды, такова была их слава. Им надлежало разделить Его славу, когда природа Бога была прославлена в деяниях, свершенных по собственной Его воле. Они не будут преданы хуле на небесах; они будут вознаграждены там, не в Израиле. "Так наступали с пророками отцы их".

Горе беспечным на Сионе во времена грехопадения Израиля и отвержения ими и помыкания их Мессией! В этом состоит противопоставление истинного остатка и возгордившихся среди людей.

Далее мы видим образ действий, подобающий первым - образ действий, который, если выразить это одним словом, включает в основные свои элементы образ Бога в благодати как явленного во Христе на земле. Но у Христа есть Свой собственный образ служения Сына Человеческого; применительно к их необычным обстоятельствам об этом сказано в стихах 37,38. В 39 нам представлены вожди Израиля, а в стихе 40 - удел учеников. Отверженным, как и Он Сам, им надлежит возыметь и его удел; но при условии, что они будут следовать Ему безукоризненно, они обретут его в благословении, в благодати, в образе, а равно и в положении. Какое благоволение! {Это, тем не менее, не говорит, по сути, о естестве, ибо Христос был непорочен. Равно как и не имеет этого смысла употребленное слово "безукоризненно". Это суть кто-то совершенно и всесторонне наставленный, полностью сформировавшийся в результате наставлений своего господина. Он будет подобен ему, своему наставнику, во всем, в чем он им наставлялся. Христос являлся совершенством; мы взрастаем до Него во всем в меру полного возраста Христова (см. Кол. 1,28)} Более того, суждение о себе, а не о своем брате, являлось средством обретения чистого морального облика. У доброго дерева и плод добрый. Суд над самим собой был соотнесен с древом. Это есть вечная истина. В суде над самим собой речь идет не только о плоде, который есть наказуем, но о себе самом. И о древе можно судить по его плоду - не только по доброму плоду, а именно по его собственному. Христианин несет плод естества Христова. Рассматривается само сердце и реальное практическое послушание.

Здесь также нам представлены принципы новой жизни в ее действительной эволюции во Христе. Это ново в моральном плане, вкус, аромат и суть нового вина - остаток, уподобленный Христу, за которым они следовали, Христу, новому центру обращения Духа Божиего и зова благодати его. Иисус вышел из стен суда иудейского во всесилии новой жизни в согласии с властью Всевышнего, принесшего благословение в этот замкнутый мир, оказавшийся неспособным воспринять его. Он вышел в согласии с принципами жизни, которые Он объявил; в историческом плане Он пребывал в ней.

Далее вслед за этим мы видим, как Дух действует в сердце язычника (глава 7). Это сердце проявило больше веры, нежели любой из сынов Израилевых. Смиренный сердцем и испытывающий любовь к народу Божиему, как таковому, во имя Бога, чьим народом они и были и таким образом вознесенный в своей любви над их, по сути, бедственным положением, он может видеть во Христе Того, Кто преобладал надо всем, точно так же, как он сам - над его воинами и слугами. Он ничего не знал о Мессии, но он признал в Иисусе {Как мы видели, это как раз было предметом Святого Духа в нашем Евангелии} власть Бога. Это было не просто разумением; это было верою. В Израиле не было такой веры.

Далее Господь вершит Свои деяния посредством могущества, которому надлежало быть источником человеческого обновления. Он воскрешает мертвого. Это, несомненно, выходило за пределы законоустановлений. Он сострадал притесненности и страданию человека. Смерть была его тяжким бременем; Иисус избавляет его от этого, и это не только очищение прокаженного израильтянина, и не прощение и исцеление верующих среди Его народа. Он возвращает жизнь тому, кто потерял ее. Израиль, без сомнения, выиграет от этого, но власть, необходимая для исполнения такой работы, является той, что обновляет все, где бы ни было.

Изменение, о котором мы говорим и которое так ярко представляют нам эти два примера, вынесено при оценке связи между Христом и Иоанном Крестителем, которой посылает узнать из уст Господа кто есть Он. Иоанн слышал о Его чудесах и посылает своих учеников узнать, кто их творил. Естественно, Мессия, употребив Свою власть, мог бы вызволить его из темницы. Мессия Он? Или же Иоанну необходимо ждать другого?

Он обладал достаточной верой для того, чтобы положиться на ответ Того, Кто сотворял эти чудеса; но, замкнутый в темнице, его разум желал чего-либо более определенного. Это обстоятельство, привнесенное Богом, помогает объяснить соотносительность положений Иоанна и Иисуса. Господь здесь не получает свидетельства от Иоанна. Иоанну надлежало восприять Христа по свидетельству, которое Он дал о Себе; это подразумевало и принятие позиции, оскорблявшей тех, чьи суждения были в согласии с иудейскими и плотскими помыслами - позиции, требовавшей веры в божественное свидетельство, окружавшей себя теми, кого моральное обновление сделало способными оценить свидетельство по достоинству. В ответ на вопросы посланников Иоанна Господь творит чудеса, подтверждающие власть Бога в благодати и служении бедным; и заявляет, что благословен он, не оскорбившийся тем униженным положением, которое Он принял, дабы свершить это. Но Он дает свидетельство Иоанну, если никакого от него не получите. Он привлек внимание людей, и это имело смысл; он был более пророк - он подготовил путь Самому Господу. Тем не менее, если он подготовил путь, то сама по себе великая и полная перемена, которой надлежало произойти, совершена не была. Миссия Иоанна по самой своей сути, поставила его вне воздействия этой перемены. Он шел впереди нее с тем, чтоб объявить о Том, Кто свершит ее, Чье присутствие учредит власть ее на земле. Меньший в Царствие Божием был, таким образом, больше его.

Люди, принявшие смиренно слово, посланное Иоанном Крестителем, несли свидетельство в своем сердце о путях и премудростях Бога. Уверовавшие в себя отвергали советы Бога, явленные во Христе. По этому поводу Господь ясно говорит о том, каково их положение. Они точно так же отвергли предостережения и благодать Бога. Чада премудрости (те, в которых действовала мудрость Божия) признали ее и восславили ее на путях ее. Такова история принятия Иоанна и Иисуса. Разум человеческий осудил пути Божии. Праведная суровость Его свидетельства в отношении зла, в отношении положения Его народа, явила глазам человеков силу воздействия дьявола. Становление Его благодати, снисходящей к бедным грешникам и являющей себя там, где были они, было погружением в зло и созданием себе имени через посредство своих сообщников. Возгордившиеся и уверенные в своей праведности не могли подъять ни того, ни другого. Премудрость Божия могла быть признана теми, кто был ею наставляем, и только теми.

Далее в истории с грешной женщиной в доме фарисея показаны пути Господни в отношении самых несчастных грешников и действие их в противоположность духу фарисейства; и явлено прощение, не соотнесенное с воцарением Бога на земле ради Его народа (воцарением, с которым было связано исцеление израильтянина, несшего кару Божию), но прощение полное, сулящее мир душе, даруется самым жалким грешникам. Здесь не идет речь просто о пророке. Убежденность фарисея в своей праведности не дала ему постичь даже это. Здесь - любящая Бога душа, и любящая сильно, ибо Бог есть любовь - душа, постигшая это в отношении своих собственных грехов и через них, хотя еще и не познавшая прощения, созерцая Христа. Сие есть благодать. Нет ничего более трогательнее того, как Господь показывает наличие тех качеств, которые отныне делают эту женщину воистину прекрасной - качеств, порожденных познанием Его Личности чрез веру. В ней отыскалось божественное восприятие Личности Христа, постигнутой, разумеется, не через разум согласно учению, но восчувствованной в силе ее воздействия в ее сердце, в глубоком прочувствовании ее собственного греха, в смирении, любви к добру, преданности Ему, Который был милосерден. Все говорило о сердце, в котором царили чувства, соответствующие общению с Богом - чувства, нахлынувшие от Его присутствия, открылись в сердце, ибо Он сделал так, чтобы оно признало Его. Не будем подробно останавливаться на этом; но необходимо отметить то, что являет собою огромную моральную ценность, когда предпосылается настолько истинное всепрощение, что проявление благодати со стороны Бога пробуждает (при проникновении в сердце) чувства, ей подобающие, и которые ничто больше возбудить не может; и эти чувства неразрывно связаны с этой благодатью; и с ощущением греховности, которое она дает. Она дает глубокое осознание греха, но она неразрывно связано с прочувствованием милости Божией; и эти два чувства в своем росте дополняют друг друга. Новое, верховная благодать, одна она может породить эти чувства, которые отвечают природе Самого Бога, чей истинный образ оценило сердце, и с Кем оно пребывает в общении; соделается же это при осуждении греха, который заслуживает этого пред Лицом такого Бога.

Можно проследить, как это связано с познанием Самого Христа, являющегося проявлением этого образа; подлинного источника возродившегося от благодати чувства этого разбитого сердца, а также как вслед за этим приходит познание ее прощения {Для пояснения выражения "Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много", не следует смешивать благодать, открывшуюся в Личности Иисуса, и прощение, объявленное тем, кого постигла благодать; Господь властен сделать это прощение познанным. Он являет его бедной женщине. Но это было то, что она узрела во Христе самом, Который, чрез благодать, согрел ее сердце и вызвал ту любовь, коя у нее была к Нему - она увидела то, чем был Он для грешников, подобных ей. Она думает лишь о Нем: Он настолько завладел ее сердцем, что вытеснил все прочее. Прослышав, что Он идет в дом этого возгордившегося человека, думая о том, что Иисус находится здесь. Его присутствие давало ответы на все вопросы или даже предупреждало их. Он видел, кем Он был для грешника, что самые жалкие и падшие могли почерпнуть от Него жизненных сил; она чувствует свою греховность таким образом, как эта совершенная благодать, открывшая сердце и завоевывающая доверие, заставляет ее чувствовать, а она возлюбила иного. Благодать во Христе возымела свое действо. Она любила по причине его любви. Вот почему Господь говорит: "Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила иного". Если Бог являет себя в этот мир с такой любовью, то Ему надлежит устранить в сердце любые другие помыслы. И так, сама того не сознавая, она бедная женщина была единственной, кто поступал надлежащим образом в тех обстоятельствах; ибо она воздала должное всезначимости Того, Кто был там. Какое значение мог иметь Симон и его дом пред ликом Бога-Спасителя? Иисус явился причиной забвения всего остального. Давайте помнить об этом.

Началом человеческого падения была потеря доступа к Богу в результате внушения сатаной-совратителем мысли о том, что Бог утаил то, что могло бы сделать человека подобным Богу. Лишенный доступа к Богу, человек ищет, полагаясь на собственную волю, как осчастливить себя: в итоге - вожделение, порок и грехопадение. Христос есть Бог в беспредельной любви, возвращающей дерзновение сердца человеческого к Богу. Очищение от вины и способность жить для Бога - это другое, что обретается чрез Христа по мере того, как прощение занимает здесь свое место. Но бедная женщина чрез благодать почувствовала, что есть одно сердце, которому он могла довериться, если больше некому; но это было сердце Божие.

Бог есть свет и Бог есть любовь. Вот два основные именования Бога, и в каждом подлинном случае трансформирования встречаются и то и другое. Они встречаются на кресте; грех полностью выведен на свет, но на свет, чрез который полностью известна любовь. Посему в сердце свет открывает грех, то есть Бог содеет как свет, но свет пребывает там чрез совершенную любовь. Бог в совершенной любви являет, что есть грех. И в этом мире таковым светом был Христос. Открывая Себя, Он должен быть и тем, и другим; таким образом, Христос был любовь в мире, но и свет ее. Так же и в сердце. Любовь чрез благодать дает дерзновение, и, таким образом, свету радостью открывается путь, и в дерзновении, в любви, в созерцании себя в свете сердце отыскало сердце Бога: так и было с бедной женщиной. Вот где всегда и вот только где встречается сердце человеческое с Богом. У фарисея не было ни света ни любви. Тьма кромешная, ни любви, ни света не было здесь. В его доме был Бог, явленный во плоти, и он ничего не увидел, - лишь решил, что Тот не был пророком. Замечательно понаблюдать эти три сердца. Человеческое как таковое, покоящееся на неистинной человеческой праведности, сердце Бога и сердце грешницы, полностью обретшее сердце Бога, равно как и Бог, встретивший ее сердце. Кто явился чадом премудрости? Ибо еще есть толкование к этому выражению. И, заметьте, что хотя Христос ничего об этом не говорил, но, покорный пренебрежению, Он, тем не менее, не пребыл безразличен к пренебрегшему, не встретившему его с общепринятой учтивостью. Для Симона Он был бедный проповедник, о Чьих притязаниях он мог судить, и конечно же - не пророк; для бедной женщины же - Бог в любви, заставляющий стучать ее сердце в такт Его сердцу в отношении ее греховности и в отношении ее самой, ибо на любовь уповали. Отметьте только, что это привержение Христу есть там, где находим свет: здесь дано плодоносное откровение Евангелия; для Марии Магдалины, как наивысшая привилегия святых}.

Именно благодать - именно Сам Иисус - Его Личность - влечет эту женщину и оказывает моральное действие. Она уходит с миром, поняв величие благодати в прощении, произнесенным Им. И само прощение возымело свою силу в ее разуме, в котором Иисус был всем для нее. Когда Он простил, она была умиротворена. Безотчетно для нее самой Бог открыл ее сердце; это не было самоуспокоением, как не было это и суждением, которое прочие могли составить о перемене, произошедшей в ней. Благодать так возобладала над ее сердцем -благодать, персонифицированная Христом - Бог так явился ей, что Его одобрение в благодати, Его прощение принесли с этим и все прочее. Если Он был покоен, то и она тоже. Воздав должное Христу, она возымела все. Благодать благословляет радостью, и душа, воздавшая должное Христу, умиротворена благословением, ею даруемым. Как поразительна непоколебимость, с которой благодать утверждает себя без боязни выдержать суждения человека, ею пренебрегающего! Без колебаний она приемлет сторону бедной грешницы, которой она коснулась. Суд человека лишь подтверждает, что он не знает и не воздает должное Богу в самом совершенном проявлении Его естества. Для человека, при всем его разумении, это всего лишь нищий проповедник, обманывающий самого себя, с тем чтобы сойти за пророка и недостойный ковша воды для омовения его ног. Для уверовавшей же сие есть безупречная и божественная любовь, сие есть совершенное успокоение, если она обладает верой во Христа. Ее плоды еще не предстали пред человеком; они пред Богом, если воздано должное Христу. И воздающий Ему должное не думает ни о себе, ни о плодах своих (кроме, как о плохих), но о Том, Кто был свидетельством благодати его сердцу в то время, когда он был не более, чем грешник. Это новое - благодать, даже ее плоды в их совершенстве: сердце Бога явилось в благодати, а сердце человека - грешника - отвечает на это чрез благодать, оценив, скорее, будучи оцененным совершенным явлением этой благодати во Христе.

В главе 8 Господь разъясняет суть и смысл своего служения; и особенно, я в этом не сомневаюсь, его смысл в отношении Иудеев. Как ни велико было неверие, Иисус исполняет свой долг до конца, и плоды его служения прорастают. Он идет проповедовать благую весть о Царствии Божием. его ученики (плод и свидетели посредством благодати по мере своего могущественного слова) идут с Ним; и прочие плоды того же слова, также свидетельствуют через свое собственное очищение от власти дьявола и через любовь и преданность, проистекающие отсюда от благодати, что также вершила в них свои деяния в согласии с любовью и преданностью к Иисусу. Здесь доброе место отведено женщинам {Чрезвычайно интересно видеть, как отделены ученики и женщины. Как уже сказано выше, женщинам не было отведено плохое место. Мы вновь встречаем их у креста и у гробницы, когда ученики - во всяком случае, кроме Иоанна - бежали или, будучи призванными женщинами ко гробу, отправились домой, когда увидели, что Он был вознесен}. Служение обретало силу и твердость и говорит само за себя своим действием.

Господь изъясняет ее подлинную суть. Он не располагал Царством Божиим, Он не домогался плода; Он сеял свидетельство Божие с тем, чтобы получить плод. Это поразительно и совершенно новое. Слово есть семя этого. Более того, именно только ученикам - последовавшим и приобщившимся к Его Личности чрез благодать и проявление власти и благодати Божией в Его Личности - было дано разуметь тайны, помыслы Бога, явленные во Христе, в отношении этого Царствия Божия, которое не устанавливалось явно посредством всевластия. В данном случае остаток весьма явно отделен от народа. Для "прочих" о нем повествовалось в притчах, с тем, чтобы они не могли уразуметь. Для этого Сам Господь должен быть воспринят в моральном плане. Здесь этой притче не сопутствуют другие. Она сама по себе обрисовывает ситуацию. Добавлено предостережение, которое мы рассматривали у Марка. В конце концов, свет Божий не был явлен с тем, чтобы утаить его. Более того, все должно быть явлено. Поэтому им надлежит наблюдать, как они слушают, ибо если они обладали тем, о чем они слышали, то им дано будет более; в противном случае у них отнимается и это.

Господь удостоверяет это свидетельство, т.е. речь идет о слове Божием, которое влекло к Нему и к Богу тех, кому суждено было снискать благословение; слово Божие суть основа общения с Ним, и когда Ему сказали о Матери и братьях Его, которым Он был родственен по плоти в Израиле, то Он сказал, что признает таковыми тех, и только тех, кто слышит и исполняет слово Божие.

Помимо очевидной силы, явленной Им в Его чудесных деяниях, последующее повествование - до конца главы 8 - представляет различные аспекты труда Христа, Его приятия и последствия ее. Вначале Господь, хотя, как видится, он не обеспокоен тем, что происходит вокруг, представлен вместе со Своими учениками посреди трудностей и бурь, что окружали их, коль скоро они примкнули к Его служению. Мы увидели, что Он сплотил вокруг Себя учеников: они преданы Его служению. Пока дело касалось человеческой способности предотвратить бедствие, они были на краю гибели. Волны были готовы поглотить их. Иисус же, на их взгляд, об этом не тревожился; но Бог дал вере проявить себя. Они здесь во имя Христа и с Ним вместе. Христос находится с ними; и могущество Христа, ради которого они оказались посреди бури - здесь, чтобы защитить их. Они вместе с Ним, в одной лодке. Если сами по себе они могли погибнуть, то соединенные же с Иисусом волею Бога и, пребывая с Ним рядом, они были в безопасности. Он допускает бурю, но Он Сам находится в лодке. Когда Он проснется и явит Себя, все станет спокойным.

В исцелении одержимого бесами, в стране Гадаринской, мы зрим живописную картину происходившего. Что касается Израиля, то остаток - как ни велика была власть дьявола - получил избавление. Мир просит Иисуса удалиться, желая себе покоя, который более тревожит присутствие и власть Божия, нежели легион бесов. Он уходит прочь. Исцеленный же - остаток - был бы рад быть с Ним; но Господь отправил его обратно (в мир, который Он Сам покинул) с тем, чтобы тот свидетельствовал о благодати и власти, объектом которых он был.

Стадо свиней, несомненно, является иллюстрацией к движению Израиля в сторону его упадка после отвержения Господа. Мир принимает господство сатаны - как ни было порой больно это видеть - но не силу Бога.

Следующие два повествования иллюстрируют действенность веры и истинную потребность, чему отвечает благодать. Вера остатка подвигает Иисуса сохранить жизнь тому, кто близок к гибели. Господь ответствует ей и приходит сам ей ответствовать. По пути (именно там Он был, и, говоря об окончательном избавлении, Он все еще там), в толпе людей, окружавших Его, к Нему прикасается вера. Бедная женщина имела недуг, который не могло излечить никакое средство, доступное человеку. Но мы обнаруживаем силу в Человеке, Христе, которая исходит из Него, дабы исцелять человека повсюду, где есть вера , пока окончательно не свершится Его земная миссия. Она исцелена, и она исповедуется перед Христом в своем состоянии и в том, что случилось с нею; таким образом, в результате уверования, свидетельство воздается Христу.

Явлен остаток, вера отличает их от большинства; состояние их суть плод божественной силы во Христе.

Этот принцип применим в исцелении каждого уверовавшего и, таким образом, в исцелении язычников, как утверждает апостол. Исцеляющая сила заключена в Личности Христа; вера - через благодать и влечение ко Христу - обращает ее себе на пользу. Она не зависит от отношения Иудея, хотя, если говорить о его положении, то он был первым, чтобы быть ею вознагражденным. Речь идет о том, что заключено в Личности Христа, и о вере в человеке. Если в человеке есть вера, то эта сила действенна; он уходит в благодати, исцеленный властью Самого Бога. Но если мы полностью рассматриваем положение человека, то отметим, что вопрос заключается не просто в недуге, но в смерти Христа, до полного явления состояния человека, отвечает ей как, скажем так, надо; но, как и в случае с Лазарем, есть явление; и это явление имело место в смерти Иисуса. Так здесь допущено, чтобы дочь Иаира умерла до прихода Христа; но благодать явилась, чтобы воскресить из мертвых посредством божественной силы, которая сама свершит это; и Иисус, успокаивая бедного отца, просит его не бояться, а только верить, и его дочь будет спасена. Сие есть вера в Его Личность, в божественную силу в Нем, в благодать, что идет явить ее, и эта вера снискает радость и избавление. Но здесь Христу не нужна толпа; проявление этой силы служит лишь для утешения тех, кто чувствовал свою потребность в нем и для веры тех, кто действительно стал приобщен к Нему. Толпа, конечно же, знает, что девочка мертва; они ее оплакивают и не разумеют силы Божией, способной воскресить ее. Иисус возвращает родителям дитя, которое Он вернул к жизни. Так и случится с евреями в конце, среди неверия многих. Тем временем мы ожидаем этой радости через веру, убежденные, что сие есть наше состояние чрез благодать; мы живем: лишь для нас она связана с Христом на небесах, первые плоды нового творения.

Что касается Его служения, то Иисус о нем умалчивает. Он должен быть воспринят в согласии со свидетельством, которое Он подъял к совести и к сердцу. На стезе это свидетельство не было полностью законченным. Мы увидим его последние воздействия на сердце человеческое в последующих главах.

В главе 9 Господь поручает ученикам ту же миссию в Израиле, которую исполнял Он Сам. Они проповедуют Царствие Божие, исцеляют больных и изгоняют бесов. Но к этому добавляется, что их служение носит характер конечной миссии. Не в том смысле, что Господь покончил со служением, ибо Он также послал вперед себя семидесятерых; но в том смысле, что это было определенное свидетельство о людях, ежели они отвергнут его. Двенадцати надлежало отряхнуть прах от их ног, покидая город, где их не приняли. Сие есть вразумляющее на том этапе Евангелия, которого мы достигли. С еще большей силой это повторено в случае с семьюдесятью. Мы поговорим об этом, когда рассмотрим главу, где говорится, что они посланы. Их миссия начинается после явления Им слова трем ученикам. Но Господь, пребывая здесь, продолжает творить Своей властью в милости, ибо это было по его личному присутствию здесь, а верховная благость в Нем превзошла всякое зло, с коим Он сталкивался.

Вернемся к нашей главе. То, что следует за стихом 7, показывает, что слух о Его чудесных деяниях достиг ушей царя. Израиль был безответен. Как бы ни была мизерна совесть, влияние Его силы ощущалось здесь. Люди также следовали Ему. Удалившийся вместе с учениками, возвратившимися после их миссии, Он вскоре окружен множеством людей; вновь служа им в благодати, как бы ни было велико неверие, Он благовествует им и исцеляет просивших об исцелении.

Но Он представлял им новое и очень неизвестное доказательство божественной силы и присутствия среди них. Сказано, что при благословении Господом Израиля, когда настанет время расцвести рогу Давида, Он даст беднякам хлеба. Так и поступает сейчас Иисус. Но здесь в этом заключено нечто большее. Через все Евангелие мы прослеживаем то, как Он использует это могущество в Своем человеколюбии через посредство неизмеримой энергии Святого Духа. Отсюда идет к нам чудесное благословение, даруемое в согласии с высшею волей Божией через безупречную умудренность Иисуса в выборе средств донесения ее к нам. У него будут ученики для этого. Тем не менее, та власть, что творит это - полностью Его власть. Ученики не видят ничего сверх того, что может уловить их взгляд. Но если тот, кто насыщает их, есть Иегова, то Он всегда обретает место своего обитания Сам в зависимости от того естества, в которое Он себя облекает. Он удаляется со своими учениками, и здесь, вдали от мира, Он молится. И так же, как и в тех двух моментах {Здесь также заметьте, что эти молитвы имеют место не только в случаях проявления могущества в деяниях или же при свидетельстве славы Его Личности в ответ на его молитвы. Его беседа с учениками по поводу перемен в промыслах Божиих (в которой Он повествует о своих страданиях и воспрещает им возвещать о Нем, как о Христе) предваряется Его молитвой, когда Он пребывал с ними в уединении. То, что Его народ должен быть покинут на некоторое время, также занимает его сердце, равно как и его слава. Более того, Он полностью открывает Свое сердце Богу, каким бы ни был тот предмет, что занимает Его сообразно путям Божиим}, когда снисходил Святой Дух и когда Он избрал своих Двенадцать, так и здесь Его молитва есть одно из проявлений Его славы - славы, которая причиталась Ему, но которую Отец дал Ему как человеку, соединенную со страданиями и унижениями, коим в любви Своей, Он добровольно подвергся.

Внимание людей было пробуждено, но они не шли дальше рассудка человеческого разума по отношению к Спасителю. Вера учеников без колебаний признала в Иисусе Христа. Но далее Ему не надлежало быть провозглашаемым таковым - Сыну Человеческому должно страдать. Промыслы, более значимые, и слава, более великолепная, нежели таковые у Мессии, должны были стать реальностью: но путь к этому был через страдания - страдания, которые, как муки человеческие, предстояло разделить Его ученикам в их последовании Ему. Но отрекаясь от жизни ради Него, они ее обретали; ибо в следовании Христу речь идет о вечной жизни души, а не просто о Царствии Божием. Более того, Он, отвергаемый ныне, возвратится во славе Своей именно как Сын Человеческий (образ, который он принимает в этом Евангелии), во славе Отца, ибо Он был Сыном Божиим, и во славе Ангелов как Иегова Спаситель, обретаясь над ними, хотя и будучи (именно так!) человеком: Он достоин сего, ибо Он сотворил их. Спасение души, слава Иисуса, признанная в соответствии с Его правами - все побуждало их исповедать Его, в то время как Он был презрен и гоним. Ныне же, дабы укрепить веру тех, которых Он сделает столпами, и через них - веру каждого, Он объявляет, что некоторые из них, прежде чем вкусить смерти (им не нужно ждать ни смерти, в которой восчувствуется ценность вечного бытия, ни возвращения Христа), они увидят Царствие Божие.

Спустя восемь дней после этих слов Он взял с собою троих, кто впоследствии стали столпами, и пошел на гору помолиться. Здесь Он преображается. Он появляется во славе, и ученики видят это. Но Моисей и Илия разделяют ее с Ним. Святые Ветхого Завета вместе с Ним причастны ко славе Царства Божия, что установится смертью Его. Они говорят с Ним об исходе Его. Они говорили до этого о другом. Они видели, как учреждались законоуложения или же стремились возвратить народ к ним, дабы состоялось благословение; но теперь, когда речь идет о новой славе, все решает смерть Христа, и только она. Все прочее уходит в небытие. Слава небесная Царствия Божиего и смерть связаны самым непосредственным образом. Петр видит лишь вступление Христа во славу, равную их славе, мысленно рисуя связь последней с тем, чем они оба являлись для каждого Иудея, связуя Иисуса с этим. Именно тогда эти двое исчезают и остается только Иисус. Именно одного Его им следует слышать. Единение Моисея и Илии с Иисусом во славе зависело от отрицания их свидетельства народом, к которому они с ним обращались. Однако, это не все. Церковь, именно в таком наименовании, здесь не просматривается. Но знак великолепной славы, присутствия Бога, являет себя в виде облака, на котором Иегова обитает в Израиле. Иисус приводит учеников к нему, чтобы те были свидетелями. Моисей и Илия исчезают, и после того, как Иисус вплотную приблизил учеников к славе, Бог Израилев являет Себя как Отец и признает Иисуса Сыном Своим возлюбленным. Все изменилось в отношениях Бога с человеком. Сын Человеческий, принявший на земле смерть, признан в великолепной славе Сыном Бога-Отца. Так ученики познают Его чрез свидетельство Отца, они единятся с Ним и, как это и было, становятся причастны ко славе, в которой Сам Отец, таким образом, признал Иисуса - в которой обретаются Отец и Сын. Иегова дает знать о Себе, как об Отце, через откровение в отношении Сына. И ученики становятся приобщенными на земле к обители славы, откуда во все времена Сам Иегова покровительствовал Израилю. Иисус был с ними здесь, и был Он Сыном Божиим. Какое положение! Какая перемена для них! Это воистину переход от всего, что было самое лучшее в иудаизме, к единению со славой небесной, которая в тот момент творила, с тем чтобы все подвергнуть обновлению {Это показывает Царствие Божие - не Церковь на небесах. Я полагаю, что слова "они вошли" должны быть отнесены к Моисею и Илие. Однако облако осенило учеников. Тем не менее, это уносит нас за пределы изображенного. Слово "осенило" представляет собою то же самое, что было употреблено в отношении облака, которое вошло и заполнило собою скинию. В Евангелии от Матфея мы узнаем, что облако было светлым. То было облако славы, которое пребывало с Израилем в пустыне - и я могу сказать, в доме Отца. Его глас исходит от оттуда. И в это они вошли. Именно оно, в Евангелии от Луки, пугает учеников. Бог обращался из него к Моисею; но в данном случае они вошли в него. Так что, помимо Царства Божия, здесь находится подлинная обитель святых. Это мы встречаем только у Луки. Перед нами Царство Божие, Моисей и Илия в одной и той же славе с Сыном и прочими во плоти на земле, но также - и святая обитель небесная}.

В личностном плане этот эпизод примечателен тем, что он удивительным образом раскрывает для нас божественное состояние славы. Святые пребывают в той же славе, что и Иисус, они - с Ним, они свободно беседуют с Ним, они ведут беседу о том, что ближе всего Его сердцу - о Его страданиях и смерти. Их разговор проникнут чувствами, проистекающими из обстоятельств, тревожащих сердце. Ему суждена была смерть в возлюбленном им Иерусалиме - вместо обретения ими Царства Божия. Они беседуют так, как если бы они разумели волю Божию; ибо это еще не состоялось. Таковы отношения святых и Иисуса в Царстве Божием. Ибо, вплоть до этого момента, сие есть проявление славы в том виде, как ее узрит мир, с дополнением единения восславленных и Иисуса. Эти трое возвышались на холме. Но трое учеников - вне этого. Они наставляемы Отцом. Им становится известно о его собственной любви к Сыну Своему. Моисей и Илия подъяли свидетельство ко Христу и будут прославлены вместе с Ним; но теперь Христос остается для Церкви в одиночестве. Это - более, нежели Царство Божие, это - приобщенность к Отцу и к Его Сыну Иисусу (наверняка не понятое в то время, но воспринятое теперь через посредство силы Духа Святого). Прекрасно это вступление святых в великолепную славу, в облако, обитель Бога; прекрасны эти откровения Божии в плане Его любви к Своему Сыну. Это более чем слава. Пронаблюдайте также с точки зрения нашей приземленности, что Господь разговаривает на земле со Своими учениками так же доверительно, как с Моисеем и Илией. Последние не более близки с Ним, чем Петр, Иаков и Иоанн. Отрадный и драгоценный помысел! И обратите внимание, насколько тонка завеса между ними и тем, небесным, что божественно {Заметьте также, что если Иисус ведет с собою наверх учеников с тем, чтобы те увидели славу Царства Божия и вхождение святых в великолепную славу, в которой пребывал Отец, Он также снизошел к толпе мирской и встретил силу сатаны, под властью которой нам приходится пребывать}.

То что следует далее, иллюстрирует соотнесенность этого откровения с положением вещей здесь, внизу. Ученики не в силах воспользоваться властью Иисуса, уже явленной, с тем чтобы изгнать силу дьявола. И это объясняет нагорная проповедь Бога в плане его помыслов и призывает к упразднению иудейской системы, с тем чтобы провести осуществление этих помыслов. Но это не препятствует благодатным деяниям Христа в очищении людей, пока Он все еще с ними, и человек не отверг его окончательно. Однако, невзирая на бесплодное удивление людей, в разговорах с учениками Он постоянен в убежденности, в Своей отвергнутости и распятии, перенося этот принцип на самоотречение и покорность, которые воспримут то, что было малым.

В оставшейся части главы, начиная со стиха 46 Евангелие повествует о различных чертах себялюбия и особенностях плоти, противопоставляемых благодати и посвященности, явленных во Христе, и тяготеющих к совращению верующего с пути Его. Стихи 46-48, 49, 50, 51-56 дают, соответственно, примеры этого {Эти три отрывка, один за другим показывают, что более утонченное себялюбие распознается труднее: большое личное себялюбие, групповое себялюбие и себялюбие, напускающее на себя рвение к Господу, но не угодное Ему}; в стихах 57-62 контраст между обманчивой человеческой волей и действенным зовом благодати, никчемность плоти при истинном зове и абсолютное отречение от всего в целях повиновения этому представлены нам Духом Божиим {Заметьте, что когда совершает действие воля человека, он не ощущает тягот, но он остается непригодным к служению. когда наступает истинный призыв, то затруднения для него ощутимы}. Господь, отвечая духу, искавшему расширения их сообщества на земле, преданного забвению на кресте) высказывает ученикам то, что Он не утаивал от Самого Себя - истину Божию о том, что все были настолько не расположены к ним, что если кто-либо этого нерасположения не испытывал, то он был именно с ними. Вот так досконально присутствие Христа пытало сердце. Другое соображение, приводимое где-то еще, здесь не повторено. В этой связи Дух ограничивается той точкой зрения, которую мы рассматриваем. Таким образом, отвергнутый Господь не судит никого. Он не мстит за Себя. Он пришел во спасение человеческих жизней. Самаритянин, не принявший Мессию, заслуживал, по словам учеников, истребление. Христос же пришел спасать жизни человеческие. Он покорно воспринимает обиду и следует далее. Были и те, кто желал служить Ему здесь на земле. У Него же не было дома, куда бы Он мог ввести их. В то же время, именно по этой причине, благовествование Царствия Божия было единственным предметом Его неустанной любви; мертвые (по отношению к Богу) пусть погребают мертвых. Тот, кто был призван, кто был жив, должен предаться одному - Царству Божию, свидетельствовать ему; и пусть он не озирается назад, а безотлагательность дела вознесет его надо всеми прочими помыслами. Положивший руку на плуг не должен оглядываться назад. Царство Божие во враждебном окружении людей и всего того, что ему противостояло, властью Божией призывало душу целиком отдаться интересам его чрез силу Бога. Служение Богу при отверженности Христа требовало полного сосредоточения.

Миссия семидесяти описывается в главе 10 - миссия, значительная по сути своей в плане дальнейшего подготовления путей Божиих. Суть эта, действительно, в некотором отношении отлична о сути того, что имело место в начале главы 9. Так надо, и это более решительным образом разрешает проблему взаимоотношений Господа с Иудеями: Его слава явилась позже, и по отношению к Его положению как человека, была следствием отвержения Его народом.

Это отвержение не было пока что окончательным: эта слава была открыта лишь трем из Его учеников, с тем чтобы Господь продолжал свое служение среди людей. Но мы видим такие изменения в этом. Он настойчив в проповедовании того, что есть морально и непреходяще в проповедовании того положения, к которому Он приведет своих учеников, истинной силы Его откровения в мире и суда, грядущего дабы пасть на евреев. Тем не менее, жатва была велика. Ибо любовь, не угасаемая в присутствии греховности, видела надобность в ней сквозь передние ряды противников: но не многие были подвинуты этой любовью. Только Господин жатвы мог выслать истинных делателей.

Уже Господь объявляет их агнцами среди волков. Как это отлично от представления Царствия Божиего народу Божиему! Им (как и тем двенадцати) надлежало довериться попечению Мессии, явленного на землю и затронувшего каждое сердце божественной силой. Им следовало отправиться как работникам Господним с ясной осознанностью их цели, не ради тяжкого труда для добывания пищи, а во имя Его притязаний. Всецело преданные своему служению, они не должны были приветствовать кого-либо. Время торопило. Суд близился. В Израиле были те, кто не являлись сынами мира. Остаток верных будет отличен в силу воздействия их миссии на сердце - пока что не в судебном отношении. Но мир пусть почиет на сынах мира. Эти посланники Христа воспользовались властью, которую обрел Иисус над дьяволом и которую Он смог таким образом даровать (а это было куда более, нежели чудо); и им надлежало возвещать тем, к кому они приходили, о том, что Царствие Божие приблизилось к ним. Весьма существенное свидетельство! Когда суд не сотворялся, то подразумевалась вера, с тем чтобы признать его в свидетельстве. Если их не принимали, им надлежало осудить город, заверив тех людей в том, что будь они приняты или нет, но Царствие Божие приблизилось. Какое торжественное свидетельство - теперь Иисусу предстояло быть отверженным - отвержение, исполнившее меру человеческой порочности! Блудливому Содому будет отраднее в день оный свершения суда, нежели городу тому.

Это ясно показывает характер свидетельства. Господь предрекает бедствие {В стихе 25 этой главы, равно как и главе 13,34, мы имеем дело с примерами морального порядка у Луки, о чем мы уже говорили на стр. 111. Свидетельства Господа безупречно уместны. Они чрезвычайно полезны в плане понимания всего отрывка, и то, что они прочитываются здесь, проливает много света на их же значение. Дело не в исторической последовательности. Позиция, принятая Израилем - учениками - всеми через отвержение Христа, является тем предметом, с которым имеет дело Святой Дух. Эти отрывки соотнесены с ней и очень откровенно показывают позицию людей, посещенных Иисусом, их подлинную суть, помыслы Бога о привнесении божественного через грехопадение, и связь между отвержением Христа и привнесением божественного, вечной жизни и души.

Тем не менее, закон нарушен не был. На самом деле его место заступила благодать, которая вне законауложения сотворяла то, что могло быть сделано при посредстве закона. Мы увидим это далее в данной главе} городам, в которых Он творил Свои деяния, и заверяет Своих учеников, что отвергнуть их в их миссии есть не что иное, как отвергнуть Его, и что при отвержении Его отвергается и Тот, Кто ниспослал Его - Бог Израилев - Отец. По своем возвращении они говорят о силе, что сопутствовала их миссии; бесы повиновались их слову. Господь ответствует, что эти знаки могущества дали Ему представление о полном установлении Царства Божиего - сатана окончательно низвергнут с небес (для установления чего чудеса были всего лишь малой его долей); но было что-то более прекрасное, нежели это, в чем могли они возрадоваться - их имена были начертаны на небесах. В установлении Царства Божиего явленное могущество было истинным, и исход его был несомненным в установлении Царствия Божиего; но начало образовываться еще нечто - богоизбранный народ начал прозревать в отношении того, кому надлежит разделить свою долю с Тем, Кого неверие иудеев и мира влекло обратно на небеса.

Это очень ясно показывает принятую ныне позицию. Теперь, когда свидетельство о Царствии Божием явлено во власти, а Израиль оставлен безответным, Иисус переходит в другую ипостась - божественную. Это было подлинным поводом к радости. Ученики, однако, пока еще не разумели этого. Но Личность и слава Того, от кого ожидалось посвящение их во славу небесную Царствия Божиего, Его право на славное Царствие Божие были открыты им Отцом. Укрощение гордыни людской и благодать Отца к младенцам приличествовали Ему, претворявшему помыслы Своей высшей благодати через смирение Иисуса, и состояли в согласии с сердцем Того, Который явился эти помыслы осуществить. Более того, - Иисусу было дано все. Сын был слишком славен, чтобы быть известным кому-либо, кроме Отца, Который Сам был известен лишь через откровения Сына. К Нему должны приходить люди. Трудность восприятия Его заключалась во славе Его Личности, известной лишь Отцу, и в этом деянии и славе Отца, востребовавшего Самого Сына, дабы явить эту славу. И сие заключено было в Иисусе здесь на земле. Но Он смог доверительно поведать Своим ученикам о том, что, увидев в Нем Мессию и славу Его, они видели то, что пророки и цари безуспешно пытались увидеть. Отец был провозглашен для них, но немногое они поняли из того. В помыслах Бога сие было уделом, реализованным впоследствии через присутствие Святого Духа, Духа усыновления.

Отметим здесь силу Царствия Божиего, дарованную ученикам; их радость в сей момент (через присутствие Самого Мессии, приносящего с Собою могущество Царствия, низвергшее власть дьявола) созерцания того, о чем вещали пророки; в то же время - отторжение их свидетельства и осуждение израильтян, среди которых это свидетельство давалось; и, наконец, призыв Господа (видевшего в их служении всю ту силу, которая учредит Царствие) возрадоваться не в Царствии, установившемся на земле, но во всевышней благодати Бога, Который в Его извечных помыслах даровал им место и имя на небесах, ибо они были отвергнуты на земле. Значимость этой главы в этом плане очевидна. Лука постоянно привносит прекрасное и невиданное в мир небесный.

В стихе 22 нам даны степень господства Иисуса в связи с этой переменой и откровение в отношении помыслов Божиих, ему сопутствующих; показаны отношения и слава Отца и Сына, благодать, явленная смиренным в соответствии с ипостасью и правами Самого Бога Отца. Впоследствии мы увидим развитие этих перемен в моральном плане. Законник желает знать, как наследовать жизнь вечную. Это не есть Царствие и не есть небо, но часть иудейского понимания отношений человека с Богом. Обладание жизнью было поставлено Иудеям законом. В соответствии с библейскими писаниями, подчиненными закону, это преподносилось как жизнь вечная, которую они (фарисеи, по крайней мере) увязали как таковую с соблюдением этого закона, но которая была подвластна восславленным на небесах и благословенным на земле во время тысячелетнего царства, которую мы обладаем ныне в телесах земных и которую закон, как это толкуется в свете заключений, почерпнутых из пророческих книг, предписывает как награду за послушание {Следует отметить, что Господь никогда не употреблял слово вечная жизнь, говоря о плодах послушания. "Дар Божий - жизнь вечная". Будь они покорны, жизнь могла бы быть бесконечна; но воистину теперь, когда грех вошел в жизнь, послушанием не обрести жизнь вечную, и Господь этого не утверждает}. "Но кто исполнит его, тот жив будет им".

Законник поэтому спрашивает, что ему нужно делать. Ответ будет прост: закон (со всеми его уставами, обрядами, всеми положениями правления Божиего, нарушенными людьми; закон, преступление которого вело к суду, провозглашенному пророками - суду, за которым последует установление Богом Царствия в благодати) - закон, повторяю, содержал в себе суть истины в этом отношении и ясно выражал условия существования, если человек должен был получать благо от него в соответствии с праведностью человеческой - праведностью, воспитуемой им самим, согласно которой он сам будет жить. Эти условия изложены в нескольких словах - возлюбить Бога беззаветно и ближнего, как самого себя. Законник держит ответ - Господь принимает и повторяет слова Законоустроителя: "Так поступай и будешь жить". Но человек не поступал так, и сам сознавал это. Он отдален от Бога и легко избегает его; он вознесет к Нему немного показного служения и будет тщеславен чрез это. А человек - вот он, рядом; человеческое себялюбие заставляет его отнестись сознательно к исполнению этой заповеди, которая, если рассудить, была бы счастьем его - сотворить некий рай в мире этом. Несоблюдение ее встречается на каждом шагу, в каждодневной суете, пробуждающей это себялюбие. Все, что окружает его (его общинные узы), заставляет его осознавать нарушения этой заповеди даже тогда, когда душа сама по себе не тревожится об этом. Здесь сердце законника выдает себя. Кто, вопрошает он, есть мой ближний?

Ответ Иисуса показывает ту моральную перемену, которая состоялась с привнесением благодати - посредством проявления этой благодати в человеке, собственно в Его Личности. Наши отношения друг с другом ныне соизмеряются тем божественным началом, что присутствует в нас, и это начало есть любовь. Перед законом человек давал себе оценку в соответствии с той значительностью, которую он мог придать себе, что всегда есть противно любви. Плоть, лелеемая подле Бога, нереальна и не связана с приобщением к Его началу. Священник и левит прошли стороной. Презираемый же миром самарянин не спрашивал о том, кто его ближний. Та любовь, что была в его сердце, делала его ближним по отношению к каждому, кто оказывался в нужде. Именно это творил Сам Бог во Христе; но тогда правовые и телесные разграничения стирались, вытесняемые этим правилом. Любовь, действовавшая в согласии со своими собственными побуждениями, обрела возможность проявить себя в нужде, что родилась раньше ее.

Лука 10,38 - 11,13

На этом заканчивается часть проповеди Господа. Новый ее предмет явлен в стихе 38. Начиная от этого стиха и заканчивая стихом 13 в главе 11, мы прослеживаем, как Господь наставляет Своих учеников в двух великих путях благословения - славе и молитве . Что касается слова, то Господу придана сила с тем, чтобы восприять ее от Него, и которая заставляет забыть обо всем, чтобы услышать слово Его, ибо душа охвачена общением с Богом в благодати. Мы можем заметить, что эти обстоятельства сопряжены с той переменой, что состоялась в этот торжественный момент. Слушание и восприятие слова Его отнесли на второй план те знаки внимания, что полагались быть уделенными Мессии. Эти знаки внимания обусловливались пребыванием Мессии на земле; однако, если иметь в виду то состояние, в котором пребывал человек (ибо он отвергал Спасителя), то он нуждался в слове; и Иисусу, в Его совершенной любви, не будет дано ничего более. Ибо человеку, во имя славы Божией, требовалось только одно, и это есть именно то, чего желает Иисус. Что до Него Самого, то Он обойдется без всего ради этого. Но в заботливости Марфы в отношении Господа, бывшей наверняка уместной и само собой разумеющейся, просматривается слишком много самое себя, ибо ей не по душе были все эти хлопоты.

Молитва, которой Он учил Своих учеников (глава 11), имеет также отношение к тому положению, к которому они пришли прежде, чем был явлен дар Духа Святого {Желание употребить молитву в том виде, в котором ее дал Господь, привело здесь к искажению текста, что признается всеми, кто серьезно занимался этим вопросом (целью являлось согласовать эту молитву с той, что дана у Матфея). Текст же гласит следующее: "Отче наш, да светится имя Твое, да придет Царствие Твое, хлеб насущный дай нам на сей день, и прости нам грехи твои, как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение"}.

Сам Иисус молился, как человек зависимый на земле. Он не получил еще обетования от Отца, с тем чтобы посвятить в него Своих учеников, и не сможет этого сделать до Своего вознесения на небо. Они же, однако, состоят во взаимоотношении с Богом как Отцом их. Слава Его имени, приближение Царствия Его должны были быть в их помыслах в первую очередь. Они подвластные Ему в плане их хлеба насущного. Они искали прощения и спасены от искушения. Молитва вмещала в себя желание сердца, верного Богу; потребность плоти, преданной попечению Отца их; благодать, требуемую для их пути, когда они грешны и, чтобы плоть не проявляла себя, дабы спастись им от власти дьявола.

Далее Господь говорит о неотступности, о том, что просьба не должна исходить от сердца, безразличного к результату ее. Он заверяет их, что молитвы их не будут напрасны, и Отец их Небесный даст Духа Святого просящим у Него. Он приобщает их к Своему родству на земле с Богом. Прислушиваться к Богу, относиться к Нему, как к Отцу - такова на практике суть жизни христианской.

Лука 11,14-54

Далее предъявлены два важных аргумента к свидетельству Его - изгнание бесов и воздействие Его слова. Он явил силу, изгнавшую бесов - это приписали князю бесовскому. Тем не менее, Он связал сильного и разметал деяния его, и это показало, что Царство Божие воистину настало. В таком случае, как этот, когда Бог явился ради избавления человека, все заняло свое истинное место - все стало принадлежать либо дьяволу, либо Господу. Более того, если нечистый дух исходил, а Бог не занимал пустующее место, то дух злой мог вернуться, сопутствуемый духами еще более нечистыми, что было еще хуже, чем до исхода этого нечистого духа.

Вот такое происходило в то время. Но чудотворные деяния - это не все. Он провозгласил слово. Женщина, проникшая сочувствием к радости матери, имевший сына, подобного Иисусу, во всеуслышание сказала о том, как прекрасно быть в родстве с Ним по плоти. И, как и в случае с Марией, Господь налагает это благословение на тех, кто слышал и соблюдал слово Его. Ниневитяне внимали Ионе, царица Савская - Соломону, и ни единого чуда не было сотворено; а ныне здесь среди них есть больший, чем Иона. Было две вещи - откровение (ст. 33) и молитвы, которые правили слышавших его. Если свет истинный полностью озаряет сердце, то в нем не остается места для тьмы. Если совершенная истина предъявлялась в соответствии с премудростью Божией, то именно сердце отвергало ее. Око было порочно. Побуждения и помыслы сердца, отстоящего от Бога, лишь затмевают его; сердце, имеющего только один предмет, Бога и Его славу, будет преисполнено светом. Более того, свет не просто светит сам по себе, он освещает все вокруг. Если бы свет Божий был в душе, то она была им преисполнена и ничуть не затемнена.

Стихи 37-52. Будучи приглашенным в дом фарисея, Он осуждает условности над положением народа и притворство показной праведности, указуя на приукрашенную показную видимость и внутренние алчности и себялюбие, на то, как закон Божий делается для людей бременем неудобоносимым, в то время как сами законники пренебрегают соблюдением его; провозглашая миссию Апостолов и пророков Нового Завета, отвержение которых преисполнит меру порока Израиля и приведет к последнему испытанию тех, кто лицемерно воздвигал гробницы пророкам, избитым отцами их. И тогда вся кровь, ради которой Бог явил Свое долготерпение, ниспосылая свидетельства к вразумлению людей, и которая была пролита вследствие этих свидетельств, взыщется в итоге с непокорных. Слова Господа вызвали злобу фарисеев, старавшихся уловить что-нибудь из уст Его, чтобы затем и обвинить Его же. Резюмируя рассмотренное в главе 11, мы можем сказать, что здесь, с одной стороны, наличествует слово откровения, сказанное во избавление там, где Мессия исполнял обетования , и, с другой стороны, суд людей, которые все отвергли и будут так же отвергать даже то, что будет впоследствии, дабы возвратить их.

В главе 12 ученики оказываются там, где есть свидетельство силы Святого Духа и откровение в отношении того, что мир будет противостоять им после Его ухода. Именно слово и Святой Дух даны вместо Мессии на земле. Им не должно было ни бояться противостояния, ни уверовать в себя, но должно было благоговеть пред Богом, и уверовать в помощь Его; и Святой Дух научит их, что должно говорить. Все станет явным. Бог постигает душу: человек же может прикоснуться лишь к плоти. Здесь на передний план выдвигается то, что есть свыше нынешних обетований - единение души с Богом. Оно исходит из иудаизма, чтобы предстать пред Богом. Призванием их было всеми силами являть Бога в мире - являть Его во имя веры прежде, чем явлено все прочее. Это может им дорого обойтись перед человечеством: Иисус исповедует их перед Ангелами. Это ведет учеников к свету, ибо в нем - Бог; к благоговению через слово и веру во времена гонений на пророка; все порочное, каким бы тайным оно ни было, будет выявлено на свет. Это не все. Хула в отношении явленного свидетельства в их случае будет еще более преступна, нежели хула в адрес Христа. Последняя может быть прощена (и была, и будет в конце концов, несомненно, прощена Иудеям как народу); но кто бы ни богохульствовал в отношении свидетельства учеников - тот хулит Святого Духа. Это прощено не будет. Однако Господь обращается и к их сердцам, равно как и к их совести. Он ободряет их тремя доводами: первый - покровительство Его, пересчитавшего волосы на головах их, во всех испытаниях их веры; второй - то, что на небе и пред Ангелами их верность Христу в сей тяжкой миссии будет Им подтверждена; и третий - значительность их миссии, непризнание которой будет осуждено более сурово, нежели отрицание Самого Христа. Бог сделал шаг, и шаг решающий, в Его благодати и в Его свидетельстве. Вынесение всего к свету, забота Бога, исповедание их Христом на небе, сила Святого Духа с ними - таковы побуждения и напутствия, приданные здесь ученикам для их миссии после ухода Господа.

То, что следует далее, еще ярче рисует то положение, к которому пришли ученики в соответствии с помыслами Бога и в результате того, что Христос был отвергнут (стих 13). Формально Господь отказывается установить справедливость в Израиле. Это не было Его местом. Он имеет дело с душами и наставляет их внимание на другую жизнь, которая длится дольше, чем эта; и вместо раздела наследства между братьями Он призывает людей беречься любостяжания, наставляя их притчей о благе, призванном в мир иной в тот момент, когда он строил проекты своего земного процветания. Что сталось с его душой?

Но дав это основное положение, Он обращается к ученикам и наставляет их главными жизненными принципами, которыми им надлежит руководствоваться на стезе их. Им не следовало думать о дне завтрашнем, но веровать в Бога. Более того - они были не властны над ним. Им дано искать Царствие Божие, и им приложится все, что им требуется. Таково их положение в мире, который отверг его. Но кроме этого, сердце Отца печется о них, им не следует чего-то бояться. Именно благоволению Отца им будет дано Царствие. Чужеземцы и странники здесь будут иметь свое сокровище на небесах; и посему там пребудет и их сердце. Кроме того, им следовало уповать на Господа. Три фактора должны были направить их души: благоволение Отца дать им Царство, сокровище сердца их на небесах и ожидание возвращения Господа. Пока не придет Господь, им суждено уповать - содержать их светильники горящими; их положение должно целиком явить результат постоянного ожидания Господа - выражать это ожидание. Им надлежало быть подобным людям, ожидающим его с чреслами их перепоясанными; и в этом случае, когда все будет учреждено заново согласно сердцу Самого Господа и по воле его, и они будут приведены в дом Отца Его, Он посадит их и, в свою очередь, препояшется, дабы служить им.

Очень важно для читающего обратить внимание на то, что Господь здесь печется не о господстве, как бы ни напрашивалось такое прочтение, и не о пришествии Господа {Отметьте также, что сердце следует за сокровищем. И сокровище не находится там, как говорят люди, где и сердце - мое сердце не находится в нем; но "ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет"} на исходе вечности, а о том, чтобы христианин уповал на Него, исповедуя Христа беззаветно с сердцем одухотворенным. Таких Господь усадит, как гостей, но навечно в доме Отца Своего, куда привел Он их, и в любви Сам сотворит благословение. Любовь эта сделает благословения, целиком полученные от рук Его, во много тысяч раз драгоценнее. Любовь любит служить, себялюбие - чтобы ему прислуживали. Но Он не затем пришел, чтобы служили Ему. Он никогда не отречется от этой любви. Нет ничего совершеннее благодати, выраженной в этих стихах, 35 и 37. {Здесь мы видим божественную участь тех, что жду Господа в его отсутствие. Такова суть подлинного ученика в божественном рассмотрении его - служение его на месте своем на земле.Заметьте также, что здесь, на земле, Господь был слугой. согласно Евангелию от Иоанна 13, Он становится слугой, отправляясь на небеса, ходатаем, и омывает наши ноги. Здесь Он обращает Себя в слугу ради нашего благословения на небесах. В Исходе 21, если раб, исполнивший свою службу, не желал уйти свободным, его предавали суду и прикалывали через ухо к двери в знак его вечного рабства. Иисус безупречно завершил Свое служение Отцу Своему в конце своей земной жизни. В Псалме 39 "уши открыты" (то-есть тело уготовано, что есть состояние послушания: ср. Фил. 2). Это и есть обретение плоти. Теперь Его служение в его жизни на земле как человека завершено, но Он слишком любил Своего Отца, будучи в образе раба - для того, чтобы прекратить это служение; и при смерти Его, согласно Исх. 21, его ухо было проколото, и Он стал рабом навечно - теперь, чтобы омыть наши ноги; и потом, на небесах, когда Он возьмет нас к Себе, как это говорится в этом отрывке, который мы рассматриваем. Какая славная картина любви Христа!}

Отвечая на вопрос Петра, желающего знать, к кому Иисус обращал эти наставления, Господь говорит ему об ответственности тех, кому Он препоручил служение в свое отсутствие. Таким образом, перед нами два момента, характеризующие учеников после отвержения Христа - ожидание Его пришествия и служение. Ожидание, бдение с препоясанными чреслами, дабы принять его, находят свое воздаяние в покое и празднике (блаженство, для чего Он служил), когда Иисус перепоясывается, чтобы служить им; и есть верность в служении правя всем, что принадлежит славе Господа. Мы увидели, помимо этих особых отношений между хождением и учениками и их положением в грядущем мире, общую истину отречения мира, когда был отвергнут Спаситель и Обладание Царствием чрез дар Отца.

В том, что Он далее говорит о служении тех, Кто несут имя Его в Его отсутствие, Господь упоминает тех, которые пребудут в этом положении, оставаясь неверными; Он, таким образом, характеризует тех, которые прилюдно исполняя церковное богослужение, разделяет участь не уверовавших. Суть порока, характеризующего их неверие, состоит в том, что их сердца не будут ожидать пришествия Христа, в то время как им следовало бы ожидать его и приближать со всею истовостью, служа со смирением и стремясь быть обретенным в вере. Они скажут, что Он не придет немедля; и поэтому они будут следовать своей собственной воле, приспособляясь к духу мира и облекая себя властью над такими же рабами. Как благословенно изображено происшедшее! Неслышно придет их Господин в тот момент, когда они его не ждали; и пусть они исповедуются в своем служении Ему - они разделят участь неверующих. Тем не менее, первые будут отличены от вторых; ибо раб, ведавший волю своего Господина и не уготовивший себя к встрече Его, как к награде за свои чаяния, и не исполнивший волю своего Господина, будет сурово наказан; не знавший же Его воли будет наказан менее строго. Я добавил слово "своего" к слову "Господина", что соответствует оригиналу, в котором придается значение осознанному отношению к Господу и вытекающим из этого обязательствам. Во втором случае раб был в неведении относительно определенности воли Господа, однако был грешен в своих поступках, чего не должно было быть в любом случае. Такова есть история истинных и ложных слуг Христа, исповедующей церкви и мира вообще. Но не может быть более серьезного свидетельства в отношении того, что привнесло неверие в церковь, привело к ее крушению и приближающемуся суду, а именно - в отношении прекращения упования на пришествие Господа.

Если спросится с людей за их привилегию, то кто будет более виновнее тех, что именуют себя служителями Господа, не служа Ему в уповании на Его пришествие?

Тем не менее Господь, будучи таким образом отвергнут, пришел принести раздор и огонь на землю. Его бытие на земле воспламенило его еще до того, как состоялось отречение от Него в час крещения смертью, Ему предстоявшего. Но было это, однако, не ранее того, как Его любовь обрела полную свободу, чтобы возрастать в своей силе. Так сердце Его, являвшее собою любовь даже в соизмерении с бесконечностью Божества, было стеснено, пока искупление не высвободило его и не позволило свершиться всем помыслам Божьим, в которых Его власть должна была явить себя сообразно этой любви и для которых это искупление явилось абсолютно необходимым в качестве основы для примирения всех и вся на небе и на земле {Благословенно видеть здесь, что, как бы греховен человек ни был, это в конце концов ведет к свершению помыслов Его благодати. Неверие человеческое вернуло божественную любовь в сердце Христа, любовь ничуть не ослабшую, но неспособную струиться далее и выразить себя; но вся полнота ее силы на кресте позволила ей проистекать во благодати, воцаряющейся через праведность, беспрепятственно далее к самым падшим. Этот отрывок необычайно интересен и благодатен}.

Стихи 51-53. Он подробно описывает разделение, которое явится результатом Его миссии. Мир претерпит не больше веры в Спасителя, нежели это сделал Сам Спаситель, являвшийся предметом ее и исповедуемый ею. Уместно здесь отметить то, как присутствие Спасителя на земле исторгает порок из сердца человеческого. Положение, описанное здесь, представлено в книге Михея - описание самого ужасного состояния, зла, которое только возможно (Михей 7,1-7). {Давайте здесь, в сноске, дадим оценку содержанию этих двух глав, с тем чтобы лучше понять наставление, изложенное в них. В первой (12) Господь, с целью отрешить помыслы каждого от этого мира, говорит с учениками, обращая их к Себе, властвующему над душой так же, как и над телом, и ободряя их словами о непреходящем покровительстве их Отца и намерении его даровать им Царствие; им же, тем временем, суждено было быть странниками и пилигримами, безмятежно покойными в отношении всего того, что происходило вокруг их; Он говорит с народом и показывает им, что самый преуспевающий человек не есть хозяин ни одному дню своей жизни. Он присовокупляет и нечто позитивное. Ученики его должны неустанно день за днем, уповать на Него. Не только божественным должен быть удел - им надлежит еще и обладать всем. Они усядут за трапезу, и Он Сам станет служить им. Это есть божественный удел церкви при возвращении Господа. Служить до Его пришествия - служить в неустанном бдении; затем же настанет Его черед служить им. Далее речь идет о сулимом им наследии и о суде исповедующей церкви и мира. Его учение дало разделение вместо установления власти Царствия. Но Ему суждено умереть. Это наводит на мысли о другом предмете - о нынешнем суде Иудеев. Вместе с Богом они были на пути к судилищу (гл. 13). Владычество Бога явит себя не избирательным судом над отдельными падшими. Все погибнут, если не покаются. Господь лелеял смоковницу в течение одного - последнего года; если народ Божий не даст плода, то она испортит его сад. Создавать видимость соблюдения закона и противостоять Богу, что было с ними (даже Ему, давшему им закон), было лицемерием. Царствию не дано было учредиться явлением власти Царя на земле. Ему надобно было произрастить из малого зерна, пока оно не станет необъятной системой властвования на земле - учением, которое, став системой, проникнет всех и вся. Отвечая на вопрос о том, много ли их, спасающихся, он учит входить сквозь тесные врата обращения и веры в Небо, ибо многие поищут войти в Царствие и не возмогут: когда Хозяин дома встанет и затворит двери (это Христос, отверженный Израилем), то напрасны будут призывы к Нему о том, чтобы Он пребывал в их городах. Вершители беззакония не войдут в Царствие. Господь говорит здесь о Евреях в целом. Они увидят патриархов, пророков - и даже язычников отовсюду - в Царствии, и себя вне его. Тем не мене, факт отвержения Христа не зависел от воли человека и лжецаря, искавшего, по словам фарисеев, как избавиться от Него. Намерения Бога и, увы, несправедливость человеческая вершилась разом. Иерусалиму было назначено преисполнить меру своей несправедливости. Не могло быть, чтобы пророк погиб вне Иерусалима. Но затем подверженность человека испытанию в ответственности его завершится в отвержении Иисуса. Его речь и язык так трогательны и величественны, как язык самого Иеговы. Сколько раз добрый Бог собирал чад Сиона под крылья Свои, а они не захотели! В плане зависимости от воли человеческой это было полное разобщение и запустение. И так было на самом деле. Теперь у Израиля все было покончено с Иеговой, но не у Иеговы с Израилем. Именно пророку надлежало полагаться на верность ему его Бога и - в уверенности, что это не обманет надежд, и что, если суд наступит, он будет совсем непродолжителен - сказать: "Доколе?" (Исаия 6,11; Псалом 78,5). Уныние безысходно, когда нет веры, когда некому сказать: "Доколе?" (Псалом 73,10). Но здесь отвержен Сам Великий Пророк. Однако Он возвещает им, подтверждая Свои права благодати, конец их опустошения. "Вы не увидите Меня, пока не придет время, когда скажете: благословен грядый во имя Господне!" Это внезапное проявление прав, обусловленных Его божественностью, и проявление самой Его божественности во благодати в то время, когда с точки зрения их ответственности все было утрачено, несмотря на возделываемую Им благодатную культуру, неимоверно прекрасны. Именно Сам Бог является в конце всех Своих дел. Резюмируя изложенное, мы можем заключить, что глава 12 представляет нам божественный удел церкви, небеса и жизнь грядущую; глава 13 дополняет ее (вкупе со стихами 54-59 главы 12) рассуждениями о правителях израилевых и земных наряду с наметками о том, что заменит их здесь, на земле}

Далее Он обращается к людям, чтобы предупредить их о существующих знамениях того времени, в котором они жили. Под это свидетельство Он подводит двойную основу: очевидные знамения, данные Богом; и доводы морального плана, которые совесть должна была признать даже в отсутствие знамений и которые, таким образом, обязывали людей принять свидетельство.

Как ни слепы они есть - они на пути к судии. Избавленные, они не выйдут, пока наказание Божие полностью не ляжет на них.

Теперь же, в этот момент (гл. 13) они напомнили Ему об ужасном суде, павшем на некоторых из них, Он им объявляет, что ни этот случай, ни другой, который Он им приводит, не являются чем-то исключительным: если они не покаются, то же произойдет со всеми ними. И Он говорит им притчу с тем, чтобы они уразумели свое положение. Израиль явил собою смоковницу в винограднике Бога. В течение трех лет Он намеревался срубить ее; она наносила ущерб Его винограднику - была громоздка и бесполезно занимала почву. Однако Иисус в последний раз пытался сделать все возможное, чтобы она плодоносила; если это не удастся, благодать сможет лишь уступить дорогу правому суду Хозяина виноградника. К чему пестовать то, что приносит лишь порчу?

Тем не менее, Он поступает в согласии с благодатью и властью в отношении дочери Авраамовой - в соответствии с обетованиями, принесенными этому народу - и показывает им, что их противление, претендующее на противопоставление закона благодати, есть не что иное, как лицемерие.

Как бы то ни было (стихи 18-21), Царствие Божие должно было обрести вследствие Его отвержения формы непредвиденные. Зарожденное словом и не приведенное к властвованию, оно будет умножаться на земле, пока не станет властью вселенской; в качестве внешнего исповедания и учения проникнет весь мир, уготовленный для нее в высочайших помыслах Божиих. Теперь оно не было Царствием, установленным во власти, действующей в праведности, но Царствием, отданным под ответственность человека, хотя помыслы Божии и не свершались. И наконец, Господь в достаточно прямой форме решает вопрос о положении остатка и о роковой участи Иерусалима (стихи 22-35). Когда Он проходил по городам и селениям, исполняя Свое дело благодати и невзирая на признательность рода людского, некто спросил Его: велик ли остаток верных - тех, что избегнут суда над Израилем, Он не называет число, но обращается к совести спрашивающего, убеждая того приложить все силы, дабы войти сквозь тесные врата. Дело не только в том, что большинство не войдут, но многие, пренебрегая вратами, будут желать войти в Царствие, но не смогут. Более того, когда хозяин дома встанет и дверь будет закрыта, то будет слишком поздно. Он скажет им: "Не знаю вас, откуда вы". Они будут ссылаться на то, что Он бывал в их городе. Он же скажет, что не знает их, вершителей беззакония: "Нечестивым же нет мира". Врата в Царствие являли собой подлинное моральное обращение пред ликом Божиим. Израильтяне в большинстве своем не войдут чрез них; и изгоняемые вон в слезах и муках они увидят язычников, восседающих подле кладези обетований; в то время как они, чада Царствия по плоти, были исторгнуты - еще более несчастные оттого, что были так близки от него. И те, что казались первыми, будут последними, а те, что есть последние - первыми.

Фарисеи же, под предлогом заботы о Господе, предлагают Ему удалиться. В ответ на это Он в конце ссылается на волю Божию, ниспославшую Его для свершения служения Его. Речь не шла о власти человека над Ним. Он завершит Свое дело и вслед за тем уйдет; ибо Иерусалим был в неведении относительно времени Его посещения. Истинный Господь его, Сам Иегова, столько раз собирал детей этого упорствующего в непослушании города под крылья Свои, но они не хотели этого! Теперь же Он совершил во благодати Свою последнюю попытку, и дом их пребудет в запустении до тех пор, пока они не покаются и не скажут, возвращаясь к Господу, то, что сказано в Псалме 117: "благословенен грядущий во имя Господне!" Тогда явится Он, и они узрят Его.

Эти беседы ни с чем не сравнимы в очевидной своей непосредственности и силе воздействия. Для Израиля это было последнее послание, последнее посещение Божие. Они его отвергли. Они были покинуты Богом (хоть и по-прежнему любимы) до того часа, когда они призовут Его, ими отвергнутого. Тогда тот же Иисус явится вновь, и Израиль увидит Его. Это будет день, который сотворил Господь.

Отвержение Его - если рассматривать становление Царствия как древо и как закваску в отсутствие Его - давало свои плоды в среде евреев вплоть до самого конца; и возрождение народа в последние дни, и возвращение Иисуса в ответ на их покаяние будут соотнесены с этим величайшим деянием, совершенным во грехе и непослушании. Сие, однако, закладывает основу для дальнейших немаловажных наставлений в отношении Царствия.

Некоторые подробности морального плана раскрыты в следующей (14) главе {В главах 15 и 16 говорится о верховном всесилии благодати, ее плодах и ее воздействии в сопоставлении со всяким явным земным благословением, владычеством Бога на земле в Израиле и Старым Заветом. Четырнадцатая же глава, прежде чем приступить к этому полному откровению, показывает на место, которое надлежит занимать в мире этом в согласии со справедливым знанием Бога о назначении каждого, помня о суде, который Он будет вершить по пришествии. Самовозвышение в сем мире ведет к уничижению. Самоуничижение - садиться на последнее место в соответствии с тем, что мы являем собой, с одной стороны, и, с другой стороны, поступать в любви - ведет к возвышению во имя его, судящего в согласии с нравственностью. Вслед за этим мы уясняем себе ответственность, обусловленную явленной благодатью, и то, чего она стоит в таком мире, как этот. Одним словом, пока существует порок, самовозвышение означает служение ему; сие есть себялюбие и любовь мирская, в которой оно себя показывает. Здесь наличествует нравственное падение. Это есть моральное отдаление от Бога. Когда любовь в деяниях есть представитель Бога перед человечеством в этом мире. Однако, именно ценою всего этого мы становимся Его учениками}. Господь, будучи приглашен в дом фарисея, отстаивает права благодати в применение к догмату старого завета, осуждая то лицемерие, с которым так или иначе нарушается законоустановление о субботе, когда дело касается личных интересов. Он говорит также о духе смиренномудрия, воплотившемся в человеке пред ликом Божиим, и о единении этого духа с любовью в тот час, когда мир одержим корыстью. При следовании по такому пути - который есть, несомненно, Его путь, противопоставленный умонастроениям окружающего мира - кто-то лишится своего места здесь; общество не предпримет ответного шага: но другие времена начинали проступать через отвержение Его, являясь непременным последствием этого отвержения - времена воскресения праведных. Отторгнутые миром от его лона, они обретут свое особое место там, где правит власть Бога. Состоится воскресение праведных. И тогда да будут они вознаграждены за то, что сделали они в любви к Господу и во имя Его. Мы видим, насколько уместно в этот момент напоминание о положении Христа, готового быть преданным смерти в мире этом.

А Царствие - что далее станется с ним? На сей раз по этому поводу Господь изъявляет его в притче о большом ужине благодати (стихи 16-24). Когда приглашенные Богом богатые Иудеи не явили Ему почтения и не являлись, Он разыскал бедняков их стада Своего. Но оставалось еще место в доме его, и Он посылает отыскать язычников и привести их на Его зов, ниспосланный действительной Его властью в тот час, когда те не искали Его. Такова была действенность Его благодати. Евреи сами по себе не обретут свою долю в ней. Но те, кто вошел, должны все взвесить (стихи 25-33). Надобно отказаться от всего в этом мире; любая связь с этим миром должна быть прервана. Чем ближе что-то лежало к сердцу, тем оно было опаснее, тем более должно оно быть ненавидимым. И дело не в том, что любовь и привязанность - предметы греховные; но с тех пор, как Христос отвержен этим миром, все, что привязывает нас к земному, должно быть принесено в жертву Ему. Надо следовать за ним чего бы это не стоило; и надо уметь ненавидеть свою собственную жизнь, и даже потерять ее, но нельзя ослабевать в следовании Господу. Все предавалось забвению здесь, в этой жизни естества. Спасение, Спаситель, вечная жизнь - вот что ставилось во главу угла. Принятие своего креста, таким образом, и следование за Ним были единственным способом быть его учениками. Без этой веры лучше и не начинать строить; и сознавая, что дьявол снаружи нас намного нас сильнее, мы должны быть убеждены в том, что, что ни случись, сможем, имея перед собой ясную цель, быть готовы к встрече с ним с верой во Христа. Со всем, что связано с плотью как таковой, должно быть покончено. Более того (стихи 34, 35), они были призваны нести с собою достаточное своеобразное свидетельство в отношении образа Самого Бога, отвергнутого во Христе, истинной мерой которого и был крест. И если ученики не годились для этого, то они не годились ни для чего. В этом мире они были учениками с поставленной перед ними только одной целью. Отстаивала ли церковь этот образ? Серьезный вопрос для всех нас!

Показав таким образом существенное различие между этими двумя божественными промыслами и процесс перехода от одного промысла к другому, Господь обращается (гл. 15) к высшим принципам - первопричинам того промысла, что был привнесен благодатью. Действительно, дело в сопоставлении этих двух божественных промыслов - то же относится и к главам, которые мы рассматриваем. Но этот контраст восходит ко своему славному началу во благодати Самого Бога, противопоставляемой убогому человеческому фарисейству. Мытари и грешники приближаются к Иисусу, чтобы слушать Его. Истинное достоинство благодати получало надлежащую ей оценку в разумении тех, кто нуждался в этой благодати. Фарисейство отвергало то, что не было так презренно, как оно само, и в то же время отвергало Самого Бога в Его возлюбившем естестве. Фарисеи и книжники взроптали против Того, кто являлся свидетелем этой благодати в сотворении ее.

Я не могу толковать эту главу, явившуюся радостью для стольких душ и предметом стольких откровений во благодати со времени сказания ее Господом, без скрупулезного исследования благодати, совершенной в своем приложении к Господу. Тем не менее, мне надлежит здесь придерживаться предмета великих принципов, оставляя вопрос применимости их тем, кто проповедует слово. Это затруднение постоянно проявляется в этой части Слова.

Прежде всего, великий принцип, который являет Господь и которым Он обосновывает и объясняет деяния Бога (горестно состояние того сердца, которому такое объяснение требуется! изумительны благодать и терпение, его дающие!) - сей великий принцип, я повторяюсь, состоит в том, что Бог, являя благодать, обретает в этом Свою радость. Какой ответ мерзким душам фарисеев, толковавшим это как ущербность!

И возрадуется Пастырь, нашедший свою овцу, женщина, держащая монету вновь в своей руке, Отец, почувствовавший Свое чадо в Своих объятиях. Какая выразительность сущности Бога! Как истов Иисус в донесении ее! Именно на этом, и только на этом зиждется все благословение человека. Именно в этом славен Бог в Его благодати. Однако в сей благодати есть две отличные друг от друга ее составляющие - любовь ищущая и любовь, с которую вас принимают. Две первые притчи описывают первую субстанцию этой благодати. Пастух ищет свою овцу, женщина - свою монету: овца и серебряная монета пассивны в этом искании. Пастух ищет (женщина - тоже), пока не находит, ибо он заинтересован в том, чтобы найти. Ослабевшей заблудшей овце не нужно делать и шага, чтобы вернуться. Пастух возьмет на плечи и отнесет домой. Он берет на себя все заботы, ибо счастлив, возвратив к себе овцу. Таково намерение небес, чтобы ни представляла собою душа человека на земле. Сие есть деяние Христа, Доброго Пастыря. Притча же о женщине позволяет нам те труды, что принимает на Себя Бог в любви Своей. Зажжена свеча, а она метет свой дом, пока не находит потерянную монету. Так и Бог поступает в этом мире, отыскивая грешников. Ненавистная и ненавидящая ревность фарисейства не находит себе места в намерениях небес, где обитает Бог и в счастье, что окружает Его, являет нам отражение Своих собственных совершенств.

Но если ни овца, ни кусочек серебра не предпринимают ничего для своего собственного возвращения, то в сердце возвращенного проделывается настоящая работа; однако эта работа, необходимая в том виде, как она есть для обретения или хотя бы поиска мира и покоя, не есть то, на чем покой зиждется. поэтому возвращение грешника и принятие его описаны в третьей притче. Деяния благодати, свершившиеся сугубо властью Божией и совершенные по своим результатам, представлены нам в первых двух. Здесь же возвращается грешник с чувствами, которые мы теперь исследуем - чувствами, порождаемыми благодатью, но которые никогда не возвысятся до уровня благодати, являемой в принятии его, до тех пор, пока он не вернется.

Вначале описывается его отчужденность от Бога. Виновный, он приходит к порогу отчего дома и явлен отцу человек, отмеченный грехом, кто рад был есть вместе со свиньями рожки, в его последней стадии деградации, к чему привел его грех. Расточив все, что досталось ему от рождения, он оказался в нищете (и многие души чувствуют голод, на который сами же себя обрекают, и опустошенность всех и вся вокруг себя без желания к Богу или благочестию, и зачастую ввергают себя в то, что есть падение во грехе), которая не склоняет его к Богу, но заставляет искать средства в том, что может предоставить сатанинская страна (где ничего не дается просто так); и вот он оказывается среди свиней. Но вступает в силу благодать и помыслы о счастье в родительском доме, о благости, благословлявшей все вокруг него, пробуждаются в его сердце. Там, где творит Дух Божий, всегда наличествуют два фактора - совестливое осознание греховности и влечение сердца. Это есть истинное открытие Бога душе, а Бог есть свет и Он есть любовь; светом здесь является осознание греховности, состоявшееся в совести, а любовью - притягательность благости, подлинное исповедание. Дело не только в нашей греховности, но в нашей потребности и желании общения с Богом, в нашей боязни оттого, то Он есть - это и влечет нас в дорогу. Такова женщина в главе 7. Таков Петр в лодке. Это создает убежденность в том, что мы гибнем, и, возможно, еще слабое, но подлинное чувство благоволения Божиего и счастья быть обретенными пред ликом Его, хотя мы можем и не почувствовать себя уверенными в том, нас примут; и мы не остаемся пребывать там, где гибнем. Присутствует ощущение греховности, падения; ощущение благости в Боге; но нет восчувствования того, что есть в действительности благодать Божия. Благодать дает - когда кто-то идет к Богу и будет рад, что его примут как слугу - свидетельство, чрез работу благодати в сердце, что еще не найден Бог. Более того, совершенствование, хоть и истинное, никогда не даст мира. В восхождении сердцу придан некий покой; но нельзя знать, какого приятия можно ожидать, будучи виновным в забвении Бога. Чем более приближался блудный сын к дому, тем сильнее билось его сердце при мысли о встрече с отцом. Но отец ждет его прихода и поступает с ним не по заслугам его, а как велит ему его отцовское сердце - единственная мера путей Божиих к нам. Он пал на шею своего явившегося в рубище сына, прежде чем тот успел сказать: "Прими меня в число наемников твоих". Этого уже не требовалось говорить. Эти слова исходят от сердца, не ведающего, как оно будет принято, но не от сердца в сретении Богу. Такое сердце уже постигло свое приятие. Заблудший готовится сказать эти слова (так выражают смиренную надежду и говорят о униженном положении); но при полном признании вины по своем прибытии он не говорит вслед за этим - Прими меня наемником. Да и как он может? Сердце отцовское определило его положение посредством своего собственного чувства, своей к нему любовью и благодаря тому месту, которое ему, заблудшему, указало его собственное сердце. Положение отца определяло и положение сына. Это было между отцом и сыном; но это не все. Отец любил сына даже таким, как тот был, однако он не ввел его в дом в том его виде. Та самая любовь, что приняла его как сына, допустит его в дом в образе такого сына, каким ему подобает быть у такого отца. Рабам приказано принести лучшую одежду и одеть его. Вот так, возлюбя и приемля через любовь, рядит нас, убогих, Христос в одежды, чтобы мы вошли в дом. Мы не приносим одежды: Бог подает ее нам.. Сие есть полное обновление; и мы становимся правдой Божией в Нем. Это есть лучшая одежда небесная. Радуются все в доме, кроме фарисействующего истового еврея. Эта радость есть радость отца, но минует весь дом. Старшего сына в доме нет. Он подле дома, но он не войдет. Он не будет иметь никакого отношения к благодати, что сотворила из несчастного повесы предмет радости любви. Тем не менее, благодать вступает в свои права: отец выходит и разрешает ему войти. И так поступает Бог, в Евангелии, в отношении Иудея. Тем не менее человеческая праведность, которая есть не что иное, как себялюбие и грех, отвергает благодать. Но Бог не откажется от Своей благодати, ибо она подобает Ему. Бог будет Богом, а Бог есть любовь. Именно это вытесняет притязания Иудеев, отвергших Господа и исполнение обетований в Нем. То, что привносит мир и характеризует наше воззрение, не есть чувства, выработанные в наших сердцах, хотя таковые действительно существуют, - это есть чувства Самого Бога.

В главе 16 показано, как сказывается благодать на образе поведения, а также изображен контраст (божий промысел изменяется) между поведением, предписываемым христианством в плане мирового порядка вещей и позиций евреев в этом отношении. Здесь эта позиция была только выражением человеческой позиции, выявленной при посредстве закона. Учение, сведенное, таким образом, к притче, подтверждается иносказанием о богаче и Лазаре, приподымая завесу, скрывающую от нас мир иной, в котором явлены последствия поведения людей.

Человек есть управитель от имени Бога (то есть, Бог препоручил ему свое добро). Израиль в этом отношении занимает особое положение. Но человек оказался неверен; таков же на деле и Израиль. Бог отставил его от управления; но человек по-прежнему владеет Его имением и распоряжается им - фактически, по крайней мере (как и Израиль на данный момент). Это добро суть земные предметы - то, чем человек может владеть согласно своей плоти. Будучи лишен управления через свою неверность, но по-прежнему владея хозяйством, он использует его для завоевания расположения должников своего господина, оказывая им услуги. Это и есть то, как следует поступать христианину с земным скарбом, расходуя его для пользы других с мыслью о будущем. Управитель мог присвоить деньги, причитающиеся его господину; он же предпочел приобрести друзей с их помощью (то есть жертвует дары ради пользы в будущем). Мы можем обратить жалкие богатства этого мира в средства преисполняющей любви. Дух благодати, который наполняет наши сердца (а мы сами являемся предметами благодати), творит в отношении временного, что мы используем для другого. Для нас это рассматривается с точки зрения вечной обители. "Чтобы они приняли вас", равнозначное выражению, "чтобы в могли быть приняты" - общая форма изречения в Евангелие от Луки для обозначения просто факта без указания на кого-то, к кому это относится, хотя и употреблено слово "они".

Заметьте - богатства земные не есть наши; сокровища же небесные, если иметь в виду истового христианина, принадлежат ему. Сии богатства неправедны, если принадлежат человеку падшему, а не преданному небу или же если их не было во времена невинности Адама.

Теперь, когда приподнята завеса над миром иным, истина полностью вынесена к свету. И контраст между еврейством и христианством с достаточной ясностью раскрыт: ибо христианство открывает этот мир и, согласно его закону, соотнесено с небесами.

При верховенстве Бога на земле иудаизм обещал временное благословение праведным; однако все нарушилось: даже Мессия, стоявший во главе системы, был отвергнут. Словом, Израиль, от которого ожидалась ответственность и которому были уготовлены земные благословения в ответ на послушание, обманул все надежды. Человек, имея такую основу, не мог долее быть в этом мире носителем свидетельства путей Бога во владычестве. Наступит время суда земного, но оно еще не пришло. Между тем, обладание богатствами являло собой испытание Божией благосклонностью. Личностное себялюбие и увы! безразличие к брату в беде у дверей его стали присущи обладанию ими у Иудеев вместо того, что ожидалось. Откровение же открывает иной мир нашему взору. Человек в сем мире есть человек падший, порочный. Если он получил свое доброе здесь, то его постигает участь грешника; он подвергнется мукам, в то время как другой, которого он презирал, обретет счастье в мире ином.

Здесь не ставится вопрос о том, что дает право вступить на небеса. Речь идет о личности и о контрасте между законами этого мира и мира невидимого. Иудей избрал этот мир: он потерял этот мир и другой тоже. Бедняк же, о котором он думал презрительно, обретался на лоне Авраама. Содержание этой притчи раскрывает ее связь с вопросом о надеждах Израиля и идею о том, что богатство являлось испытанием благоволения Божиего (идею, которая, во всяком случае, как бы ни была ошибочна, достаточно понятна при условии, что мир сей есть место благословения под верховенством Бога). Тема притчи раскрыта также тем, что дано в конце ее. Несчастный богач желает, чтобы кто-либо из воскресших упредил его братьев. Авраам говорит ему о тщетности этого средства. Для Израиля все было кончено. Бог не явил вновь Своего Сына народу, который отверг Его, пренебрегая законом и презрев пророков. Свидетельство Его воскрешению встретило то же неверие, которое отвергло Его при жизни, равно как и предшествовавших Ему пророков. Нет утешения в мире ином, если свидетельство слову, обращенному к совести, отвергнуто в мире этом. Нельзя перейти пропасть. Возвращающийся Господь не убедит презревших слово. Все решит суд над иудеями, который завершит промысел Божий; ибо предыдущая притча показывает, как должны поступать христиане в отношении того, что преходяще. Все проистекает из благодати, которая, в любви Божией, дает спасение человеку и упраздняет узаконенный промысел и его принципы привнесением божественного.

Благодать является первопричиной хождения христианина и направляет его. Он не может безнаказанно (гл. 17) презреть слабого. Он не должен уставать прощать брата своего. Если он обладает верой хотя бы с зерно горчичное, то сила Божия оказывается, так сказать, в его распоряжении. Тем не менее, исполнив все, он лишь выполнил свой долг (стихи 5-10). Далее Господь являет (стихи 11-37) избавление от иудаизма, который Он все еще различал; и, вслед за этим - суд. Когда Он проходил Самарией и Галилеей десятеро прокаженных, подойдя к Нему, издали умоляют исцелить их. Он отсылает их к священникам. Действительно, это было равноценно тому, как если бы он сказал - вы очистились. Ни к чему было бы произнесение ими слова "нечистые", и они знали это. Они принимают слово Христово, уходят прочь с осознанием греховности и тут же исцеляются в пути. Девятеро из них, удовлетворенные вкушением плода Его могущества, продолжают свой путь к священникам и остаются иудеями, не покидая пределов старой овчарни. Иисус признавал это; но они призывали Его лишь во имя выгоды от Его присутствия и оставались там, где были. Они не узрели ничего, что могло бы их привлечь, ни в Его Личности, ни в Божием могуществе в Нем. Они пребывают евреями. Но этот бедный путник - десятый - узнает благую руку Бога. Он падает ниц перед Иисусом, воздавая славу Ему. Господь отправляет его в путь свободным в своей вере: "Иди; вера твоя спасла тебя". Ему не надобно более идти к священникам. Он обрел Бога и источник благословения во Христе и уходит, избавленный от ига, которому было суждено быть свергнутым по закону повсеместно. Ибо Царствие Божие было среди них. Для тех, кто мог распознать его, Царь был здесь, с ними. Царствие не пришло приметным для мира образом. Оно было здесь с тем, чтобы ученики вскоре возжелали видеть один из тех дней, когда они вкушали блаженства от присутствия Господа на земле, но они его не увидят. Далее говорит Он о притязаниях лже-христиан после отвержения христиан и становлении люда добычей козней диавольских. Ученикам Его не надобно следовать Ему. Что касается Иерусалима, то они будут подвергнуты сим соблазнам, но они располагали наставлениями Господа к преодолению их.

Теперь же Сын Человеческий, в день Свой, будет подобен молнии, но прежде надлежит Ему много пострадать от не уверовавших евреев. Тот день будет как день Лота, и как день Ноя: род людской будет беззаботно предаваться своим плотским прихотям точно также, когда мир был ввергнут в потоп, а Содом был охвачен пламенем, ниспосланным с неба. Сие будет откровением Сына Человеческого - откровением для всех, откровением внезапным и ярким. Это относилось к Иерусалиму. После такого предостережения заботой рода сего было избежать суда Сына человеческого, который в час пришествия Его падет на город, отвергший Его; ибо сей Сын человеческий, ими не признанный, явится вновь во славе Своей. Не должно быть обращения назад; сие обращение обозначит предание души суду. Лучше лишиться всего, даже жизни самой, нежели состоять в узах с тем, что должно быть предано суду. Ежели они спасутся и сохранят себе жизнь через неверность, то суд сей был судом Божиим; Он знал, как настичь их в постели, и как избрать одного из двух в одной постели, и как избрать одну из двух, молотивших зерно на одной мельнице.

Так характер суда показывает, что не имеется в виду разорение Иерусалима Титом. Это был суд Божий, суд избирательный, который мог призвать и пощадить, но есть еще суд на земле: в постели, на мельнице, на кровлях домов, на полях. Предостереженные Господом, они должны позабыть все и печься лишь о Нем, явившемся судить. Коль спросят, где сему быть - везде, где труп, там суд, который падет подобно грифу невидимому, но от которого нет жертве спасения.

Но перед лицом всей силы их недругов и поработителей (ибо здесь, как мы видели, будут таковые, так что они могли и жизни лишиться), у бедствующего остатка будет к чему обратиться. Им должно (гл. 18) быть неустанными в молитве, прибежище верных во все времена - прибежище человека, коль он ее разумеет. Бог вознаградит Его избранных, хотя в отношении проявления их веры Он, действительно, пошлет им испытания. Но коль скоро Он явился, найдет ли Сын Человеческий ту веру, что ждала Его вмешательства? Это и было сокровенным вопросом, ответ на который предоставлено давать человеку - вопросом, подразумевавшим, что вряд ли можно было бы ожидать ответа, хотя ему и надлежит быть. Тем не менее, будь здесь какая-либо вера, приемлемая Им и Им искомая, она не будет обманута или смущена.

Мы увидим, что Царствие (а это и есть предмет разговора) на тот момент представлено среди евреев двояко - в Личности Иисуса, явленного тогда (гл. 17,21), и в свержении суда, при котором избранным будет оказана милость и отмщение Божие свершится от их имени. Поэтому им следовало думать лишь об угождении Ему, как бы ни был тягостен и беспечен мир. Это день суда над грешниками, а не день вознесения праведных на небо. Второе более подобает Еноху и Аврааму; Ною и Лоту, чрез которых были спасены оставшиеся жить на земле; но есть притеснители, пред которыми должен быть отмщен остаток верных. Стих 31 показывает, что им следует помышлять только о суде и не приобщать себя ни к чему как человекам. По обособлении их от всего их единственная надежда в такой момент будет в Боге.

Далее, в стихе 9 главы 18, Господь возобновляет описание тех образов, что соответствовали Царствию, чтобы быть допущенным в него теперь во следовании Ему. Начиная со стиха 35 {Случай со слепым при Иерихоне, как уже отмечалось (во всех обзорных Евангелие), есть начало последних событий в жизни Христа} близится великий переход.

Стих 8 главы 18 подытоживает пророческое предостережение в отношении дней последних. Далее Господь возвращается к Своим рассуждениям о тех образах, что подобают порядку вещей, учреждаемому благодатью. Фарисейская набожность далека от того, чтобы быть представленным ко вхождению в Царствие. Самый жалкий грешник, исповедовавшийся в своей греховности, скорее будет оправдан перед Богом, нежели уверенный в своей праведности. Возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится. Какой образец и какого свидетеля истины сей явил собой Сам Господь Иисус Христос!

Дух младенческий - в простоте своей верящий всему, ему, доверчивому, сказанному, уничижающий себя в своих глазах и всем уступающий - сие есть достойно Царствия Божиего. Что же еще Он допустит?

Опять же, принципы Царствия в том виде, как они устанавливались через отвержение Христа, были полной противоположностью временным благословениям, прилагаемым к законопослушанию, и прекрасны, коль закон тот уместен. Не было благости в человеке: лишь Бог есть благ. Юноша, бывший послушным закону в своем хождении, призван отречься от всего с тем, чтобы следовать за Господом. Иисус знал о его положении и о его сердце, и Он указал на скаредность, что направляла его и вскармливалась обладаемыми им богатствами. Ему следовало продать все, что он имел и следовать за Иисусом; он будет иметь сокровище на небесах. Юноша ушел опечаленный. Богатства, что в глазах людских казались знаком Божиего благоволения, представали не чем иным, как помехой, коль скоро вопрос касался души и неба. В то же время Господь говорит, что каждый, отрекшийся от всего, что дорого ему, во имя Царствия небесного, получил бы гораздо более в мире этом и в будущей жизни вечной. Можно отметить, что здесь нам явлен принцип в его применении к Царствию.

И наконец, на пути к Иерусалиму, Господь откровенно и доверительно повествует Своим ученикам о том, что суждено Ему быть преданным, поруганным и отданным на смерть, и затем воскреснуть. Это было исполнением всего того, о чем написали пророки. Но ученики ничего из этого не поняли.

Если уделом Господа было убедить тех, кто следовал за ним, принять крест, то Он не мог не возложить его на Себя. Он шел впереди овец Своих своею стезей самопожертвования и посвященности, чтобы подготовить путь. Он шел один. Это была стезя, на которую еще не ступал Его народ и на которую он, действительно, ступить не мог, пока Он не сделает этого.

Теперь же начинается рассказ о Его последнем приходе в Иерусалим и о Его связанности с ним (стих 35). Здесь Он снова и в последний раз являет Себя Сыном Давидовым, возлагая на совесть рода сего Свои притязания на это звание и являя последствия Своего отвержения. Подле Иерихона места проклятия Он дарует прозрение слепому, уверовавшему в то, что Он есть Сын Давидов. Так, воистину, те, кто обладал этой верой, прозрели с тем, чтобы следовать за Ним, и они увидели даже нечто более великое, нежели это.

В Иерихоне {У Луки приход в Иерихон констатируется как главный факт, противопоставляемый главному его хождению, прослеживаемому от главы 9,51. На самом же деле именно на выходе из Иерихона Он увидел слепого. Главным фактом является все, что нам дано здесь с тем, чтобы определить всему рассказу, Закхею и т.д., его нормальную ценность} (гл. 19) Он источает благодать, невзирая на дух фарисейский. Именно как сына Авраамова отмечает Он Закхея, который - пребывая сам по себе в положении ошибочном - был чуток и великодушен {Я не сомневаюсь в том, что Закхей являет Иисусу то, что он совершил обычным порядком, до прихода Господа к нему. Однако дому его пришло спасение в тот день} через благодать. В глазах Иисуса его положение не убавило в нем сущности сына Авраамова (будь же это так, кто мог бы быть благословен?) и не положило препятствия на пути к тому спасению, что явилось к заблудшим. Оно вошло вместе с Иисусом в дом сего сына Авраамова. Он принес спасение независимо от того, кто мог бы его наследовать.

Тем не менее, Он не утаивает от них Своего ухода и той сути, которую обретет Царствие вследствие Его отсутствия. Что до них, то мысли их были заняты Израилем и ожиданием грядущего Царства. Посему Господь растолковывает им то, что имело бы место произойти. Он отправляется с тем, чтобы получить Царствие и вернуться. В то же время он препоручает часть Своего имения (дары Духа) Своим слугам, чтобы те употребили его в оборот в Его отсутствие. Отличие этой притчи от притчи в Евангелие от Матфея вот в чем: Матфей являет нам верховенство и умудренность дающего, дары которого разнятся в зависимости от Его оценки того истинного слуги; у Луки же это более соотнесено с ответственностью слуг, каждый из которых получает равную долю, и один из них добыл через нее больше для своего господина, нежели прочие. Потому и не говорится, как у Матфея: "Войди в радость Господина твоего" - всем даются эти прекрасные напутствия; но одному дается управление над десятью городами ; другому - над пятью (то есть, доля царства по труду их). Раба не лишают того, что он приобрел, хоть и приобретено оно было для господина. Он - обладатель. По другому обстоит дело с рабом, не извлекшим пользы из своего таланта; то, что было поручено ему, передоверено тому, кто приобрел вдесятеро больше.

То, что мы здесь приобретаем духовно, в духовном разумении и в познании Бога в силе, не исчезнет бесследно в мире ином. Наоборот, мы приобретаем больше и слава наследия воздается по нашим деяниям. Все есть благодать.

Однако в истории с царством наличествует еще одна деталь. Жители (Иудеи) не только отвергают правителя, но, когда он отправился за получением царства, отправляют вслед ему гонца, чтобы сказать, что они не хотят его царствования над ними. Так евреи, когда Петр заявляет им об их греховности и говорит, что если они покаются, то Иисус вернется, а с Ним наступят времена отрады - Иудеи отвергают свидетельство и отсылают Стефана вслед за Иисусом, чтобы засвидетельствовать их нежелание что-либо иметь с Ним. Когда же Он возвращается, пред Его взором идет суд над упорствующими. Явные противники Христовы, они получают по заслугам за свою непокорность.

Он провозгласил то, что являло собой Царствие - каким ему следует быть. Теперь Он грядет явить его в Своем Лике жителям Иерусалима в последний раз, как это предрекал Захария. Этот замечательный момент рассматривался в его общем аспекте при изучении Матфея и Марка; однако некоторые особые обстоятельства заслуживают упоминания здесь. Все собрались у места, где ОН входил. В одной толпе и ученики, и фарисеи. И есть Иерусалим в день его посещения, и он этого не ведает.

Несколько замечательных восхвалений провозглашаются Его учениками, подвигнутыми по этому поводу Духом Божиим. И умолкни они - камни разразятся провозглашением славы Отвергнутого. Царствие, триумфально приветствуемое, не есть просто Царствие в его раннем выражении. У Матфея было "осанна Сына Давидова", и "благословен грядущий во имя Господне; осанна в вышних". Сие было воистину; но есть здесь нечто большее. Сын Давидов удаляется. Он воистину Царь, грядущий во имя Господне; но это уже не остаток Израиля, ищущий спасения в имени Сына Давидова, признавая право Его зваться так. Это - "мир на небесах и слава в вышних". Царствие зиждется на мире, учреждаемом в местах божественных. Сын Человеческий, вознесенный ввысь в одолении сатаны, принес успокоение небесам. Слава благодати в Лице его состоялась во имя непреходящей и всевышней славы Бога любящего. Царствие на земле есть не что иное, как плод славы, упроченной благодатью. Сила, изгнавшая сатану, установила мир на небесах. В начале Евангелие от Луки 2,14, воздается в явленной благодати Слава Богу в вышних, является мир на землю, благоволение (Божие) в роде людском. Дабы установить Царствие, мир заключен на небесах; слава Божия окончательно упрочена в вышних.

Отметим здесь, что когда Он приблизился к Иерусалиму, то заплакал о нем. Здесь это не так, как у Матфея, где в речи, обращенной к евреям, Он подчеркивает, что Иерусалим, что отверг и побил пророков, Эммануила, Господа, Который столько раз хотел собрать детей под крылья Свои, оставшись бесстыдно отверженным - этот Иерусалим предается отныне запустению до пришествия Его. Это есть час его, Иерусалима, посещения, и он не познал его. Если бы Он только, хотя бы сейчас, прислушался к зову откровения Бога своего! Он предается в руки язычников, врагов его, что не оставят от него камня на камне. Другими словами, Иерусалим, не признавший этого посещения Божиего во благодати в Лице Иисуса, отторжен - свидетельство не проследует далее - и высвобождает место для нового мироустройства. И уже здесь видится разрушение Иерусалима Титом. То, о чем говорит здесь Господь, есть также суть храма в моральном плане. Дух не упоминает здесь о том, что сие есть храм Божий для всех народов. Попросту (гл. 20,16) виноградник отдается другим. Тогда натолкнутся они на камень преткновения: когда он упадет на них - то есть, когда Иисус явится для суда - то сотрет их в порошок.

В Его ответе саддукеям есть три существенных момента, дополняющие то, что сказано у Матфея. Во-первых, суть не только в положении воскресших и несомненности воскресения; суть есть тот век, которого сподобятся достигнуть посчитанные достойными его, воскресение отдельных (стих 35). Во-вторых, эти достойные суть сыны Божии, будучи сынами воскресения (стих 36). И наконец, в ожидании этого воскресения, их души избегут смерти; у Бога все живы, хотя и могут быть сокрыты от взора людского (стих 38).

Притча о брачном пире здесь опущена. В главе 14 этого Евангелия мы находим ее с присущими ей деталями - миссией к убогим рода сего на закоулках города, чего нет у Матфея, который дает нам вместо этого суд Иерусалиму до провозглашения евангелизации язычников. Все это суть характерно. У Луки же повествуется о благодати, о нравственном состоянии перед Богом и о новом мироустроении, учреждаемом по отвержении Христа. Я не буду подробно останавливаться на тех моментах, что суть общи в рассказах как у Луки, так и Матфея. В отношении Господа они едины в изложении главных фактов: отречения евреев и последствий этого.

Если сравнить гл. 23 у Матфея и гл. 20,45-47 у Луки, то различие улавливается сразу. У Луки Дух дает нам в трех стихах то, что ниспровергает книжников. У Матфея же полностью раскрыто то их положение в плане богоустроения - в качестве ли обретающихся, пока пребывал Моисей, или с точки зрения их виновности перед Богом в их положении.

Проповедь Господа в главе 21 достаточно своеобразно показывает характерные особенности этого Евангелия. Дух благодатный, противопоставленный духу иудейскому, видится в рассказе о пожертвовании бедной вдовы. Однако пророчество Господа заслуживает детального рассмотрения. Стих 6, как и конец главы 19, говорит только о разрушении тогдашнего Иерусалима. Это же можно сказать о вопросе учеников. Они ничего не говорят о скончании века. Далее Господь приступает к объяснению обязанностей и положения Его учеников, которых им надлежит придерживаться до того часа. В стихе 8 сказано "Это время близко", - чего мы не находим у Матфея. Здесь Он намного подробнее объясняет им их служение на время этого периода, ободряет их и обещает требуемую помощь. Гонение за свидетельство будут обращены к ним. Начиная с середины стиха 11 и до конца стиха 19, мы прочитываем наставления Его ученикам во всех подробностях, каковых нет в соответствующем отрывке у Матфея. Эти подробности описывают общие положения в том же плане, но дополняются словами о положении евреев, особенно тех, которые более или менее откровенно приняли слово. Весь сонм свидетельств, воспроизведенный как обращенных к Израилю, но распространяющихся на все народы, приводится у Матфея до конца главы 14. У Луки же говорится о предстоящем служении учеников до той поры, пока суд Божий не положит конец тому, чему отвержением Христа воистину предсказан конец. Поэтому в стихе 20 Господь ничего не говорит о мерзости запустения, реченной Даниилом, но предоставляет факт осады Иерусалима и близящегося вслед за этим его опустошения - не кончины века, как у Матфея. Таковы были дни воздаяния Иудеям, увенчавшим свою мятежность отвержением Господа. Поэтому будет попираем Иерусалим язычниками, доколе не окончатся времена язычников, то есть те времена, что отданы во власть империям язычников согласно помыслам Бога, явленным в пророчествах Даниила. Это и есть то время, в которое мы живем. На этом речение прерывается. Его главный предмет исчерпан; но все же в последнем эпизоде есть некоторые события, которые стоит раскрыть и которые завершают историю этого языческого владычества.

Мы также видим далее, что хотя сие есть начало суда, от которого Иерусалиму не оправиться до тех пор, пока не свершится все и песнь 40 Исаии не обратится к нему, тем не менее великая скорбь здесь не упомянута. Здесь - глубокое уныние, гнев, падший на людей, как это и было на самом деле при осаде Иерусалима Титом; и так же евреи уводились в плен. Здесь также не сказано "И вдруг, после скорби дней тех". Тем не менее без ссылки на время, но после слов о владычестве язычников заходит речь о кончине века. Знамения в небе, уныние на земле, могучее движение волн в море людском. Человеческое сердце, смятенное пророчеством, предвосхищает бедствия, что, оставаясь неведомыми, грозят человеку; ибо потрясены все авторитеты, управляющие человеком. И тогда они увидят Сына Человеческого, однажды отторгнутого от земли, грядущим с небес и отмеченным печатью Иеговы, с силою и славою великой - Сына Человеческого, о Котором всегда говорит это Евангелие. На сем завершается пророчество. Здесь мы видим не собрание избранных израильтян, ранее бывших самими по себе, о которых говорит Матфей.

Далее следуют призывы, с тем чтобы день уныния мог явиться доказательством обращения в веру тех, кто, уверовав в Господа, послушествовал голосу раба Его. "Род" (это слово уже было разъяснено при толковании Евангелия от Матфея) не пройдет, как все это будет. Та мера времени, что минула с той поры и должна еще минуть до самого конца, оставлена во мраке. Небесное не измеряется земными сроками. Более того, этот момент сокрыт в знании Отца. Тем не менее небо и земля прейдут, но не прейдут слова Иисуса. Далее Он говорит им, чтобы, обретаясь на земле, они блюли себя, дабы сердца их не были отягощены такими предметами, что опустят их в рутину того мира, в котором им, напротив, надлежит свидетельствовать. Ибо день тот, подобно сети, найдет на всех тех, кто поселился и обретался здесь. Им надлежало бдеть и молиться, дабы сподобиться избежать всего этого и предстать пред Сына Человеческого. Сие есть по-прежнему предмет великий нашего Евангелия. Быть с Ним, как те, что бежали земли, быть среди 144000 на горе Сион - это и будет совершение сего благословения, но место не названо; ибо если есть верность в тех, к кому Он непосредственно обращался, то надежда, рожденная от Его слов, исполнится наилучшим образом в Его божественном присутствии в день славы.

В главе 22 детально описываются последние часы жизни Господа нашего. Первосвященники, убоявшись народа, ищут, как бы погубить Его. Иуда, одержимый сатаной, предлагает посредничество, с тем, чтобы они могли взять Его не при народе. Наступает день Пасхи, и Господь исполняет то, к чему Его обязывает Его служение любви в данных обстоятельствах. Я не буду останавливаться на тех моментах, которые касаются своеобразия этого Евангелия, той перемены, что имела прямое и непосредственное отношение к смерти Господа. Итак, Он желал вкусить эту последнюю пасху со своими учениками, поскольку Он уже не будет есть ее, пока она не совершится в Царстве Божием, то есть чрез смерть Его. Он не выпьет более вина, доколе не придет Царствие Божие. Он не говорит - доколе не выпьет его, нового в Царствии Отца Своего, но говорит только, что не выпьет его, пока не придет Царствие: точно так же, как времена язычников есть видимая реальность, так же и здесь Христианство, Царствие как оно есть сейчас, не есть золотой век. Обратите внимание также на трогательное выражение любви, явленное здесь: Его сердце нуждалось в этом последнем откровении любви, прежде чем покинуть их.

Новый завет учреждается здесь на символически испитой крови. Покончено со старым. И востребована кровь для установления нового. В то же время сам завет не установлен; но все, со стороны Бога, соделано. Кровь не была пролита для того, чтобы дать силу завету суда как в первый раз; она пролита в имя тех, кто принял Иисуса, ожидая времени, когда сам завет будет закончен с Израилем в благодати.

Сами ученики, веруя словам Христовым, не знают, кто бы из них мог предать Его, и спрашивают об этом друг друга. Удивительное выражение уверования во все, что Он говорил - ибо ни у одного Иуды, не было нечистой совести - говорило о их непричастности к измене. В то же время одолеваемые плотскими помыслами о Царствии, они затевают спор о первом в нем месте; и сие - у подножия креста, за столом, где Господь дает им последние заверения в любви Своей. Здесь - искренность сердца, но какое сердце ею исполнено! Что касается Его Самого, то Он занял самое смиренное место, и пребывал Один в нем - наиболее прекрасном для любви. Им должно было следовать за Ним в самой непосредственной от Него близости. Его благодать признает таковые их деяния, как если бы Он был их должником за их заботу в горький час Его на земле. Он помнил об этом. В день Царствия Его дано им будет двенадцать престолов, как правителям Израиля, средь которого они следовали Ему.

Но теперь это было вопросом хождения через смерть; и теперь, когда они проследовали за Ним так далеко - какая возможность у диавола просеять их, поскольку они долее уже не могли следовать Ему как человеки, обретающиеся на земле! Все, что было связано с живым Мессией, было полностью ниспровергнуто, и смерть была рядом. Кто мог бы пройти через нее? Сатана бы извлек корысть из этого, и желал ими обладать, дабы просеивать их. Иисус не ищет избежать этого просеивания для Своих учеников. Это было невозможно, ибо Ему предстоит пройти через смерть, а их надежда была в Нем. Они не могут избежать этого: плоти предстоит испытание смертью. Но Он молится за них, чтобы вера того, кого он специально называет по имени, не обманула ожиданий. Пылкая плоть Симона более других была подвержена опасности, в которую могла его ввергнуть ошибочная уверенность в силе плоти и в которой эта уверенность не даст ему поддержки. Будучи, однако, объектом сей благодати со стороны Господа, его падение явится средством его укрепления. Зная, что есть плоть, а также зная совершенство благодати, он сможет утвердить своих братьев. Петр заявляет, что может совершить все - и это как раз то, в чем он совершенно не преуспеет. Господь вкратце предсказывает то, что тот совершит на самом деле.

Далее Иисус предваряет их в том, что все должно измениться. Во время пребывания Его здесь, на земле, истинный Мессия, Эммануил - Он оберегал их от всех тягот; когда Он посылал их на хождения по Израилю, они не нуждались ни в чем. Но сейчас (ибо не вступало еще Царствие во власть) они, как и Он Сам, будут открыты гонениям и насилию. То есть им самим придется позаботиться о себе. Петру, всегда стремящемуся всех опередить и воспринявшему слова Христа в буквальном смысле, позволено явить свои помыслы посредством предъявления двух мечей. Слово, сказанное Господом, прерывает его и показывает ему, что нет смысла заходить далее. В то время они были неспособны к этому. Что до Него Самого, то Он спокойно вершит Свое обычное служение. Побуждаемый духовно близящимися событиями, Он призывает Своих учеников к молению, чтобы не впали те во искушение; то есть, чтобы когда придет время их испытаний в хождении с Богом, они избрали послушание Богу, а не отдаление от Него. Бывают моменты, ниспосылаемые Богом, в которые все подвергается испытанию силою диавола.

Удивительным образом показана далее подвластность Господа, как человека. Вся сцена в Гефсимании и при распятии, у Луки, являет человека, совершенного в Его подвластности. Он молится: Он покорствует воле Отца Своего. Ангел укрепляет Его - это являлось их служением Сыну Человеческому {Здесь есть чрезвычайно интересные детали, которые поступают при сравнении соответствующих мест этого Евангелия и других, а также детали, вырисовывающие характерные особенности этого Евангелия самым удивительным образом. Если говорить о Гефсимании, то у Луки борение Господа изображено более полно, чем где-либо; на кресте же Он выше страданий, переносимых Им. Здесь они не выражены: Он превыше их. Это не есть божественная сторона действа, как у Иоанна, где не говорится о борении в Гефсимании, но когда Он называет Себя, они отступают назад и падают на землю. На кресте не звучат слова: "Боже мой, Боже мой! для чего Ты меня оставил?", но предает Он Богу Дух Свой. У Луки же это рассказано по-другому. В Гефсимании перед нами предстает Человек в печали, человек, ощущающий во всей глубине то, что было перед Ним, и надеющейся на Отца Своего. "Находясь в борении, прилежнее молился". На кресте мы видим Того, Кто, как человек, преклонился пред волею Отца Своего и спокоен, как Тот, Кто есть превыше всякой печали и страдания, какими бы они не были. Он говорит плачущим женщинам, чтобы те оплакивали себя, а не Его, древо зеленое, ибо близится суд. Он молится за тех, что пришли распять Его; Он речет мир и радость божественную несчастному злодею, который обратился; Он отправляется в рай ранее пришествия Царствия. То же самое видится, в частности, в факте Его смерти. Не так, как у Иоанна, он предает Свой дух, но: "Отче! в руки Твои предаю дух Мой". В смерти Он как человек, что знает Своего Бога Отца и верит в Него, препоручает дух свой Ему, которого Он вот так познал. У Матфея же речь идет о покинутости Богом и его ощущении этой покинутости. Своеобразие этого Евангелия, ясно изображающего Христа как Человека совершенного, представляется чрезвычайно интересным. Он прошел с Богом через все Свои печали и затем в совершенном умиротворении возвысился над ними; Его вера в Отца Своего совершенна даже в смерти - сие есть тропа, до сего времени не хоженная человеком, и на которую никогда не ступят ноги святых. Когда Иордан затопил все свои берега в час жатвы, ковчег во глубинах его сотворил сухой путь к наследию народа Божиего}. Затем, испытывая глубокий внутренний конфликт, Он молится еще прилежнее: подвластный человек, Он безукоризнен в своей подчиненности. Глубина конфликта еще более сближает Его с Его Отцом. Учеников же осенила лишь тень того, что призывало Иисуса к молитве. Они находят утешение в забытьи сна. Господь, с терпением благодати, повторяет Свое предостережение, и тут появляется толпа. Предупрежденный и оттого уверенный в себе Петр, спящий при близящемся искушении во время молитвы Господа, изумлен при виде Христа, позволяющего увести Себя, подобно овце, уводимой на бойню, и затем увы! отрекается, когда Иисус говорит правду. Однако будучи послушен, как Господь, воле Отца Своего, Иисус ясно показывает, и что Его сила не покинула Его. Он исцеляет рану, нанесенную Петром рабу первосвященника, и вслед за этим дает Себя увести, сказав при этом, что это - их время и власть тьмы.

Во всем этом мы видим полную подвластность человека, власть смерти во всей ее силе, ниспосылаемая как испытание; однако помимо того, что происходило в душе Его и пред лицом Отца Его, в чем мы видим реальность этих факторов, здесь было самое совершенное спокойствие, самое тихое умиротворение, сказанное людям {Очень поражает то, как Христос пребывает, по божественному совершенству, в обстоятельствах, в коих Он находился. Они лишь подчеркивают совершенство. Он ощущал их, не был подвластен, но покорялся им - всегда Сам. То, постоянно истинное, чудесным образом явлено здесь. Он молился с преисполненным чувством того, что станется с Ним - грядет сила, которую испить Ему - оборачивается и предупреждает их, слегка упрекает и извиняет Петра, как будто это происходит в Галилее, но плоть слаба; и затем Его Отцу явлено глубочайшее предсмертное мучение. Благодать Его - в отношении Петра; мучение - пред лицем Бога; и Он был благодатью Петру - в мучении при мысли о чаше} - благодать, которая никогда себя не опорочит. Так, когда Петр отрекается от Него, Он в соответствующий момент взглядывает на него. Весь вид чудовищного судилища не смущает Его мыслей, и Петр сражен этим взглядом. Когда Ему задают вопросы, то Ему почти нечего сказать им. Его час пришел. Покорный воле Отца Своего, Он принял чашу из Его рук. Его судьи именно способствуют исполнению этой воли, и несут Ему чашу. Он не дает ответа на вопрос, Он ли есть Христос. Больше ни к чему было делать это. Они не поверили бы этому - они бы не ответили Ему, если бы Он задал им вопросы, которые выявили бы истину; они и не отпустили бы Его. Но Он самым явственным образом свидетельствует тому месту, которое с этого часа занял Сын Человеческий. Это мы неоднократно видели при чтении этого Евангелия. Он воссядет одесную силу Бога, мы видим, что это место Он занимает сейчас {Слово "затем" в авторизированном переводе звучит как "отныне", то есть с сего часа они более не узрят Его в унижении, но как Сына Человеческого в силе}. Они сразу же заключают: "Итак, Ты Сын Божий?" Он свидетельствует об этой истине, и все на этом; то есть, Он не признает вопроса о том, является ли Он Мессией - для Израиля сие уже минуло - Ему предстоит страдать; Он есть Сын Человеческий, но с этого момента - только как вступающий во славу; и Он есть Сын Божий. Что касалось ответственности Израиля - с этим для него было покончено; божественная слава Сына Человеческого, личностная слава Сына Божиего готовилась воссиять; и Иисуса (гл. 23) уводят язычники, с тем чтобы все свершилось.

Язычники, однако, не представлены в этом Евангелии сознательными носителями зла. Мы, несомненно, видим равнодушие, которое в таком случае, как этот, есть вопиющая несправедливость, и видим дерзость, которую ничто не может извинить; однако Пилат делает то, что в его силах, чтобы освободить Христа, а Ирод, разочаровавшись, отослал Его от себя без суда. Воля всецело на стороне евреев. Это характерно для этой части повествования в Евангелии от Луки. Пилат предпочел бы не брать на себя груз этого бессмысленного преступления, и он осудил иудеев; но те были одержимы в своем намерении распять Иисуса, и потребовали выпустить Варавву - бунтовщика и убийцу (стихи 20-25) {Этот умышленный грех иудеев так же выразительно изображен и в Евангелии от Иоанна - это их национальная вина. Пилат с презрением относится к ним; именно здесь они говорят: "Нет у нас царя, кроме кесаря"}.

Иисус же по дороге к лобному месту говорит женщинам, с естественным чувством оплакивавшим Его, что все потеряно для Иерусалима, что им следует оплакивать свою долю, а не Его; ибо такие дни грядут на Иерусалим, что заставят их называть счастливыми тех, что никогда не были матерями - дни, когда во тщете они будут искать спасения от ужаса и суда. Ибо если с Ним, зеленеющим деревом, это делают, что станется с сухим древом иудаизма без Бога. И тем не менее, в момент своего распятия Господь заступается за несчастных: они не ведали, что творили - сие есть заступничество, которому обращение Петра к евреям (Деяния 3) является замечательным ответом через Духа Святого, снизошедшего с небес. Иудейские начальники, полностью ослепленные, как и народ, насмехались над Ним за то, что Он не может спасти Себя от креста - не ведая о том, что это было невозможно, коль скоро Он являлся Спасителем, и что от них все было взято, и что Бог учреждал новое мироустроение, зиждущееся на искуплении в силе жизни вечной через воскресение. Чудовищная слепота, которой несчастные солдаты лишь подражали, что и соответствует злобности человеческого естества! Но суд Израилю был на их устах, и (со стороны Бога) на кресте. Это был Царь Иудейский, Который висел там униженный, ибо злодей, повешенный рядом с Ним, мог злословить Его - там, куда Его привела любовь для вечного и настоящего спасения души. Это было явлено в тот самый момент. Оскорбления и насмешки за то, что Он не может спасти Себя от креста, встретили Его ответ в судьбе обращенного злодея, что в тот же день воссоединился с Ним в раю.

Эта история живо рисует ту перемену, к которой подводит это Евангелие. Царь Иудейский, по их собственному признанию, не освобожден - Он распят. Какой конец надеждам этого народа! В то же время ужасный грешник, обращенный благодатью прямо на распятии, отправляется прямо в рай. Душа вечно во спасении. Не Царствие, но душа - вне тела - в блаженстве с Христом. Обратите здесь внимание, как близость Христа выявляет злобность человеческого сердца. Никакой злодей не ерничал бы и не срамил другого на виселице. Но в тот момент, когда рядом Христос, это происходит. Но я бы сказал несколько слов о состоянии другого злодея и об ответе Христа. Мы видим все признаки обращения и самого замечательного уверования. Здесь - боязнь Бога, первоначало умудренности; совесть честная и здоровая. Не "и справедливо", а "И мы справедливо"; познание совершенной безгреховной праведности Христа как человека; признание Его Господом в то время, как Его собственные ученики оставили Его и отреклись, и когда не было знамения Его славы или верховности Его Личности. Он был воспринят лишь как один из них. А Царствие Его являлось не чем иным, как предметом насмехательства. Но несчастный злодей наставлен Богом; и этим все ясно. Он также уверен в обретении Христом Царствия, как если бы Он в ту минуту царил во славе. Все его желание состоит в поминовении его Христом вслед за этим; какое уверование во Христа показано здесь через познание Его, несмотря на признанную его виновность! Сие показывает, как вера в сиятельную Его благодать подавила позор человеческого бесчестия, ибо кто вздумал бы просить поминовения, пребывая в постыдном положении висельника! Здесь однозначно проявляется божественное наставление. Разве не знаем мы из учения Божиего, что Христос был безгрешен и что уверенность в пришествии Царствия Его предполагает веру при любых обстоятельствах? Этот обращенный служит единственным облегчением Христа на кресте, и заставляет Его подумать (в ответ на его веру) о рае, что ждал Его по свершении служения, вверенного Ему Отцом Его. Заметьте то состояние освященности, в котором пребывал этот несчастный благодаря вере. Испытывая все муки распятия и веря, что Иисус есть Господь, он не ищет избавления у рук Его, но просит, чтобы Он его помянул в Царствии Его. Он преисполнен одной мысли - иметь свою часть с Иисусом. Он верит, что Господь вернется, он верит в Царствие, в то время как Царь отвержен и распят и нет более надежды человеку. Но ответ Господа в этом Евангелии содержит еще более глубокое откровение в этом отношении и сулит не Царствие, но жизнь вечную, счастье души. Преступник попросил Иисуса помянуть его, когда Он возвратится в Царствие Свое. Ответ Иисуса означает, что не нужно ему ждать дня явленной славы, что будет видима всему миру, но сей же день он будет с Ним в раю. Бесценное откровение, и совершенная благодать! Иисус распятый был более, чем Царь - Он был Спаситель. Несчастный злодей был свидетельством этому, радостью и утешением сердца Господа, первыми плодами любви, которая свела их бок о бок там, где , если бедный злодей носил плод своих грехов от человека, Господь славы нес рядом плод их от Бога, рассматриваемый как злодея в тех же условиях. В результате деяний, уразуметь которые человеку дано только через веру, грехи Его сотоварища были навечно отчуждены от него, память о них была лишь памятью о той благодати, которая унесла их прочь и которая навечно очистила душу от них, так же уготовив его в этот момент ко вхождению в рай, как и его сотоварища по принятию казни - Самого Христа!

Теперь Господь, исполнив все и по-прежнему преисполненный силы, предает Дух Свой Отцу Своему. Он препоручает Ему, и сие есть последнее деяние того, что наполняло всю Его жизнь - совершенной силы Духа Святого, сотворявшей деяния в безупречном уповании на Отца Его и в послушании Ему. Он препоручает дух Свой Отцу своему и умирает. Ибо то была смерть, которую Он принял пред лицом Его - но смерть в абсолютной вере, обращенной к Отцу Его - смерть с Богом через веру; но не смерть, что отчуждала от Бога. Тем временем все сущее сокрыло себя - оно постигло уход из мира сего Того, Кто сотворил его. Все есть мрак. Но, с другой стороны, являет Себя Бог - завеса в храме разодралась надвое, сверху до низу. Бог таил Себя в густом мраке - путь в святая святых еще не был явлен. Но теперь завесы нет более; то, что силою безупречной любви изгнало порок, ныне воссияло; а священность бытия Бога есть радость сердцу, а не мука. Что приводит нас в присутствие совершенной святости без завесы, убирает грех, запрещающий нам быть там. Наше причастие к Нему опосредовано Христом, святым и безупречным пред лицом Его в любви.

Бедный сотник, пораженный происшедшим, признается - такова власть креста над совестью - что этот Христос, которого он распял, был несомненно праведником. Я говорю - "над совестью", ибо в случае с сотником дальше этого не зашло. Таково же воздействие распятия и на остальных зрителей; они уходили, бия себя в грудь. Они чувствовали, что произошло нечто трагически торжественное - что они роковым образом обесчестили себя перед Богом.

Но Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славный, подготовил все для погребения Сына Своего, восславившего Его принесением Себя в смертную жертву. В смерти Своей Он в кругу людей богатых. Иосиф, человек правдивый и противящийся грехопадению своего народа, кладет тело Господа в девственную гробницу. То была пора приготовления к субботе, однако суббота уже наступала. Женщины, верные той любви (хоть и неведанной) к Нему живому, осматривают место, где положено тело, и отправляются готовить все требуемое для бальзамирования. Лука говорит об этих женщинах лишь в общих словах: поэтому мы остановимся на подробностях в другом месте по мере того, как наше Евангелие подводит нас к следующей картине.

Женщины (гл. 24) приходят, видят камень отваленным, а гробницу пустой. В ней нет тела Того, Кого они любили. В недоумении видят они подле себя двух ангелов, вопрошающих, зачем они пришли искать живого среди мертвых, и напомнили о том, что ясно сказал Иисус в Галилее. Они уходят и потом рассказывают об этом всем ученикам, которые не могут поверить их рассказу; но Петр прибегает к гробу, видит, что там все также, как и было до возложения туда тела Христова, и удаляется в недоумении к происшедшему. Во всем этом нет веры ни в слова Иисуса, ни в то, о чем говорилось в Писании. По дороге в Еммаус Господь изъясняет им Писание в сравнении со всем тем, что произошло с Ним и вразумляет их, все еще праздномыслящих о царстве земном, в том, что согласно явленным в этом Писании помыслам Божиим, Христу предстояло страдать и войти во Славу Свою - Христу отверженному и божественному. Он пробуждает жадное внимание и зажигает сердца. Затем Он являет себя в преломлении хлеба - знамении смерти Его, но не в плане причастия, а в том смысле, что это конкретное действие с тем событием связано. Тогда открылись у них глаза, а Он стал невидимым. Это был Сам Иисус; но в воскресении. Здесь он Сам изъяснил все, о чем говорилось в Писании и явил Себя в жизни с печатью смерти Своей. Эти двое учеников возвращаются в Иерусалим.

Господь уже являлся Симону, но об этом явлении имеется мало подробностей. Павел также упоминает его первым, если говорить об апостолах. В то время, как те двое учеников рассказывали, что произошло с ними, Сам Иисус стал посреди их. Но разум их еще не был готов к этой истине, и Его присутствие тревожит их. Они не могут постичь идею воскрешения тела. Господь использует их смущение (вполне естественное в человеческом понимании) для благословения нашего, давая им самые осязаемые доказательства, что Он воскрес - это Он Сам, тело и душа те же, что и до Его смерти. Он просит их прикоснуться к Нему, Он ест на их глазах {Что может быть трогательнее того, как Он лелеет их уверование в то, что это - Тот, кого они знали, человек, истинно человек (хотя и с преисполненным духовности телом), каким Он был прежде! Осяжите Меня и увидьте, что это есть Я Сам. Да будет благословен и во веки веков человек - тот, кого знали в животворной любви посреди нашей немощи}. Это действительно Он.

Остается важный момент - основа истинной веры: слова Христа и свидетельство писания. Это Он явил им. Однако требовалось, тем не менее, наличие еще двух вещей. Во-первых, им требовалось обладать способностью к пониманию слова. Поэтому Он им и дает разумение, с тем чтобы они могли понимать Писание и чтобы сделать их свидетелями, которые были бы способны сказать не только: "Это так, ибо мы видели это", но и "Сему надлежит быть так, ибо так изрек Бог в Своем слове" {Буквальный перевод с английского}; и в воскресении Христа завершалось свидетельство Его Самого.

Но теперь благодати надлежало быть проповедуемой - теперь, когда Иисус, отверженный, казненный и воскресший во имя спасения душ, принес мир и дарует жизнь силою воскресения, когда завершилось служение во имя очищения от греха и даровано прощение. Быть благодати проповедуемой среди всех народов, то есть грешным - покаяние и прощение. И начинать должно с этого места, с которым многотерпеливая благодать Божия все еще была соединена через заступника Иисуса, но которого могла достичь только благодать всевышняя и в котором тягчайший грех взывал к непременному прощению через откровение, которое, нисходя с небес, должно обращаться с Израилем так же, как оно обращалось со всеми. Им предстояло проповедовать покаяние и прощение грехов во всех народах, начиная от Иерусалима. Иудей, чадо гнева, должен, как и прочие вступать на тех основаниях. Откровение имеет высшее начало, хотя и было сказано "во-первых Иудею".

Но, во-вторых, отсюда проистекала потребность в чем-то еще ради завершения этой миссии, а именно - потребность во власти. Им предстояло пребывать в Иерусалиме пока им не будет дарована власть свыше. Иисус ниспошлет им Духа Святого, обетованного Им, и о Котором также говорили пророки.

При благословении Своих учеников во благодати небесной, присущей Его с ними общению, Иисус отдаляется от них и возносится на небо; они же возвращаются в Иерусалим в великой радости.

Отмечено, что повествование Луки обобщающе и содержит всякие примеры, на коих основываются учения и свидетельства о воскресении; неверие плотского сердца представлено как бы трагически в наиболее простых и трогательных местах, дана приверженность учеников их надеждам о Царствии и трудность, с которой учение о деле занимает их сердца согласно их же реализации, а их сердца открыты этому с радостью; явлена Личность Иисуса, человека Благодатного, Кого они знали; учение и все это принадлежит истине и вечному порядку вещей.

Тем не менее, Иерусалим по-прежнему признавался в качестве первого объекта благодати на земле в согласии с промыслами Божиими в отношении его; и все же даже в качестве места он не был моментом общения Иисуса и его учеников. Он не благословляет их из Иерусалима, хотя в плане дел земных Бога им надлежало оставаться здесь в ожидании дара Духа Святого; во имя их самих и их причастности к Нему Он уводит их в Вифанию. Отсюда Он начал являть себя Царем Иерусалимским. Именно здесь состоялось воскресение Лазаря; именно здесь отечество, являющее сущность богоизбранного остатка, приобщенного к Его Личности и отвергаемого ныне, но питающего надежды на лучшие времена - восприняло Иисуса самым удивительным образом. Именно сюда удалился Он, когда пришло к концу Его откровение к евреям и именно здесь Его сердце могло сыскать покоя на некоторое время среди тех, кого Он любил, среди тех, кто через благодать возлюбили Его. Именно здесь Он обосновывал узы (по воле обстоятельств), связующие остаток верных, причастных к Личности Его, - и небо. Отсюда Он и возносится.

Иерусалим есть не что иное, как признанная отправная точка их служения при том, что она являлась и последней сценой Его свидетельства. Для них же самих именно Вифания и небо состоялись единенными в Личности Иисуса. Отсюда суждено было явиться откровению для самого Иерусалима. Сие предстает удивительным тогда, когда справляемся об этом у Матфея. Там Он идет в Галилею - место единения с еврейским остатком, и там нет вознесения, а миссия обращена именно к народам. Сие есть донесение до них того, что тогда было ограничено кругом иудеев и воспрещено к вынесению за пределы его.

Я строго придерживался текста, а сейчас я выскажу еще некоторые мысли о том, что связывает данное Евангелие с другими.

В страданиях Христа есть два момента, подлежащие различению: первый - это то, что Он претерпел от сатаны как человек, пребывающий в конфликте с силой диавола, владыки смерти, но с пониманием того, что сие являло собой в глазах Бога и в общении с Отцом Его, предъявляющим Ему Свои требования; и второй - то, что Он страдал во искупление грехов наших, принимаемых Им на Себя, испивая чашу, поднесенную Ему волею Отца Его.

При рассуждении над Евангелием от Иоанна, я более подробно остановлюсь на сути соблазнов; но я бы отметил здесь, что в начале Его мирской жизни искуситель пытался совратить Иисуса, являя Ему соблазнительность всего того, что, в качестве привилегии, принадлежало Ему - всего того, что могло быть приятно Христу как человеку, во имя которого могла быть призвана творить Его собственная воля. Искуситель был побежден безукоризненным послушанием Христа. Ему хотелось, чтобы Христос, пребывая Сыном, отказался от того места, что выбрано Им в пребывании рабом. Благословен будь Бог - искуситель обманулся. Христос простым послушанием связал сильного в сей жизни, а затем, возвратясь в силе Духа в Галилею, разметал его добро. Изгнание греха и подъятие наших грехов - это другой вопрос. Сатана тогда отошел от Него до поры. В Гефсимании он является вновь, чтобы через боязнь смерти посеять страдания в сердце Господа. Ему надобно пройти через смерть; а смерть являла собой не только силу сатаны, но и суд человеку, если тому суждено было быть от этого избавленным, ибо сие было участью человеческой; и только Он, нисходя в нее, мог сорвать ее цепи. Он стал человеком - человеком, который может снискать избавление и даже быть восславлен. Сердце Его было преисполнено печали. "Душа Моя скорбит смертельно". Душа Его, таким образом, являла собою то, что представляла душа человека перед лицом смерти, когда сатана пускает в ход всю свою силу, а чаша суда Божиего еще не испита; лишь Он безупречен в принятии смерти; сие являлось одной из сторон Его совершенства, проступающего через испытание всем тем, что могло быть возможным в применении к человеку. Но со слезами и мольбой Он обращается к Тому, Кто был властен избавить Его от смерти. В эту минуту Его страдание возрастает: являемое Богу, оно становится еще более тяжким. Таковое же бывает и в наших малых подвигах. Но вот так сие находит свое разрешение в плане безупречности перед Богом. Его душа объясняет это с Богом; Он молится более пылко. Теперь ясно, что чашу сию - которую Он являет взору Сына Своего, а сатана преподносит ее Ему как знак смерти во всей ее силе в душе Его - надобно испить. Он принимает ее с миром, ибо повинуется Отцу Своему. Испитие чаши сей есть именно совершенство послушания, а не знак сатаны. Но ее воистину надобно испить; и на кресте Иисус, Спаситель душ наших, вступает на новый этап своих страданий. Он идет на смерть, как на суд Божий, отторжение души от светлого лика Его. Все, что могла выстрадать душа, единственной радостью которой была причастность к Богу и которая лишилась этой причастности - все это выстрадал Господь в соответствии с той полной мерой причастности, которая была прервана. И все же Он воздал славу Богу. "Но Ты, Святый, живешь среди славословий Израиля". Чаша - ибо я умолчу о произволе и нападках со стороны людей: пощадим их - чаша была испита. Кто может поведать ужасы этого страдания? {Псалом 21 является Его обращением к Богу, вызванным человеческим насилием и нечестивостью. Он покинут, и лишь порок Он видит вокруг Себя, но Он здесь безупречен. Христос претерпел от человека все - неприятие, нечестивость, отречение, предательство, а затем был с верою в Бога оставлен. Но каково видеть этого единственного праведного Человека, действительно уповавшего на Него, говорящим в конце своей жизни во всеуслышание о том, что Он был оставлен Богом!} Истинные муки смерти, разумеемой так, как ее разумеет Бог, прочувствованной - в соответствии со значимостью Его присутствия - божественно, прочувствованной человеком, который в человеческом понимании от этого присутствия зависим. Но все свершилось; и то, к чему обязал Бог в отношении греха, исполнено целиком и полностью, и Он прославлен через это: Ему надобно лишь благословить тех, кто приходят к Нему чрез Христа, Который жив, но был мертв, Кто живет вечно жизнью человеческою, вечно пред Богом.