Бытие

Давайте же задержим свое внимание на этой книге и исследуем ее по порядку. Прежде всего нашему взору предстает творение, центром и главой которого был поставлен человек. Нам показан труд Бога, затем результаты труда, покой Бога, отдых от труда, участники которого никоим образом не выявляются. Сам Бог отдыхал от трудов Своих; человеку же предписано занять свое благословенное место главы.

Откровение Божие, касательно отношений человека с Богом содержит историю не всего, что сделал Бог, но лишь того, что Бог дал человеку для его пользы, истину о том, с чем ему предстоит иметь дело: Он особо позаботился о том, чтобы сообщить человеку то, что касается его, человека, отношений с Богом. В связи со вторым Адамом однажды человек познает, как он познан, но уже посредством подвига Христова; он обладает помазанием со стороны Святого, через которое ему ведомы все вещи, но исторически откровение предстает по частям; оно не сообщает того, что занимает ум и чувства человека. И так на протяжении всего библейского повествования.

Отсюда видно, что о творении сказано лишь то, что объясняет положение человека, предписанное ему Богом Творцом в самом творении, или то, что ему явлено в сфере его существования как творения Божия. Итак, здесь не говорится ни о небесных тварях, ни о их творении: они обнаруживаются лишь тогда, когда начинают вступать в отношения с человеком, хотя потом будет ясно показано, что они сотворены Богом.

Таким образом, что касается земли, то об этом ничего не говорится, за исключением описаний ее настоящей формы. Утверждается тот факт, что Бог сотворил все, - все, что видит человек, всю материальную вселенную. В начале сотворил Бог небо и землю. То, что могло случиться между этим моментом и между моментом, когда земля (ведь речь идет только о ней) была безвидна и пуста, остается совершенно не раскрытым: тьма покрывала лик бездны, но имеется в виду лишь тьма, покоящаяся на бездне.

Бог вывел землю из состояния хаоса и тьмы, в котором она пребывала, посылая туда свет прежде всего через Свое слово. Затем он образует моря и сушу и покрывает землю растениями и животными тварями. По сотворении и приготовлении земли подобным образом человек вводится сюда как повелитель всего того, что здесь есть; одарив человека плодами трудов Своих, Бог почил от всех дел Своих, указав таким образом на благодать дня, видевшего завершение Его трудов. Человек скорее наслаждается плодами трудов Божиих, нежели участвует в отдохновении, поскольку он никак не принимал участие в работе.

Порядок творения представляется следующим образом:

В первые четыре дня Бог выводит свет и порядок из-под сени тьмы и беспорядка. В первый день - свет; явление сил небесных над землей во вторых день; Он отделил то, что имело форму и упорядоченность, - с одной стороны, от массы, обладающей силой, но бесформенной; с другой - от вод; затем он одарил красотой и плодородием обитаемую, приведенную в порядок землю - в третий день. Символы управляющей власти были поставлены на свое место видимым образом - на четвертый день.

Итак, сцена для развития и господства человека была сформирована; там не было только самого человека. Но прежде, чем сотворить его, Бог сотворил живые существа всякого рода в морях, на земле и в воздухе, - им надлежало распространяться и умножаться, свидетельствуя о животворящей силе Бога, через которое Он мог сообщать материи живительную энергию. Итак, не только была создана сцена, на которой смогли развернуться обетования Бога по отношению к человеку, но появились также существа, управлять которыми должен был человек таким образом, чтобы проявить свои способности и свои права, согласно воле Бога и в качестве Его наместника, представителя на земле. Человек отделен, отличен от всего, являясь средоточием всего, повелителем всех существ, с которыми он связан уже потому, что они ему принадлежат, он живет в своей собственной среде блаженства согласно своей природе, управляя, что касается остальных тварей, всеми вещами в любви, ибо все они причастны ему. Одним словом, человек поставлен в центр таким образом приготовленного творения.

Но это еще не все: он не должен был выйти из материи по простому проявлению воли Божией подобно животным, сотворенным той властью, что называет вещи несуществующие, как если бы они существовали, и они возникают. И создал Господь Бог человека из праха, и вдунул в лицо его дыхание жизни; и человек стал душою живою, пребывающей в непосредственной связи с Богом. Как говорит апостол в одном месте: Мы Его род. По этому поводу не сказано: Пусть земля да произойдет! - но: Сотворим человека!, и Он сотворил человека по образу Своему; Он сотворил его для размножения, как и других тварей, но наделив правом повелевать ими, сделав из него таким образом средоточие и главу творения Бога на земле. Посевы этой плодородной земли были ему даны на пропитание; зеленая трава, проводимая землей, служила таким же кормом животным. Разрушение и смерть еще не существовали. {Ничто так не подчеркивается как обособленность положения человека, существа, в котором также должны были сбыться обетования Бога, проявившего все Свое расположение в сынах человеческих, показавшего в людях Свою добрую волю (а не просто Свою доброту по отношению к ним) через тот факт, что Его Сын пришел на землю в облике человека. Здесь, вероятно, мы имеем дело с человеком, несущим ответственность, но разница, существующая между ним и другими животными, и подчеркнуто возможна. Дни творения завершаются обычной формулой: И увидел Бог, что это хорошо (1,25), - еще до того, как упоминается человек. И вот тогда-то появляется обетование, дающее человеку право на особое положение: Бог желает сотворить его по Своему образу и подобию. Мы дважды встречаем одни и те же слова: И сотворил Бог человека по образу Своему. Считать человека простым животным - чудовищно; это опрокидывает торжественное провозглашение Самого Бога и не учитывает смысл данного отрывка. В плане творения человеку, видимо, уделена роль исполнителя промысла Божия, хотя последний находит свое полное воплощение только во Христе, как это показано в псалме 8 (ср. Рим.5,14 и Евр.2)}

Во второй главе мы увидим другой принцип огромной важности, который связан с появлением человека, когда вопрос его отношений с Богом уже выдвинут на первый план. Здесь речь идет о сотворении человека как об отличном от всякого другого; он представлен как плод трудов или творение Бога, глава и средоточие всего остального мира, повелитель всем тварным существам. Но мы можем отметить, что, хотя человек несет на себе печать образа и подобия Божия, здесь не стоит вопроса ни о праведности, ни о святости; последние были привнесены в мир подвигом искупления и через причастность божественной природе. Было не столько отсутствие зла, сколько незнание его, и того, что есть Бог. Здесь мы имеем дело скорее всего с местом человека, но не с его природой, хотя отсутствие зла и источник снисходительности как стержень всего существа должны были сразу быть в человеке, - эти последние скорее относятся к подобию, а место - скорее к образу. Человек имел главную власть над всем, и все принадлежало ему как главе. Ему была передана вся власть и все чувства как центру и главе, и в нем не было греха, или зла, неподчинения и эгоизма. Он должен был бы наслаждаться неискаженным духовным порядком.

Первые три стиха из второй главы продолжают первую главу. Это покой Бога: Он отдыхает от Своих трудов; все очень хорошо.

Во второй главе перед нами отношения Бога и человека, а также и собственное место человека в этих отношениях. Вот почему Творец впервые называется Вечным Богом {Иегова-Элохим есть имя собственное, равно как и Божество в общем смысле. Для Израиля было очень важно знать, что его Бог является творцом всего. Впрочем, это имя употребляется лишь тогда, когда имеется в виду особый промысел Бога и Его отношения с человеком. Разделение источников на Иеговист и Элохист - это сущее ребячество, происходящее от совершенного незнания промысла и мыслей Бога. Всегда есть объяснение для употребления того или другого имени: Элохим значит просто Бог; Иегова - это Тот, Кто действует во времени, Самосущий, всегда имеющий отношение к другим, Кто есть, был и грядет}, Иеговой, Элохим, не просто Богом как творцом, но Богом, находящимся в отношениях с теми, кого Он сотворил. Это еще одна причина, по которой мы имеем особый образ творения человека.

Скажем несколько слов по поводу сада: это было место наслаждений. Едем значит удовольствие. Он исчез полностью и был предназначен к исчезновению, но по описанию двух его рек мы видим, что он реально существовал на этой земле. Иегова-Элохим сотворил человека; Иегова-Элохим насадил этот сад. Река Бога, которая должна была орошать землю, проистекала оттуда. Живительные источники Бога находились в саду Его наслаждений, а человек был помещен туда, чтобы взращивать и охранять сад. Теперь же человек и земля в разрушении.

Во второй главе повествуется об особых отношениях человека с Богом, его отношениях с женщиной (прообраз отношений Христа и Церкви), его связи с творением и двумя великими принципами, из которых проистекает все во все времена, установленными в саду, куда человек был помещен по благословению, - его обязанностью было смиряться, - это основной источник жизни: древо познания добра и зла и древо жизни. Именно с примирением этих двух вещей связана участь каждого человека {В Едеме было воплощено два принципа - послушание и жизнь; человек согрешил, вызвав смерть, и был отделен от жизни. Закон не рассматривал человека как потерянного, хотя он и доказывал это, но утверждал эти два принципа и ставил жизнь в зависимость от послушания. Христос принимает на Себя последствия падения за нас на кресте и является источником божественной жизни для нас; это происходит в новом состоянии воскресения}. Она невозможна вне Христа. Это вопрос, поднятый в законе, и ответ на него дан через благодать во Христе. Закон представлял жизнь как прямое следствие совершенного смирения того, кто познал добро и зло, то есть делал ее зависимой от нашей сознательности; тогда как Христос, потерпевший от следствия греха и от гордыни человека, обладая силой жизни, победил смерть (плод гордыни). И стал источником жизни вечной, недостижимой для зла. Он стал источником жизни божественной после того, как был совершен подвиг праведности, смывший всякую вину с того, кто был к ней причастен, праведности, в которой мы стоим перед Богом согласно Его собственному замыслу, Его природе и Его святой воле. Жертвоприношение Христа {Разница между жертвенностью Христа и заступнической деятельностью Ходатая будет рассмотрена в свое время, в Посланиях Иоанна и Павла.Я, пожалуй, отметил бы здесь лишь то, что жертвенность вызвана желанием вызволить из рабства греха и дать доступ к Богу, - это выступление Ходатая в оправдание и восстановление общности} накладывается на отдельные моменты развития этой жизни среди зла, как и на божественно совершенное положение, в котором мы оказываемся через Его подвиг; жертва примиряет наши настоящие слабости с нашим божественно благопристойным положением пред Богом. В саду для нашего праотца еще не существовало знания добра и зла: испытание составляло послушание и воздержание от всякого поступка, который и грехом-то не был бы, если бы не был запрещен. Это не было ни запретом греха, ни наложением обязательства творить добро, как на Синае, когда добро и зло уже были познаны.

Что отличает человека от всякой другой твари на земле, так это то, что вместо появления из земли или воды по одному лишь слову Божию. Бог творит и образует его из праха, и ставит его, как душу живую, в непосредственную связь с Собой, вдохнув в лицо его дух жизни.

Все твари, имеющие жизнь, названы душами и упоминаются как имеющие духа жизни, но Бог не вдыхал никогда в лицо ни одной из них, имея целью сделать из них душу живую: человек же, по своему существу, был всегда в непосредственной связи с Богом, ибо он получил свою жизнь непосредственно от Него. Вот почему в Деян. 17 он назван родом Его, и он же зовется в Евангелии от Луки сыном Адама, сыном Бога.

Важно рассматривать данную главу как такую, которая устанавливает особым образом все принципы отношений человека как с Богом, так и с его женой и с тварями низшего порядка. Здесь все вещи, согласно своему происхождению от Бога и в порядке, свойственном им, находятся в тесной связи с землей; не человеческий труд растил и оплодотворял их, и не дождь с неба обеспечивал их плодородие. Но от земли исходил пар, орошавший ее поверхность, поднимаемый силой, действующей на земле по благословению, однако он не исходил сверху. В то же время человек пребывал в совершенно особом положении по отношению к Богу. Человек не обитал на небесах, Бог не обитал на земле; факт Его существования среди нас или нашего существования с Ним -это плод благодати искупления, которые также образуют храм для Бога. Но Бог сотворил место благословения и наслаждения человека специально для жизни там человека: именно там Он посещал его. Из этого сада, где, будучи помещенным туда перстом Божиим, человек являлся господином, истекали реки, орошавшие внешний мир, придавая очертания его берегам. На Адаме лежала обязанность смирения. Человек - образ Бога на земле, с природой, чуждой зла, средоточие обширной системы, связанной с Ним, должен был обрести свое собственное счастье в непосредственном общении с Богом.

Как только Бог избавил народ, Он стал пребывать среди него (Исх.29,46). Здесь Он творил, и благословлял, и посещал его. Адам, образовав разумное средоточие всего, что его окружало, имел свое благословение и защиту в его зависимости от Бога и в его связи с Богом. Именно это, как мы потом увидим, он потерял, став неутомимым источником своих собственных желаний и гордыни, которую он никогда не сможет удовлетворить.

Но и это не все: земная природа в своем совершенстве, имеющая центром человека, способного лицезреть Бога через творение и через дыхание жизни, вошедшее в него; чистые радости, источник неугасимой жизни и средство для испытания его ответственности; источники полного возрождения для внешнего мира, и, поскольку человек пребывал в первозданном состоянии, благословенное общение с Богом в этом состоянии, - таким было положение первого Адама в непорочности. Дабы не оставаться одному, но иметь помощницу, спутницу, утеху его чувствам, Бог сотворил - но не мужчину, ведь тогда человек не был бы уже единым центром, - Бог сотворил из самого человека его жену, желая их союзу чистоты и совершенства, а Адаму - сохранения главенствующего положения не менее, чем самого факта его создания. Кроме того, Адам получил ее из руки Бога. Такова была природа, окружавшая человека; навеки признанная Богом, против которой человек никогда не мог согрешить безнаказанно. И хотя грех осквернил и запятнал все это, именно таким представляется картина того времени, когда Христос, Церковь и вселенная пребудут в единстве, когда все восстановится по воле свыше через смиренного человека. А до грехопадения все оставалось в чистоте, в неведении зла.

И вот в третьей главе мы читаем, увы, о том, что всегда происходило с человеком, когда Бог хоть что-то доверял ему, непокорность и падение. Тотчас в ход пошли ухищрения врага, скрытого от наших духовных очей. Первый их результат - это недоверие, внушенное человеку по отношению к Богу; затем последуют притязания на познание и нарушение обета - безоговорочное оскорбление истины и божественной любви; человек охвачен естественными чувствами - сознание наготы и бессилия, попытки скрыть от себя самого {Он взял фиговые листья, чтобы прикрыть ими свою наготу, стыд человеческий, но когда Бог пришел, он был наг, как и прежде. Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. Фиговые листья были прикрытием человека. Бог одел людей в кожи животных, которые предоставила им смерть} эту наготу; страх перед Богом, побуждающий укрываться от Него, и невозможность сделать это; желание оправдаться, - но за счет других, и даже за счет Бога, - за свои прегрешения; а потом - нет, не благословение или восстановление человека, не обещания, но осуждение змея, и в этом осуждении обетование второго Адама, человека-победителя, который по благодати должен будет родиться из чрева слабой и падшей плоти. Именно из семени жены произойдет Тот, кто сокрушит голову змея.

Обратите внимание на то, насколько полно изображены падение человека и его отпадение от Бога. Бог щедро благословил его; сатана же внушил ему мысль о том, что Бог сокрыл от него несравненно большее счастье, и отпадение произошло по духу зависти и страха. Человек исполнился доверия сатане из-за его мнимой доброты больше, чем Богу, которого он осуждает по наущению врага. Он верит в истинность слов сатаны, а не Бога, когда сатана говорит ему, что он, человек, никогда не умрет, в то время как Бог предрекал ему смерть, и ради удовлетворения своих похотей он отвергает Бога, благословившего его. Утратив доверие к Богу, человек начинает следовать своей собственной воле как более надежному средству обретения счастья: именно это человек продолжает делать и сегодня.

В Послании к Филиппийцам 2 мы увидим, с какой беззаветной преданностью в точно таких же обстоятельствах Господь Иисус прославил Бога и повел себя совершенно другим образом, нежели Адам. Стоит еще заметить, что Адам ведет себя так, чтобы восхвалять себя самого, чтобы стать богом через присвоение себе этого имени; совсем не так у Христа, который, пребывая во славе Божией, ничего общего не имел с узурпацией права быть равным Богу, но наоборот - унизил Себя до положения человека, смирился и не роптал до самой смерти на кресте. Становится очевидным, насколько напрасными оказываются все усилия, направляемые на укрытие от себя своих же грехов, как только предстаешь перед лицом Бога. Адам, прикрывший свою наготу, говорит о себе самом в присутствии Бога так, как если бы он ничего не сделал, чтобы ее укрыть. То же самое можно сказать и обо всех наших усилиях, направленных на оправдание того, что должно, по-нашему мнению, оправдать нашу греховность и доказать нашу праведность. Кроме того, человек убегает от лица Бога еще прежде, чем Бог, по своей любви, Сам прогонит его от Себя и лишит Своего благословения. Нужны подвиг и праведность Бога, чтобы покрыть это. Отметьте далее важный факт. Как представитель рода Адам не несет в себе обетования; их нет для первого Адама; все они в Адаме втором, который из семени жены.

Все, что последовало за этим, является настоящим результатом падения, посягательства на власть Бога, приговором, произнесенным над Адамом и над его женой, обрекающим их на жизнь во времени до такой степени, что смерть, под власть которой они попали, завладела ими. Впрочем, им был дан знак несравненно большей милости: Бог одел их в одежды, чтобы покрыть их наготу, в одежды, происходившие от смерти, сумевшей войти в мир, но теперь уже от другой, как бы пришедшей на замену той смерти, которая впоследствии скрывала проявления греха, приведшего ее в мир. Человек больше не был наг ни в своих собственных глазах, ни в глазах тех, кто на него смотрел: Сам Бог одел его. Адам осознает, что жизнь не прекратилась и что Ева - это мать всех живущих (объяснение, видимо, недостаточно ясное, не очевидное для веры, как мне кажется). И все-таки он безоговорочно изгоняется из рая и от Бога, лишенный с тех пор причастности древа жизни, дабы не увековечивать там образа жизни ничтожной и исполненной страданий. Путь к древу жизни с тех пор оказывается недоступным для человека {Мне кажется, что херувимы по-прежнему представляют власть и силу суда} по его природе как твари Божией. И нет для человека возможности возврата в рай и в состояние невинности. Адам, пребывая отныне в состоянии греха и удаленности от Бога, превращается в отца рода, наследующего это его состояние. {Каким бы особенным ни было состояние Евы, оно было выражением мысли об исполнении обетования по естеству, что невозможно. Грех и смерть уже имели место и было уже произнесено слово, осуждающее надежду на обетование, связанное с естеством. Я приняла человека от Господа - это было упование на обетование, но и ожидание исполнения его в естестве. Вот почему Каин должен был уйти от лица Божия}.

После падения происходит разделение между родом Бога и родом врага, между людьми мира сего и людьми веры. Мы видим у Авеля греховность и неспособность достичь Бога; он полагает смерть другого существа между собой и Богом. Он признает осуждение греха и верит в искупление. Каин же, честно работая там, куда его поставил трудиться Бог, внешне поклоняясь истинному Богу, не осознает греха: он приносит те самые плоды, что являются знаком проклятия, - признак полного ослепления сердца и огрубления совести виновного рода, изгнанного от Бога. Он предполагает, что все будет хорошо; почему бы Богу этого и не принять? В нем нет ни малейшего чувства греха и падения. И это переходит уже в грех не только против Бога, который Адам совершил в полной мере, но и против своего ближнего, что в последствии повторится в отношении Иисуса. Каин есть поразительный образ состояния иудеев.

Данные две главы изображают нам в поведении Адама и Каина грех во всех его формах, грех, в его собственном, первоначальном проявлении, против Бога, потом, несколько иначе, против Христа, через образ поведения Каина, с последствиями, проявляющимися в том, что происходит на земле. Ибо в случае хоть Адама, хоть Каина, мы можем видеть как власть Бога на земле проявляется в отношении результатов греха. Именно там происходит отпадение от Бога существа, способного на общение с Ним и изначально сотворенного для этого общения, но это отпадение как бы зависит от нравственного выбора души. Осуждение, открытое миру, есть осуждение последствий греха на земле. Сказано определенно: И выслал его Господь Бог. Бог выслал человека, с которым прежде Он поддерживал отношения, и Каин тоже говорит: Вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, но то, о чем идет здесь речь, - лишь земное состояние. Адам исторгнут из рая, где пребывал умиротворенным и не работая, в мир, чтобы обрабатывать землю, добывая таким образом хлеб в поте лица своего. Каин, {Он, Каин, впервые предстает здесь в своем истинном обличии. Нод означает скиталец. Бог сделал его нод. Он поселился в городе, назвав его своим именем, по крайней мере, именем сына своего, как наследника; он украшает свой город искусством и музыкой. Эта картина достойна нашего внимания} оказавшись в такой же ситуации, проклят от земли, где он отныне изгнанник и скиталец. Но он хочет быть на ней как можно более счастливым, стереть, если сможет, проклятие Бога и обосноваться по своему вкусу, как у себя, на земле.

Обратите внимание также на два знаменательных вопроса Бога: Где ты? - что подчеркивает состояние удаленности человека от Бога и отсутствие всякой связи с Богом. Что ты сделал? - указывает на грех, содеянный в этом состоянии, полное осуществление и проявление которого обнаружатся при отвержении и распятии Господа.

В истории Ламеха нам показана, со стороны человека, своеволие и похоти: у него было две жены, и месть при самообороне, но в этом суждении Бога мне видится указание на то, что если Каин был пусть наказанным, но сохраненным иудеем, то его потомство в конце, прежде чем был восставлен наследник и люди стали призывать имя Иеговы на земле, в семь раз больше испытают заботу со стороны Бога. Ламех признает, что убил человека, но и то, что за него отмстится, если кто-то из людей покусится на него в свою очередь.

Итак, во второй главе мы видим человека в соответствии с порядком тварного благословения и того состояния, в котором он пребывал; в третьей главе - падение человека, по причине которого он утрачивает связь с Богом на этой основе; в четвертой главе его греховность в совокупности с благодатью выступает как результат падения; затем перед нами картина мира, когда грешный человек изгнан от лица Того, кто принимал его по благодати посредством жертвы, и устраивается по своим прихотям, стремясь к удовольствиям и удобству без Бога, который, однако, по-прежнему его поддерживает; наконец, для полноты картины, - наследник по заветам взываемого Бога, и люди, призывающие имя Бога, в Его отношениях с ними, то есть имя Иеговы.

Изгнанный от лица Бога, Каин, в семье, в искусствах и радостях земной жизни ищет временного утешения и пытается превратить мир, куда Бог отправил его скитаться, в приятное место, насколько это возможно вдали от Бога. Здесь грех проявляется в забвении всего того, что произошло в истории человека: в ненависти к благодати, в ненависти по отношению к тому, кто есть сосуд этой благодати; в гордости и безразличии, и, наконец, в отчаянии с попытками найти утешение в мирском. Здесь мы также находим человека благодати, отверженного на земле и оставленного без наследия; другого человека, его врага, осужденного и оставленного на себя самого; и третьего человека (Сиф), того, на кого указывают обетования Бога, того, кто с Его стороны становится наследником мира. В любом случае не следует забывать, что это всего лишь образы, прототип человека изгнанного, унаследовавшего все, и в то же время человека, посланного на смерть.

Глава 5 представляет нам сынов Божиих на земле, подверженных смерти, но хранящих заповеди и свидетельство Бога. Здесь обращает на себя внимание Енох, имеющий свой удел на небесах и приносящий в мир свидетельство о Иисусе Христе, грядущем для суда, но вознесенный на небеса до Его пришествия, и, с другой стороны, Ной, который, упрежденный, проповедует праведность и суд Бога и проходит через этот суд, чтобы начать новый мир: это образы Церкви и иудейства в совокупности с пришествием Христа.

И, наконец, в исполинах нам предстают сила и могущество на земле, как следствие отрешения сынов Бога от их первоначального состояния, иначе говоря, отступничество, и Бог несколько позже исполняет Свой приговор после увещеваний людей посредством свидетельства Духа Святого в благодати, имеющей, однако, ограниченный срок действия. Затем дается пример смирения в вере и спасения, упрежденного ради сохранения рода; но принцип извращения продолжает действовать несмотря на свидетельство, и он действует во исполнение свидетельства, которое этот принцип отвергает. Человек все больше грешит, тварь Божия окончательно развращена и исполнена духа злобы: это два характерных признака воли, действующей в удалении от Бога. Что касается человека теперь, когда он представлен самому себе, то перед потопом, не считая единственного проявления благодати, он был предоставлен самому себе настолько, что был зол во всякое время. Но Бог не только творит, но и уничтожает. Он призывает и никогда в этом не раскаивается. Творение было до основания развращено, и Бог пожелал истребить все, что в творении имело дыхание жизни. Свидетельство об этих событиях было распространено повсеместно среди язычников. Мы же имеем их точное изложение, хоть и краткое, но вполне достаточное, чтобы показать, каким был человек, какой он есть и каков промысел Божий по отношению к нему.

Посреди истребления и проклятия Бог указывает единственное средство спастись; пройти через этот суд. Остаток, наученный Богом, воспользуется им; потоп обрушивается на неверных. Приговор Бога исполняется, но Он не забыл о Своем милосердии. До сего момента, несмотря на то, что было обетовано семя от жены, установлено жертвоприношение и дано свидетельство, не было явных отношений между Богом и человеком. Человек ходил перед Богом, во зле; не было ни призыва, ни закона, ни суда. И тогда мир и человек (за исключением Ноя и его семьи) были обречены, а их дела покрыты всемирным потопом. Суд Бога совершился, но Он помнит о Своей милости.

В девятой главе начинается история новой земли. Бог еще больше, чем прежде, благоволит земле, и приятное благоухание жертвоприношений придает миру уверенность, что всемирный потоп впредь никогда не повторится. Бог в знак этого заключает с творением завет {Завет в связи с Господом всегда выражает, как мне кажется, некоторый порядок, установленный со стороны Бога и возвещаемый человеку, согласно условиям которого Бог вступает в отношения с человеком, либо согласно которому человек должен приблизиться к Богу}; власть передана в руки людей, и смерть начинает обеспечивать их пищей. Из всего видно, что до этого момента люди не умели ни управлять, ни поклоняться идолам. Но был грех против Бога, беспредельная жестокость по отношению к ближнему и развращение: два неизменных признака греха у людей и у сатаны {Есть три вида греха - насилие, ложь и развращение. Первые два непосредственно приписываются сатане. Увы, человек следует ему в этом; третий свойствен более человеку. Все три вида отмечены в Кол.3,5-9. Фактически мы имеем эти три вида в конце - лжепророк, зверь и Вавилон}, но в крайнем их проявлении. Бог, исполненный любовью, принял на Себя заботы о творении, но вот с Ноем приходят новые законы. Жертва Христа (ее образ) становится основой промысла Божия на земле, а не только принятия человека, как в случае с Авелем, и на этой основе заключается завет; Бог связывает Себя в благости таким образом, что вера обретает прочный фундамент, на который всегда может опереться.

Второй принцип, введенный тогда же, не менее важен, а именно: введение человека в правление. Завет был прочным, ибо Бог верен, когда Он принимает на Себя обязательства. Власть была доверена человеку. Увы! Это испытание имело те же результаты, что и предыдущие. Власть, доверенная Ною, тотчас теряет свою чистоту. Земля, под благодатью, облегченная, как то провозвестил Лемех, благодаря заботам земледельца, готовит из своих плодов западню для Ноя, который пьянеет; его собственный сын насмехается над ним, навлекая этим проклятие на свой род. Это событие показано нам для противопоставления этого рода Израилю, центру земной власти Бога, и отношений Бога с этой семьей.

Итак, в этих главах нам представлены старый, доживающий свой век мир и новый, начинающийся на новых принципах, который просуществует до наказания огнем. Падение человека в этом состоянии очевидно, и затем свыше от Бога приходит наказание, как это было с Адамом и Каином. Начинают вырисовываться особый суд и особая благодать, теперь уже в связи с Израилем, ибо мы еще на земле, но здесь ход истории семьи Ноя тесно связан со следующими двумя моментами: благословением Сима и проклятием Хама. Бог, таким образом, в двух словах излагает нам полную историю нового мира. Насколько же могущественно Слово во всем! Знающий Писание в полном объеме может изложить все коротко и ясно. Десятая глава, содержащая описание родословий и историю сынов Ноя, приводит нас к новой теме.

Перед нами утверждение новой земли и ее пророческая история в целом; это земля в первом повествовании о Ное, и отношения Бога с Ноем; Сим признается на ней корнем семьи Бога, имя Которого связано теперь с именем Иеговы; затем показан особый приговор Ханаану, место которого, как мы знаем, впоследствии займет Израиль.

Главы десятая и одиннадцатая представляют нам мир таким, каким он был заселен и установлен после потопа, а кроме того пути человека в этом новом мире; величественная сцена полного развития человеческого рода, населившего этот мир после потопа, а также основные законы и обетования, на которых он был основан. Глава 10 содержит факты; глава 11 - рассказывает нам, как это попадает под осуждение Божие; затем описано признание этого семейства Господом, предначертание этому роду дать миру сосуд исполнения обетований, и Божий порядок в мире. Потомство Ноя дано в родах и народах (для земли это новое явление), из недр которых, в роде Хама, возникает первая земная власть, удерживающаяся на своей собственной силе и основывающая империю, ибо то, что от плоти, появляется в первую очередь. Параллельно с этим мы видим единодушное объединение людей, имеющих целью восстать против Бога и сотворить себе имя независимо от Него {Мысль о том, что люди хотели сотворить высокую башню, дабы спастись от второго потопа, никоим образом не относится к данному повествованию: их попытка была усилием гордыни людей, объединившихся для того, чтобы создать себе место и имя без помощи Бога. Появление государственной власти и имперского правления, где воля и энергия индивида одерживают верх, появляются вслед за этим. Это два этапа человеческих усилий в безбожии} - усилия, отмеченные Им печатью Вавилона (смешение), когда Он смешал все их планы, приведшие только к наказанию и рассеянию человеческого рода, представители которого с тех пор становятся зависимыми и враждебными друг к другу {Пятидесятница - прекрасное свидетельство этому. Бог поднимается над всем этим смятением и судом над ним и находит даже в результатах его средство приблизиться к сердцу человека. Так что благодать отменяет суд даже тогда, когда она не осуществляется в силе, которая возродила бы мир}; затем перед нами родословная семьи, призывавшей Бога по Его имени - Бог; ибо о Симе было сказано: Благословен Господь Бог Симов {В главе 9 Он по-прежнему зовется просто Элохим, Бог, вплоть до стиха 26, где Он назван Иеговой, Богом Симовым}.

Нескольких слов будет достаточно, чтобы дать почувствовать важность этих глав: предыдущие излагали (после сотворения) основные принципы развращения человека, приведшие к наказанию, положившему конец старому миру. Здесь же мы видим историю нашего настоящего мира, причем, как всегда в Бытии (которое приоткрывает корни всего, что должно было быть, для откровения помыслов Бога и распространения Его власти), в его основополагающих принципах и его первоисточниках, характер которых отпечатывается на результатах вплоть до того, что другое наказание со стороны Бога стирает все, за исключением ответственности человека, и дает место другому, более совершенному миру.

Результатом этой истории стало разделение мира на семьи народов. Обычаи этого мира стерли память о данном факте и понимание его, но действие его сохраняется. Он имеет свои корни в определениях Бога, и по мере того, как форма, принятая этим миром, стирается, этот факт проявляется все с большей отчетливостью, как он теперь действует в реальности. Отцов этих семейств три, и названы они впервые в таком порядке: Сим, Хам и Иафет; первый - тот, который даст начало народу, в котором должен быть установлен завет на земле и с которым Бог соблаговолит вступить в отношения; затем тот, который станет враждебным народу Божию, и, наконец, хотя он был старшим и более надменным, Иафет, Язычник.

В пояснении Иафет назван первым. Острова язычников - это знакомые нам страны; большая часть Северной Азии населена потомками Иафета. Но самые глубокие вопросы совести и сила добра и зла продолжали иметь место, и тогда зло возобладало над добром, ибо это был день человеков.

Восток, как мы его знаем, оказался в руках Хама. Именно там власть впервые была установлена по воле человека, Нимрода, бывшего великим охотником: он употребил силу и ловкость, чтобы привести под свое господство непокоренных людей и животных. Стали подниматься города, но Вавилон стал началом его царства. Другие были посланы, чтобы строить или захватывать. Тогда появились хорошо известные Египтяне, Мицраим. На другую ветвь этого рода указывается как на состоящую из племен, хранивших наследие, предназначенное Богом Своему народу.

Сим появляется последним; он станет отцом евреев; он брат того, кто, обладая правом старшинства, долго его презирал. Таков главный результат заселения мира под водительством Бога.

И вот как это происходило: человек пытался сделать себя центром в этом мире; Адам, живя на земле, смог бы стать его центром и быть связующим звеном с Богом, как Христос будет им впоследствии, что всегда было намерением Божиим, ибо Адам был образом того, кто должен был прийти. Но своеволие видит только самое себя. Ной, пример которого был добрым, не появляется в истории, начиная с его жертвоприношения, за исключением того события, когда он утратил свое главенствующее положение, принадлежавшее ему, впав в грех и потеряв контроль над самим собой {Это поразительный факт в связи с характером истории человека после потопа. Мы имеем здесь полное и ясное изложение того, чем он стал}. С тех пор своеволие оставляет свою печать на всем, но что пользы от множества воль, ни одна из которых не может стать центром? Были попытки найти общий центр и общий интерес, независимо от Бога и исключая Бога. Люди должны были наполнить землю, но они не могли согласиться с тем, чтобы распространяться в мире и стать, таким образом, ничего не значащими. Они хотели сделать себе имя, чтобы стать центром, и Бог через наказание рассеивает и разделяет на народы тех, кто не хотел наполнять землю в мире. Языки и народы должны были добавиться к родам для различения людей на земле. Проклятым становится место проявления воли человеческой, - отступнической власти; Вавилон стал началом царства. Языки стали поводьями для людей, железными путами вокруг их.

Симом начинается история Бога. Он Иегова, Бог Сима. Нам известны даты и эпохи, ибо как бы сильна ни была воля человека, Бог правит, а мир должен подчиняться; человек принадлежит Богу. Здесь мы опять видим, начиная с какого времени срок жизни людей стал сокращаться, а земля делиться, потому что, в конце концов, всем этим располагает Бог. Жизнь человека потеряла половину той длительности, она была сокращена, и это уже после того, как произошло подобное сокращение сразу после потопа. Народ Бога всегда был в центре известной истории. Она восходит к Аврааму. Кроме того, новая стихия зла приобретает всеобщий характер, по крайней мере в практической жизни; здесь мы хотим сказать об идолопоклонстве (см. И.Нав.24,2), пусть даже пока о нем ничего не было сказано. Перед нами человек в миру, а с Симом связаны тайные и провиденциальные планы Бога. И все же в конце возобладает зло, даже в семье Сима.

Мы видели злобу и жестокость человека, его восстание против Бога и ухищрения сатаны, чтобы привести его к такому итогу, но здесь сделан великий по своему значению шаг; ужасная форма зла выступает на сцену. Сатана силой завладевает умом человека, подменяя в нем идею Бога, ставя себя между Богом и человеком, да так, что последний начинает поклоняться демонам, как Богу. Писание не говорит нам, когда началось идолопоклонство, но стих, указанный выше, показывает, что оно запятнало даже род Сима и ветви этой семьи, родословную которой Писание представляет нам как родословную Бога на земле, - в эпоху, до которой мы дошли. Там можно увидеть людей благочестивых, но связь, которая соединяла Бога с миром, была прервана. Люди оказались подвержены культу и власти сатаны, даже в роде Сима, который происходил от Бога по своей природе. Какая картина человеческой природы! Какая картина терпимости Бога!

И здесь нам предстоит целиком и полностью поменять систему и образ мыслей. Речь идет об одном основополагающем принципе, который, без сомнения, играл свою роль с самого начала, но который до сих пор совершенно не проявлялся как основа порядка вещей на земле. Теперь он провозглашен и проявился в истории земли. Авраам призван, избран и становится индивидуальным хранителем обетований. Но заметьте, для того, чтобы великий принцип призыва и выбора оставался в своей чистоте как деяние Бога, сам повод, который предваряет все это, либо факт, на который мы только указали, здесь не упоминается. Мы видим его в И.Нав.24. После наказания Бог простирает в Своей высшей благодати руку, чтобы указать на род, принадлежащий Ему по призыву благодати: это и есть принцип наибольшей значимости.

Одновременно не помешало бы отметить, что это, действительно, была чрезвычайно важная эпоха в истории путей Божиих с миром, где начинается собственно история веры. Но как Адам был главой падшего рода, так Авраам был отцом верных, главой рода Божия на земле как по плоти, так и по Духу. Мы знаем Христа, полноту всякого благословения, в Ком мы имеем намного более высокие благословения, чем открылись в Аврааме. И все же в путях Божиих на земле Авраам был главой принятого рода. Идолопоклонство же, как мы видим, в это время укоренилось в семействе самого Сима. За рекою жили отцы ваши издревле, Фарра, отец Авраама и отец Нахора, и служили иным богам (И.Нав.24,2). И ведь эти боги были демонами (1Кор.10,20; и подобная ситуация во Втор.22,17). Это позволяет нам увидеть, что, начиная с эпохи, когда Бог вмешался Своим судом и Своей силой, демоны овладевают умом человека, представляясь в его глазах источниками власти (всего, что вызывало поклонение) и благословения, еще не истощившегося, а также виновниками свалившихся на людей проклятий. Итак, перед нами демоны, стремящиеся к развращению и без того извращенного сердца человека, и человек, приписывающий им право отвечать на его желания или предотвращать вещи, которых он боялся, дошел до того, что стал отдавать им почести в своем поклонении, в признании и преклонении из праха. Это был уже не просто человек, совращенный и восставший против Бога, это была уже целая религия, которая его развращала, это был человек, сотворивший сам себе, по своей развращенности, религию. Демоны заняли место в его уме и душе, и, используя превосходство, которого они достигли в его совести, они стали огрублять человека и извращать таким образом, что он стал носителем порочной религии, а ниже этого пасть некуда. Какое несчастье! Какое безумие! И доколе, Господи!

Но если род человеческий подобным образом опускается во тьму, принимая демонов за своих богов, если в неспособности поддержать себя этот род подменяет враждебность Богу на содействие тому, кто в этой враждебности зашел гораздо дальше, отдаваясь злу в роковую зависимость, то Бог восстает и возносит нас над этим злом: Своим призывом Он вводит нас в Его собственные замыслы, гораздо более великие, чем восстановление того, что пало. Он избирает Себе народ и дарует ему упование на славу и любовь Того, Кто его призвал; Он помещает его в непосредственной близости от Себя, куда благословение мира, управляемого Им, никогда бы его не поместило; Он стал его Богом; Он общается с ним способом, связанным с тайной, и вот мы впервые слышим, как произносится слово о вере (15,6), основанной на этом общении и прямых свидетельствах о Боге, хотя на самом деле она могла бы существовать уже с самого начала.

Новый порядок событий, касающихся Божьих призывов, заветов, советов и обещания Его народа, как особого народа на земле.

Итак, начиная с двенадцатой главы, разворачивается совершенно новая череда событий, имеющих отношение к призыву Бога, к Его завету, Его обетованиям, обетам, к явлению Его народа, как народа совершенно особого на земле. До потопа это был человек, такой, каков он есть в своем падшем состоянии перед Богом, и, несмотря на то, что от начала было свидетельство, Бог вмешивался в Свои собственные промыслы, но человек, с таким свидетельством о божественных установлениях {Жертвоприношение можно, вероятно, назвать установлением Божиим, но оно было индивидуальным. Еще не было народа, который принадлежал бы Богу на земле}, предоставленный самому себе, предался такой жестокости и такой извращенности, что Бог в наказание послал на землю потоп. После потопа, после того, как Бог вмешался Своим судом, мы видим Его правление миром и то, что за этим следует, но за образованием народов, которые предались власти демонов, следует призыв Бога, хранилище обетования в том, кто был избран Богом, избранные Его (семя хранилища обетования), и затем нашему взору предстает Его народ.

Вот почему мы видим этих избранников призванными отделиться от всего, что их привязывало к их природному положению на земле, но в то же время и подчиниться Богу на основе обетов и веры в слово, произнесенное Богом: Пойди из земли твоей, от родства твоего, в землю, которую Я укажу тебе. Это было знаменательнейшее событие; в принципе это было осуждение мира, хотя и произнесенное в благости по отношению к тем, кто был призван выйти.

Для того, чтобы хорошо понять эту мысль, придется вспомнить, что мир имел устроение согласно суду Бога, проявившемуся при постройке Вавилонской башни. Народы и страны были образованы такими, какими они остаются и по сей день. Мир уже был тогда. Сатана беспредельно господствовал в нем, и вот этот-то мир, сотворенный по божественному провидению, Аврам был призван покинуть. Богу было угодно иметь вне мира род, народ, который был бы не от мира, хотя и выведенный из него. Другой факт дополняет важность личности Аврама: до него были святые, известные и неизвестные, но, начиная с Адама, не было вождей народов. Падший Адам был отцом падшего народа. Аврам был призван, чтобы стать корнем древа обетования, корнем народа Божия, плотским и духовным, - отцом обрезания и отцом всех, кто верит.

Вначале, однако, Аврам тяготел к своему роду, по крайней мере он с ним не порвал, и, несмотря на то, что он покидает свою родину по призыву Бога, он, как и прежде, остается вдалеке от земли обетованной, ибо, будучи призванным подобным образом, человек должен пребывать пред Богом на совершенно новом основании. И вот, наконец, он выходит, как сказал ему Бог.

Итак, перед нами Аврам, призванный явлением славы Божией (ср. Д.ап.7), для путешествия по вере. Он получает обетование как о многочисленном потомстве, так и о благословении всех родов земли в нем {Это последнее обетование в истории Авраама повторяется только в главе 22, но там уже только относительно его семени; обетование земли и многочисленного потомства часто адресованы ему и его семени. Именно на это обетование, которое произнесено для Авраама в главе 12 и подтверждение относительно семени в главе 22, имеет в виду апостол в Послании к Галатам. Наоборот, земное потомство должно было стать многочисленным. Гал.3,16 следует перевести: Обетования были даны Аврааму и семени его. А в следующем стихе: не во Христе, но о Христе. Он был семенем обетования}. Он покидает одну землю и приходит в другую, причем не обладая достаточным опытом; впрочем, было познание Бога на долгом пути, имя которому вера, благодаря которой власть Бога простирается над человеком, и он идет с Богом. В истории Иакова, наоборот, заметен немалый опыт. Придя в Ханаан, Авраам ничего там не имеет, ведь его жизнь должна оставаться жизнью веры, и, сравнивая эту главу с Евр.11, мы увидим, что из этого следует для верующих, - как нужно вести себя, будучи оставленным на земле странником и скитальцем без обладания тем, что было обещано. С верой и смирением Авраам вступает в землю обетованную: он не имеет места, куда приткнуться, но именно поэтому (ибо Бог, хотя и мог подвергнуть веру испытанию, не может оставить ее без ответа) патриарх оказывается перед городом, имеющим основания, и в лучшей стране. Когда у него еще ничего нет, энергия веры, по благодати, приводит его к тому положению, которое само по себе ставит его в связь с лучшими и более возвышенными вещами, потому что Бог призвал его лично для благословения. Так и мы, в нашей жизни, приобщившись к Церкви и небесным вещам, находимся на пути веры, но не обладания, и перед нами небесный источник всего. В Уре Авраам не мог видеть своей небесной родины: для него, чужого в земле обетованной, эта родина является естественной целью души, согласно благодати. Так и мы; только Авраам поднимается выше своего призвания, а мы посредством Духа Святого постигаем то, к чему призваны.

Но Господь являет Себя второй раз в стране, в месте, к которому Авраам был призван. В первый раз Бог славы явился ему, чтобы побудить его выйти из страны, где он жил, и пойти по пути обетования. Во второй раз Господь является ему, чтобы допустить к общению, беседует с ним, раскрывает картину того, как будет исполнено обетование, и тогда Авраам поклоняется Ему. Авраам, верный странник и скиталец, не имеет на земле ничего, кроме шатра и жертвенника. Перед ним вторая родина живущего в вере. Откровение Бога, когда мы пребываем в удалении от Него, заставляет нас ступить на путь веры и направляет наши стопы к небесам; когда мы радуемся нашему небесному уделу, Бог открывается нам для общения, поклонения и полного откровения Его промысла. Ханаанитянин в земле, наследник обетования не имеет ничего из того, что ему было обещано. Мы имеем дело с духовным злом, распространившимся на небесах, но Бог является и указывает на наследника и наследие, для той эпохи, когда Ханаанитянин будет далеко: таким образом, Авраам, поклоняется в вере, как прежде он шел в вере. Такова полная и двоякая роль веры.

Оставшаяся часть главы повествует об отсутствии у него веры. Теснимый обстоятельствами, Аврам не обращается за советом к Богу; он оказывается лицом к лицу с миром, где ищет убежища и спасения, отрицая истинные отношения со своей женой, точно так же, как это имело место в отношении Церкви; он любим миром, который Бог в конце концов осудит и откуда Он его отсылает. Начиная с момента, когда Аврам отправляется в Египет, до его возвращения к месту, откуда он уходил, не существовало жертвенника, воздвигнутого для Господа. Когда он покидает Египет и снова оказывается в Ханаане, у него, как и прежде, свой жертвенник, но сначала необходимо, чтобы он вернулся к месту, где построил свой первый жертвенник, и что бы он обрел его вновь там. Какое предупреждение для христиан относительно отношений Церкви и Христа! {Могут быть определенные символические ссылки на Израиль во время его пребывания в мире и вдали от Бога. Но это происходит с ним в качестве примера (tуpоi) и записано для нашего наставления - на нем сходятся цели мира. Авраам в Вефиле был удален от своего жертвенника} Хотя мир и может порой приходить на помощь Церкви, такие отношения со Христом не могут больше поддерживаться, начиная с того момента, когда мы специально ищем этой помощи.

Вспомним здесь о замечании, сделанном по другому поводу, что женщина представленная в образном смысле, занимает то положение, в котором находятся те, кто нам здесь представлен, а мужчина - верное или неверное поведение тех, кто находится в этом положении.

После того (глава 13) мы находим в поведении Аврама бескорыстность и самоотречение в истинной вере. Это составляет контраст с поведением того, кто, хотя и будучи верующим, лишь следовал в своем пути вере другого. Лот теперь подвергается испытаниям в обстоятельствах, которые всплывают внезапно, и это, заметьте, в тот момент, когда они только что совместно разорвали неверные отношения с миром, у которого искали внешнего прибежища. Лот поступил так же, как Аврам, но в глубине души и по своей воле он любил удовольствия этого мира. Аврам же сознательно и чистосердечно, быть может, обладая большим опытом, вернулся к своему уделу странника в Ханаане. Но преимущества, которые у него были в этой стране, приводят к трудностям, ибо сокровище на земле - это не небеса, даже если обладатель этого сокровища стремится к небесному, и это очень важный урок! В то же время поведение Аврама прекрасно. Лот выбирает мир, показавшийся ему очень привлекательным; он не выбирает его как Египет, как таковой, но для собственного удовольствия и как то, что ему кажется Ханааном: мир, который очень скоро станет сценой и предметом того, чего еще не было видно - неизбежного суда Бога. Отрешение Аврама от настоящего удела здесь на земле позволяет ему более ясно понять масштабы наследия, в котором благословение, присовокупленное Богом к обетованию, обретает свою полноту, а также придает ему еще большую уверенность в незыблемости самого обетования. И когда он уступает Лоту все то, что тот пожелал выбрать, только тогда Бог говорит Авраму, чтобы он посмотрел оттуда, где находился, - к северу, и к югу, и к востоку, и к западу, добавив, что Он отдаст ему и потомству его навеки всю страну, которую он видел. Одним словом, перед нами верующий, поступающий согласно духу небесного призвания, - истинно верующий, и, с другой стороны, верующий, стремящийся к миру.

Аврам хранит теперь принадлежащий ему новый удел; он живет в Ханаане, пересекая его в длину и в ширину, подобно страннику, поднимает там свой шатер и воздвигает жертвенник, - это путь человека небес. Лот же возвел свой взор, побуждаемый своим желанием и похотью, и ему открылась долина Иорданская, обильно орошенная. Почему бы ему и не насладиться ее плодами? Бог заставляет поднять взор Авраама и показывает ему все величие обетования, и опять-таки через обетование Он ему велит пройти страну вдоль и поперек, чтобы на опыте обрести знание величия обетования, которое ему дано.

И тотчас сцена меняется: то, что относится к миру, должно претерпеть превратности перемен (гл.14). Человек, верующий, пусть и непоследовательный, не может быть доволен злом. Лот страдает (2Петр.2,7-8) от нечестия, которым он окружен, и испытывает развращающее влияние со стороны сил мира, победитель которого - Аврам и от которого он ничего не хочет иметь ради обогащения; таковы одновременно уроки праведности и верный промысел Бога. Но это еще не все.

Это то, что впоследствии дает место царственному Священнику, Царю правды и Царю мира (образ Христа, Царя тысячелетнего царствия), благословляющего Аврама, победителя, и со стороны Аврама благоволящего Бога Небесного, отдавшего в его руки врагов его.

Эта картина представляет нам окончательное торжество Господа и рода веры над царем мира сего, достигнутое в Духе Церковью (и в конечном итоге в славе), в ее уповании на небеса и в ее союзе со Христом, что будет буквально воплощено на земле иудеями, для которых Иисус будет священником по чину Мелхиседека в Своем полностью достигнутом положении. Священник на Своем престоле, Посредник в этом качестве, благословляющий их и благословляющий Бога за них; следовательно, Сам Бог в полной мере принимает характер обладателя небес и земли. Всевышний Бог - вот Его надлежащее имя в тысячелетии. Обсуждение того, где обнаруживается имя Всевышний в связи с обетованиями Аврааму и Мессии, прекрасно раскрывается в Псалме 90, а Иегова, Бог Иудеев, признается как Сущий, это род диалога.

Эти имена связаны с землей, мы находимся в отношениях с Богом через наше положение и божественное имя, каковые вне этого и принадлежат небесам. Сын явил Отца, и теперь Дух Божий, дающий нам осознание сыновства и показывающий человека, небесного Христа одесную Отца во славе, когда Он совершил Собою очищение наших грехов.

Но контраст между теми, кто устремляется к небесному, не утверждается на земле и одерживает окончательную победу над миром, и теми, кто, утверждаясь на земле, испытывают влияние сил мира, затем царство Христа как Царя, Священника и Бога, державшего все в Своей руке посредством Его - все это ясно и прекрасно показано{Это завершает общую историю великих явлений промысла Божия: небесное - вне поля зрения, разве что мы за ту сферу, где разворачивается история веры Аврама. В то же время путь веры, искушения мира, нравственная победа бескорыстной веры, иногда в качестве своего удела Бога и Его обетования и ее подлинная и окончательная победа, Бог как повелитель небес и земли, - все это мы найдем здесь в полном и развернутом виде, завершающем эту сцену до конца}.

Когда Бог явил Себя подобным образом, согласно благословению, установленному Им, всемогущим, для земли, посредством царя-священника Мелхиседека, естественно, что там находит место благословение избранного народа, а мы возвращаемся к земной сцене, и вот в 15 главе мы читаем наставление Бога Вечного Аврама в том, что касается его земного потомства и страны, которую Он ему дает, при этом все подкреплено заветом, где Бог, свет направляющий и горнило испытующее, соблаговолил подтвердить исполнение того, что Он пообещал. Смерть делает это реальным; Господь, подтверждает в благости то, что Его связывало - завет.

Таким образом, Аврам наследник обетований, ощущает ужас и видит тень этого. Нельзя еще сказать, что мы перед сценой искупления, когда нам показан огненный факел и пекло между кусками жертв, но это другое проявление жертвы, а именно: подтверждение обетований, через единственное, что может осуществить это в пользу человека грешного {Провозглашение Бога в начале главы 15 находится в связи с отказом Аврама принять что-либо от мира, как описывается в конце главы 14}.

Очевидно, что, хотя завет и сотворен в пользу земного народа, развития промысла Божия и установление этого завета охватывают другие принципы большой важности, касающейся всех. Сам Бог был щитом и наградой Авраму, преимущественно, более которого человеку не может быть дано. Но Аврам еще не избавился от чувств, связывающих его с землей как обиталищем плоти, и в самом деле целью Бога было благословить его таким образом, при том, что благословение это, по своей природе, является иудейским; перед нами и далее будет разворачиваться удел иудейства. У меня нет наследника, говорит Аврам, и нет никого, кто мог бы продолжить мой род и принять в наследство мои владения на земле согласно обетованию, ибо на земле, где люди умирают, должна существовать преемственность; именно так и должно было случиться. Но, что касается земли, это могло произойти только при зависимости от Господа через обетование и через веру. Хотя, будучи связанным с землей, это благословение не должно было быть исполнено по естеству; на этой почве для Аврама все было закрыто из-за слишком преклонного возраста: у него не было наследников. Вот почему было явлено семя веры и обетования; не единственное семя, но семя евреев, детей обетования. Здесь выражен данный принцип и вера вменилась в праведность, ибо Аврам верил в Бога. Итак, для этого мира Израиль стал семенем обетованным, наследником: затем придет время для завета, касающегося земли, заключенного согласно обетованию при призвании Авраама. Господь Сам приходит к Авраму в силу высокой неизбежной необходимости принесения жертвы, как мы это уже видели (ибо фактически завет подтвержден смертью Христа, без которой иудеи ничего не могли бы иметь); что касается исполнения рассматриваемого обетования, то оно связано со страданиями народа в Египте и последующим избавлением, когда угнетатели народа и захватившие наследство окажутся одинаково осужденными.

Мы уже обозначили характер этого действия, через которое осуществился завет. Что касается формы этого действия, то здесь читатель может прибегнуть к сравнению с Иер.34,18.19. Кроме того, обетование, которое призвало Аврама покинуть по своей вере страну, находится вовсе не здесь. В этом месте речь идет о наследстве, утвержденном для его потомков через завет и без всяких условий. Это обетование Израилю, дарование семени обетованного, наследие, связанное с землей и с плотью. Отметьте здесь, кроме всего прочего, что угнетение народа Божьего, длительные страдания этого народа, задержка обетованного наследия, неразрывно связаны с долготерпением Бога по отношению к тем, кто должен быть осужден (ср. 2Петр.3,9). И еще отметьте, что угнетатели Израиля осуждены из-за Израиля, как и захватившие его наследство.

На этом заканчивается повествование о планах и обетах Бога. Судьбы человека и промысел Бога начинают развиваться начиная с 16-ой главы {Глава 15 стоит особняком, между общими принципами, уже рассмотренными, и последующим историческим повествованием, которое, однако, хотя и историческое, содержит великие основополагающие принципы, каковые, за исключением Исаака, относятся к Израилю и земле. Это безусловное обетование относительно Израиля, земли и завета. В последующих главах, однако, мы видим обетованное имя}, а также путь и препятствия, встречающиеся на нем со стороны тех, с кем Его народу приходится вступать в контакт: в некотором смысле это и необходимо. Эта мысль продолжает свое развитие до главы 23, где Авраам перестает быть представителем рода обетования; Сарра, сосуд семени обетованного, умирает, а рожденный по промыслу наследник предстает перед нами как тот, кого Бог ставит на первый план. Те, кто рожден по желанию плоти (Измаил), предшествует лишь во времени тем, кто рожден по обетованию.

Нельзя не отметить, как подробно представлены в Бытии основополагающие принципы Божия промысла и жизни человека, которые придают этой книге, особенно в той части, что мы уже разобрали, поразительный характер и удивительную свежесть. Это как бы суммарный итог состояния человека и промысла Божия по отношению к нему, а не искупления или прославления, пусть даже мы и найдем здесь жертвоприношение и прощение грехов. Об искуплении речь пойдет в Исходе. Предмет рассмотрения в Бытии - это состояние человека, промысел Божий и Его основополагающие обеты.

В главе 16 Аврам по подстрекательству Сарры, пытающейся предвосхитить волю Бога и момент, назначенный для исполнения обетования, заключает, как мы видим, союз с Агарью, источником несчастий и тревоги. Бог незамедлительно берет на Себя заботы относительно наследия по плоти. Образное толкование этого события мы видим в Послании к Галатам 4. Гордость человека под законом выражена в рассуждении Агари, и тем не менее ее сын не может стать наследником. Нетерпение человека, не желающего дождаться исполнения Божией воли в отношении путей

исполнения обетования (то же самое случилось с Иаковом и его благословением), есть прямое нравственное предостережение нам. Это всегда было и есть источник смятения и горя. Агарь была к тому же Египтянкой, - это еще одно напоминание о недостатке веры в Аврааме. Закон, и плоть, и фактически грех всегда сопутствуют друг другу (см. Иоан.8,34-36); если говорить о неверии по природе, то это Египет.

Главы 12, 13, 14 образуют единый сюжет, посвященный двум явлениям Бога Аврааму: сначала - чтобы призвать, потом - в Ханаане. В развернутом виде предстают в этих главах власть, падение и возвращение, затем небесная вера, которая более крепка в отличие от мирской, и, наконец, становление власти земной, связанной с этой верой, заканчивающейся победой; затем Бог, властелин неба и земли, и Мелхиседек.

Хотя глава 15 в целом отлична от других, с ней в некоторой степени связана глава 16 в том, что со стороны Сарры это была плотская попытка - иметь семя, обеспеченное словом Господа Авраму в начале главы 15. Здесь во всем падение, но цели Божии исполнятся согласно обетованию, а не по плоти и воле человека.

В 17 главе мы видим новое явление Господа Авраму, и мы, я полагаю, поднимаемся на более высокий и святой уровень. Здесь не говорится о признании, или о поклонении, или о мире и победе над ним в Лоте (12-14) {В главе 12 описан путь веры, хотя и с падениями, состоящими в том, что не признаются отношения отделения народа Божьего (Церкви) для наследника мира. Затем следуют главы 13, 14; верующий занимает положение в мире как свой удел, показана победа отделенных, вера, которая не приняла бы застежек от обуви. Глава 15 содержит откровение о многочисленном семени и положении Израиля. Глава 16 показывает попытку заполучить семя обетования по плоти - Агарь; смотрите Послание к Галатам}, или же об откровении через слово, указывающими, каким образом Бог исполнил бы Свои обетования и через что Его народу нужно было бы пройти. Речь идет не о том, что Бог для Аврама, но о том, что есть Бог Сам. Это не: Я твой щит, и твоя великая награда, но Я Бог всевышний. Это не все, чем был Бог, но то, что Он был. Это было Его Имя собственное, и Аврам призван ходить таким образом, чтобы соответствовать этому имени. Вот почему он не поклоняется и не просит, какой бы возвышенной ни была эта привилегия, но Сам Элохим говорит с ним. Различные части этих обетов, касающихся Авраама, развиваются таким образом, что Авраам должен предстать перед Тем, в Кого он уверовал. В основе своей завет Бога был заключен с ним, Бог решил из благости, по своей собственной воле, сделать Авраама отцом великого множества народов. Этот завет состоит из трех частей: Бог становится Богом Авраама и его потомства; страна, в которой он живет странником, отдается ему, а после него - его потомству; народы и цари выходят из его семени.

Все эти обетования даны как нечто само собой разумеющееся, а принципы представлены более детально: они, с одной стороны, обязывают Авраама и выражают характер тех, кто пользуется привилегиями от Бога, а, с другой стороны, образуют прочный фундамент его веры. Эти принципы суть обрезание и свободное и высшее обетование. Обрезание выступает в контрасте с законом (см. Иоан.7,22), но выражает смерть плоти (ср. Рим.4,10-12) {Я читаю стих 12 таким образом: и отцом обрезания (что значит истинное самоотречение для Бога, такое, какое признается Богом) - не только для обрезанных, но и для тех, кто идет по пути веры следом за Авраамом, той его веры, когда он еще не был обрезан. Бог, иначе говоря, признает их (тех, которые были верующими ради язычников) как истинно обрезанных}, и, кроме того, дано обетование потомства; Авраам награжден близким общением с Господом, Который открывает ему Свои заветы, как Своему другу. Заступничество есть плод этого откровения (ср. Исаия 6). Наказание обрушивается на мир, и в то время как Авраам с высоты горы общается с Богом на предмет этого наказания, которое должно излить с высоты равнину, где его, Авраама, нет, Лот, который еще там находился, спасен, как бы пройдя сквозь огонь.

Обетование скорого появления семени дано, но только тогда, когда тело Авраама омертвело: и поскольку характер обрезания был бесповоротным, то же самое имело место и в отношении обетования: оно было сделано для сына обетования, ибо плоть не может иметь общение с Богом в свете. Хоть Бог и мог внешне благословить семя по плоти, завет был заключен исключительно с наследником по обетованию. Необходима смерть плоти (поскольку мы далеки от Бога) и чистая высшая благодать. И матерью великого множества народов должна была стать бесплодная женщина. Авраам утешается в обетовании и подчиняется указам Бога.

Здесь имеется и другой элемент, общий в этом плане для всего Писания: Бог дает имена также Авраму и Саре. Это означает право непосредственной власти и вступление в отношения на этой основе. Так было с Адамом, с фараоном, с Навуходоносором. Здесь Бог, открывший Свое собственное имя, дает Авраму имя связанное с ним самим. Поэтому Он Бог Авраама, давший откровение о месте Авраама и знак завета в отделении для Себя; Авраам - отец многих народов; даже Измаил сохранен и благословлен, но семя обетованное стоит особняком и тоже имеет свое имя (смех): дитя обетования той, кому Бог также дал имя, указывая - хотя и не открывая его - на воскресение (ср. Рим.4,19-22). Для этого мира Израиль в отношении обетования занимает положение Сарры, нареченной таким образом, но лишь когда он был мертв по плоти.

Глава 18 - это еще одно новое откровение промысла Божия в отношении наследника обетования, который является здесь главным предметом рассмотрения, непосредственным и настоящим предметом упований. Эта часть книги, в том, что касается права наследия обетования, продолжается до главы 21. Но там уже Наследник, {То есть Семя, но Который в то же время Иегова, Первый и Последний} я думаю, рассматривается как наследник мира и судья, в то время, как личные отношения Авраама с Богом поддерживаются по благодати Его, через обетование, когда еще не идет речи о наследнике, и, как отношение, основывается на вере, представляя собой, образно говоря, положение христианина. Вот почему, когда Сам Бог уже известен, - и не только по Своим дарам, - Авраам поднимается выше, чем в главе 15, и вместо того, чтобы просить благосклонности для себя, он выступает просителем за других. После главы 22 мы увидим, что появляются истинные образы Церкви, ибо наследник уже здесь, в то же время, отделенный от этого: перед нами здесь важнейшие принципы жизни отдельного человека.

Авраам привык к присутствию Божию; он быстро научается его различать, и хотя он не говорит ничего, что имеет отношение к славе Бога до тех пор, пока Господь Сам соблаговолит известить о Себе, он в то же время с самого первого момента действует с инстинктивной почтительностью, которая полностью признается Тем, кто его посещает. В этом смысле данная глава очень привлекательная своим святым осознанием присутствия Бога и смиренным ожиданием благоволения.

Праведность верного Богу человека, ходящего вместе с миром, ставит его в познание судьи, к тому же она бесполезна и нетерпима. Авраам избегает наказания и взирает на него сверху; Лот спасен от наказания, обрушившегося на мир, в котором он жил. Он боится горы, где Авраам был вознагражден Богом; для него это место бесплодия и страха, однако в конце концов он находит там свое прибежище, потому что он боится находиться в другом месте.

В общем и целом характер Авраама проявляется здесь в общении с Богом, которое дается верой без видения, но, естественно, без принятия в себя Святого Духа, соответствующего привилегии Церкви (это было сокрыто до времени более полного благословения, когда будет прославлен Вождь Церкви), но это касается лишь общего характера благословения. Об обетованном семени возвещено как о таком, которое должно прийти, но оно еще не введено в мир (то есть в открытой славе); в то же время Авраам о нем знает и верит в него, благодаря чему, как мы уже видели, Бог проявляет к нему Свое дружелюбие и возвещает ему - не то, что касается его лично, - но то, что относится к миру. С другом я говорю обо всем, что лежит у меня на сердце, а не только о моих делах, касающихся его персоны. Потом, когда Авраам получит известие от Бога, он выступит перед Ним как скиталец в месте обетованном, но в высшем общении с Ним. Это подчеркивает одновременно терпение и совершенство суда, которые в Боге.

В следующей главе (19), благодаря связи с человеком не от мира сего, хранителем заповедей и мудрости Бога, а также заступника, Лот, будучи внизу, на равнине мира сего, который он выбрал, как это сделали и иудеи, был спасен по силе провидения, но ему предстоит пройти через скорбь и испытать чувство утраты всего того, ради чего он отказался от мира небесного в поисках земного, как бы в неведении о суде и небесных богатствах. Но очень скоро, охваченный нерешительностью и неверием перед лицом очевидного суда, он станет искать прибежища в том месте, где Авраам получил благословение, куда он сам сначала боялся бежать и которое он прежде покинул ради хорошо орошенной долины, но там, окруженный ужасающей тьмой, он становится отцом народов, которые должны будут стать вечным жалом для народа Божия. Последняя часть представлена исторически с единственной целью, чтобы Израиль узнал происхождение Моава и Аммона и чтобы показать основной принцип, применимый ко всем временам.

Итак, вера заняла свое место, а мир был наказан. То же самое произойдет во дни Сына Человеческого, но здесь пришествие Наследника пока не показано.

Здесь мы видим символ наследия и путь веры, но под другим углом зрения. Авраам отрицает отношения со своей женой; он во власти мира, который лучше, чем он знает, чем она должна быть. Но в любом случае Бог с верностью хранит Свои обетования и осуждает тех, которые осмелились прикоснуться к супруге того, кому принадлежат обетования. И вот родился наследник по обетованию и наследник плотский, или по плоти; сын рабыни, или закона, полностью отвержен. Теперь Аврам вновь приступает к сильным мира сего, перед которым он отрицал отношения со своей женой.

Однако эти две главы требуют более полного объяснения. Как и во время посещения Авраамом Египта, мы видим здесь у него неверие, проявляющееся по отношению к особому воздействию веры, к которой он был призван по благодати и которая должна была дать о себе знать, как это было всегда, хотя в тех близких отношениях, в которые поставил его Бог, - тех отношений, выражением которых была женщина. Здесь Сарра является матерью наследника мира, женой Авраама по обетованию, и, что касается Авраама, его женой по упованию Церкви, как мы это уже видели (хотя Израиль по плоти и был сосудом того и другого). Именно такое положение отрицает Авраам. Сарра снова стала его сестрой; это было еще хуже, чем раньше, ибо она, в вере, есть мать наследника мира. Авимелех был не прав и поступал ради утоления своей плоти, пусть даже и не осознавая того, что он делал, но Авраам, перед Богом, находился в еще более ложном положении. Бог предупреждает Авимелеха и предохраняет Своей силой Сару, которую недостаток в Аврааме веры заставил вступить в отношения с миром; Авимелех отсылает ее обратно с резким упреком в адрес Церкви, как здесь символически показано, что она должна была бы по крайней мере познать свой союз со Христом. В то же время, учитывая все, Авраам находился в положении веры и благословения и, как один из пророков Бога, которому никто не мог навредить, он выступает за виноватого Авимелеха, ибо все здесь есть благодать.

Здесь следует отметить и другой момент : это было решением неверия, когда он впервые отправился из дома своего отца (глава 20,13), - так скоро проклюнулся росток неверия в призванном к обетованию. Но Бог поддерживает божественное право Церкви во все времена. Но теперь родился наследник, наследник обетования.

Теперь наследник рожден, наследник по обетованию.

Это имеет следствием то, что верой познано не только различие, но и то, что наследник рабыни изгнан и полностью отлучен от наследия. Фактически его судьба остается в рамках обетования Божия, символом Израиля, живущего под законом, но в том, что, касается хоть малейшей части наследия, он окончательно отвержен.

Кроме того, отныне Авраам не испытывает страх в присутствии князя мира сего, ведь он снова считает, что наследник пришел; он так же хорошо чувствует себя в миру, как в общении с небесами, и мир признает, что Бог с ним во всем. А источник клятвы, где сын рабыни нашел воду освобождения, выступает свидетелем прав Авраама в мире, и Авимелех признает, что Бог - с Авраамом. Там, согласно клятве и согласно его правам, признанным миром, он сажает рощу, вступает в обладание землей, поклоняется Богу, призывая имя Бога Вечного. Он предвосхищает полное откровение Того, Кто, дав обетование Израилю, никогда не оставит Своего собственного обещания в пользу этого народа, и только что в символическом смысле исполнил на земле то, что изрекли Его уста. Правда и то, что это не есть благословенная привилегия, как связь с неземным миром и обладание верой, но это испытание непоколебимой верности со стороны Бога, который дал обетования. Авраам, по-прежнему исполняя в символическом плане эти же самые заповеди Бога, обитает именно там, где была власть мира. Это буквально будет принадлежать Израилю, но мы, в ком сходятся цели мира, имеем это в высшем и лучшем смысле. Это был залог того, что должно быть и будет; наше упование переносится на небеса, куда восшел Христос. Но мы правим там лучшим образом.

Но с посвящением в наследники он неизбежно становится предметом главной заботы Духа Святого, и глава 22 начинается со слов: И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама. И действительно перед нами открывается совершенно новая сцена: наследник по обетованию символически принесен в жертву и воскрес, и обетование, данное Аврааму обновлено для семени его {Это ясное подтверждение семени (а не в нем) упоминается апостолом в отношении к единственному семени, то есть Христу. Общие обетования в отношении Израиля были о семени, многочисленном, как звезды на небесах. Это подтверждение одному семени обетования, воскресшему, что изложено в главе 12}. Прежняя хранительница, или прежний образ обетованного, сама мать наследника (Сарра), отходит на задний план (глава 24). Авраам посылает Елиезера, управителя его дома, найти жену в той стране, куда Исаак не должен возвращаться - образ мира, каким он предстает сегодня; это прекрасный образец дома Святого Духа, Который, действуя после смерти и воскресения Господа в избранных Бога, которые должны приготовить невесту Агнцу, согласно заветам Отца, ведет ее через пустыню к небесному Жениху, уже украшенную дарами своего Жениха, но ожидая момента, когда она увидит Его наследующего все, что принадлежит Его Отцу. Действие Духа в человеке описано весьма поучительно, что касается деталей этой истории и поведения Елиезера: сердечное смирение перед тем, чем для него была слава Бога, даже тогда, когда, казалось бы, все у него шло хорошо (ст.21-23); его первое чувство, признательность по отношению к Богу (ст.26); его верность в служении (ст.23) и другие подобные вещи.

Далее мы видим, как Бог делает Свой выбор, выделяя из всех Свой земной народ. Бросается в глаза то, как мало говорится здесь об Исааке, если не считать, что он пребывает в небесной сфере в то время, как ему подыскивают жену на земле. Мы же на земле, но небесное полностью открыто нам, и мы имеем залог всего. Обещанное в Аврааме и ярко показанное в Иакове, полностью раскрывается на протяжении всего повествования. Иаков ценил обетования Бога, но если Лот дал себя увлечь к хорошо орошенной равнине Иорданской, Иаков проявляет свое неверие в том, что выбирает для исполнения обетования плотские средства вместо того, чтобы подождать помощи от Бога. Поэтому дни его были коротки и тяжелы, а он сам постоянно становился жертвой происков, подобных его собственным. В то время как в Исааке мы видим Христа воскресшего, Жениха Церкви, когда Святой Дух спустился на землю ради Господа, Который наверху, в Иакове нам показан Израиль; изгнанный из земли обетованной, но сохраненный Богом для того, чтобы он мог насладиться ею позднее. Впрочем, я полагаю, что в этих сочетаниях нам представлен Господь, Который, любя Израиль (Рахиль), прежде всего принял народы, Церковь, а затем иудеев.

Эти сюжеты сопровождают нас до конца главы 25: жертва и воскресение, призыв Церкви и избрание Израиля, самого первого, ради того, чтобы именно он насладился обетованием и благословением, сошедшими на землю. Что касается точки отсчета, то есть Исаака, символа жертвы и воскресения Христа, то в нем живом был залог обетований. То же самое было и во Христе. Но имея наследство и живя на земле, Авраам должен был во всем целиком и полностью уповать на Бога. Он вместе с Исааком отдал все в руки Божии. То же самое сделал Христос: все в Нем было связано с обетованием Израилю; на Кресте Он оставил все, чтобы все получить через воскресение из рук Своего Отца. Заметьте, что нет ни одной жертвы, которая совершалась бы без того, чтобы нам открылась еще более великолепная основа для нашего сближения с Богом в благодати, чем та, которой мы обладали прежде, ибо Бог дарует то, что поддерживает нас в жертве и что не было необходимо для наслаждения тем, что принесено в жертву. Бог даровал обетования в Исааке, но следовало довериться Богу при принесении Исаака в жертву, чтобы увидеть воскресение. Необходимо было, познать воскресение, и, действительно, Авраам верил, что Бог настолько могуществен, что может воскресить его из мертвых. Обетование благословения родов на земле, сделанное Аврааму, заключающегося в семени, Исааке.

В послании к Галатам рассматривается именно такое значение этой части Писания. Я ограничусь здесь лишь замечанием, что обетование, данное Аврааму в главе 12, подтверждается здесь идеей единородства Исаака, принесенного в жертву и воскрешенного. Были и другие обетования, относительно потомства, многочисленного, как звезды на небе (что тоже было обетованием), но обетование благословения народов земли было дано сначала одному Аврааму (гл.12), и подтверждено здесь в едином семени (гл.22). Так и апостол Павел говорит о едином. Это обетование Аврааму не упоминается больше в других главах; оно подтверждено в воскрешенном семени. В конце главы, помимо общего корня различных наций, показано происхождение Ревекки.

В главе 23, как мы уже видели, сосуд обетования, Сарра, исчезает, чтобы уступить место Ревекки, жене сына, но вместе с тем, по-прежнему не обладая ничем в стране, где он должен купить место погребения, Авраам имеет твердые заверения в том, что он получит ее впоследствии. Он погребет там ее тело.

Теперь речь идет о поисках жены для наследника. Заметьте прежде, что она получает знаки благодати, а затем, как обрученная, дары; она выказывает ум, приготовленный благодатью к следованию - призыву обращенному к ней, и Елиезер ведет ее через пустыню, одну, оставившую дом своего отца ради обретения всего с Исааком, которому его отец отдал все. Здесь перед нами всестороннее изображение Церкви в символическом плане. Исаак (воскрешенный человек, стоящий между Авраамом, человеком обетования, и Иаковом, с которого начинается история Израиля, никоим образом не должен возвращаться в страну, откуда берет начало его род, из которой была вызвана его жена. Исаак - человек исключительно небесный. Ревекка должна идти к нему. И для нее, думающей об Исааке, путешествие становится благословенным. Если бы она сумела забыть своего мужа, она оказалась бы всего-навсего чужестранкой, оставившей все ради того, чтобы, в конце концов остаться без родины и наследства. Такова и Церковь. Вернуться в Месопотамию означало бы остаться без Исаака.

Отметьте затем, благодаря действию Святого Духа, в Елиезере, полное доверие Богу; он просит и услышан, но просьба должна целиком соответствовать Слову (здесь словам Авраама): приходится ли она ему родственницей? Потом, когда благословение познано, то благодарение проявляется прежде радости; наконец, Елиезер выказывает исключительную преданность делу, которое он должен исполнить: он не хочет есть до тех пор, пока не заставит выслушать свое послание, и никаких колебаний, - у него есть поручение, и этим все сказано. О, если бы так же поступали все те, кто со Христом! Раб ведет Ревекку к Исааку, вышедшему ей навстречу, а потом Исаак ведет ее к шатру, где в утешение своему мужу она заменяет Сарру, сосуд обетования, занимая место жены воскрешенного наследника, еще лучшее, чем у Сарры.

Обетования уступили место Церкви, призванной по благодати, но все, что происходит от Авраама, имеет место в Слове Божием. Несмотря ни на что Исаак остается наследником всего, хотя Измаил и стал великим и имел уже сыновей, происшедших от него {Хотя эти темы в общем следуют одна за другой, глава 25 не выпадает из исторической последовательности. Слово затем не имеет реального значения. Это общее собрание различных семейств, происходящих от Авраама. Исаак был наследником его владений, он дал дары сыновьям его наложниц и отослал их. Затем мы видим его смерть и двух его известных сыновей, но Исмаил, сын по плоти, упоминается первым, однако Исаак и затем Иаков продолжают божественную историю}.

В главе 25,19 в некотором смысле начинает разворачиваться новая сцена. От бесплодной женщины, ведь все должно быть по благодати и божественной силе, рождаются два ребенка, в чем проявляется избрание не только по благодати, которая призывает, но и в высшей власти и в противопоставление делам. Здесь, как мы видим, цель Божия открывается Ревекке, но история излагается лишь настолько, чтобы показать нам характер и мотивы поведения Исава и Иакова. В Иакове нет ничего притягательного по природе, но Исав презрел дар Божий. Он судит обо всем исходя из себя самого; он оказался человеком от мира сего, хотя Бог по Своим тайным замыслам предназначил благословение Иакову. Исаак не видел ничего сверх земных выгод этого дара; он не заботился ни о Дарующем, ни об отношениях с Ним. Во всем этом нам показана лишь история двух сыновей в сравнении их характеров; промысел Бога по отношению к ним будет открыт позже. Лишь теперь начинается история Исаака. Здесь он - предназначенный наследник мира, но как таковой он должен получить надлежащий удел Израиля, в то время, как глава 24 символически показывает нам тайную историю Церкви в связи с воскрешенным наследником.

Исаак замещает здесь Авраама как наследующего землю. Исаак, пребывающий в чужой стране, получает новое откровение, подобное тому, что было дано Аврааму вначале, за исключением, пожалуй, лишь того, что Исаак находился в положении, обусловленном призывом Бога, но не наслаждением обетования. В стране, где Исаак не мог больше оставаться, начался голод, и он отправился к тем, кто, вероятно, имел в своем распоряжении часть этой страны, но кто в будущем станет врагами и угнетателями его народа. Но там ему явился Бог и повелел ему не возвращаться в мир, а остаться в стране, о которой Он ему сказал. Это был новый призыв, причем в обстоятельствах, отличающихся от Авраамовых, когда Господь явился ему снова и предписал ему не отправляться в путешествие в страну, а жить там, где Он ему покажет, и не искать помощи в Египте. Страна указана и обетования обновлены как в отношении Израиля, так и в отношении народов и земли. Необходимо было, чтобы Исаак задержался в стране, где он находился, то есть там, где обитали Филистимляне. Таким образом, ему были отданы страны Филистимлян и все остальное, а сам он стал жить в Гераре.

Здесь положение Исаака подобно тому, что мы уже встречали в начале главы 12 у Авраама. Начиная со стиха 7 его личный путь, что касается веры, показан нам в напоминание о пути Авраама в последней части главы 12, а также для подтверждения того, что должно было стать уделом его потомства, согласно вере, которую он имел. Нравственно он падает, как Авраам, и даже еще более серьезным образом. Он отказывается от своей жены и оставляет в руках врага колодцы, которые выкопал Авраам. Перед Авимелехом становится очевидным недостаток его веры в Бога, и хотя Бог говорит ему: Живи в этой стране, он вынужден уйти отсюда, подчиняясь воле Авимелеха; затем его гонят от одного колодца к другому, и он смог найти себе место лишь там, где было место филистимлян. Он встречает Бога у Беэр-Шевы, где он поставил свой шатер и где Авраам установил свои границы с Авимелехом после рождения Исаака, но Авраам не получил наставлений относительно своей жизни в стране и снова принял Авимелеха, слуги которого завладели колодцем, возвращенным ранее Авимелехом. Авраам выкопал все эти колодцы по необходимости, которую он испытывал как чужеземец, и их у него не отняли. Единственный колодец, из-за которого шла тяжба, был Беэр-Шева, и Авимелех уступает его. Тем временем Беэр-Шева, по провидению Божию, стала границей страны, согласно вере Израиля. Филистимляне прожили там лишь до того времени, когда пришел Давид, символизирующий Христа, иначе наследники земли не обладали бы ею полностью. Здесь появился Господь и благословил Исаака. Здесь Исаак остановился и поклонился Ему. Это глава содержит историю Исаака; она соответствует главам 12-20, повествующим об истории Авраама.

Поведение Исава было таким же беззаботным и его мысли относительно права первородства были мирскими. Он женился на женщинах той страны.

Теперь начинается история Иакова {В общем и целом Авраам есть корень всякого обетования и пример жизни по вере; Исаак - человека неземного, обретающего Церковь; Иаков - Израиля, наследника обетований по плоти}. Будучи наследником обетований и ценя их, он употребляет порочные средства. Бог отвечает на его веру, но и наказывает за его грех и его неверность. Бог мог бы продолжить благословения через Свой промысел (либо Он мог бы побудить Исаака скрестить руки, как Он это сделал с Иаковом); Иаков же предпочел свои помыслы и не прислушался к Богу. Все свыше направляется таким образом, чтобы дать ответ вере и наказать зло в верующем человеке. Исав с умыслом, обладая выбором, отказался от своих прав. Он вовсе не имел в мыслях Бога, вследствие этого он не мог получить благословение. Нужно действовать только по побуждению веры, если мы хотим быть благословлены.

Иаков предстает здесь в качестве изгнанного и скитающегося Израиля, как наследник обетований, которого Бог хранит, но изгоняет. Странствия Авраама проходили в земле обетований, а Иакова вне ее; это далеко не одно и то же. Без сомнения, Бог оставался с Иаковом и никогда его не покидал. Но Авраам ходил с Богом, являвшимся ему; он воздвигал свой жертвенник в разных местах, где останавливался во время странствий; у Иакова же совсем не было жертвенника во время его пути, вдали от земли обетования, ибо подобный путь отдаляет нас от общения с Богом, от того, чтобы Бог, в Своей глубокой преданности, шел с нами, ведь Он преследует единственную цель - чтобы мы были с Ним. Но как только Иаков склоняется под наказанием, бедный, одинокий, имея только посох и камень под голову, Бог открывается ему и подтверждает все обетования. Бог является ему не в полном откровении общения, но во сне, и здесь повторяются все обетования, но с примечательным отличием, от предыдущих: обетование благословения народов дается Иакову и его семени, ибо этот символ вводит нас в связь с народом Израиля и благословением земли; итак, это не просто единое семя, Христос, подразумевающийся здесь, но семя Израиля, владеющего страной, владеющего землей во время тысячелетнего царства.

И еще одно обетование, ценное и важное, дано Иакову, уверяя его в том, что, хотя он изгнан и скитается, Бог будет хранить его повсюду, куда бы он ни пошел, Он вернет его в страну и не оставит его, не исполнив всего того, что сказал ему ранее; Бог пребывал наверху небесной лестницы; Иаков был предметом обетования и благословения земли, но вся земля управлялась провидением с небес, и Ангелы заботились об Иакове, поднимаясь и спускаясь, чтобы исполнить волю Бога {Христос рассматривается в Иоан.1; лестница служит лишь для связи двух частей сцены}. Проснувшись ото сна, Иаков предается Иегове как своему Богу, ибо Иегова, находясь на верху лестницы, стал по пророчеству Богом восстановленного Израиля, в котором, пусть и в удалении от неба, было обиталище Бога на земле, в связи с небом. Это было желание по закону, праведное и со всех точек зрения соответствующее пророчествам. Иаков теперь становится странником и во многом представляет собой Христа, страдающего в страданиях Своего народа.

Как уже говорилось, я убежден, что в двух женщинах нам представлены народы и Израиль: Рахиль, первая, любимая на земле, но не обладаемая, и Лия, плодовитая мать многих детей. У Рахиль впоследствии тоже будут дети на земле. Рахиль, символизирующая страдающего Христа, прославленного среди народов, но все еще отверженного Израилем, и Христа царствующего, сына страданий Своей матери, но и Сына, сидящего одесную Отца!

История Иакова - это печальная история о его заблуждениях и обманах. Но Бог, как и обещал, хранит его непрестанно. Как отличается это от истории Елиезера и Авраама, где видны сила и характер Святого Духа. Здесь вступает в действие Провидение, но это уже история Иакова. Во время возвращения Иакова, воинства Бога выходят ему навстречу. Он получает новое и чудесное доказательство того, что Господь милосерден и заботится о нем, что должно было бы напомнить ему о Вефили, но это не уменьшает его страх. И он снова прибегает к средствам неверия, посылая впереди своих детей, своих жен и все, что имел, но все это не имело силы; Бог, чтобы не отдать его в руки Исава, принимает его в Свои руки. Он борется с Иаковом и, укрепив его веру в борьбе, дает ему в слабости (после того, как Он дал ему ее почувствовать на всю жизнь) место и роль победителя. Он будет царствовать с Богом и почитаться таковым у Бога и у людей, - это победа в борьбе с Богом, выступившего против него, но не откровение о Нем и не общение с Ним.

Это удивительная сцена: промысел Божий по отношению к душе, которая не ходит с Ним! В любом случае это уже не тихая беседа Авраама с Господом, когда Авраам вступается за других вместо того, чтобы бороться за себя самого. Бог также не открывает Своего имени Иакову, как Он это сделал Аврааму. Потом Иаков всегда будет пользоваться обходными путями, потому что он не пошел в Сеир, как повелел ему Бог, но он спасется Исава, как это было раньше с Лаваном, и, наконец, он останавливается в Сихеме, покупая себе земли там, где он должен был бы оставаться чужеземцем. Бог выводит его из этого положения. Он еще не вернулся туда, где Бог сделал ему обетования и подтвердил благословения, то есть в Вефиль. В любом случае он смог построить здесь жертвенник, служа Его имени, что возвышало и его собственное положение (33,20). В этом видна его гордость за благословение, данное ему: безусловно, это следствие веры, но останавливающейся лишь на самом благословении, не возвышаясь до Того, Кто его даровал. Но это уже то, чего он еще не мог сделать. Бог действовал на его стороне, и он в некотором смысле думал о Боге, но это не было непосредственным общением. Разве не то же самое происходит и с нами?

В любом случае Бог ведет его вперед и повелевает ему взойти на то место, откуда он ушел, построить свой жертвенник в том же месте, где он заключил завет с Богом, с верным Богом, сопровождавшим его во все время пути, по которому он прошел. И вот - какое открытие! Теперь он должен встретить Бога и не просто быть предметом Его забот, не зная Его имени, не имея полного откровения Его Самого, - ведь это совсем не то, что быть просто ведомым Им.

И тогда он вспоминает, что в его роду были лжебоги; он знал об этом и раньше, но придал этому особое значение лишь тогда, когда шел навстречу Богу. Встреча с Самим Богом, и уже не в скрытой и загадочной борьбе, но лицом к лицу срывает маску со всякого зла. Иаков очищается и идет в Вефиль. Там Бог по Своей благости является ему открыто, объявляя Свое имя, как Он это уже однажды сделал Аврааму, и дает ему имя Израиль, как будто он раньше его не имел. Рахиль рождает того, кто, принеся матери своей боль, становится сыном по закону для своего отца, -очевидный прообраз Иисуса, Господа. Теперь наступило время осуществления обетования: именно таким представлен нам образ и личность Вениамина во власти, подобной Христовой. Прежнее положение Израиля, переданное через образ Рахили, исчезает, но память о ней сохранена в стране.

Отступнический мир утверждается во власти в то время, как наследники обетования остаются бедными странниками на земле.

Последний факт является предметом особого откровения.

Затем, начиная с главы 37, следует история Иосифа. Эта история настолько захватывает, что даже дети всегда обращают на нее внимание, хотя они пока и не могут увидеть всех красот, сокрытых в ней для верующего, который сразу разглядит здесь образ Иисуса; насколько же истинно то, что особая красота (для сердца, которое еще не огрубело) присуща только откровению от Господа.

Иосиф в замыслах Бога выступает наследником славы и вождем всего своего рода, как это было открыто ему во снах (но понять это могла только одна вера). Это вызывает ревность его братьев, тем более что он особо любим их отцом. Они продают его в рабство и распространяют весть о его мнимой смерти вместо того, чтобы действительно погубить его, как поступили иудеи с истинным Иосифом. После этого Иуда впадает во всякого рода беззакония и бесчестие, что, правда, не лишает его привилегии оставаться корнем царской власти. Иосиф унижен в рабстве после ложных обвинений. Он заточен в темницу, его ноги привязаны к виноградным лозам, оружие проникает в его душу до того времени, пока его праведность не становится очевидной. Слово Господа подвергает его испытаниям.

Восстав от унижения, он садится одесную престола; ему доверено осуществление всякой власти над народом фараона, в то время как все это остается неизвестным братьям его. Пребывая в униженном состоянии он становится толкователем помыслов и замыслом Бога. При своем восхождении он продолжает осуществлять власть и с такой же мудростью, которые он продемонстрировал, когда находился под гнетом, и он приводит все в непосредственное подчинение тому, кто восседает на престоле.

Открывается новая сцена: его братья, влекомые голодом, приведены путем раскаяния и унижения к признанию, в конце концов, славы того, кого они раньше отвергали, когда он был тесно связан с ними. Вениамин, символ власти среди иудеев, соединен с тем, кто в то время, когда он был им не известен, имеет царскую власть среди народов. Христос объемлет в Себе оба эти качества, и это приводит к единению с ним всех братьев Иосифа.

В конце концов Иаков и его семьи поселены, как особый народ, в наиболее благоприятные земли из тех, что были под властью великого фараона. Что может быть трогательнее, чем поведение Иосифа по отношению к своим братьям? Но я предоставляю поразмышлять об этом сердцам моих читателей, помогая им открыться, насколько это в моих силах, бесценному влиянию Духа Божия. Сжатый обзор, только что сделанный мною, более ясно представляет эти образы, чем обилие деталей, - именно это наиболее интересно здесь..

Отметьте, что здесь раскаяние детей Иакова непосредственно связано с их поведением при отвержении Иосифа, и именно это камнем лежало на совести его братьев. Тоже самое будет в конце со всем Израилем. Здесь речь идет не об их грехе относительно закона (с этим нам предстоит столкнуться после их прибытия на Синай), но, символически, об их грехе по отношению к Мессии. Совесть каждого из них побеждена окончательно, и они возвращаются к обстоятельствам отвержения их брата; Иосиф же открывается им постепенно и только после различных испытаний души, осуществляемых им в его отношениях с братьями. В конце особенно выделяется Иуда в связи с Вениамином; это происходит, когда Иуда принимает близко к сердцу печаль Израиля в связи с Вениамином и потерей Иосифа, и сам он настолько охвачен горем, что Иосиф в своей славе открывается им как их брат. Какая трогательная сцена! Совершенная доброта Иосифа в конце - это великолепное изображение откровения, которое Христос сделает о Себе Самом (45,4.8 и далее).

С радостью мы отмечаем, что, когда Иаков был представлен фараону, пусть он и признает, что его жизнь была печальной по сравнению с жизнью его отцов, он чувствует себя в состоянии - он, презренный пастух, - благословить монарха целой страны. Ведь, поистине, наименьший благословляется больше. Самый малый и самый колеблющийся из детей Божиих имеет осознание своего превосходства в присутствии даже самых знатных людей мира сего.

Посещение Египта произошло согласно Богу: таким образом, Израиль рассматривается здесь как пребывающий там в течение времени, указанного Богом, даже когда он подвергается гонениям, а не как изгнанник и скиталец вследствие своего неподчинения {Это предмет рассмотрения в Рим.11,28-33, в стихе 31 мы читаем: Так и они теперь непослушны для помилования вас, чтобы и сами они были помилованы. Они предали обетования и приняли их теперь не на более высоком основании, чем язычников, то есть не из чистой милости}, хотя эти два определения были бы истинными для времени, когда наступит его последняя скорбь, и уже поэтому являются таковыми. Заметим, что Бог является Иакову как Бог Исаака, его отца, а не как Бог Авраама. Его благословение было вверено Христу воскресшему. То, что зависит от обетования, было потеряно Израилем при отвержении Христа, но Бог желает явиться ему из чистой милости, напоминая о воскресшем Спасителе, и исполнить это согласно Своей верности, - именно это мы видим в символах. Поэтому Израиль получает благословение несмотря ни на что, пусть даже он и был угнетен и странствовал. Сцена меняется с того момента, когда Иаков оказывается рядом с Иосифом. Это в его случае связано в мире с прославленным Христом, открывшимся ему. У него лучшая земля, приведенная к единому подчинению и порядку как принадлежащая фараону, которого представлял Иосиф, и он же осуществлял его властные полномочия. Беэр-Шива, граница Израиля (преодолев ее однажды, Иаков оставался чужестранцем вне земли обетованной), - это то место, где имеет место откровение Бога. Нельзя не заметить в истории Иосифа один из самых ярких образов Господа Иисуса. Этот характерный образ соотносится и со многим из промысла Божия по отношению к иудеям и язычниками.

Наконец, в главе 48 наряду с пророчески важным характером в истории Израиля мы видим Иосифа-наследника: двойной удел принадлежащий иудеям, переданный старшему сыну, наследнику отца (см. 3Цар.5,1-2), и он не просто наследник, но наследник в Ханаане, наследник Иакова, там, где умерла Рахиль, то есть там, где согрешил и сошел со сцены Израиль, возлюбленный Богом народ. По-прежнему все определяется не по естеству, но по слову и замыслу Бога: Иосиф, в своих детях, обладает, как наследник, уделом, вырванным силой из рук врага, ибо, начиная с его отвержения, Иосиф постоянно символизирует прославленного Христа, и, как таковой, он наследник мира.

Затем мы видим удел детей Иакова и еще с двумя фактами: погребение Иакова и завещание относительно останков Иосифа, рассматриваемых как подтверждение того, что земля обетованная увидит возвращение Израиля, ныне отпущенного в Египте, согласно тому, что было обетовано Аврааму, и, как видно, забытое, между тем как терпение Божие еще выносило надругательства амореев. Да, Бог не поражает до тех пор, пока есть возможности и средства возродить грешника (гл.49 и 50). Взгляните, как прекрасна милость Иосифа (гл.45,7.8 и 1,17.19.20).

Мне кажется, что разница между пророчествами Иакова и Моисея, относящихся к двенадцати коленам, заключается именно в этом. Первое говорит прежде всего об ответственности вождей этих колен, а именно: Рувима, Симеона и Левия, и, во-вторых, о заветах Бога, которые выдвигают Иуду, символ Господа в высшей власти, и Иосифа, символ Христа Назаретянина, отделенного от Своих братьев, но позднее возвеличенного. Другие дети Иакова, если исключить то, что касается Вениамина, обладают общим характером положения и поведения колен Израиля. Дан символизирует его злобность и даже его предательский характер. Пророчество Моисея в конце Второзакония, произнесенное в момент, когда Израиль покидает пустыню, скорее дает обзор его истории с точки зрения его входа в землю Ханаанскую. Священство и народ представлены здесь наиболее ярко, хотя в этом последнем пророчестве власть и особое благословение относятся к Иуде.

Но я все-таки дополню это пророческое благословение несколькими деталями. В коленах мы можем отметить вину и падение Израиля как первородного по естеству. Рувим представляет собой Израиль, рассматриваемый именно в этом плане. Симеон и Левий, появляющиеся позже и желающие сохранить свое право плотской силой, не лучше. Затем мы видим цель Бога относительно царя и всего царского рода, сила которого сохранится до пришествия Христа, Который сыграет роль объединителя народов. Иосиф и Вениамин появляются в самом конце: Иосиф представляет Христа прославленного; Вениамин - Христа, грядущего для суда над землей. Иосиф - личность Христа, отрешенного от Его братьев, Который прославлен и благословен как наследник всех внутренних источников Бога. А перед этим Дан, хотя и он признан как колено, осуществляющее суд, а через него Израиль, демонстрирует нам отступничество и власть сатаны в Израиле, побуждая остаток обратить взор от удела народа, неверного во всех отношениях, к Тому, кто есть спасение. О, Господи, мы ждем Твоего спасения!

Я склонен думать, что в других коленах представлен особый контраст между состоянием угнетенного Израиля и состоянием, когда Христос, целиком принимая образ Иосифа, в славе ответит на веру остатка, выраженную в стихе 18 и далее. Таким образом, через характеры колен нам открывается история Израиля. Иуда и Иосиф уже были особо отмечены в истории: Иуда как защитник Вениамина и связанный с ним, а Иосиф - во всей своей истории. Таким образом, после Иуды в Завулоне и Иссахаре мы видим Израиль, смешанный с миром, озабоченный поисками выгод в его сферах и превратившийся в раба этих выгод ради покоя и отдыха, но все это заканчивается Даном и отступничеством таким образом, что в духе пророчеств оставшиеся ожидают спасения, которое должно прийти к ним через истинного Иосифа. Все благодатно, когда ожидают этого спасения. Прежде побежденный, он в конце концов оказывается победителем. Его хлеба тучны, и он привносит царские наслаждения в свою собственную страну, причем он их не ищет, смешиваясь с миром и подчиняясь ему. Неффалим - в свободе Божией; он произносит исполненные благодатью слова. В Иосифе и в Вениамине мы видим подтверждение всех благословений, или, что то же самое, Христа - небесного наследника всего в мире; власть и силу на земле, подчиняющие все.

Итак, вот к чему ведут все эти события - Рувим, Симеон и Левий представляют собой духовное состояние и падение виновного Израиля. Как всегда, здесь можно видеть развращение и насилие. Таков человек. Затем цель Бога в Иуде. Сила его сохранится до тех пор, пока не придет Примиритель, которому предстоит объединить народ, но когда он пришел в Иудею, то был отвергнут и не произошло никакого объединения: красота и узы были разорваны. (Зах.11).

Далее состояние Израиля представляется следующим образом: отношения с народами (которые, если не подчинены власти Бога, являются развращением), подчинение их игу, ради покоя и отступничества. Однако он по-прежнему признается народом; тогда остаток обращает взоры к единственному источнику освобождения и ожидает не добра в Израиле, но спасения со стороны Господа Бога. Далее нам представляется то, что мы уже однажды видели как бы в двойном образе Христа: Иосиф, отделенный от своих братьев {Это характеризует Иосифа также и во Второзаконии}, а затем прославленный, символизирует Его как человека небесного, прославленного, которому принадлежит все, а Вениамин - Господа, побеждающего все на земле.

В итоге эта глава знакомит нас с полной историей Израиля следующим образом: во-первых, его падение, развращение и жестокость Рувима, Симеона и Левия, как мы это уже отмечали; затем Иуда, или цель Бога в Своем народе, связанного с царским корнем Примирителя. Этого достаточно: Ему надлежит воссоединить народы. Затем показано, что Завулон и Иссахар смешиваются с язычниками и подчиняются им ради наживы и процветания. Дан выражает коварство сатанинской власти, тогда как вера ожидает спасения от Господа. Гад, Асир, Неффалим, затем Иосиф и Вениамин - плод и сила этого спасения, когда Пастырь, Камень Израиля, тоже будет здесь, когда процветание Израиля достигнет полноты, когда ему будет принадлежать сила победителя.

В личном плане страх перед Богом был в Иосифе с начала и до конца; это один из принципов непреходящего значения и истинная основа силы. Какой бы ни была его слава, он не забудет Ханаана и обетования земли. Он хотел, чтобы его останки были перенесены туда. То же самое и со Христом. Когда Израиль почил, Иосиф прощает своим братьям их прегрешения и питает их от своих щедрот. И вновь это прообраз истории Христа. Он был выше зла и страха перед теми, кто отвергал Его. Он благословит Израиль из Своих собственных источников небесной славы. Так пусть же Господь в Свое время исполнит это!

1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30	31	32	33	34	35
36	37	38	39	40	41	42
43	44	45	46	47	48	49

1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30	31	32	33	34	35
36	37	38	39	40	41	42
43	44	45	46	47	48	49

1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30	31	32	33	34	35
36	37	38	39	40	41	42
43	44	45	46	47	48	49