Введение

Хетувим, или Хагиографа, в которой я теперь не охватываю Даниила (хотя его книга имеет характер, отличающийся от других пророков), образует очень четкую и интересную часть божественного откровения. Ни одна из них не предполагает законченного и известного искупления в смысле слова Нового Завета, хотя, как и любое благословение, все основано на этом. У Иова единственный отрывок дает точное употребление выражения: "Я нашел умилостивление" (Кофер). Псалмы подробно излагают, как мы знаем, печали и страдания, в которых оно было достигнуто.

Но искупление кровью известно через веру, когда свершено, или через иудея, или христианина. Исаия пророчествует о полном признании этого Израилем. Как мы знаем, тени его были также под законом. Но знание вечного искупления есть христианское знание, или же иудейское, когда они взирают на того, которого пронзили. До смерти Христа завеса была не разорвана, святое святых было недоступным. Было более или менее ясное представление о Спасителе - о том, что придет личный Спаситель, о благоволении Бога к тем, кто шел вместе с ним, и преданность веры в него и в его обетования. Но не было такого знания о грехе, при этом Бог был открыт, как раскрытого Богом, к осознанию исключения из его присутствия греха, как это есть сейчас, не было и знания о таком отказе от него, как примирившего нас полностью и навсегда с Богом силой этого и приведшего нас к нему.

Книги, которые мы рассматриваем, не являются пророчествами об отношениях или деяниях Бога, за исключением того, что Псалмы выражают будущее избавление властью и судами Бога, но они есть пророчески данное изображение человеческих мыслей и чувств при правлении Бога {И они переходят к тому, что было Христовым в его унижении и страданиях, и, таким образом, становятся пророчествами его страданий, но в форме его чувств в них, и это бесконечно ценно для нас}, а объясняющее откровение Бога перед искуплением известно полностью. Действие в основном происходило в Израиле, и, следовательно, они являются в основном различным выражением путей Бога в Израиле. Еще и то, что исполнено там при раскрытых условиях и пророческих отношениях в прямом правлении, было тем, что в принципе являлось истинным для путей Бога повсюду, хотя там это показано особенно (вопрос человеческой справедливости также поднят там законом, совершенным правилом жизни для сынов Адама).

Книга Иова представляет нам образец отношений благочестивого человека, который, несомненно, выше Израиля, с внешним миром и отношения Бога с людьми на их благо в этом мире зла; но затем это переходит, я не сомневаюсь, в чистый образ Израиля. Те пути полностью изображены в этом народе. Необходимо отметить, что, когда Иов практически чувствует невозможность для человека быть праведным перед Богом, он жалуется на страх и на отсутствие посредника среди них; а также - Елиуя, который говорит за Бога и объясняет не искупление, а наказание и правление. Такое Бог часто производил с человеком (гл. 33;36).

Екклесиаст оценивает этот мир при том же самом правлении в его истинном падшем состоянии и поднимает вопрос, может ли каким-либо образом человек найти блаженство и покой там, где нет и следа знания об искуплении. Нет там и признанной связи с Богом. Всегда представлен Элохим (Бог), но никогда Сущий, благоговение пред Богом и исполнение его повелений, как долга человека, как такового.

Песня песней показывает прямую связь с Господом, Сыном Давида, горячую любовь, которая связуется с Христом; книга Притчей - руководство, пронесенное через смешанное и запутанное положение, и здесь все основано на связи с Сущим; Бог (Элохим) упоминается только раз или два, что не влияет на это. (Смотрите более подробно примечание на следующей странице.) Но никто не помещает себя на основу известного теперь искупления. Они ищут искупления через власть. Послание к Римлянам, наоборот, начинается с откровения о гневе с неба, а не управлении, против всего нечестивого и неправедного, где была истина, против язычника и иудея {И отметим здесь, что Пс. 14, который он цитирует как подтверждение греха в Иудее, и Ис. 59 заканчиваются освобождением Иерусалима силой. В Рим. это соответствует настоящему оправданию кровью}, и приносит искупление, личное оправдание и праведность - праведность от Бога. Что касается язычника и иудея, то рассмотрено полностью и выявлено, как перед самим Богом, а гнев с неба - необходимое следствие, полное искупление кровью для неба, и высшая благодать, царствующая через справедливость и дающая нам место со вторым Адамом, Господом с неба, вместе с результатом для Израиля в будущем. Все ясно в свете, ибо Бог есть в свете - его вечное искупление и небесные места, хотя на время и земля будет благословенна. Но мы здесь - пилигримы и чужестранцы. Наше место и есть само искупление. Для родов Авраама и Давида было так: ничего не получали из обещанного или еще гонимого при правлении Бога на земле, так что при таком порядке вещей это было загадкой обоим, хотя конечное наследование земли, наследник и осуждение грешников, известные при откровении, озадачили их умы.

Однако в книге Иова, Псалмах, книге Екклесиаста, которые выражают чувства людей при этом, такая загадка полностью обнаруживается. Преданность и вера в Бога могут преодолеть ее или стойко выдержать; пророческие утверждения могут разрешить ее; и она, эта земля, является местом ответа Бога, даже если их веру можно иногда заставить подняться над ней, она поддержана личным доверием к Богу. Но неизвестно настоящее установленное отношение с Богом, справедливым Отцом нашим через искупление в полностью новом месте, куда мы приведены той драгоценной кровью, пролитие которой прославило самого Бога и примирило нас с ним, хотя и в неискупленной плоти. Многое было изучено из того, что касается Бога, и это было наиболее ценным. Но подлинным результатом для Иова было побольше верблюдов, овец и красивых дочерей; в Псалмах суд над врагами и освобождение милостью, которая вовеки, и земля свободно установлены при законном правлении небес; у Екклесиаста говорится о том, что касается восприятия истинного результата правления, что человек должен благоговеть пред Богом, исполнять его повеления и оставить это там. Известное теперь искупление нельзя нигде найти. И какое различие, беспредельное различие это дает! "Поступаем в мире сем, как Он". Он, кто избавил нас, ушел к своему Отцу, его Богу и нашему Богу. Книга Притчей и книга Песня песней, как я сказал, имеют другой характер, хотя относятся к тому же самому явлению: книга Притчей - не человеческие чувства в этом событии, а Божье водительство через это опытом и мудростью божественно наставленной власти {Читателю очень поможет, что касается характера этой книги и книги Екклесиаста, заметка, что в книге Притч имя Сущего употребляется всегда, за исключением главы 2, где употреблено "Элохим" и "Бог свой, гл. 2,17". Но это не исключение; то есть это признанная связь с явившимся Богом Израиля, в то время как у Екклесиаста Сущий не упоминается, всегда - Элохим, абстрактное имя Бога без какого-либо намека на отношения: Бог, как таковой, в противоположность человеку и любому существу, и человек должен, естественно, определить свое истинное место и счастье как таковое, без особой открытой связи с Богом. В книге Иова издатель, если так можно сказать, или историк, который произносит диалоги, всегда употребляет имя Сущий; но в содержании книги Иова, по крайней мере, однажды, что касается правления Бога (гл. 12,9), Елиуй постоянно использует имя Вседержитель, Авраамово имя Бога, или просто Бог. Друзья обычно говорят - Бог, Елифаз, в частности, - Вседержитель, иногда это только - Он. Софар, я думаю, не использует имени. Диалог характеризуется Богом или Вседержителем}; книга Песня песней выносит сердце из всего этого, хотя еще в нем, не через известное искупление, а через преданную любовь к Мессии - к Израилю, через откровение, которое Он сам дает воистину из своей любви к ним, чтобы породить ее в сердце Израиля.

Эта работа души имеет теперь место и в нас, так как мы в мире, но в сознании завершенного искупления и настоящей заботы святого Отца, совершенство путей которого, как видно в Христе, есть образец нашего поведения. Мы можем радостно воспринимать негодность нашего добра, зная, что на небесах у нас есть лучшее и прочное состояние и слава и счастье, потому что душа сознает свой необходимый конец, и любовь Бога излита обширно в наши сердца Святым Духом, данным нам. Это другой, и благословенный случай.

Я думаю, эти общие заметки помогут нам понять книги, которые мы вскоре рассмотрим. Обращаюсь к самим книгам.

После того, что я сказал, книга Иова не потребует долгого исследования - не потому, что не интересна, а потому, что, когда общая идея однажды уже схвачена, то интересна деталь, а деталь не есть цель нашего изучения.

В книге Иова мы имеем одну часть этой работы души, которую дает данный раздел святой книги. Это не радостная работа, а работа души, которая, странствуя по миру, где есть сила зла, и не будучи мертвой во плоти, не имея того божественного знания, которое представляет евангелие, не являясь сораспятым со Христом, кто не обладает Христом в воскресении, не способна наслаждаться в мире, какими бы ни были его собственные конфликты, плодом совершенной любви Бога; но которая борется со злом или с неудовлетворительностью одним только добром даже во время желания обладать им; средствами же этих самых откровений свет Христа проливается на эти проявления и ожидания, и приход его Духа в благодати в них очень сильно ощутим. Слово учит этому; есть то, что мы есть, - не совершенные нами грехи; как это было в случае Иова, но душа сама поставлена перед Богом.

В книге Иова говорится о человеке, подвергнутом испытанию, можно сказать, обладая настоящим знанием, о человеке, обновленном благодатью, честном человеке и справедливом по-своему, для того, чтобы показать, может ли он стоять перед Богом в присутствии силы зла, может ли он быть праведным лично перед Богом. С другой стороны, мы находим поведение Бога, которым Он проникает в сердце и придает ему сознание верного положения перед ним.

Все это так поучительно, что предстает перед нами независимо от всех промыслов Бога, от всего особого откровения со стороны Бога. Это благочестивый человек, один из таких, какими будут потомки Ноя, который не потерял истинных знаний о Боге, когда грех опять распространялся в мире и устанавливалось идолопоклонство; но судья был там, чтобы наказать. Иов был окружен благословением и обладал истинным благочестием. Сатана, обвинитель слуг Бога, бродит по земле, отыскивая возможность для зла, и является пред Сущим среди его могущественных ангелов "Бене - Элохим": и Бог представляет дело Иова, предмет его правления в благословении, верного в своем хождении.

Здесь необходимо особенно отметить, что источник и первопричина всех этих дел - не обвинения сатаны, а сам Бог. Бог знает, что нужно было его слуге Иову, и сам выдвигает его и все приводит в движение. Если Он спрашивает сатану, заметил ли он его слугу Иова, то потому, что Он сам это сделал. Сатана - инструмент несведущий, хотя искусный для того, чтобы осуществлять намерения благодати Бога. Его обвинения действительно ничем не оборачиваются против Иова, кроме того, что опровергают их истину тем, что ему позволено делать; но, на благо Иова, он оставлен со своим желанием до определенного момента с тем, чтобы привести Иова к знанию его собственного сердца, и, таким образом, к более глубокой основе отношений с Богом. Как благословенны и совершенны пути Бога! Как напрасны усилия сатаны против тех, кто является его народом!

Сатана приписывает благочестивость Иова выраженной благосклонности Бога и его щедрости, ограждению, которое Он поставил вокруг него. Бог отдает все это в руки сатаны, который поспешно возбуждает алчность противников Иова; они напали на него и унесли все его имущество. Его дети погибли в результате бури, которую позволено поднять сатане. Но Иов, не раздумывая ни об использованных способах, ни о сатане, получает эту горькую чашу из руки Бога без ропота. Сатана предполагает опять, что человек откажется от всего, лишь бы сохранить себя. Бог оставляет сатане все, кроме жизни его слуги. Сатана поражает Иова ужасной болезнью, но Иов склоняет голову под рукой Бога, полностью признавая его верховенство. Сатана исчерпал все средства навредить Иову, и мы ничего больше о нем не слышим, но прекрасно видим, что Бог таким образом полностью оправдал Иова от обвинений сатаны. Иов не был лицемером. Он потерял все, в чем сатана усмотрел его богобоязнь, и это засверкало еще ярче, чем когда-нибудь. Сатана может проследить мотивы, которые действуют в плоти, зло, которое он возбуждает в человеческом сердце; но благодать в Боге, его извечную любовь и благодать в человеке, который верит ей и полагается на нее, он не может ни измерить, ни познать ее силы.

Однако еще не затронута глубина сердца Иова, а сделать так являлось намерением Бога, какими бы ни были мысли сатаны. Иов не знал себя, и до этого времени со всей своей благочестивостью он никогда не был в присутствии Бога. Как часто так случается, что даже в течение всей жизни сознание никогда не бывает перед Богом. Следовательно, мир, такой мир, который не может быть потрясен, и настоящая свобода все еще неизвестны. Есть желание о Боге, есть новая сущность; притяжение его благодати почувствовано; тем не менее Бог и его любовь, как это есть в действительности, неизвестны. Если сатана побежден (благодать Бога сдержала сердце Иова от ропота), то Богу еще нужно исполнить свое собственное дело. То, что буря, которую поднял сатана против Иова, была напрасна, вызвало симпатию его друзей. Бедное сердце человека! Честность и даже терпение Иова проявились, а сатане нечего было больше сказать. Один Бог может определить, какое сердце действительно перед ним; а отсутствие всякого своеволия, полное согласие с волей Бога, абсолютная покорность, как та, что у Христа, - все это мог проверить только Бог, и, следовательно, раскрыть ничтожность человеческого сердца перед ним. Бог сделал это с Иовом, открывая в то же самое время, что Он действует по благодати в таких случаях на благо души, которую Он любит.

Если мы сравниваем язык Духа Христа в Псалмах, то часто находим понимание обстоятельств, выраженное почти одинаковыми словами; но вместо горьких жалоб и упреков, адресованных Богу, мы находим покорность сердца, которое признает, что Бог совершенен во всех своих путях. Иов был честен, но он начал создавать из этого свою праведность, которая явно доказывает, что он действительно никогда не был в присутствии Бога. Последствием этого было то, что, хотя он рассуждал более правильно, чем его друзья, и имел сердце, которое чувствовало гораздо больше, чем они, что есть Бог, он все же приписал Богу несправедливость и желание беспокоить его без причины. Смотрите гл. 19; 23,3.13; 13,15-18; 16,12. Мы также находим в главе 29, что его сердце обольщалось на его честном и великодушном пути самодовольством, прельщением, поддерживая этим свое себялюбие. "Око видевшее восхваляло меня". Бог заставил его сказать: "Теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь". Этими главами (29; 30; 31), которые выражают хорошее мнение о себе, Иов завершает свои слова; он излил все свое сердце. Он был самодовольным: благодать Бога потрудилась в нем прекрасным образом; но настоящий результат, через вероломство человеческого сердца, а не близость к Богу, которая обнаруживает это, должен был сделать его красивым в своих собственных глазах. Если (гл. 9) он признает человеческое зло (ибо кто может отрицать его, и особенно то, что обращает людей?), то только в горечи духа, потому что напрасно пытаться быть справедливым с таким Богом. Глава 6, как и все его слова, показывает, будь то гордость его сердца, которое не могло терпеть, что это найдено в таком положении теми, кто знал его величие, положении, которое своим упрямством породила гордость, или же будь то симпатия, которая в ослаблении оставила его в полном смысле этого, - именно присутствие и речь его друзей явились способом выявления всего, что находилось в его сердце. Мы также видим в главе 30, что гордость его сердца была выявлена.

Что касается друзей Иова, то говоря о них, не требуется каких-либо больших замечаний. Они убеждены в вере, что земное правление Бога есть полная мера и проявление его праведности и праведности человека, что соответствует ей: догма, которая подтверждает полное невежество того, что есть праведность Бога и его пути, равно как отсутствие всяческого настоящего знания о том, что есть Бог, человек или грешник. Мы также не видим, что на чувства их сердец повлияло общение с Богом. Их довод - неверная и холодная оценка точной справедливости его правления как соответствующего проявления его отношений с человеком; хотя они говорят много верных банальных вещей, которые даже Дух Бога принимает как справедливые. Хотя Иов не был пред Богом в оценке себя, он судит верно относительно этого. Он показывает, что хотя Бог являет свое неодобрение грешникам, но обстоятельства, в которых они часто находятся, опровергают утверждения его друзей. Мы видим в Иове сердце, которое, хотя и мятежное, зависит от Бога и будет радо найти его. Мы видим также, что, когда он может освободиться несколькими словами от своих друзей, кто, как он совершенно верно считает, ничего не понимает ни в этом случае, ни в деяниях Бога, он обращается к Богу (хотя он не находит его, и хотя он жалуется, что его рука довлеет над ним), как в той прекрасной и трогательной 23-й главе и рассуждениях о божественном правлении в главах 24; 21. Надо сказать, что мы видим того, кто почувствовал, что Бог милостив, чье сердце действительно раненное и непокоренное, приписывает эти качества Богу - потому что оно знает его, - качества, которые холодные рассуждения его друзей не могли приписать ему; сердце, которое горько жалуется на Бога, но знает, что если бы хоть раз приблизилось к нему, то нашло бы его таким, каким возвестило в нем, а не таким, каким они его представили или были сами; если бы он мог найти его, то не был бы таким, каким были они; Он бы подсказал ему, что говорить; сердце, которое отвергло с негодованием обвинение в лицемерии; ибо Иов был уверен, что он стремился к Богу и что он знал Бога и действовал, ссылаясь на него, хотя Бог считал нужным напомнить его грех.

Однако такие духовные привязанности Иова не помешали ему обратить это сознание цельности в одеяние самодовольства, которое скрыло Бога от него и даже спрятало его от самого себя. Он заявляет, что он более справедлив, чем Бог. (Гл. 10,7.8; 16,14-17; 23,11-13; 27,2-6.) Елиуй упрекает его за это и, с другой стороны, объясняет пути Бога. Он показывает, что Бог посещает человека и наказывает его, чтобы, когда есть покоренный и уничиженный, - если есть кто-нибудь, кто может показать ему точку духовного соприкосновения его души и Бога, в котором его душа предстанет в правде перед ним {Это очень важно. Бог может благословить прямо, светом своей благодати, когда душа приведена в свое истинное место, к тому, что действительно есть в его очах. Затем, каким бы ни было ее положение, Он может благословить ее в отношении этого положения с большим светом и милостью. Если я ушел далеко от него и беспечен в пути, когда я сознаю, как я далек, то Он может полностью и прямо благословить. Но душа должна быть приведена в сознание ее положения, или же не будет настоящего благословения; мне не суждено вместе с этим увидеть Бога. Так как положение не отвечает реальному положению в очах Бога}, - Бог мог действовать по благодати и благословению и освободить его от зла, которое его угнетало. Елиуй продолжает показывать ему, что если Бог наказывает, то человеку подобает поставить себя пред Богом, чтобы узнать, что он сделал неверно; словом - пути Бога верны, что Он не отводит свои очи от праведных, но если те пребывают в несчастье, то Он показывает им их грехи, а если они возвращаются к нему в послушании, когда Он заставляет их внять порядку, то Он дает им благоденствие, однако лицемер погибает. Первый случай, который приводит Елиуй (гл. 33), - это действия Бога по отношению к людям. Он пробуждает их совесть и их состояние и обуздывает гордость и своеволие человека. Бог наказывает и смиряет его. Второй, особенно для праведных (гл. 36), случай - случай позитивного прегрешения в праведном в очах Бога, с чего Он не отводит своих очей, где Он не позволял беззаконию; в первом же случае он был на пути разрушения. Это был тот случай {В данном случае этим может быть первое осуждение греха или знание себя, где личность никогда по-настоящему не осуждалась, как было в случае Иова}, который требовал истолкования, чтобы поместить его в честности пред Богом. В конце концов, он настаивает на непостижимой власти Бога-Вседержителя.

Сущий затем говорит и, обращаясь к Иову, продолжает говорить на эту тему. Он заставляет Иова осознать свою ничтожность, Иов признает себя подлым и объявляет, что будет молчать пред Богом. Сущий продолжает речь, а Иов признает, что запутался, говоря о том, чего не понимал. Но теперь еще более покорно заявляет о своем настоящем положении. Прежде он слышал о Боге краем уха, теперь его глаз увидел его, посему он отрекается и теперь раскаивается в прахе и пепле. Это результат того, что он увидел Бога, и того, что был в его присутствии. Работа Бога была завершена - работа его совершенной благости, которая не оставила бы Иова, не заставив его узнать себя, не приведя его в присутствие Бога. Цель установления порядка была достигнута, и Иов окружен большими благословениями, чем прежде.

Мы узнаем здесь две вещи: первое - то, что человек не может устоять в присутствии Бога, второе - пути Бога для наставления души человека.

Это также представляет картину деяний Бога в отношении иудеев на земле.

Книга Иова прямо также являет нам научение Духа, что касается места, которое сатана занимает в деяниях Бога и его правлении в отношении человека на земле. Мы можем также заметить совершенную и преданную заботу Бога, от которого (какой бы ни была злоба сатаны) это все исходило, потому что Он увидел, что Иову это было надо. Мы наблюдаем, что именно Бог устанавливает Иова перед сатаной и что последний исчезает со сцены; потому что здесь представлен вопрос его дел на земле, а не его внутренних искушений. Далее, если бы Бог слегка остановился на внешних несчастьях, то у Иова появилось бы новая причина для самодовольства. Человек, возможно, считал эти несчастья достаточными. Но зло сердца Иова заключалось в том, что оно покоилось на плодах благодати в себе, а это только усилило бы хорошее мнение о себе, которым он успокаивал себя: добрый в процветании, он был бы терпеливым в несчастье. Поэтому Бог продолжает свою работу, так что Иов может узнать себя.

То ли симпатия его друзей (ибо мы можем стерпеть одни и от Бога в его присутствии то, что мы не можем вынести, когда имеем возможность высказать жалобы перед человеком), то ли гордость, которая не пробуждается, пока мы одни, но которая ранима, когда другие видят наше страдание, или, возможно, все вместе расстраивает ум Иова, и он проклинает день своего рождения. Изображены глубины его сердца. Это то, что ему было нужно.